АВГИЕВЫ КОНЮШНИ ДВАДЦАТОГО ВЕКА

 

 

XVIII

АВГИЕВЫ КОНЮШНИ ДВАДЦАТОГО ВЕКА.

 

Призыв Бушара к врачам — не позволять себе погружаться лишь в поиски микробов, но также исследовать обстоятельства, которые обезоруживают организм перед их вторжением, попал на «каменистую почву», что касается большинства врачей. И вообще казалось, что лишь меньшинство осознает важное значение его открытий, и среди них д-р Джон Харви Келлогг (John Harvey Kellogg), директор санатория Баттл-Крик, США, — самого большого в мире, где лечились больше четверти миллиона пациентов, и виднейший хирург Англии, сэр У. Арбутнот-Лейн.

Карьера Лейна примечательна. В пантеоне медицинской славы его «звезду» нужно отнести к «звездам» первой величины. Д-р Виктор Поше (Victor Pauchet), один из ведущих французских хирургов, называет его «величайшим хирургическим гением, какого породила Англия». Ему обязан появлением совершенно новый принцип операционного лечения переломов — «принцип внутренних шин» или выравнивание и фиксация сломанных частей кости шурупами и пластинами вместо внешних шин и бандажей. «До апреля 1894 года, - констатирует сэр Артур Кейт, - хирурги стремились выполнять фиксацию и иммобилизацию костных фрагментов посредством внешних шин. У Арбутнот-Лейна родилась идея внутренней шины». Д-р Рудольф Матас, президент Американского хирургического колледжа, пишет: «Лейн дал нам металлическую пластину и механические инструменты, которые после модификации по многих направлениям, способствовали преобразованию старых костоправных методов в законченное остеопластическое искусство. Он дал нам новый взгляд на лечение переломов, и осуществил настоящий переворот в истории травматологии (повреждений) скелета. Он научил нас новым методам преодоления многих до тех пор непреодолимых трудностей при лечении расщелины нёба. Он научил нас тому, как спасти жизнь, которая иначе была бы потеряна, при миграции острых ушных инфекций, посредством своевременной перевязки и иссечения яремной вены. Он научил нас секретам нового приема, основанного на совершенном владении анатомическими деталями, который сделал экстирпацию (удаление) всей ободочной (толстой) кишки выполнимой и оправданной операцией».

Спросите десять европейских или американских хирургов о Лейне, и все они скажут вам то же самое. Но возможно, что даже один из десяти ничего не будет знать о величайшем открытии Лейна — клоаке в человеческом теле, отравляющей все его органы и клетки и порождающей болезни, в значительной степени так же, как ядовитые выделения из сточных колодцев во дворцах и замках, а также на улицах, во дворах и в крестьянских хозяйствах шестнадцатого века вызывали большие эпидемии чумы и неисчислимые менее масштабные бедствия, которые истребляли городское население и опустошали сельскую местность.

И возможно, что именно результаты удаления всей ободочной (толстой) кишки, в чем Лейн был признанным мастером, подвели его к этому великому открытию. Раз за разом он обнаруживал, что эта операция приводит к удивительнейшим результатам. Всевозможные недуги в различных органах тела, в частности, туберкулезного и ревматического характера, исчезали как будто мановением волшебной палочки спустя несколько недель после удаления толстой кишки. Вот случай, описанный на стр. 90 его книги: Операционное лечение хронического кишечного стаза:

- Мужчина в возрасте двадцати двух лет был направлен ко мне, чтобы я ампутировал ему кисть руки и запястье.

- В течение шести или семи месяцев его правое запястье было сильно опухшим и очень болезненным. В течение этого времени запястье лечилось полным покоем, диетой и лекарствами, но лечение совершенно не повлияло на постоянное увеличение его размеров, болезненности и ущербности. Была выполнена колэктомия (удаление ободочной кишки). Последовало непрерывное выздоровление, он вышел из больницы спустя три недели после операции, и его показали на Американском съезде хирургов в июле 1914 г., когда опухоль запястья почти полностью исчезла.

Только что упомянутая работа изобилует подобными примерами.

- Что может быть поразительнее, - говорит автор на стр. 86, - нежели воздействие колэктомии на острый ревматический артрит! Вот перед вами пациентка, лежавшая на спине в муках в течение многих месяцев или даже лет, боясь любого движения своих опухших и болезненных суставов. По прошествии двадцати четырех часов после удаления ободочной (толстой) кишки, пациентка может двигать любым суставом, в котором до этого не было костного анкилоза *) с большой свободой и без болей.

 

*) Болезненное состояние сустава, при котором подвижность ограничена фиброзными перемычками, мальформацией или фактическим сращиванием костей.

 

- Видеть, как у этих пациентов быстро возвращается все большая и большая подвижность их больных суставов, видеть, как у них все больше и больше восстанавливается здоровье и радость жизни, а также наблюдать, как стремительно увеличивается их вес — это радость для хирурга.

 

- Девочка десяти с половиной лет, беспомощная калека весом в 49 фунтов, прооперирована (шунтирована **) в ноябре 1911 года и совершенно выздоровела. В декабре 1912 года она весила 87 фунтов.

 

**) Полностью удалена толстая кишка, а самая нижняя часть тонкой кишки соединена с прямой кишкой.

 

- Мальчик шести с половиной лет, страдающий от болезни Стилла, с изменениями в железах и селезенке — ригидность шеи с болезненными и нежными суставами, не умеющий ходить, крайне изнуренный, со спаечным перикардитом, признаки хронического кишечного стаза видны на рентгене, был прооперирован подобным же образом, и устойчиво поправлялся относительно как суставов, так и общего состояния своего здоровья. Этого мальчика также показали американским хирургам на съезде в июле 1914 года, где он восхитил аудиторию, описав, как он защищает честь своей школы тем, что много бегает.

- Несмотря на этот успех, болезни Стилла позволяют прогрессировать до трупной комнаты, не используя единственного известного средства, которым ее можно вылечить, - говорит Сэр Арбутнот-Лейн.

Болезнь Рейно — это такое состояние, при котором нарушается кровообращение в отдаленных частях тела. Это проявляется в появлении «мертвых пальцев», причем пальцы рук или ног, уши или нос становятся либо белыми, онемелыми и воскообразными или опухшими, багровыми и покалывающими. В далеко зашедших случаях кровообращение прекращается настолько, что данная часть тела отмирает, и в результате развивается локализованная гангрена. И вот в таком случае далеко зашедшей болезни, когда руки были бесчувственными, сильно опухшими и неподвижными в согнутом положении, так что больной не мог ничего взять или держать, а кончики трех пальцев были потеряны из-за сухой гангрены, была проведена колэктомия. «Руки сразу же пошли на поправку и спустя семь недель после операции были в безупречном состоянии». Человек, которому было двадцать четыре года от роду, и который страдал от этой болезни девять лет, отправился в санаторий для выздоравливающих, а потом вернулся к своей старой работе печатника.

Возможно, что самые замечательные результаты из всех были получены при диффузном токсическом зобе (Базедовой болезни) — болезни, при которой наблюдаются различные формы увеличения щитовидной железы на передней поверхности шеи.

- Щитовидная железа играет роль регулятора определенного механизма в организме и регулирует функции тела, - говорит Сэр Арбутнот-Лейн. - Она часто увеличивается вследствие необычной работы у людей, страдающих от запора, когда ее ткани претерпевают различные дегенеративные изменения. При не осложненном стазе (застой в кишечнике) щитовидная железа чахнет до такой степени, что может не распознаваться на ощупь. Ее размеры постепенно, хотя и медленно, увеличиваются после колэктомии. Что за организмы или токсины предопределяют развитие общей гипертрофии (увеличения размеров вследствие усиленной работы) этой железы, диффузного токсического зоба или аденоматозных (узловых) изменений (разрушения тканей) в этом органе, я не берусь объяснить, но вот что я знаю, так это то, что в каждом случае страдания от этих состояний, при которых мы делали колэктомию, болезнь исчезала полностью.

- Лечить эту болезнь просто удалением какой-либо части щитовидной железы в ходе хирургической операции, или частичным разрушением железы рентгеновыми лучами, не обращая внимания на ее причину, безусловно неразумно, так как увеличение размеров и усиленная работа — это, несомненно, результаты всасывания токсинов из кишечного тракта, - говорит д-р Джон Харви Келлог на стр. 512 своей превосходной книги Гигиена ободочной (толстой) кишки, и добавляет. - Я видел много случаев прекрасного выздоровления без операции, с помощью покоя, строгой антитоксичной диеты и изменения кишечной флоры.

Согласно Сэру Арбутнот-Лейну и другим выдающимся хирургам и врачам, почти любая известная хроническая болезнь прямо или косвенно обусловлена влиянием бактериальных ядов, всосанных в кровь из кишечника. «Ободочная (толстая) кишка может справедливо считаться настоящим ящиком Пандоры, из которого исходит больше человеческих недугов и страданий, душевных и нравственных, так же как телесных, нежели из любого другого известного источника».

- Кровь — это универсальный снабженец и очиститель тканей и органов, - пишет выдающийся рентгенолог д-р Альфред Джордан (Alfred C. Jordan), C.B.I., в статье Запор: причины и результаты (New Health, March 1929). - Но если кровь переносит в своем составе яды, то ткани, вместо того, чтобы питаться и очищаться, будут повреждаться и в конечном счете разрушаться. Кто может тогда предсказать, в каком месте произойдет неожиданный сбой? Это может случиться в какой-нибудь точке больного органа, но в равной степени это может случиться где-нибудь в ином месте — в суставах, вызывая разнообразные жалобы на ревматические боли; в перинервии, вызывая ишиалгию или другой болезненный неврит; в легких, вызывая астму, бронхит и т.д.; в сердце, с тревожными симптомами; в глазах, ушах, половых органах, мозге и т.д. — неуязвимых органов или тканей нет.

Когда ткани тела претерпевают дегенеративные изменения, обусловленные продолжительным кишечным отравлением или кишечной аутоинтоксикацией, то в конце концов развивается рак.

Откуда все это взялось? Ответ дал Лейн в мастерски написанной книжке, шедевре научно-популярного жанра, под названием Предотвращение специфических болезней цивилизации.

- Ни один большевик еще не написал такой революционной брошюры, - говорит Джордж Бернард Шоу, имея в виду анатомические влияния, которые оказывает на нас среда, в которой мы живем, в изложении Лейна.

Посвятив многие годы исследованию того, как разные профессии трансформируют анатомическую структуру костей современного цивилизованного человека, Лейн обратил свое внимание на кишечник и другие внутренние органы, ожидая, что он найдет их подвергнувшимися подобным же изменениям вследствие больших изменений, которые произошли в нашем образе жизни за несколько последних столетий. Его труды были скоро вознаграждены открытием того, что теперь называется тяжами и перегибами Лейна. Это своего рода новообразования или структуры, которые препятствуют подвижности толстой кишки и задерживают ее содержимое, тем самым превращая этот важный орган в настоящую клоаку, где массово размножаются всевозможные болезнетворные микробы, и откуда их ядовитые выделения распространяются по всему телу. Такое состояние Лейн называет «хроническим кишечным стазом», который, говоря на простом английском языке, означает «обыкновенный застой содержимого в кишечнике». «Лейн лишь увидел и объяснил то, что тысячи анатомов и хирургов до него видели, но не понимали», - говорит д-р Джордан.

- Лейн дал нам новый взгляд на механизм и результаты хронического кишечного стаза, - пишет д-р Матас. - При этом он указал на до тех пор неописанные анатомические аномалии и патологические мембраны, которые задерживают фекальную (экскрементальную) циркуляцию, теперь известные нам под названием перегибов Лейна. Но более того, он создал новую клиническую картину хронической кишечной токсемии (отравления), которая известна как болезнь Лейна. #)

 

#) Похоже, что современная российская медицина использует это название как синоним совсем другой болезни — «невиформная симметричная акроэритема, наследственная эритема ладоней и подошв, болезнь Лейна» (примечание переводчика).

 

Эта болезнь описывается самим Лейном на стр. 49 вышеупомянутой книжки следующим образом:

- Вещество, собирающееся и застаивающееся в течение чрезмерно длительного времени в толстой кишке или клоаке становится добычей чрезмерно большого количества микроорганизмов, которые обычно обитают в этой части кишечника, и у которых есть тенденция приобретать необычную вирулентную форму; или же другие, более опасные микроорганизмы, могут размножиться в разлагающемся содержимом. Эти микроорганизмы раздражают и воспаляют слизистую оболочку, вызывая болезненные спазмы мышечных стенок, и этот воспалительный процесс легко распространяется на небольшой червеобразный отросток — аппендикс. И на самом деле, нередко симптомы, вызываемые воспалением аппендикса, являются первым серьезным признаком влияния запора.

- Это инфицирование застаивающегося содержимого ободочной (толстой) кишки вирулентными микроорганизмами заметнее всего в ее начале, где содержимое имеет тенденцию застаиваться дольше всего. Эти микроорганизмы легко выходят из толстой кишки и, попадая в конец тонкой кишки, там быстро размножаются в ее стерильном содержимом. И пропорционально уровню возрастания инфицированности вещества в тонкой кишке, из которой тело получает свое питание, в той же степени всасывается и большее количество микроорганизмов и вредоносных веществ, нежели то количество, которое печень может результативно обработать. В результате этого попадания в кровь система кровообращения переносит к каждой клетке тела кровь, более или менее значительно насыщенную микроорганизмами и токсинами или ядами, которые они выделяют. Они беспокоят и раздражают клетки в почках, которыми они удаляются, и

поверхность выстилающей оболочки мочевого пузыря и почек, по которым они проходят, и, как следствие, развивается много болезней.

- Щитовидная железа и другие эндокринные железы активизируются, чтобы побудить отдельные ткани «заняться» этими побочными продуктами. Щитовидная железа играет роль регулятора определенного механизма в организме и регулирует функции тела. Она часто увеличивается вследствие необычной работы, и ее ткани претерпевают различные дегенеративные изменения. Нечистая кровь, которой снабжаются отдельные клетки тела, и результат недостаточного их дренажа, снижает их жизнеспособность и сопротивляемость, так что они становятся очень уязвимыми для вторжения микроорганизмов и токсинов, которые даже на мгновение не смогли бы «захватить» или «закрепить плацдарм» на здоровой почве, а болезни и дегенеративные изменения являются результатом.

- Та особая часть тела, которая больше всего страдает от результатов дефектного питания составляющих ее клеток, очень варьирует с возрастом индивида. Свидетельства неправильного питания, подпадающие под понятие «рахит», случаются очень рано в жизни. В более старшем возрасте появляются инфекции лимфатического вещества носоглотки и миндалин, среднего уха и легких; пиорея и ревматические инфекции с сопутствующими сердечными недугами; туберкулез, начинающийся чаще всего в железах, дренирующих инфицированный конец тонкой кишки; колит, аппендицит, язвы двенадцатиперстной кишки и желудка; дегенеративные и воспалительные изменения в простате, почках, сердце и кровеносных сосудах; ревматическая подагра; и наконец, когда ткани тела в течение достаточно длительного времени снабжались гнилой кровью, какой-нибудь дегенерировавший орган или ткань представляет из себя подходящую почву для заражения раком.

«Болезнь Лейна», на самом деле оказалась «болезнью болезней». Неудивительно, что удаление толстой или ободочной кишки, как казалось, влияет на клиническую картину всего тела, приводя к исчезновению за несколько дней или недель глубоко укоренившихся застарелых болезней, заставляя «слепых прозреть, хромых ходить, глухих слышать» и т.д. Неудивительно, что последователь Пастера, профессор Мечников, заявил, что «толстая кишка не только бесполезна, но и является опасной обузой, которую следует вырезать в качестве рутинной меры при первой же возможности», и что его помощник, д-р Дистасо (Distaso), фактически заявил следующее: «У каждого ребенка следует хирургическим путем удалять его толстую кишку и его аппендикс в возрасте двух или три лет. Мои эксперименты доказали, что нам всем будет лучше без толстого нижнего отдела кишечника, который является ничем иным, как идеальным местом для размножения болезнетворных микробов. Почти при любой хронической болезни можно проследить вредоносное действие этих микробов».

Однако сам Лейн, несмотря на то, что он обучал хирургов всего мира «секретам нового приема», который сделал экстирпацию (удаление) всей ободочной (прямой) кишки выполнимой и оправданной операцией» не подписывался под этой точкой зрения. Факт, сильнейшим образом поразивший его, — почти полное отсутствие всех этих болезней у дикарей и людей, которые не приняли современного цивилизованного образа жизни. Он цитирует полковника Маккаррисона (McCarrison), нанятого Правительством Индии для исследования пищи в отношении к здоровью и болезням, которого он считает «одним из самых толковых исследователей-практиков в мире, сочетающим очень основательные лабораторные знания с большим медицинским опытом — а это сочетание столь же идеально, как и редко среди исследователей».

Маккаррисон пишет: «На протяжении девяти лет моей профессиональной жизни мне приходилось исполнять обязанности в отдаленной части Гималаев, среди изолированных племен, весьма далеких от цивилизации. Некоторые из этих племен обладают великолепными физическими данными, сохраняя характеристики молодости до конца жизни; они необычно плодовиты и долголетни, а также наделены замечательно стабильной нервной системой. Во время своего общения с этими людьми (девять лет) я никогда не видел ни одного случая астенической диспепсии (расстройства пищеварения), язвы желудка или двенадцатиперстной кишки, синдрома раздраженной толстой кишки (слизистого колита), или рака, хотя мой операционный список насчитывал в среднем более 400 операций в год».

Лейн считает это высказывание неопровержимым, и дополняет его некоторыми подкрепляющими свидетельствами д-ра Эрнеста Типпера (Ernest H. Tipper) из его книги Колыбель мира и рак — болезнь цивилизации:

- Среднее число больных, которых я осматривал за день во время своей двадцатилетней службы в Западной Африке, составляло около шестидесяти, за исключением официальных должностных лиц, и, тем не менее, я видел всего лишь шесть случаев рака; пять из которых были в прибрежных поселениях, а один — далеко в прериях, но ни одного случая среди тех двух миллионов человек в центре дельты Нигера; и я лишь один раз столкнулся со случаем аппендицита, когда заведовал медицинской службой прибрежного поселения, да и то это был не совсем ясный случай. ... Экватор — колыбель мира. Среди племени, о котором я пишу, где отсутствуют условности, а пища — совершенно естественная и в изобилии, где местное население никогда не теряло связи с главными принципами питания, нет и такого явления как запор, нет никакого рака. Эта болезнь появляется среди них при первых шагах цивилизации; а там, где цивилизация развилась дальше, там и рак — обычное явления. ...

- Что касается рака, то запор и чрезмерное употребление мяса в питании следует считать двумя подозреваемыми виновниками — там, где они есть, там и рак распространен, где их нет, там и рака нет.

Цитируя это высказывание, сэр Арбутнот-Лейн добавляет: «Связь между мясоедством и раком хорошо видна в цивилизации по преобладанию рака среди недолговечных мясников и по его сравнительной редкости среди долговечного духовенства и работников крестьянских хозяйств, которые кушают очень мало мяса. Те же самые африканские туземцы, когда они вступают в тесную связь с членами белой расы, то они постепенно переходят на их питание и привычки, и по мере того, как они это делают, они становятся подвержены болезням, которые можно лучше всего обозначить как болезни цивилизации. В Чикаго представители цветного населения страдают от рака в том же самом соотношении, что и их белые собратья».

Маккаррисон и Типпер — это не единичные случаи. Множество других врачей и исследователей во всем мире, как Дж. Эллис Баркер так толково показал в своих двух основательных и содержательных томах о раке, наблюдали те же самые факты и пришли к точно тем же самым выводам.

Правда такова, что в течение последних нескольких столетий в жизненных привычках европейских народов и, прежде всего, в питании произошло нечто подобное глубокому «оползню». Если потребление мяса на душу населения в одной только Великобритании увеличилось за последние пятьдесят лет с 3 до 50 фунтов в год, то неудивительно, что и смертность от рака согласно докладу британского Министерства здравоохранения в 1923 г., увеличилась в семь раз с 1838 г.. В одном единственном штате США — Массачусетсе, смертность от рака увеличилась больше, чем в пять раз между 1856 г. и 1913 г. В одном лишь Бостоне смертность от рака выросла с 65,4 в 1881 г. до 119,9 в 1914 г. на 100000 человек. В Европе Швейцария стоит первой в списке заболеваемости раком со смертностью в 124,3 на 100000 человек, за которой идут Голландия с цифрой в 106,4, Шотландия — 103,0, Швеция — 98,3, Англия и Уэльс — 97,6, согласно статистике, имеющейся за 1908-1912 гг.

У племен и людей, которые исключают мясо, рыбу, птицу, и т.д. из своего питания, а живут в основном на овощах, фруктах, молоке и молочных продуктах, смертность от рака соответственно низкая или ее нет. То же самое относится и ко всем другим так называемым «болезням цивилизации».

Стоит ли этому удивляться? Отравленная клетка никак не может выполнять свои функции так же, как здоровая. Напротив, она вырождается, выходит из под контроля и становится, как микробы, отравленные своими собственными выделениями или гнилой пищей, «мародером», «злодеем», готовым напасть на окружающие ткани и органы в своей погоне за добычей и уничтожить их.

- Рак никогда не поражает здорового органа, - говорит Сэр Арбутнот-Лейн.

Более того, клетка, которая поддерживается в здоровом состоянии, т.е. свободна от ядов своих собственных выделений, будет жить вечно. Она бессмертна.

Как раз в 1911 г. д-р Алексис Каррел (Alexis Carrel) из Рокфеллеровского института поразил мир своим заявлением о том, что впервые ему удалось вырастить живую ткань на слайдах для микроскопа, тем самым доказав, что те самые клетки, которые составляют часть нашего тела и питаются через кровеносную систему, могут процветать и развиваться вне тела, при условии, что их должным образом кормят, а их выделения тщательно удаляют. Однако, если вещества, которые они выделяли, не удалялись ежедневно, то клетки скоро становились вялыми и хилыми, а если их оставляли в таком состоянии на более продолжительное время, то они погибали, несмотря на то, что хорошо снабжались пищей. Однако же, если никакой пищи не поступало в течение нескольких дней, но их выделения тщательно удалялись, так что окружающая жидкость поддерживалась в чистом и здоровом состоянии, то клетки не проявляли признаков вырождения и быстро оправлялись, снова получив пищу.

Эксперименты Каррела произвели глубокое впечатление на Сэра Арбутнот-Лейна, который даже посетил его в 1911 г. и видел, как растут эти клетки. На стр. 42 своей книги: Предотвращение специфических болезней цивилизации он пишет:

- Клетки, которые я видел растущими в Нью-Йорке в 1911 г., растут до сих пор, и вероятно и дальше будут расти неопределенное время, пока им будет обеспечиваться ежедневное питание и ежедневное удаление отходов. Другими словами, такого явления как смерть живой ткани не существует при условии безупречного удаления ее отходов и получения ею достаточного питания. Когда удаление отходов этих тканей не обеспечивается на должном уровне, то составляющие клетки погибают не от голода, а от самоотравления. То же самое в общем относится и к человечеству. В то время как очень небольшое число людей, живущих в состоянии цивилизации, умирает от голода, огромное число умирает от запора и его неисчислимых последствий.

В Природе ничто не стоит на месте. Кажется, что везде делается какая-то работа, идет движение. Это правило особенно применимо к живой материи. Здесь застой — это погибель.

У нашего пищеварения есть свой собственный ритм. Волна за волной прокатывается по мышечным стенкам нашего пищеварительного тракта, когда он работает. Пища проталкивается с одного места на другое — изо рта в желудок через пищевод, из желудка в двенадцатиперстную кишку или слепую кишку, оттуда в двадцатифутовую тонкую кишку, где всасывается большая часть ее содержимого. Тонкая кишка переходит в толстую или ободочную кишку почти в ее самой нижней точке в паховой области справа. Отсюда остатки пищи проталкиваются вверх по направлению к печени, затем через живот по направлению к селезенке на левой стороне, где ободочная кишка достигает своей самой высокой точки, и откуда остатки пищи спускаются в прямую кишку. Пища обычно остается в желудке, самое большее, около четырех часов. На преодоление двенадцатиперстной кишки и тонкой кишки требуется еще четыре часа. Приблизительно через восемь часов остатки нормальной пищи попадают в толстую кишку, где им нужно преодолеть лишь шесть футов до выхода.

Двадцать два фута за восемь часов или почти три фута в час!

Вы подумали бы, что на преодоление оставшихся шести футов потребуется лишь около двух часов. Но нет! Даже у здоровейшего человека и его ближайших родственников среди животных — гориллы и шимпанзе, по крайней мере, понадобятся еще шесть часов прежде, чем эти остатки смогут покинуть тело, ввиду особых процессов, которые происходят в этой части пищеварительного тракта. Это нормально. Однако, у цивилизованного человека остатки пищи остаются в толстой кишке от трех до десяти раз дольше, или от 18 часов до приблизительно трех или четырех дней, если не дольше. Это ненормально и полностью обусловлено изменившимся образом жизни цивилизованного человека.

У здорового человека легкий и полный стул должен быть столько же раз, сколько было приемов пищи. Его стул должен иметь консистенцию каши и быть свободным от неприятного запаха.

Лет тридцать тому назад (в 1906 г.) при посещении конюшен и клеток диких животных после представления на Лондонском ипподроме мой новехонький костюм был обрызган обезьяной-шимпанзе, которая сидела, гримасничая мне на одной из перекладин под крышей. Расстояние было по крайней мере футов тридцать, и я не мог не изумиться меткости этой обезьяны, хотя конечно я был довольно расстроен тем, что был запачкан мой костюм. Однако менеджер, рассыпаясь в извинениях, попытался утешить меня тем, что он сказал, что «обезьяньи экскременты — чистейшие в мире, не оставляющие никаких следов и совершенно свободные от неприятного запаха». Последнее я мог бы подтвердить, а мой костюм и на самом деле был очищен, по крайней мере, к временному удовлетворению самим менеджером с помощью лишь холодной воды и губки.

По дороге домой я не переставал удивляться, почему мы, люди, такие отталкивающие в своих привычках, в то время как наши ближайшие родственники в животном мире — опередили нас на несколько миль или, по крайней мере, они футов на тридцать выше нас — как раз там, где чистота важнее всего.

Ну вот, я снимаю свою шляпу перед обезьянами. При попытке сыграть со мной злую шутку одна из их представительниц вместо этого преподала мне урок «внутренней чистоты» который я никогда не смог забыть и которая навела меня на проблему, решение которой я искал много лет. И возможно, что я искал бы и до сих пор, если бы в мои руки не попала главная работа Сэра Арбутнот-Лейна Операционное лечение хронического кишечного стаза. В результате мой собственный кишечник теперь в норме с тремя-четырьмя полными опорожнениями в день, а мой стул почти равен по чистоте стулу обезьяны. И мое здоровье соответственно улучшилось. Я неустанен в своей работе. Я могу пройти пешком много миль и участвовать во всех видах спорта, не запыхиваясь и не чувствуя себя усталым или разбитым. Я быстр и легок. Жизнь — это радость.

И всем этим я обязан великому открытию одного из величайших англичан, мало того, одного из величайших людей всех времен и народов — Сэра У. Арбутнот-Лейна.