Война Путина с историей.

Тысячелетняя борьба за Украину.

Foreign Affairs / Анна Рид  Май/июнь 2022 года

Вечером 21 февраля 2022 года, за три дня до того, как российские войска начали крупнейшее сухопутное вторжение на европейский континент со времен Второй мировой войны, президент России Владимир Путин выступил с гневной телевизионной речью. В ней он выразил знакомые обиды на расширение НАТО на восток, предполагаемую украинскую агрессию и присутствие западных ракет на границе России. Но большая часть его тирады была посвящена другому: украинской истории. “Украина для нас не просто соседняя страна” -сказал Путин. “Это неотъемлемая часть нашей собственной истории, культуры и духовного пространства”. Границы Украины, утверждал он, не имеют иного значения, кроме как обозначить бывшее административное деление Советского Союза: “Современная Украина была полностью создана Россией”.

Для многих западных ушей исторические претензии Путина звучали странно. Но они имели более чем случайное значение. Аргумент Путина о том, что Украина всегда была одним целым с Россией и что она была насильственно колонизирована западными силами, уже давно стал определяющей частью его мировоззрения. Уже во время народного восстания Майдана в Киеве в 2013-14 годах Путин утверждал, что люди, возглавляющие огромные протесты, были поддержанными Западом фашистами, (фашисты) пытаются оторвать Украину от ее исторических корней. (На самом деле протесты застали Запад врасплох, и хотя они включали ультраправую повестку, они не были фашистским захватом.) А в июле 2021 года, задолго до наращивания российских войск на украинской границе, Кремль опубликовал эссе из 7000 слов под заголовком Путина под названием “Об историческом единстве русских и украинцев”. И Россия, и Украина, утверждал он, имеют не только общие корни в языке и вере, но и общую историческую судьбу. С момента публикации эссе стало частью обязательной учебной программы для всех военнослужащих вооруженных сил России, в том числе и тех, кто воюет в нынешней войне. По логике Путина, все разногласия между Россией и Украиной - дело рук западных держав. От Польши в шестнадцатом веке до Австро-Венгерской империи в девятнадцатом веке и нацистов во Второй мировой войне они периодически принуждали Украину или вводили ее в заблуждение. В этом прочтении прозападные взгляды Киева за последнее десятилетие являются лишь последней формой внешнего вмешательства, на этот раз со стороны Европейского Союза и Соединенных Государств - направленной на разделение России против самой себя. “Насильственная смена идентичности Украины”,-написал Путин, - это “сопоставимо с  применением оружия массового уничтожения против нас”. По мнению Путина, под “нами” подразумевались украинцы. Другими словами, украинцы и Украина не просто естественным образом являются частью России; они даже не существуют на самом деле.

Вариация на тему “Украины на самом деле не существует” - это утверждение Кремля о том, что Украина это неизбежный провал. Согласно этой точке зрения, давно повторяемой в более изощренной форме западными комментаторами, благодаря своей географии и политической истории Украина навсегда обречена быть раздираемой внутренним расколом или разорванной на части более могущественными соседями. Это был основной нарратив пропаганды Путина в последний раз, прежде чем он вторгся в Украину, когда он захватил Крым и Донбасс после протестов Майдана в Киеве. Затем российские государственные СМИ сообщили, что Украина была несостоявшимся государством, захваченным неонацистской хунтой  и что российские войска пришли на помощь. Близкий советник Путина, который руководил всей этой пропагандой, его телохранитель, ставший стратегом -  Владислав Сурков, повторил эти тезисы в интервью Financial Times в прошлом году. Украина, сказал он, используя странную аналогию, подобна “мягкой ткани” между двумя костями, которая, пока ее не разорвут, будет мучительно тереться друг о друга. (С российскими журналистами он был более прямолинеен: “единственный метод, который исторически оказался эффективным в Украине”- сказал он,  это “принуждение к братским отношениям”.)

Как показала себя необычайная стойкость и единство украинского населения в нынешней войне, эти российские претензии являются бессмыслицей. Говорить, что Украины на самом деле не существует  так же абсурдно, как говорить, что Ирландии не существует, потому что она долгое время находилась под британским правлением  или что норвежцы на самом деле шведы. Хотя они завоевали государственность всего 31 год назад, украинцы имеют богатую национальную историю, уходящую вглубь веков. Идею о том, что украинцы слишком слабы и разделены, чтобы постоять за себя, они великолепно опровергают на поле боя. Что касается неонацистского оскорбления, это опровергается тем фактом, что президент Украины Владимир Зеленский является евреем и что на последних парламентских выборах в 2019 году ультраправая партия Украины "Свобода" набрала менее трех процентов голосов. По мере того, как воображаемая Путиным Украина все больше расходилась с украинской реальностью, миф становился все труднее поддерживать, а противоречия стали слишком острыми. Но вместо того, чтобы скорректировать свою историческую фантазию, чтобы приблизить ее к истине, Путин удвоил усилия, прибегая к военной силе и тоталитарной цензуре в тщетной попытке приблизить реальность к мифу. Возможно, теперь он узнает, что реальность трудно игнорировать: плата за плохую историю-это катастрофа в настоящем.

СОБИРАЯ РОССИЮ

Одержимость Путина прошлым Украины можно проследить до травмы распада Советского Союза. До 1991 года большая часть сегодняшней Украины управлялась Россией в течение 300 лет, другими словами, немного дольше, чем Шотландия управлялась Англией. И с населением, которое сегодня почти так же велико, как население Испании, Украина была, безусловно, самой значительной советской республикой, помимо самой России. Збигнев Бжезинский, бывший советник СГА по национальной безопасности, классно написал: “Без Украины Россия перестает быть империей”. Это не буквально. Россия сегодня все еще является огромной многонациональной империей, охватывающей кусочек Северной Азии шириной в 3000 миль и включающей более десятка азиатских национальностей, от 5,3 миллиона татар на Волге до нескольких тысяч чукчей в Беринговом проливе. Но с распадом Советского Союза и Варшавского договора Москва потеряла свой Запад.

Для Путина европейская империя России имела первостепенное значение. Хотя в самооценке России уже давно присутствует экзотика, “Да, мы скифы!”—заявил доселе мягкий поэт Александр Блок после революции 1917 года,—страна всегда видела себя европейской, а не азиатской державой. Ее великие композиторы, романисты и художники были европейцами по своей ориентации; ее исторические военные победы  против Наполеона и Гитлера сделали ее главным игроком в европейском “концерте наций”. Оттеснив Россию в ее мрачные сосновые леса, подальше от таких звонких старых топонимов, как Одесса и Севастополь, потеря Украины, в частности, ранила русское самосознание.

Таким образом, в основе украинской проблемы России лежит война за историю. Первая битва закончилась там, где начинается история. Традиционно история начинается с легендарного лидера средневековья Владимира Великого. Потомок скандинавских рейдеров и торговцев из Скандинавии, Владимир основал первое протогосударство в Киеве в конце десятого века. Свободная, но очень большая вотчина, известная как Русь, она была сосредоточена в Киеве и охватывала сегодняшнюю Белоруссию, северо-запад России и большую часть Украины. Владимир также дал Руси ее духовные основы, обратив свое царство в православие.

По мнению Путина, Запад веками оттягивал Украину от России.

Хотя русские и украинцы согласны с важностью Владимира, они расходятся во мнениях о том, что произошло после распада его королевства. В XI-XII веках она распалась на враждующие княжества, а в XIII веке была захвачена монголами при хане Батые. По мнению русских, население, а  вместе с ним и истинная русская культура—бежало от насилия, направляясь на северо—восток, в Москву и Новгород. Украинцы, однако, утверждают, что культура Руси оставалась полностью сосредоточенной на Украине и что то, что возникло в Москве, было иной традициональностью. Западным читателям аргумент кажется тривиальным: как будто французы и немцы сцепились в битве за то, принадлежит ли Карл Великий, основатель империи Каролингов в девятом веке, современной Франции или современной Германии. Украинцы, однако, понимают значение российских претензий. Одна из достопримечательностей Киева - большая статуя Владимира Великого девятнадцатого века, держащая крест и смотрящая на Днепр. Когда Путин выставил своего собственного, еще большего Владимира Великого за ворота Кремля в 2016 году, украинцы справедливо увидели в этом не дань уважения царю десятого века, а вопиющий переворот исторических фактов.

Фактически, в течение следующих семи столетий после правления Владимира Украина находилась вне московского контроля. Когда монгольское владычество рухнуло в 1300-х годах, территория современной Украины была поглощена возникающим Великим княжеством Литовским, которое, в свою очередь, объединилось династическим браком с Польшей, так что в течение следующих двух с половиной веков Украиной управлял Краков. В конце концов даже вера Украины приобрела западный облик: в 1596 году Брест-Литовская уния создала греко-католическую, или униатскую, церковь—компромисс между католическими поляками и православными украинцами, которые признавали папу римского, но были православными по ритуалу и разрешали священникам вступать в брак. Политически хитрый дом на полпути между двумя религиями, союз помог полонизировать украинскую знать, часть того, что Путин видит как длинный образец Запада, тянущего Украину от ее законного вероисповедания.

Только в конце семнадцатого века Москва решила вмешаться. Серия восстаний украинских казаков—военизированных пограничных группировок с центром в нижнем Днепре—ослабила Польско-Литовское королевство. Затем, после долгой войны с Польшей за Украину, расширяющаяся Московия наконец смогла аннексировать Киев в 1686 году. Для украинцев это был момент “из огня в полымя”: польское правление просто поменяли на более суровое московское. Но, по словам Путина, это было начало “сбора русского мира”, используя архаичную фразу, которую он реанимировал, чтобы оправдать свою войну против Украины сегодня. Еще столетие спустя сама Польша была разделена между Австрией, Пруссией и Россией, в результате чего Россия получила то, что сегодня является Беларусью и центральной Украиной, включая Киев, а Австрия - сегодняшнюю западную Украину, известную тогда как восточная Галиция, которая включала Львов.

СОСТОЯНИЕ БОРЬБЫ

Современное национальное движение Украины началось в 1840-х годах во главе с первым великим украиноязычным писателем Тарасом Шевченко. Родившись в порабощенной крестьянской семье в деревне под Киевом, он призывал украинцев сбросить русское иго и ругал многих, кто русифицировался, чтобы подняться по социально-экономической лестнице. (Эти взгляды принесли ему десять лет в Сибири.) С течением столетия, и особенно после убийства царя Александра II анархистами в 1881 году, царское правление стало более репрессивным. Сотни украинских социалистов последовали за Шевченко в изгнание, а украиноязычные книги и образование были запрещены. В этот момент разделение Украины на восток и запад превратилось в преимущество-по крайней мере, для тех, кто живет в западной части,-потому что в управляемой Австрией Галиции украинцы смогли перенять более свободную гражданскую культуру, которая тогда укоренилась в Европе. Во Львове они издавали свои собственные газеты и организовывали читальные залы, кооперативы, кредитные союзы, хоры и спортивные клубы-все новшества, заимствованные у аналогично управляемых Австрией чехов. Несмотря на то, что система голосования благоприятствовала польским землевладельцам, они смогли создать свою собственную политическую партию и послали своих представителей в львовское губернское собрание, где типичным украинским депутатом был не пламенный революционер, а носящий пенсне, слегка социалистический академик или юрист.

Репутация Украины как страны, проклятой политической географией — часть “кровавых земель” в названии бестселлера историка Тимоти Снайдера была заработана в течение первой половины ХХ века. Когда в 1917 году внезапно рухнул царский режим, в Киеве объявилось украинское парламентское правительство, или “Рада”, но оно было сметено всего несколько месяцев спустя сначала большевистскими ополченцами, а затем немецкой армией, оккупировавшей Украину по Брест-Литовскому договору в марте 1918 года. После ноябрьского перемирия, положившего конец Первой мировой войне, Германия снова отступила, оставив Красную Армию, реакционную русскую белую армию, польскую армию, украинскую армию под руководством министра социалистической рады Симона Петлюры и ряд независимых военачальников, чтобы заполнить вакуум власти. В последовавшей хаотической гражданской войне больше всего пострадали украинские евреи. Козлы отпущения со всех сторон, более 100 000 были убиты в 1919 году, в серии массовых убийств, беспрецедентных с 1600-х годов. Побежденный красными, Петлюра заключил последний союз с Польшей, прежде чем бежать в Париж, когда Польша и Советский Союз заключили мир, который снова разделил Украину, русские заняли восток и центр, поляки-запад. Две небольшие пограничные области—сегодняшняя Буковина и Закарпатье—отошли к новой независимой Румынии и Чехословакии соответственно.

Неудивительно, что Петлюра - горячо оспариваемая фигура. Для русских он был просто еще одним погромистским военачальником. (Эта точка зрения насыщает роман киевского, но этнического русского писателя Михаила Булгакова "Белая гвардия", для героев которого армия Петлюры-пугающая толпа.) Для украинцев, наоборот, он возглавил первый удар их страны по независимой государственности, который мог бы увенчаться успехом, если бы союзники оказали ему такую же дипломатическую и военную поддержку, как они оказали прибалтам и (менее успешно) армянам, азербайджанцам и грузинам. На обвинения в этно-национализме они отвечают, что правительство Рады печатало свои банкноты на четырех языках-украинском, русском, польском и идиш и что лидером украинской делегации на Парижской мирной конференции 1919 года был выдающийся еврейский юрист Арнольд Марголин. Армия Петлюры бесновалась, они уступают, но он не мог ее контролировать, как и все остальные. Спор разыгрался в 1926 году в зале парижского суда, после того как Петлюра был убит еврейским анархистом, который утверждал, что мстит за членов семьи, убитых украинскими солдатами. Трехнедельный судебный процесс стал международной сенсацией: защита представила разрушительное досье доказательств о погромах, в то время как обвинение пыталось изобразить убийцу как советского агента. После получасового обсуждения присяжные признали его невиновным, и дебаты по этому делу продолжаются до сих пор.

МЕЖДУ СТАЛИНЫМ И ГИТЛЕРОМ

На самом деле насилие и хаос эпохи Петлюры были лишь прелюдией к гораздо большим украинским трагедиям в последующие годы. Начиная с 1929 года Иосиф Сталин начал Голодомор—буквально “убийство голодом” - программу насильственных депортаций и реквизиций продовольствия и земли, направленную на постоянное выхолащивание сельского населения Украины в целом. Развернутая параллельно с чисткой украинской городской интеллигенции, она привела к гибели почти четырех миллионов украинцев. Нет никаких сомнений в том, что это чрезвычайное массовое убийство было преднамеренным: советские власти знали, что жители деревни умирают в больших количествах, но они продолжали реквизировать продовольствие и запрещали им покидать голодные районы в города. Почему Сталин учинил голод, менее понятно. Примерно три миллиона казахов и русских также умерли от голода в эти же годы, но он решил ударить по Украине сильнее всего, вероятно, потому, что она воплотила его двойных демонов в одном: консервативное крестьянство и многочисленную, напористую нерусскую национальность. Однако даже сегодня Россия продолжает блокировать международное признание Голодомора геноцидом. В своем эссе “Историческое единство” Путин упоминает голод только один раз, мимоходом, как “общую трагедию”. Имя Сталина вообще не упоминается.

Менее чем через десять лет на Украину обрушился новый виток ужаса после подписания Пакта Молотова-Риббентропа 1939 года. Красная Армия оккупировала западную часть страны, контролируемую Польшей - впервые Россия когда либо контролировала эту территорию. Однако через два года вермахт все равно вошел, а через два года вернулась Красная Армия. Обе армии депортировали или арестовывали львовскую интеллигенцию, богатую смесь украинцев, поляков и евреев—по мере их прибытия и убивали политических заключенных по мере их отъезда. В течение нескольких месяцев в 1943 году большая этно-националистическая украинская партизанская армия контролировала большую часть северо-восточной Украины, создав примитивную администрацию и собственные учебные лагеря и военные госпитали. Примечательно, что небольшие подразделения этой армии вели кампанию убийств и диверсий в течение многих лет после окончания войны, а последний командир повстанцев был убит в перестрелке под Львовом в 1950 году.

В целом за годы войны погибло 5,3 миллиона украинцев-удивительная шестая часть населения. Опять же, многие умерли от голода, после того как Германия начала конфискацию зерна. И снова больше всего пострадали евреи. До войны они составляли целых пять процентов населения Украины, или около 2,7 миллиона человек; после нее осталась лишь горстка. Остальные бежали на восток или лежали в безымянных братских могилах в лесу или на краю кладбищ. (Осенью 2021 года, в рамках ознаменования этих событий, Зеленский председательствовал на открытии нового комплекса в Бабьем Яру, или Бабьем Яру, парке рядом со станцией метро, где в сентябре 1941 года были убиты почти 34 000 киевских евреев. На шестой день вторжения Путина в этом году три российские ракеты приземлились в парке, причинив ущерб еврейскому кладбищу.)

Во время Второй мировой войны погибло 5,3 миллиона украинцев.

Для Советов и для Путина сегодня самым важным фактом об украинцах во время войны была не их жертва, а их предполагаемое сотрудничество с нацистами. Самая противоречивая украинская фигура того периода Степан Бандера, лидер террористической организации в межвоенной Западной Украине, управляемой Польшей. Польско-украинские отношения, которые уже были напряженными, когда эта область находилась под австрийским правлением, резко ухудшились из-за полонизации нового правительства, в ходе которой были закрыты украиноязычные школы, украинские газеты подверглись строгой цензуре, украинцам запретили даже самые низкие государственные должности, а украинских кандидатов и избирателей произвольно вычеркнули из списка избирателей.списки избирателей. Репрессии скорее радикализировали, чем полонизировали, так что крупнейшая украинская парламентская партия, стремящийся к компромиссам Украинский национально-демократический альянс, все больше вытеснялась бандеровскими подпольными националистами. Когда вермахт вошел в Западную Украину в июне 1941 года, Бандера объединил силы с немцами, организовав два батальона "Нахтигалль" и "Роланд", хотя он почти сразу же был арестован нацистами, которые сочли его слишком трудным для контроля.

С тех пор Россия использовала Бандеру как палку, чтобы бить украинское национальное движение. Неважно, что в Красной Армии воевало гораздо больше украинцев, чем в вермахте, и что Германия смогла завербовать десятки тысяч русских военнопленных. Как и в советские времена, стандартный эпитет для украинцев в российских государственных СМИ сегодня-“Бандеровцы”—и Путин вернулся к движению в еще более странному, чем обычно, речи 25 февраля, на следующий день после начала российского вторжения, в которой он призвал украинскую армию свергнуть “наркоманов и неонацистов”, находящихся у власти в Киеве.

После окончания Второй мировой войны, и особенно после смерти Сталина в 1953 году, Украина пережила несколько десятилетий относительной стабильности. По сравнению с другими нерусскими национальностями в Советском Союзе украинцы были одновременно более репрессированными и более привилегированными, составляя самую большую группу политических заключенных, но также выступая в качестве младшего партнера России в союзе. Политбюро было заполнено русскими и украинцами, а в неславянских республиках обычным порядком было назначение этнического гражданина первым секретарем партии, в то время как русский или украинец обладал реальной властью как номер два. Когда Советский Союз распался, в 1991 году Украина поплыла к независимости без кровопролития, после того как ее собственное руководство Коммунистической партии решило перерезать буксирный трос к тонущему материнскому кораблю. Именно с этими позднесоветскими отношениями “младшего брата” вырос Путин-и он может верить (или верил), что украинцы были бы готовы вернуться, если бы не вмешательство Запада.

НА ЗАПАД ИЛИ НАЗАД

Политический путь Украины за три десятилетия после обретения независимости усилил все страхи России. Сначала казалось, что Россия и Украина будут двигаться параллельными путями в эпоху после холодной войны. Обе страны находились на пороге экономического коллапса в сочетании с новыми политическими свободами; ни одна из них, казалось, не интересовалась прошлым. В Украине никто не удосужился снести памятник Ленину в Киеве или переименовать его улицы. Новый правящий класс России, со своей стороны, казался более заинтересованным в зарабатывании денег, чем в восстановлении империи. Легко было представить, что две страны развиваются по отдельным, но дружественным путям: как Канада и СГА или Австрия и Германия.

Эта счастливая иллюзия длилась всего несколько лет. Два поворотных момента в истории Украины после окончания холодной войны были двумя высокоэффективными и по настоящему вдохновляющими проявлениями народной власти, спровоцированными Кремлем. В 2004 году Путин попытался выдвинуть на пост президента Украины дородного бывшего заключенного и регионального политического босса из Донецка Виктора Януковича, что, по-видимому, включало отравление его проевропейского соперника на выборах Виктора Ющенко. После того, как Ющенко пережил нападение (с сильно изуродованным лицом), вместо этого голосование было откровенно сфальсифицировано. Щеголяя оранжевыми шляпами и лентами, сотни тысяч украинцев вышли на улицы в знак протеста и оставались там до тех пор, пока избирательная комиссия не признала повторение выборов, которые выиграл Ющенко. Для Путина протесты, известные как Оранжевая революция, были заговором, организованным Западом.

В 2010 году Янукович наконец выиграл президентство, после того как проевропейский блок  раскололся. Следующие четыре года он посвятил разграблению украинской казны. Но в ноябре 2013 года он зашел слишком далеко: как раз когда Украина собиралась подписать давно запланированную и широко популярную торговую сделку с Европейским Союзом, он внезапно отменил ее и под давлением Путина объявил о партнерстве с Россией. Для украинцев, как и для Путина, речь шла не только о том, как лучше всего стимулировать экономику, но и о самой идентичности Украины. Вместо того, чтобы двигаться на запад—возможно,даже однажды присоединиться к Европейскому Союзу, страну принуждали вернуться в российскую орбиту. Сначала в знак протеста вышли лишь несколько студентов, но общественный гнев быстро вырос после того, как их избила полиция, верхние эшелоны которой Янукович набил русскими. Протестный лагерь на центральной площади Киева, известный как Майдан, превратился в постоянный протестный город в городе, увеличивающийся до миллиона человек по выходным. В январе 2014 года полиция начала жестокие репрессии, кульминацией которых стало убийство 94 протестующих и 17 полицейских. Когда толпы все еще отказывались расходиться, Янукович бежал в Москву, а содержимое его роскошного частного комплекса - сервизы Hermes, люстры размером с маленькие автомобили, чучело льва—было выставлено в Национальном художественном музее Украины. В вакууме власти, последовавшем за бегством Януковича, Путин вторгся сначала в Крым, а затем, через бандитских местных доверенных лиц, в восточные пограничные города Донецк и Луганск.

Захват Украинской земли понравился российской общественности, но если Путин намеревался вернуть Украину к России, его действия имели противоположный эффект. Новые президентские выборы привели еще одного проевропейца Петра Порошенко, украинского олигарха, который сколотил свое состояние на кондитерских изделиях, а не на коррупции в горнодобывающей промышленности или металлургии. Затем, в последующие годы, массовые гражданские усилия поддержали украинские силы в малозаметном, но ожесточенном конфликте с Россией в Донецке и Луганске и вокруг них. (До тех пор, пока Министерство обороны не было реформировано, ранее заброшенная украинская армия буквально финансировалась за счет прямых пожертвований общественности.) Украинская поддержка членства в НАТО резко возросла, и в июне 2014 года Украина подписала широкомасштабное соглашение об ассоциации с Европейским Союзом. Самым символичным и популярным или, в глазах Путина, самым хитрым—было предоставление ЕС украинцам безвиз в 2017 году,  безвизовый 90-дневный проезд на всю Шенгенскую зону. Россиянам все еще нужны визы, которые грабительски дороги и обременительны. Контраст скрежещет: младший брат не только бросил старшего брата; теперь ему тоже лучше путешествовать.

РУССКИЕ КОСТИ, УКРАИНСКАЯ ЗЕМЛЯ

Прогресс Украины до вторжения не следует преувеличивать. Теневые олигархи дергали за ниточки за кулисами, и страна была скована повсеместной коррупцией. (Индекс восприятия коррупции Transparency International 2021 ставит Украину рядом с Мексикой и Замбией, но оценивает ее как немного менее коррумпированную, чем Россия.) Но при всех проблемах страны ее история с момента обретения независимости была одной из реальных смен власти, вызванных реальными выборами, между реальными кандидатами, о которых сообщают реальные свободные СМИ. Для Путина украинский пример стал прямой политической угрозой. Что, если собственное население России, а не только городская интеллигенция начнет требовать тех же свобод? В своем эссе “Историческое единство” Путин объяснил тот факт, что украинские президенты меняются, как результат “системы”, созданной “западными авторами антироссийского проекта”. Пророссийски настроенные граждане Украины, писал он, говорят не потому, что их “загнали в подполье”, “преследуют за убеждения” или даже “убивают”. Верит ли он в это на самом деле, неясно, но это может объяснить немного нестандартную тактику, использованную российской армией в первую неделю его войны с Украиной. Возможно, Путин действительно ожидал, что его танковые батальоны будут встречены как освободители.

Как и во время Оранжевой революции 2004 года и протестов на Майдане 2013-14 годов, которые стали известны как Революция достоинства, жесткая самооборона Украины сегодня-это защита ценностей, а не этнической идентичности или какого-то воображаемого славного прошлого. Одержимость Путина историей, напротив, является слабостью. Хотя ранее во время его президентства барабанная дробь  “собрания русского мира” повысил его рейтинги одобрения населения, теперь это привело его в место, что может оказаться фатальным тупиком. Только по площади Украина является второй по величине страной в Европе после самой России. Если бы вы поместили ее над восточными Соединенными Государствами, как было отмечено The Washington Post недавно, что она протянется “от Миссури до Атлантического океана и от Огайо до Джорджии”. Оккупация ее навсегда обойдется чрезвычайно дорого в войсках и ресурсах. Более того, война Путина как никогда объединила украинцев. И говорят ли они по-русски или по-украински, их настроения одинаковы. Уже стали вирусными видеоролики о бабушках, говорящих российским солдатам, что они оставят свои кости в украинской земле, и о том, как украинские солдаты радостно ругаются, стреляя из базук по российским танкам, и все это на чистейшем русском языке. Война, вероятно, будет продолжаться еще долго, и ее окончательный исход неизвестен. История, которую Путин, возможно, изучает, является руководством к действию только тогда, когда в ней по настоящему разбираются (real sort).