Агрессивные павианы и перспективы денацификации

Сейчас много разговоров и тревожных ожиданий на тему того, а что же будет дальше. Типа вот теперь народы рассорились, война в умах  - это надолго, вражда будет тлеть в Европе десятилетиями, если не дольше. Как же быть. Эта ненависть не будет забыта, на Украине никто не откажется от вражды и борьбы. Это на века.... Это все не так, в любом обществе есть здоровые силы, которые не хотят повторения большой беды,  а кроме того, процессы ассимиляции неостановимы.

Начнем с того, что такие катастрофы с народами случались и раньше - взять хотя бы немецкую нацию. У нас как-то не принято об этом  говорить, но любой немец с молоком матери впитал знание о том, что такое Точка Ноль 1945 года, когда огромная культура, крепкая государственность, нация, подарившая миру величайшие достижения, пришли к своему тупику, были разрушены. 

И самое главное что мы должны знать про немцев - их главная головная боль это "Почему мы не такие как все!", "Почему у нас такой особый путь?" Это реальное содержание их самосознания. 

Но они приняли эту катастрофу, пережили, восстановились и снова стали мощными и сильными.

А уж прививка от нацизма какая! Когда в послевоенные годы общество стало замечать, что во власть просачиваются нацисты с идеями реванша, а эффективных политических средств протеста не было, накатила волна террора. Самая известная террористическая организация была "Фракция Красной Армии" (да, названа в честь Красной Армии), по другому - банда Баадер-Майнхоф, по именам главарей.

Наводили ужас на политиков, чиновников, банкиров и проч. Реально расстреливали, похищали известных и богатых, взрывали банки и офисы, угоняли самолеты с заложниками. И это не КГБ придумало, такова была жизнь в 70-е. Немцы тогда схватились за голову и допустили всех "отморозков" к выборам, лишь бы прекратить волну терроризма. Так появилась партия Зеленых.

Кстати Ульрику Майнхоф, вождя Фракции Красной Армии, бывшую журналистку, бросили в тюрьму, но она даже до суда она не дожила. Ее нашли повешенной в камере. Сказали, что сама, но почему-то была изнасилована и повешена на высоте 4 метров (9 мая, кстати! ). Это к вопросу о зверствах режима (сравните с Навальным).

Так что если сейчас разваливается какое-то недогосударство с какими-то чрезмерно радикальными идеями, то ничего в этом экстраординарного нет. Да, хотели стать как СССР, только лучше, но не получилось и будут теперь на нас зубами скрежетать! Так же как Польша была преисполнена амбиций стать главным славянским государством на планете, но проиграла России, а теперь вот простить не может.  Переживем и это.

А о том, какие происходят трансформации в обществе приматов после сильнейших потрясений хочу процитировать историю. Реальная история наблюдений ученого. Многа букав, простите, но сейчас, бывает, хочется отвлечься на какое-то нейтральное чтиво.

Роберт Сапольки (профессор биологии Стэнфордского университета, США):

Больше 30 лет я провел в саваннах, изучая павианов в экосистемах Серенгети в Восточной Африке. Должен признать, что они бывают жестокими и злобными, так что слабые часто страдают от клыков более сильных. Это турнирный вид с тенденцией резко наращивать агрессию и переносить свою досаду на другие объекты – другими словами, они могут безобразно себя вести по отношению друг к другу.

В 1965 г. восходящая звезда приматологии Ирвен Девор из Гарвардского университета написал, что «из-за необходимости обороняться от хищников у павианов развился агрессивный темперамент, причем эту агрессивность невозможно включить или выключить по желанию. Данная черта является неотъемлемой частью их характера, и корни ее уходят настолько глубоко, что эти обезьяны представляют потенциальную опасность в любой ситуации». Павианы саванны с тех пор служили классическим примером агрессивных приматов, организованных в иерархическую систему с доминантными самцами.
 
В середине 1980-х гг. стае павианов, живущей по соседству с той, которую я изучал, крупно повезло. На их территории построили туристскую базу и на их территории в роще устроили большую мусорную яму. И вот павианы каждое утро по расписанию отправлялись «за продуктами» к мусорной яме. Как и другие широко расселившиеся приматы (я имею в виду людей), павианы едят все: фрукты, растения, клубни, насекомых, яйца, убитых животных, разнообразную падаль. И вот стая под кодовым названием «мусорные» претерпела трансформацию. Павианы обычно спускаются по утрам со своих «спальных» деревьев и проходят по десять миль, собирая корм. «Мусорные» спали на деревьях прямо над ямой, спускались как раз к тому времени, когда с базы приезжал мусорный трактор, т. е. к 8 утра, десять минут отчаянно дрались за остатки жареной говядины и куриных ножек, а потом, наевшись, заваливались спать. Мы с коллегами даже ненадолго забрали для изучения нескольких особей в лабораторию: они набрали вес, у них увеличился слой подкожного жира, повысился уровень инсулина и триглицеридов в крови, начался метаболический синдром.
 
«Мои» павианы тоже прознали об угощении за холмом, и вскоре каждое утро с полдюжины животных отправлялись поучаствовать в пирушке. В группу входил не абы кто: все-таки смельчакам предстояла встреча с 50 или 60 Чужими. Этими «отважными» были крупные и агрессивные самцы. Члены этой группы были самыми злобными, самыми необщительными из всей стаи.
Вскоре после этого среди «мусорных» вспыхнул туберкулез. У приматов болезнь протекает молниеносно, очень быстро распространяется и убивает за несколько недель. Мы определили причину эпидемии: пораженные органы больных коров после забоя выбросили в яму для отходов – и вот тут их нашли павианы. Большинство «мусорных» умерло, а вместе с ними и группа моих «налетчиков».

Очень все это было печально. С полдесятка лет я не подходил к месту обитания выживших из предыдущей стаи. Но когда моя невеста приехала впервые в Кению, я собрался с духом и повел ее показать павианов моей юности.

Стая оказалась непохожей ни на одну описанную группу павианов, но состав ее полностью соответствовал ожидаемому в данных обстоятельствах, когда погибла половина взрослых самцов. Пропорция самок к самцам была 2:1 вместо обычной 1:1, а оставшиеся самцы отличались дружелюбием и общительностью.

Они держались вместе, сидели рядом, вычесывали друг друга больше, чем обычно. Уровень агрессии был явно снижен, причем вполне определенным образом. У самцов наблюдалась иерархия доминирования; номер три все равно дрался с номерами два и четыре, защищая свою позицию или пытаясь добиться повышения. Но до минимума снизился перенос агрессии на посторонних особей: когда номер три терпел поражение в драке, он редко выпускал пар и терроризировал номер десять или самку. Уровень гормонов стресса у этих особей упал, по-другому работали нейрохимический комплекс тревоги и бензодиазепины.

И вот вам показатель этого изменения – сцена, которая удивит опытного павиановеда больше, чем если бы павиан изобрел колесо: два взрослых самца-павиана заняты грумингом, т. е. вычесыванием друг друга. Это редчайший случай. Но только не в данной группе.

А теперь самое важное. Самки павианов остаются в родной стае, а самцами в пубертатном возрасте овладевает охота к перемене мест, и они отправляются на поиски приключений – иногда в соседнюю стаю, а иногда за 30 миль. Когда я вернулся к стае, там обосновались самцы, пришедшие уже после вспышки болезни. Иначе говоря, подростки-павианы, выросшие в обычных для павианов условиях, прибились к этой стае и переняли стиль общения, принятый в их новой общности – низкоагрессивный и дружелюбный. Социальная культура стала передаваться новым поколениям.

Как это происходило? Подростки, присоединившиеся к стае, были ничуть не менее агрессивными, чем их товарищи, ушедшие в другие группы, т. е. отсутствовал процесс отбора по каким-то признакам. Никаких свидетельств социальных инструкций тоже не отмечалось. Самое вероятное объяснение приводит нас к самкам-резидентам. Таких спокойных павианих, наверное, нигде больше на свете и не встретишь: ведь вокруг не было никаких злобных самцов, никаких вспышек агрессии. В этом расслабленном состоянии самки скорее готовы были рискнуть и сделать дружественный жест в сторону новоприбывших. В типичной стае проходит месяца два, прежде чем самки начнут вычесывать или выказывать сексуальный интерес к новым самцам; здесь же это было делом нескольких дней или недель. В сочетании с отсутствием агрессии со стороны самцов-резидентов за полгода новоприбывшие самцы постепенно меняли поведение и ассимилировались внутри культуры группы. Таким образом, подростки-павианы скопировали и приняли то дружелюбное и неагрессивное обращение, которое испытали на себе.
 
Получается, что агрессивность не является неотъемлемой чертой приматов.

Люди группируются в самые разные сообщества, от маленьких кочевых племен до огромных стран, причем потомки кочевников способны переселиться в крупное государство и там нормально функционировать. В целом если павианы способны проявить социальную гибкость, то и мы сможем. Любой, кто станет утверждать, что ужасы нашего поведения неизбежны, слишком мало знает о приматах, включая и человека.