Ещё раз о развитии общества

Часть 1. Как всё начиналось.

Так как вопрос понимания законов развития текущей политической ситуации в очередной раз неожиданно стал жизненно важным для большинства из нас, попробую ещё раз свести видимую нами картину к некой максимально простой модели.

Итак, изначально есть энное число людей, живущих на некой территории и получающих с неё средства к своему существованию.

Они каким-то образом объединяются в государства - то есть каждая локальная группа выделяет из своей среды лидера-феодала (пусть будет 1 штука) и его дружину, дворян. Пусть будет две штуки - первый отвечает за силовое решение вопросов, это репрессивный аппарат государства, а второй отвечает за взаимодействие со Всевышним (благо атеизмом в таком обществе никто особо не страдает) и пропаганду.

Остальные трудятся в поте лица, нарабатывая ресурсы на жизнь себе и этим троими. Причём для качественного исполнения своих функций им нужно реально много больше, чем каждому из работающих: вооружение рыцаря - это очень дорого. И не всё можно сделать на месте - потому рядом с этими тремя появляется четвёртый, купец. А для создания того, что из местных ресурсов сделать таки можно - пятый, ремесленник.

Положение участников не совсем фиксированное, есть механизмы как попадания в элиту снизу, так и отбраковки сверху, но т.к. за удачные места все держатся крепко, ротация минимальна.

Опять же для простоты представим все доступные этим гражданам ценности в виде их общего "пирога", обусловленного географией, уровнем технологий и организацией труда. Какая-то из этих "ценностей", или не одна, используется ими в качестве денег - но товаром быть от этого ещё долго не перестаёт.

Возможности производства гражданами разных ништяков со временем растут, растёт и доля, получаемая элитой.

Растёт неравномерно. Первый товарищ, т.е. верховная власть государства, на свои нужды всё равно забирает столько, сколько ему кажется нужным, в случае серьезной ошибки в любую сторону - отвечает за неё жизнью. Четвёртый, купечество, крутится сам, в общем случае тоже неплохо - чем богаче система вообще, тем активнее торговля. Пятый, ремесленник, в значительной степени зависит от благосостояния народа, и стабильно пребывает где-то между опрятной бедностью и умеренным достатком. А вот второй и третий снабжаются по остаточному принципу - а потому плюют на сословные предрассудки и залезают на поляну четвёртого.

Четвёртый, не имея их сословных привилегий, обижается. Пользуясь своими немалыми уже ресурсами, он начинает саботировать работу государства, ухудшая жизнь граждан - и в нужный момент возглавляет их протест, требуя отмены этих самых привилегий.

Это у нас буржуазная революция. В результате которой обычно удаётся и власть сделать более подотчетной (не всем гражданам, естественно, а наиболее богатой их части), и самих элитариев перестать дробить на сорта. В нашей модели получаем четырёх совершенно одинаковых министров-капиталистов.

Впрочем, нет. Пусть будут разные - скажем, два крупных и два не крупных.

Не крупных мы будем отличать по тому, что они (в силу своей многочисленности на рынке) не в состоянии между собой договориться - в отличие от крупных, среди которых такой сговор, при острой необходимости, возможен. Раз мы в нашей модели их на сотни и тысячи не меряем, предположим, что эти двое, которые некрупные, испытывают друг к другу острую личную неприязнь, а потому не общаются.

Преодолев сословные различия, наши четверо обнаружили, что толпа собранных в одном месте ремесленников в рамках правильного разделения труда может сделать много больше, чем каждый из них в отдельности (это мануфактура называется). Мало того, их можно заменить на неких "недоремесленников"-рабочих, умелых только в одной операции. Да и ту можно механизировать, ещё больше повысив производительность труда вчерашних крестьян и оплачивая более-менее нормально только труд "суперремесленнка"-инженера (а это уже фабрика).

Система пока замкнутая, то есть пирог, хоть и несколько подросший, но тот же самый. Если где-то резко прибыло - значит у кого-то убыло. Первыми страдают ремесленники - их доля хлеба с маслом переходит в руки наших "четырёх толстяков", концентрируясь там уже в хлеб с икрой. Ремесленники немного трепыхаются и сходят со сцены, растворяясь в остальном народе. 

Который оказывается гораздо выгоднее иметь в качестве рабочих, чем в качестве крестьян: число рабочих можно наращивать и наращивать, кратно повышая свой доход - а увеличение числа крестьян на том же объеме пахотной земли приведёт к их голоду, какой уж тут рост доходов. В идеале крестьян нужно оставить минимум, или извести вообще - и развитые страны начинают укрупнять и механизировать сельское хозяйство, выгоняя крестьян в города.

Рабочий, даже если он "недоремесленник", знающий только свою конкретную операцию, всё равно нуждается в минимальном образовании - и его начинают давать всем (ранее любая элита препятствовала образованию "низов общества").

Рост промышленного производства и доходов наших четырёх капиталистов продолжается. Но тут кончается та часть "пирога", которую потребляли почившие в бозе ремесленники - граждане просто не могут купить значительно больше, чем они покупали раньше, неважно, крестьяне они или рабочие.

При этом наши четверо "элитариев" всё ещё вполне конкуренты друг другу - цивилизованно-вежливые с равными, но легко способные обобрать отставшего. Потому продолжение роста - это не вопрос качества жизни, выше уже некуда, это вопрос выживания, оступившегося коллеги без жалости сожрут.

И тут они глядят по сторонам и видят, что вокруг ещё много стран "первого" типа - когда иерархия дворян не пускает к своему столу купеческое сословие и не считает его себе ровней.
- Отлично! - решают наши толстосумы и приходят в качестве купцов на тот рынок - где есть не только свои купцы, но и свои ремесленники.

Конкуренции не выдерживают ни те, ни другие. И их доля в общественных благах начинает утекать за кордон.

То есть некий первичный "средний класс" выбившихся из низов активных и работящих граждан в странах второго мира умирает. Получается беспросветная нищета низов и довольные в первое время верхи, с которыми наши толстосумы вынуждены немножко делиться.

Шила в мешке не утаишь. В какой-то момент до верхушки ограбляемой страны доходит положение вещей, и иногда им даже удается осуществить "буржуазную революцию сверху" - как удалось это, скажем, японцам, перешедшим из кандидатов в колонии в разряд злобных колонизаторов.

Причём весь процесс до конца индустриализации в этих условиях может идти только под жёстким контролем "императора" - как показывает опыт нашего Февраля 1917 или "святых 90-х", выпущенный на волю джинн частной предпринимательской инициативы в стране, где есть что продать за кордон, наносит экономике разрушения почище войны. 

За кордоном, кстати, это тоже поняли, начав "экспорт демократии" - действительно, в условиях отсутствия своего сильного государства приход к власти бизнеса означает распродажу страны вместе с населением, оптом и в розницу. Это единственный разумный с точки зрения бизнеса вариант в ситуации, когда сил удержать этот актив за собой всё равно нет: нужно продавать, пока дают нормальную цену.

В этой игре при прочих равных условиях богатеют лишь самые богатые - те, кто застолбил поляну раньше и обзавёлся "крышей" в виде своих сильных государств. Элите же остальных стран можно посулить по окончании "демократически ограниченных" двух сроков у власти виллу в "нормальной стране" и счёт в банке с долей от "честно заработанного" - если будут себя хорошо вести и не ломать игру западных "хозяев жизни".

Однако конкуренция между этими самыми богатыми, как движущая сила развития, не исчезает - и промышленный рост продолжается, опережая рост населения. Конкуренция ещё и к войнам приводит - а те подстёгивют технический прогресс, вплоть до реактивных самолётов, космических ракет и атомной бомбы. 

Сложные технологии требуют не просто массового образования, а массового хорошего образования. Образованные люди требуют человеческой оплаты труда, фактически претендуют на место ушедших ремесленников - при наличии колоний это даже оказывается возможным, и наши четыре толстосума, по многочисленным просьбам трудящихся (выраженным в форме стачек, забастовок и бунтов) создают "средний класс". Вот, опять в нашей модели пятый действующий персонаж появился.

На этом пока остановимся, зафиксировав результат: для выживания в конкурентной  борьбе бизнес должен расти, причём быстрее, чем растет благодаря техническому прогрессу благосостояние всего общества. То есть расти за счёт обеднения кого-то другого. Мелкий бизнес ест друг друга, обычно в рамках закона, и является постоянной (но, видимо, не достаточной) кормовой базой для крупного. Крупный сам пишет законы, и берет свою долю, опираясь на силу государства - либо разоряя средний класс в колониях, либо досуха выжимая там вообще всё население (но это сложно и требует настоящего геноцида, как в Бельгийском Конго), либо делая то же самое со своим населением, либо, в отсутствие остальных возможностей, выпиливая из себя какую-то часть и раздербанивая их имущество. Так немецкий капитал поддержал в 30-е годы ликвидацию еврейского капитала в Германии, в нынешних США финансовый капитал постепенно съедает промышленный, а Европа на наших глазах расчищает пространство для роста лояльных США капиталов путём разорения "связанных с Россией" бизнесов. И мы, кстати, силами той же Европы потеряв прозападную часть бизнеса, вполне можем ожидать у себя в ближайшие годы бурный экономический рост за счёт этого ресурса.

При этом поедание кого-то вне их теплой компании крупный бизнес, конечно, предпочитает - поэтому в случае необходимости завоевания такой возможности объединяет усилия, тогда вместо двух конкурирующих мегатолстосумов мы наблюдаем наверху одного, плотно сросшегося с властью.

 

Часть 2. Великая Октябрьская социалистическая революция.

Земля - не очень большая планета. Ситуация, когда крупным капиталам становится на ней тесно, происходит регулярно. Однажды в механизме случается сбой:  происходит Великая Октябрьская революция. С Февральской-то понятно, это как раз переход от модели "трое сверху, двое внизу" к модели "четверо сверху, один пошёл лесом". И двигалась она именно по этому, логичному для такой революции пути: в отсутствие диктатора уровня Гитлера, Франко или Пиночета, такая "демократия" была обречена стать колонией более развитых в военном и техническом плане стран, при наличии такового - попытаться военным путём подвинуть "старых" колонизаторов и либо занять место среди них, либо опять же быть загнанной в статус колонии, но уже в результате военного поражения.

Явочный переход власти к самосозданным "советам" - это, в принципе, тоже нормально, но очень недолговечно. Демократии "снизу" вообще-то возникали регулярно и ранее, хоть и не в таком масштабе. Некоторые держались годик-другой, до прихода достаточно мощных сил регулярной армии. И разбегались - против организованной силы может выстоять только такая же организованная сила.

Большевики смогли сформулировать относительно не противоречивую цель, устроившую большинство - и создать на обломках империи новый государственный механизм, сумевший побороть все альтернативные проекты, несмотря на помощь им стран Запада. Собственно, это и есть критерий их легитимности - они мобилизовать народ на достижение своей победы смогли, Колчаки, Деникины и Врангели - нет.

С точки зрения нашей модели - получился один коллективный крупный капиталист в виде государственной власти, и сильно измельчавшие, ограниченные в своих возможностях, двое "мелких" (полностью частный бизнес стали душить много позже). Плюс бОльшая часть остального населения, ускоренным маршем выдернутая из нищеты (что такое дореволюционная сельская нищета - читайте классиков) в средний, по тогдашним меркам, класс. Вот такой квартет.

Собственно, объединение крупных промышленных сил в единый контур управления - это не изобретение социализма, а нормальное состояние мобилизации экономики. Точно так же в тот непростой период выглядели и Англия, и США, и Германия, да и любая капиталистическая страна так выглядит, когда у её элиты появляется некая общая цель. Отличием СССР было то, что это состояние не требовало ни силового подавления аппетитов своего олигархата, ни обещаний ему добычи в завоёванных странах, ни подачек за счёт своего населения, которому нужно патриотично затянуть пояса. Это состояние было естественно - что и определило успех этой системы в борьбе с вершиной развития капитализма, объединенной фашистской Европой.

Без недостатков тоже, естественно, не обходится. Чиновные "связи", родство с нужными людьми, "блат" - это тоже активы, форма нематериального капитала. С момента появления у новоявленной элиты детей начинается процесс её разложения, при внуках накал межклановой борьбы за этот капитал становится, похоже, сравним с конкурентной борьбой крупных западных капиталистов - и в рамках этой борьбы они пытаются скинуть с себя ограничения, наложенные социалистическим строем, стать полноценными буржуями.

В рамках эту элиту, как и любую другую, держит т.н. "гражданское общество" - это когда большинство граждан воспринимает этих людей именно как своих, в рамках общественного договора, ставленников, наёмных менеджеров, и соответственно с этим готово с них спрашивать. Начиная, при их наличии, с законных способов.

В этом, кстати, капитализм и социализм идентичны: без этих усилий граждан элита вырождается и доводит страну до ручки. И что проще - бросить вызов всесильному секретарю местного обкома или бизнесмену, который с местными судьёй и прокурором с детства знаком и вместе в одном колледже куролесил - вопрос спорный. Результат в любом случае может быть достигнут только силами слаженной и достаточно большой группы в должной степени образованных людей.

 

Часть 3. Биржа, средний класс и "финансисты".

Послевоенное относительно мирное, ввиду ядерного сдерживания, соревнование с советской системой потребовало от Запада развития своего среднего класса, причём в условиях частичного распада колониальной системы.

То есть этому самому пятому значимому члену общества нужно было не кинуть объедков от поедаемых внешних стран, а реально поделиться своим, честно отжатым. Двое, которые сверху, делиться не желали, естественно - потому раскулачили непомерными налогами своих менее состоятельных "собратьев", фактически "вдавив" их в верхушку этого среднего класса - но уступив им, в качестве компенсации, место на страницах журнала "Форбс".

Наверху остались ушедшие в тень своих "благотворительных" фондов сверхбогатые семьи, продолжающие делить колониальную ренту, а ниже раскинулся широкий и вполне единый средний класс, который действительно выполнял одновременно работу и купцов, и ремесленников, сам добывал ресурсы, делал из них товары и продавал их друг другу, получая за это, в целом, чуть более чем справедливую оплату.

А в чём разница - получают зарплату за всю ораву работяг несколько местных "недобогачей", или чуть ли не половина граждан способна себе позволить практически их уровень жизни?
Раньше бедняк имел одни штаны, богач десяток, но очень дорогих. Теперь штаны для бедняка стали дешевле, а его зарплата выше - он тоже имеет десять штанов. Итого штанов требуется кратно больше - и так во всём.

В СССР это регулярно (до Горбачева - локально и не на долго, но тоже случалось) приводило к "дефициту". В рыночной экономике дефицита быть не может - есть инфляция, которая "съедает" лишние, не обеспеченные товарами деньги.

Людям сгорание их кровно заработанных не нравится. Находится третий путь: людей массово пускают на биржу. Деньги, на которые нет товаров, уходят на покупку акций - а так как понимания того, почему акция стоит тех или иных денег, у этих участков процесса нет, сама по себе биржа сильно меняется.

Люди, не понимающие, чем ценны те или иные акции, были и до того - вечно прогорающий на вложениях капитала отставной офицер был привычным героем романов со времён королевы Виктории. И биржевые "пузыри" тоже были. Но покупка акций тогда велась ради гененрируемой ими прибыли в виде дивидендов - теперь же самой целью их покупки стала продажа впоследствии за бОльшие деньги.

Стоп. Что у нас вообще такое - "биржа"? Некое место, где собирается максимально большое число продавцов и покупателей определённого набора товаров. Собирается, чтобы в конкуренции друг с другом определить более-менее честную цену на них.

Как это соотносится с нашей моделью? Вполне нормально соотносится: пока у нас есть конкурирующие между собой бизнесмены, им нужен этот механизм. Как для обмена самими частям "пирога", так и для переуступления друг другу прав на их дальнейшее получение (чем, собственно, и являются акции и другие биржевые бумаги - это свидетельства на получение части "пирога" на определенных условиях). Ничего иного, кроме упрощения обмена уже существующими ценностями и правами на их использование, биржа не делает - хотя, конечно, взимает свою долю малую за удобство и сэкономленное время.

Теперь вопрос: что будет, если на рынок массово придут НЕ бизнесмены? Придут за наживой, по принципу "растёт - куплю, начнёт падать - продам"?

Закон спроса и предложения никто не отменял. Если тысячи небогатых "инвесторов" ломанулись что-то покупать - оно начнёт дорожать, независимо от своих реальных свойств.
Массы на некий короткий период довольно легко внушаемы. Правильная рекламная кампания способна раскрутить продажи чего угодно - это дало возможность делать капиталы буквально "из воздуха" и скупать на эти "воздушные" деньги вполне реальные, но недооценённые на бирже активы.

Неожиданно обнаружить, что твоя компания уже далеко не твоя, не хочет никто - потому и производители реальных товаров начали следить курсом своих акций, не допуская провалов. Разница между рыночной стоимостью реально принадлежащих компании заводов-газет-пароходов и её биржевой капитализацией поползла вверх, до сотен и тысяч раз.

И вот эти раздутые в своей цене "активы" люди продают и покупают, берут под них кредиты... которые как в прорву продолжают уходить в "поддержание экологического имиджа" и прочий "гудвилл". Как иначе объяснить процесс, когда все крутятся, как белки в колесе, постоянно привлекают всё новые средства - а доля реальных активов в стоимости компаний остаётся смехотворной?

При этом какой-то новой роли биржа не играет - это всё тот же механизм перераспределения ценностей из общего "пирога", способствующий его увеличению ровно в той степени, в которой он упрощает деятельность производящей части экономики.

А вот свою долю она, естественно, отъедает. И когда объёмы биржевой "экономики" сравниваются с объемом реального сектора - появляется подозрение, что росту "пирога" она уже не способствует никак, и долю свою забирает не соразмерно своей пользе, а как-то наоборот.

В результате появился крупный бизнес, полностью построенный на биржевом "отъедании" части пирога, не нуждающийся в заводах и параходах в принципе. Прежде дополняющие друг друга, интересы "финансовой" и "производственной" элит стали входить в противоречие, видимо, примерно с конца 70-х годов: именно тогда начинается перевод производств в ЮВА, снижающий издержки, но изгоняющий бывших рабочих из среднего класса в ряды получателей пособия.

Фактически это было последнее средство продлить существование строя: рабочие - это очень массовый, но нижний слой среднего класса, остальные предпочли их грабежа не заметить.
Но в верхах на Западе сидели отнюдь не идиоты и конечность этого ресурса им была понятна. Поэтому именно тогда кончается политика "разрядки" и начинается яростная борьба с "империей зла": в случае любого ухудшения ситуации всегда есть, кого в этом обвинить.

 

Часть 4. Падение СССР. Постсоветская Россия.

И тут рушится СССР. Группа единомышленников, сплочённая общим революционным прошлым, сменилась поколением фронтовиков, а те - их детьми и внуками, обросшими капиталом в виде родственных и дружеских связей. В рамках конкуренции за этот самый нематериальный, но вполне ощутимый в плане дивидендов капитал, они разбились на кланы по семейному и территориальному признакам. Поездили за рубеж, посмотрели, как живёт тамошняя верхушка - и захотели жить так же кучеряво.

Если смотреть на историю СССР с точки зрения нашей модели: сначала относительно единая верхушка под руководством известного кукурузовода загнала "под шконку" бизнес - колхозы дожать не получилось, а вот артели превратились в подпольных "цеховиков", вне правового поля - но с деньгами и желанием официального признания.

Затем сама верховная власть разделилась на двух крупных "капиталистов": один, постепенно слабющий в рамках "разрядки" международной напряжённости, он "за Родину", второй, молодой и наглый - "за жизнь как на Западе".

А ниже поляна зачищена до однородной массы, в принципе не бедную (у бедных не бывает дефицита в магазинах, что такое настоящая нищета, мы узнали позже) - но массово уверенную, что "верхушка" их объедает и дискриминирует делением на партийцев и беспартийных (реально далеко не все партийцы были "номенклатурой", но само появление в 1977 году фразы о "руководящей и направляющей" в Конституции Союза напрягло многих).

Итак: в тот момент, когда груз проблем Запада уже начал потихоньку хоронить "американскую мечту", их главный противник добровольно вышел из игры, официально перейдя к тому же капитализму, что и у них самих.

Капитализм, понятно, разный бывает. Реально конкурентный, не "закошмаренный" государством, с борьбой, перестрелками, освоением новых идей и чудовищными техногенными катастрофами, Запад оставил в XIX веке - мы проскочили его за десятилетие 90-х.

Тогда же, в полном соответствии с логикой поведения бизнесмена при слабом государстве, была сделана попытка вывезти и распродать всё, что можно утащить.

Успешная посадка Ходорковского вопреки воле всего "цивилизованного мира" в той ситуации показала бизнесу - сильное государство есть. А это в корне меняет логику действий: если сильное государство гарантирует право собственности, эту собственность имеет смысл использовать, а не просто как можно быстрее сбывать.
То есть если изначально наверху, образно говоря, два олигарха борятся за то, кто эффективнее продаст Родину - в новой ситуации один перестраивается и начинает получать прибыль с её эксплуатации.

Места для него изначально немного: в 90-е в Россию пришёл сильный и опытный западный бизнес, и пришёл вовсе не для того, чтобы уходить. Россия в этой ситуации - больной, которому нужно щадящее питание и минимум стрессов.

Поэтому, видимо, Путин и дразнит Запад в строго определённом объёме. Чуть-чуть нажал - те немножко ввели санкции. Ещё часть их бизнеса освободила рынок - ещё кто-то здесь воспользовался шансом его занять. Рынок создаётся решениями самого противника и в том объеме, который наш бизнес имеет силы отвоевать, не расслабляясь от протекционизма.
"Политическое дзюдо" в действии. Видимо поэтому на том этапе всякие Минэкономразвития и иже с ними - это не про "построим столько-то заводов", а про "создадим условия для бизнеса".

И отсутствие у нас государственной идеологии тоже оттуда же - не волноваться, не делать резких движений, выздоравливать, не привлекая внимания санитаров.

 

Часть 5. Конфликт. Начало.

К настоящему моменту ситуация потребовала более решительных действий - и причина, видимо, кроется в текущем состоянии Запада. Вернёмся к нему.

Итак, крах СССР освободил пространство для экспансии - и это снизило накал противоречий между "финансистами" и "промышленниками": "пирога" хватало всем.

Ещё раз: пирог конечен, и если и растет благодаря техническому прогрессу, то явно не столь быстро, как хочет расти бизнес. Пока шёл делёж "бесхозного" наследства социализма, нужные темпы обеспечивались всем, по мере его исчерпания крупный бизнес начинает задумываться об источниках дальнешего роста.

Источников, собственно, может быть три, в порядке приоритета: более или менее состоятельные гражданане стран-колоний, нижележащие слои своих сограждан или собрат-толстосум. Первые вообще идеальны, если та страна готова быть колонией и не грозит застеклить столицу колонизаторов вместе со всей их элитой. Второй требует полного контроля над СМИ и абсолютно лояльного населения - в этом случае можно убедить граждан, лишённых всех сбережений и загнанных в кредитную кабалу, что никто в мире не жил и не живёт богаче и свободнее, чем они.

Этот ресурс тоже конечен. А собрат-толстосум добыча опасная, с ним не ясно наперёд, кто станет жертвой.

Зато для грабежа чужого населения существует ещё один механизм. Если страны не хотят быть колониями - можно ввергнуть их в некий катаклизм, требующий огромных трат. И "помогать" им - поставками товаров, кредитами... Конечно, не всё искомое добро утечёт в заинтересованные карманы, очень много ресурсов будет растрачено безвозвратно - но в сравнении с нищетой переживших катаклизм стран добрый заокеанский дядюшка будет очень крут.

Самый простой способ - война. Мировая. В Европе. Это уже дважды прокатывало: население Европы нищало, свои толстосумы обирали с них то, что не унесла война, и ныкали в Штатах. Штаты производили и продавали оружие и технику - в итоге богатели все, кроме граждан Европы. Даже СССР внёс свою лепту в эту копилку - тоже, естественно, вынужденно оторвав её от своих граждан.

Итак, диспозиция на начало 2022 года: в США и Европе "главные толстосумы" разделены в первую очередь на "финансистов" и "производственников", в случае отсутствия жертвы борьба пойдет именно между ними, репетицию мы в США уже видели.

В России раскол идёт по линии "национально ориентированный бизнес" против "эффективных продавцов". Первые поддержаны властью (у нас власть "от имени бизнеса" не получается, либо власть сильнее, либо её просто нет), вторые... об этом чуть позже.

Из Ковида, откуда бы он не взялся, катаклизм в нужном формате не вышел: предполагаемые жертвы пережили его легче ожидавшихся "выгодополучателей". Ближний восток совместными усилиями подзатих, шансов на пожар нужных масштабов не видно.

Из реальных сил - только Украина. Цель - не напакостить России, это средство. Цель - взаимное разрушение и России и Европы, утечка капиталов в "тихую гавань" США, исчерпание стратегических запасов обеих сторон с вынужденными закупками у тех же США.

Что для этого нужно? Нужно озлобленное и готовое воевать население Европы, вернувшееся к своему привычному нацизму. Нужен повод направить его гнев именно на Россию. Нужна Россия, которая в итоге проиграет - потому как ценности Европы, в виде технологий и наиболее полезных граждан, удобнее "высасывать" из союзника, а ископаемые ресурсы - отжимать у побеждённого.

Значит, Россия должна выглядеть агрессором - и вся мощь "демократических СМИ" лепит из нас его образ. Лепит успешно.

Европа должна "по вине России" резко обеднеть - это происходит на наших глазах в результате "аццких санкций". США подзуживают - но себе в ноги стрелять не торопится.
Приход России на войну был, видимо, гарантирован в любом случае - то есть не напали бы мы, напали бы на нас, как бы это выглядело в западных СМИ мы в курсе ещё после Цхинвала.

Насколько это ударит по европейским элитам? В прошлые разы им, говорят, удавалось обогатиться, даже когда их страны терпели разгром. Вряд ли они боятся гнева своего населения - в условиях "войны с Россией" они подавят любой протест. Так что европромышленность без нашего газа не умрёт - она немножко повоюет за квоты на энергоносители и плотно присосется к оборонзаказу, они уже зондируют общественное мнение на предмет "поставок на Украину прямо с заводов". Ставить на кроватях палатки и спать всей семьёй под одним одеялом будут граждане, и им уже объяснили, кто в этом виноват.

Вывозиться в США будет будущее Европы - уникальные производства, время которых ещё не пришло, фактически экспериментальные, требующие дальнейшие вложений в идею. Они дадут Штатам шанс на следующий технологический рывок. Насколько он удастся, это другой вопрос, но тот же ЦЕРН при первом же шухере будут, я думаю, вывозить к "союзникам" в максимально полном объеме, равно как и всё ракетно-космическое.

Население в это время радостно потренируется в геноциде беженцев и ломанётся воевать с нами, злобными варварами без собственной культуры (её же в запретили, кто он ней вспомнит?).

То есть на самом деле для двух "больших толстяков" США и, в меньшей степени, их собратьев в Европе, текущий шухер - опасное, но проверенное лекарство от рецедива откровенно смертельной без его приёма болезни: исчерпания пределов роста капиталистической системы в пределах Земного шара.

Становится понятно, кстати, почему нищий ранний СССР на всех парах рвался в космос, а сытый до икоты Запад так дальше окрестностей Земли и не выбрался: весь технологический рост Запада был побочным эффектом опережающего его роста крупных капиталов, поддерживался потоком денег из чужих карманов. Грубо говоря: для пары талантливых раздолбаев-слесарей из фильма "Неподдающиеся" выдать две нормы, сократив число операций в обработке детали - это прогресс, ведущий к повышению их в т.ч. и материального их благополучия (конкретнее об этом у лесорубов в "Девчатах": "производительность растёт - и зарплата..."). А для частника, хозяина производства, найти способ снизить зарплату большинству работников - обычно гораздо более выгодное "ноу-хау", чем освоение новых технологий.

Если эта логика действительно верна, то война с Европой изначально была неизбежна, и наши 10-е - это некая передышка перед ней, типа 30-х гг. в СССР.

И подготовка примерна такая же. Бьём при попытке прощупать наши силы (Халхин-Гол тогда, Грузия сейчас). Изучаем врага где-нибудь подальше от своих границ (Испания, Сирия). Пытаемся заручиться нейтралитетом буферных стран, при неудаче дипломатов - увы, двигаем границы от наших производственных центров силой (Финляндия, Украина), тут без вариантов.

Продолжаем скрупулёзно исполнять свои контрактные обязанности, крутимся, как можем, добывая в обмен на своё сырьё оборудование и технологии (вот зачем нам свой банк на их территории, меняющий евро на рубли, вот почему они этому препятствуют). Взываем к остальному миру - помочь особо не помогут, но и их нейтралитет уже благо.

Поэтому же поддерживаем газом европейские режимы, не столь откровенно враждебные - адекватное хоть в чем-то поведение должно поощряться. Ведём переговоры.

Рискну предположить: задача не в том, чтобы не допустить прихода к власти в Европе нового Гитлера - это хорошо, не не очень реально. Задача минимум - чтобы "гитлеры" не появились сразу по всей Европе. А для этого должны быть положительные примеры не то, чтобы дружбы с Россией, а скорее не столь оголтелой вражды - типа Венгрии или Молдавии.

Что нас ждёт на этом пути? Сбросив балласт в виде западно ориентированной части бизнеса и выгнав санкциями бизнес западный, мы открыли возможность роста для своего - и его представители уже сейчас выглядят как кот перед миской колбасы на демотиваторе "Это всё мне?!". Надеюсь, на ближайшие лет пять рост на внутренних ресурсах нам обеспечен.
Как ни странно, то же можно сказать про Европу - убивая бизнес, слишком завязанный на Россию, и экспроприируя чисто российский (как там Алоизыч с евреями поступал?), они тоже чистят поляну для роста оставшихся, и те некоторое время будут переваривать этот кусок, демонстрируя единство и лояльность власти, этот кусок им давшей.

В течение нескольких лет они переварят этот кусок, произведут нужное количество вооружений, а граждане обозлятся (на нас!) и помолодеют (на холоде старики выживают хуже) - тогда и наступит время для "drang nach osten".

Наша власть, соответственно, будет этому препятствовать. В том числе и сохраняя возможность согреть этих "лишних" стариков нашим газом, поддерживая дружественный бизнес, а главное - не давая провести нацификацию Европы сразу везде, ставя её страны в разное, относительно доступа к ресурсам, положение. Будем надеяться, что у неё получится.