Почему с путинского  корабля сбежало так мало “больших крыс”

Why So Few Big Rats Have Fled Putin’s Ship

Неизвестно, что могут выиграть  высшие чиновники, офицеры и руководители бизнеса от осуждения российского вторжения на Украину - но они совершенно  четко  знают, что они потеряют.

Wednesday, 25 May, 2022 Leonid Bershidsky 

Он  отнюдь не чувствует себя  одиноким.  Пока.  Photographer: Contributor/Getty Images Europe

Когда кто-то вроде Бориса Бондарева, российского советника при Организации Объединенных Наций в Женеве, хлопает дверью  уходя  от  своего  работодателя -  Министерства  иностранных дел России, и  из  своей родной страны, вполне естественно задаться вопросом, не дает ли система Владимира Путина трещины через три месяца после начала позорной  авантюры  диктатора  на Украине. Ответ, однако,  -  «вообще-то  нет». Несмотря на относительную неудачу вторжения, видных перебежчиков  до  сих  пор  на удивление мало. Российский истеблишмент не собирается “взрываться  изнутри”.

Для большинства деятелей истеблишмента путинской эпохи продолжение  [спецоперации] имеет больше преимуществ, чем отступничество.

Бондарев, рядовой дипломат, специализировавшийся  на контроле над вооружениями, до сих пор является самым высокопоставленным ренегатом сбежавшим  из  Министерства иностранных дел. Ни один из заместителей министра  или послов не  покинул  корабль, даже несмотря на то, что министр Сергей Лавров отбросил все претензии на дипломатичность  и полностью включился в провоенную пропаганду, заявив, что еврейский президент Украины Владимир Зеленский легко может  быть  нацистом, потому что у Адольфа Гитлера, как утверждал Лавров, была еврейская кровь. Тем не менее, Бондареву потребовалось три месяца с начала войны и три недели после антисемитских высказываний Лаврова, чтобы уйти в отставку и высказать дипломатически мягкую критику министра, который, как писал Бондарев, «постоянно транслирует противоречивые заявления».

Другие известные перебежчики? Ну, есть Анатолий Чубайс, многолетний высокопоставленный государственный служащий, который тихо оставил свою последнюю, незначительную должность специального представителя Путина по устойчивому развитию и уехал из России, ничего публично не сказав о войне. Ряд пропагандистов и чиновников государственного телевидения эффектно дезертировали с корабля, как, например, Марина Овсянникова с Первого канала, которая сорвала трансляцию, выпрыгнув перед камерой с антивоенным плакатом, или как два редактора робкого прокремлевского сайта «Лента.ru», которым  удалось ненадолго заменить содержание целевой страницы антипутинским материалом. Другие ушли более тихо, как Кирилл Карнович-Валуа, старший менеджер пропагандистской сети RT.

Несколько бизнесменов осудили вторжение в Украину, самый известный из них — миллиардер Олег Тиньков. Украинские и некоторые международные СМИ взбудоражила история Игоря Волобуева, вице-президента Газпромбанка, который обслуживает экспортные контракты России на газ: уроженец Украины Волобуев не только уволился с работы, но и  переехал в родную страну и присоединился к ее силам территориальной обороны.  однако эта история имела бы больший вес, если бы в Газпромбанке, как и  во многих других банках,  вице-президентов не было бы   пруд пруди.

Но любой, кто ищет министров, генералов, руководителей государственного телевидения, помощников президента и олигархов, скажем, в недавно опубликованном Newsweek «полном списке» известных выбывших из режима, будет разочарован. Конечно, несколько десятков деятелей культуры уволились с государственных должностей или уехали из России в знак протеста против вторжения на Украину — здесь рэпер, там артист балета, странный режиссер или дирижер оркестра, — но вряд ли их можно считать столпами режима. Кремль легко заменит  их.

Если крысы не бегут, значит  корабль не тонет, по крайней мере, с точки зрения крыс. Можно рассчитывать на сторонников режима — циничную шайку — в принятии жизненных решений с хладнокровием. Эмоциональные ходы — дело нескольких дней, может быть, недели — и те редкие люди среди путинской команды, которые были способны на сильные эмоции по поводу нападения на соседнюю страну, ушли в первые же дни кампании. Остальные нюхают воздух в поисках запаха поражения и, несмотря на военные неудачи России, не улавливают его. Высшие бюрократы, офицеры, менеджеры, бизнес-лидеры знают о преимуществах служения Путину и опасностях, связанных с открытым отказом от этого.

Тиньков, например, говорит, что был вынужден продать свою долю в российском банке, которая была основой его состояния, после того, как он  высказался  о войне; банк объявил, что избавится от имени Тинькова, которое он носит в настоящее время. С другой стороны, поскольку иностранные компании уходят из России, а их активы национализируются или передаются лояльным предпринимателям, новый статус России как изгоя создает определенные возможности.

Путинская система кормила и приручала свой народ два долгих десятилетия. Непонятно, чего может добиться российский генерал или министр, осуждая «специальную военную операцию», как официально называют войну в России. Даже низкоранговые  чиновники режима, пытавшиеся в последние месяцы порвать с Путиным, сталкиваются с противодействием со стороны громкого русского эмигрантского сообщества. Российские диссиденты, живущие в Германии, выразили громкие протесты, когда медиа-гигант Axel Springer SE нанял Овсянникову для освещения России и Украины: зачем награждать пропагандиста, когда многие честные российские журналисты, никогда не работавшие в путинской пропагандистской машине, изо всех сил пытаются найти оплачиваемую работу в Европе?

Когда Карнович-Валуа объявил о своем уходе из RT, Мария Певчих, близкая соратница заключенного лидера оппозиции Алексея Навального, начала против него крестовый поход в Твиттере.

«Не ищите в своей душе сочувствия и сочувствия к людям, которые их не заслуживают», — написала она. «Они имели доступ к полной информации. Каждую секунду у них был выбор. И они это сделали».

Не нужно быть интеллектуальным гигантом, чтобы знать, что, даже если перебежчики приветствуются и, казалось бы, вознаграждаются, никто на самом деле не питает к ним никаких теплых чувств — любое поощрение на самом деле является лишь средством придать отступничеству привлекательный вид. Как только эта цель будет достигнута, у давних слуг Путина не будет будущего на Западе, где русские эмигранты и жители Запада всегда будут подвергать сомнению свое прошлое; даже в лучшем случае они всегда будут сталкиваться с препятствиями в карьере и бизнесе. В то же время в России они могут быть только неличными, их имена стерты из всех официальных источников, их имущество, родственники и друзья в опасности.

Даже если в глубине души некоторые деятели российского истеблишмента — например, так называемые «системные либералы», которые всегда прохладно относились к путинскому империалистическому проекту, — против войны и всего, что она означает для места России в мире, им лучше всего затаиться и переждать, что останется до  конца путинского правления. Пока маловероятно, что война  приведет  к этому, за исключением серьезного поворота в военной судьбе, но даже если это не произойдет, он стареет и, по слухам, страдает от множества болезней. Любой, кто хочет отхватить кусок постпутинского пирога, должен быть в Москве или достаточно близко к ней, когда начнется нарезка. Возвращение из западного изгнания маловероятно по тем же причинам, по которым немногие деятели немецких эмигрантов (за заметными исключениями, такими как канцлер Вилли Брандт) процветали в своей родной стране после падения нацизма.

Для  того, кто  выжидает, пресловутый  путинский  корабль должен будет получить  гораздо более выраженный крен, прежде чем он сделает ход, и этот ход, скорее всего, будет силовым  решением, а не побегом.

 

Сбежавший из России телеведущий: «Мы не можем жить с людьми, которые поддерживают войну Путина»

‘We can’t live with people who support Putin’s war’: the TV chief who fled Russia

Когда журналистам, за репортажи об Украине, стала  грозить  тюрьма, Виктор Мучник закрыл свою сибирскую телекомпанию и уехал в Армению

Виктор Мучник и его жена Виктория, переехавшие в Армению после начала войны. Фото: Карен Минасян/The Guardian

Shaun Walker in Yerevan   Sat 28 May 2022 

На девятый день войны Владимира Путина с Украиной, главный редактор телекомпании  TV2  в  сибирском  городе  Томске,  Виктор Мучник собрал своих  сотрудников   на встречу в  отделе новостей.

Новые законы военного времени означают, что весь отдел новостей рискует попасть в тюрьму за освещение конфликта, сказал им Мучник, а TV2,  вместе со многими другими независимыми СМИ,  только что официально заблокирована российским агентством по надзору за коммуникациями.

«Все мы, кто хотел изменить ситуацию к лучшему, в этот момент почувствовали, что потерпели неудачу», — сказал Мучник, с горечью размышляя о своей тридцатилетней работе в одном из самых стойких российских СМИ.

Журналисты осушили бокалы с вином, и почти все плакали. Затем Мучник подписал заявления  на увольнение  от  всего коллектива. Через несколько дней, он с женой Викторией, которая тоже проработала на TV2 более четверти века, собрали пару чемоданов и улетели из России, наверное, навсегда.

«Одна из причин была профессиональной: дело, которым ты так долго занимался, было убито. Другая  была  чисто   человеческая. Ни один из нас не хотел оказаться внутри этого пространства, в этой стране, которая развязала войну, и жить среди людей, которые поддерживают эту войну», — сказал Мучник в интервью в столице Армении Ереване, где пара  живет  сейчас,  вместе с десятками тысяч россиян, бежавших из  России  за  несколько недель  прошедших  после начала войны.

В течение многих лет TV2 был аномалией российского медиаландшафта, островком свободы СМИ в сибирском университетском городке Томске. Начиная с его хаотичного, но идеалистического начала, когда Советский Союз распался, через различные ожесточенные битвы  с властями, кульминацией которых стали ярость, неповиновение и, в конечном счете, поражение, история TV2 дает замечательное представление о последних трех десятилетиях России.

Канал был детищем Аркадия Майофиса, репортера советского телевидения, который хотел создать место для свободных дебатов в 1991 году, когда Советский Союз был на последнем издыхании. В то время Мучник был молодым профессором истории, увлеченным идеей создания политических программ; первым оператором был бывший милиционер

«Аркадий был единственным, кто что-то знал о телевидении — остальные были прямо с улицы. У нас была одна VHS-камера, мы делали программы и несли их на телебашню. Они  их  транслировали», — вспоминает Мучник.

В качестве развлечения канал показывал американские фильмы: они находили на рынке пиратские кассеты и показывали их, благополучно не обращая внимания на проблемы с авторскими правами.

Канал встал  на  ноги  в августе 1991 года во время попытки  переворота реакционных сил, которые хотели восстановить жесткую советскую власть. Когда центральные телеканалы отключились, журналисты ТВ2 получали новости, звоня друзьям в Москву и передавая последние новости зрителям в Томске. Позже ТВ2 отправило в Москву съемочную группу из двух человек для съемок событий. Журналисты отправляли  отснятые  кассеты с летчиками в Томск.

Так получилось, что телезрители в самом сердце Сибири получили более актуальную информацию, чем те, кто смотрел ее дома, в Москве, за тысячи километров.

В России Бориса Ельцина журналистам канала казалось, что они плывут на волне свободы. Местные политики не очень любили ТВ2, но считали  необходимым приходить в студию для интервью.

Но затем, когда Владимир Путин стал президентом в 2000 году, ситуация начала медленно меняться. «Мне он не понравился с самого начала. Мне не нравилось его прошлое в КГБ, мне не нравилась его улыбка и манера говорить», — сказал Мучник.

Постепенно пространство для свободного телеконтента  начало сужаться. Не помогло и то, что канал был куплен олигархом Михаилом Ходорковским, который сдержал свое обещание не вмешиваться в редакционную политику, но оставил у властей подозрения, что канал является его личным рупором.

К этому времени ТВ2 представлял собой медиахолдинг с несколькими радиостанциями и двумя телеканалами. Девятиэтажное здание для размещения медиагруппы находилось в стадии строительства, когда Ходорковский был арестован в 2003 году в знак намерения Путина не допустить участия олигархов в политике.

Канал пережил арест Ходорковского, но давление на независимые СМИ продолжало усиливаться. В 2007 году канал получил серию неофициальных предупреждений из Москвы.

«Было ясно сказано: если вы хотите напасть на мэра, это нормально; если вы хотите напасть на губернатора, это почти нормально, но, пожалуйста, не нападайте на Путина», — сказал Мучник.

«А как же вы не впутываете Путина, если хотите заниматься журналистикой в нашей замечательной стране? Если у тебя возникнут какие-то проблемы, ты скоро приедешь в Кремль, потому что так устроена система», — сказал он.

Лидер российской оппозиции Алексей Навальный  на видеосвязи из тюрьмы, Мосгорсуд 24 мая. Фото: Александр Земляниченко/AP

Канал продолжал принимать таких оппозиционеров, как Борис Немцов и Алексей Навальный, запрещенных в эфире большинства российских телеканалов, когда они посещали Томск.

В конце 2013 года ТВ2 отправило в Киев группу репортеров, чтобы освещать первые ростки революции на Майдане и выпускать репортажи о последующей аннексии Крыма , которые сильно отличались от тех, что транслировались по государственному телевидению.

«Наши репортажи оттолкнули нас не только от властей, но и от части нашей аудитории, которая начала посылать нам оскорбления», — сказал Мучник.

Через месяц канал был снят с эфира из-за предполагаемых технических проблем, а в конце 2014 года официально закрыт. TV2 прошел путь от медиахолдинга с более чем 250 сотрудниками до сайта, управляемого командой из 15 человек. Власти отказались зарегистрировать веб-сайт в качестве средства массовой информации, а это означает, что им было запрещено посещать пресс-конференции или запрашивать официальные комментарии.

Несмотря на это, TV2 продолжал оказывать влияние, выходящее за рамки его скромных средств. Во время пандемии Covid журналистам TV2 звонили врачи и рассказывали о катастрофе, которой государственное телевидение якобы не существовало. Люди прислали кадры пациентов, лежащих на полу из-за нехватки коек.

На сайте было опубликовано несколько историй, связанных с Covid: мужчина, который переоделся врачом, чтобы ухаживать за своей бабушкой, и при этом записал ужасные условия в больнице, и семья, которой сказали, что их бабушка умерла, но когда они открыли гроб нашли тело незнакомца.

Работать в таких условиях было тяжело, но возможно, но вторжение в Украину в феврале изменило правила игры.

Новый российский закон о «фейках» означал, что весь отдел новостей мог попасть в тюрьму за их освещение. В этих условиях Мучник принял решение закрыть станцию.

«Мы не могли донести до людей, что происходит в их собственной стране, и это меня задевает», — сказал Александр Сакалов, оператор ТВ2. «Люди не хотят знать. Им нужны цветы и птицы. Ну, теперь все независимые СМИ в стране закроются, и люди получат то, что хотели», — сказал он.

Сейчас из Еревана Мучники поддерживают связь с журналистами других независимых региональных изданий, которые также бежали из России, пытаясь координировать дальнейшую работу. Они также работают над проектом под названием «Свидетели», опрашивая россиян об их отношении к войне и о том, как это решение изменило их жизнь. Некоторые из них сбежали, но другие все еще находятся в России и отказываются от анонимных интервью.

«Некоторые люди считают важным показать свое лицо, несмотря на риски. Если ты выйдешь на митинг, тебя могут просто арестовать и никто тебя не увидит, но для них это способ заявить, что они не согласны с этой войной», — сказала Виктория.

Многие из участников интервью сказали Мучникам, что они поссорились со своими семьями из-за своего сопротивления войне, и у Виктории были такие же трудные разговоры со своей собственной матерью, которой 82 года, и она в основном смотрит государственное телевидение.

«Она была так расстроена, когда мы уезжали. Она очень хотела, чтобы мы остались, и сказала: «Почему ты так много говорил, ты не мог просто промолчать?»

Как и многие недавние русские эмигранты, Мучники испытывают горькое разочарование от того, что их долгие годы работы не привели к созданию другой России, и огорчены тем, что у них не было другого выбора, кроме как бежать.

Они надеются, что смогут и дальше оказывать влияние на политику в России из-за пределов страны, но непреклонны в том, что не вернутся, пока не произойдут политические перемены.

«Очень сложно существовать в этой атмосфере милитаристской истерии. Мы не вернемся назад, пока не рухнет режим», — сказал Виктор.

 

Он уехал из России, чтобы бороться с Путиным. Теперь он ведет в  бой  украинских солдат

He left Russia to fight Putin. Now he leads Ukrainian soldiers in combat

May 27, 2022 

Командир подразделения 95-й десантно-штурмовой бригады ВСУ, известный только по  своему  позывному «Кандалакша», движется через систему траншей на передовой в Донецкой области Украины в воскресенье, 22 мая 2022 года. Командир из России, что является аномалией в  состоящем  в  основном  из украинцев подразделении, которое он возглавляет. (Finbarr O’Reilly / The New York Times) 

By Carlotta Gall  The New York Times

ДОНЕЦКАЯ ОБЛАСТЬ, Украина — Земля вокруг украинских  позиций  выжжена черными пятнами  от  взрывов  ракет, выпущенных  российскими  самолетами. Зеленые пшеничные поля  испещрены воронками  от  взрывов снарядов   русской артиллерии.

«Это была такая красивая сцена, — сказал командир подразделения, глядя на холмистую местность в пятницу утром, — и они все испортили, свиньи».

Командир, попросивший называть его только позывным “Кандалакша”, возглавляет отряд добровольцев, разбивший лагерь в  холмистой  местности  на востоке Украины. В течение двух месяцев подразделение удерживает часть рубежа южнее города Изюм, блокируя наступление российских войск с целью окружения и захвата восточного Донбасса.

“Кандалакша” - это что-то вроде аномалии. Он из России и называет себя политическим беженцем. Оппонент правительства президента Владимира Путина, он покинул свою родину в 2014 году, когда Москва аннексировала Крым и начала поддерживать сепаратистскую войну в восточных областях Луганска и Донецка.

«Я боролся с режимом Путина, — сказал он, — и я понял, что самое горячее место для борьбы с режимом Путина — Украина».

Вскоре после прибытия в Украину он сделал шаг за пределы политической активности и присоединился к добровольческой воинской части в 2015 году. «Я искал себя и искал способ быть полезным», — сказал он. «Я подумал, что самым честным будет пойти воевать за эту  страну».

Когда в феврале Россия начала полномасштабное вторжение в Украину, он снова вызвался добровольцем и в течение месяца воевал в северо-западных пригородах столицы, Киеве. Затем, когда Россия ушла из Киева и сосредоточила свои силы на битве за Донбасс, его подразделение также было отправлено на восток.

«Мы их не видим, но они обстреливают нас», — сказал он о русских, дислоцированных примерно в 10 милях от его аванпоста. «Редкий день  проходит без обстрелов. Они пытаются нас укусить, но наши силы удерживают позиции и не дают им продвинуться».

Украинские силы находятся под растущим давлением на востоке Украины, поскольку российские военные изменили тактику. Они  сосредоточили свои силы и огневую мощь на гораздо меньшем  участке  с более ограниченной целью: окружить последний полумесяц городов и сел, принадлежащих Донецкой и Луганской областям, двум отколовшимся районам, где боевые действия между Украиной и поддерживаемыми Россией сепаратистами тлели  восемь лет.

Каждые несколько дней солдаты этого подразделения направляются к линии фронта, которую они называют “нулевой  отметкой”, сменяя других  на  огневых  позициях, чтобы  те  могли отдохнуть от грохота артиллерии. Солдаты едко отзываются о типе боевых действий, которые они ведут на открытой местности восточной Украины. Они называют себя пушечным мясом, превратившимися в «фарш»  под тяжелым артиллерийским обстрелом.

Но их боевой дух кажется высоким, и, как добровольцы, большинство заявили, что убеждены в необходимости противостоять российской агрессии.

Один из солдат-добровольцев — театральный режиссер, другой — преподаватель экономики в университете.

«Гораздо труднее сидеть и ничего не делать», — сказал преподаватель , известный под позывным  «Академик».

40-летний Максим Булгаков, директор театра, сказал, что никогда не хотел идти в армию. «Мой отец, брат и дед были артиллерийскими офицерами, но я никогда не хотел им быть», — сказал он. «Но сейчас такое время. У тебя есть проблема, и ты должен решить».

Ночью  мужчины и одна женщина  спят  в хозяйственных  постройках  заброшенного  хутора, а  днём прячутся от российских дронов. Они прикрывают  артиллерийскую  батарею  скрытую  в  лесу  неподалеку, но не позволяют приезжим журналистам увидеть её  позиции.

Солдат 95-й десантно-штурмовой бригады ВСУ моется над тазиком во время затишья на линии фронта в Донецкой области недалеко от Изюма, Украина, в пятницу, 27 мая. (Finbarr O'Reilly / The New York Times)

 

 Украинские солдаты из 95-й десантно-штурмовой бригады спят в заброшенном  хуторе   возле  линии фронта в Донецкой области недалеко от Изюма, Украина, в четверг, 26 мая. (Finbarr O'Reilly / The New York Times)

 

Украинские солдаты из 95-й десантно-штурмовой бригады готовят ужин в заброшенном хуторе на линии фронта в Донецкой области  недалеко от Изюма, Украина, в пятницу, 27 мая (Finbarr O'Reilly / The New York Times)