Крыса, загнанная в угол. Часть 3. Сияющий град на холме

Первая часть | Вторая часть

Не всё в мире определяется силой оружия или звоном монет. Зачастую более могущественной оказывается сила идей. Вера — то, что заставляет людей сражаться в безвыходной ситуации, жертвовать жизнью и совершать другие совершенно нерациональные, на первый взгляд, поступки. И эта вера совершенно не обязательно должна быть чисто религиозной. Она может быть присуща даже абсолютным атеистам. История СССР, явившая миру множество идейных мучеников, тому подтверждение.

В Соединённых Штатах Америки живут представители практически всех религий, а также немало нерелигиозных людей. Однако большинство из них — как уроженцев этой страны, воспитывавшихся в ней с детства, так и часть иммигрантов в первом поколении, особенно тех из них, кто приехал не только «за колбасой», но и за чем-то большим — объединяет одна общая вера. Это вера в исключительность и величие «Америки».

Я не случайно поставил это слово в кавычки. Ведь на самом деле Америка — это целая часть света, состоящая из двух огромных материков, и США — лишь сравнительно небольшой её кусок. Соответственно, американцы — все жители этих двух материков. Но жители США настолько прониклись идеей своей исключительности, что считают «американцами» лишь самих себя, а под «Америкой» понимают только собственную страну. Лишь она достойна носить сие священное имя. Остальные — всякие там мексиканцы, канадцы и прочая шваль — рылом не вышли. Такая маленькая, но очень характерная деталь.

Изначально вера, о которой я пишу, действительно была религиозной — или, по крайней мере, тесно переплетена с религией. Суровые пуритане, основавшие первые колонии в Новой Англии, называли себя «избранным народом Господа», то есть новыми евреями, разве что не ветхозаветными, а новозаветными — и, соответственно, буквально воспринимали новую землю как «Богом избранный новый Израиль». Восьмого апреля 1830 года на борту судна «Арбелла», перевозившего партию колонистов из Англии в Массачусетский залив, один из самых видных деятелей среди первых колонистов — юрист, проповедник, учёный, медик и промышленник Джон Уинтроп — продекламировал свою знаменитую речь «Образец христианского братолюбия». Это исключительно красноречивая и благочестивая христианская проповедь, «за всё хорошее против всего плохого» (правда, с первых же слов там оправдывается социальное неравенство и вообще очень много говорится о деньгах, но это нормально для протестантов). Именно в этой речи впервые был употреблён оборот «град на вершине холма» — автор речи призывал слушателей построить на новых землях общество, которое должно стать образцом для всех людей,— идеальный город, на который будут устремлены их глаза.

Такие мессианские призывы легли на благодатную почву и были удобрены очевидными — для живущих годы спустя потомков — успехами. Если углубляться в историю США, то всё окажется далеко не однозначно — скажем, «Американская революция» победила исключительно потому, что в «войне за независимость США» на стороне новоявленной республики самым активным образом воевала главная сверхдержава того времени — Франция, к которой вдобавок присоединились вполне ещё сильные тогда крупнейшие колониальные державы — Испания и Голландия. Фактически это была мировая война 18 века, война сильнейшей части тогдашнего «цивилизованного мира» против бедной, несчастной (или, наоборот, наглой и авторитарной) Британской империи — с предсказуемым результатом. Так что барон Мюнхгаузен из советского фильма ничем не рисковал, предъявляя ультиматум Британии — к тому моменту она эту войну безнадёжно проиграла.

Впрочем, современный штатовский патриот в такие мелочи не вникает, он предпочитает гордиться своей славной историей и свысока поглядывать на всяких там французиков, которые по гроб жизни обязаны Штатам (и ни в коем случае не наоборот), — следовательно, обязаны одобрять все действия своих благодетелей, а не так, как вышло в 2003 году, когда французы самым возмутительным образом осудили вторжение США в Ирак, за что «французский картофель» был официально разжалован конгрессменами в «картофель свободы» (через три года, правда, он был амнистирован).

Кратко говоря, все подобные неоднозначные моменты в глазах «американца» — лишь малозначащие мелочи, которые не отменяют главного — непрерывной череды успехов, вознёсших великую американскую нацию на вершину могущества. Какие-то из этих успехов являются заслугой самих штатовцев — скажем, создание в первой половине 19 века великолепной по тем временам системы общенационального образования по образцу, заведённому таким незаурядным деятелем, как Хорас Манн; эта система во многом обеспечила США научный, технологический и промышленный рывок. Какие-то можно счесть следствием особой милости Божией (с точки зрения верующих) или крайне благоприятного стечения обстоятельств (для неверующих), таких как благодатный климат, огромное количество всевозможных ресурсов, наличие населённых слаборазвитыми туземцами обширных земель, лёгких для освоения (после не слишком трудного истребления или прореживания упомянутых туземцев), выгодное географическое положение, сделавшее США неприступной крепостью для большинства потенциальных противников и позволившее этой стране долгое время развиваться, не тратя больших средств на вооружение и, за небольшим исключением не ведя войн на своей территории. (Что характерно, даже самая кровопролитная война на территории США — гражданская — почти не затронула их промышленный потенциал, сосредоточенный в основном в северных штатах, и, соответственно, не затормозила их развитие.)

Тем не менее, как подарки судьбы, так и собственные заслуги «американского» народа доказывают ему главное — избранность «Америки». Особенно это очевидно в рамках протестантского мировоззрения, которое, пусть и в разной степени (у кальвинистов по максимуму, у прочих — поменьше), слишком часто связывает земные успехи с милостью Бога и избранностью как таковой — забывая слова Христа об игольном ушке. А поскольку «Америка» избрана Богом — следовательно, она выше всех прочих наций и в духовном, и в моральном смысле. И никакие тёмные пятна на её истории не могут этого отменить. Что весомее — высокопарные слова отцов-основателей о свободе и справедливости или грубая реальность самого гнусного рабовладения? Конечно, слова в данном случае важнее дел, потому что именно слова гармонируют с приятной сердцу идеей! А рабство — что ж, оно ведь было в конце концов отменено, и это тоже в плюс великой нации, которая спустя каких-нибудь жалких 89 лет наконец привела один из своих основополагающих принципов в некоторое соответствие с реальностью.

Как же приятно осознание того, что ты выше прочих (причём вне прямой зависимости от твоих действий) — и можешь раздуваться от гордости, и учить других, как следует жить, и судить их с высоты своего величия и своей праведности! И штатовцы, не жалея красивых слов и высокопарных эпитетов (о, как их любили и отцы-основатели, и всевозможные президенты, великие и малоизвестные), занимались этим на протяжении всей своей истории. Но дело не ограничивалось одной только уверенностью в моральном превосходстве — оно с лёгкостью использовалось в качестве оправдания любых действий, которые могли бы принести выгоду. Конечно, другие страны тоже стремились, по мере возможности, прикрываться зонтиком благих намерений, но вряд ли у кого-то это принимало столь безапелляционные формы, как у США. Известна, например, доктрина «явного предначертания» (Manifest Destiny), которой обосновывалась необходимость расширения США с середины 19 века, в том числе путём территориальных захватов в рамках американо-мексиканской и испано-американской войн. Вкратце, ягнёнок в данном случае был виноват не только тем, что волку хочется кушать, но и тем, что ягнёнок назначен волку в качестве обеда Самим Божественным провидением.

И с годами это ощущение собственной избранности только нарастало, поскольку подтверждающих её успехов становилось всё больше, а могущество США непрерывно росло — достигнув своей кульминации к 90-м годам двадцатого века, когда на планете Земля осталась единственная сверхдержава, безраздельно господствующая в политике, экономике, науке, культуре и военной сфере.

Разве могло у заставших этот период поколений штатовцев, вне зависимости от их отношения к религии (хотя США по-прежнему остаются, хотя бы и формально, одной из самых религиозных наций мира, по крайней мере среди развитых стран), не сформироваться поистине религиозное убеждение в исключительности собственной страны — и в том, что ей предначертано судьбою быть хозяином планеты? Могут ли думать по-иному люди, учившиеся в школах, где учебный день начинается с подъема флага и пения гимна, выросшие на высокопарных рассуждениях о величии своей страны, но главное — своими глазами наблюдавшие в течение многих лет почти непрерывный рост её богатства и могущества, достигший в конце концов логического завершения — безраздельного мирового господства?

А теперь представьте себя на месте этих людей — и подумайте, какие ощущения должны у них возникать при виде того, как это господство приближается к своему краху.

«Миллениалы», «поколение снежинок» — вся эта инфантильная прекраснодушная братия, взросление которой пришлось на годы уже начавшегося упадка — могут сколько угодно ныть про БЛМ и поливать грязью свою страну. Но у власти пока находятся люди предыдущих поколений. Да, среди них хватает прохиндеев, для которых идеалы величия «Америки» (и материального, и — тем более — морального) имеют гораздо меньшее значение, чем собственный кошелёк и сиюминутная борьба за власть. Однако есть там и другие силы. И они пока не сказали своего последнего слова.

Когда эти люди станут мозгом, управляющим поведением загнанной в угол крысы, — они, с их религиозной убеждённостью в априорной правоте своего дела, моральной оправданности любых своих поступков и предопределённости своего успеха, пойдут на всё и используют любые находящиеся в их распоряжении средства.

Окончание следует:

Крыса, загнанная в угол. Часть 4. Реальность немыслимого.