Antony Black. Скрытая история: тайные истоки Первой мировой войны.Обзор книги

Из многих мифов, затуманивающих современный политический ум, ни один так не искажает понимание и не противоречит историческим фактам, как представление о том, что богатые и сильные не вступают в сговор.

Они это делают.

Они сговариваются постоянно, привычно, эффективно, дьявольски и в таких масштабах, которые поражают воображение. Отрицать этот факт заговора - значит отрицать как неопровержимые эмпирические доказательства, так и элементарный здравый смысл

Тем не менее, для проницательного наблюдателя "Большой политической игры" нескончаемым источником удивления является натыкание на все более поразительные примеры чудовищных махинаций, на которые способны богатые и могущественные элиты. Именно здесь авторам книги Догерти и Макгрегору удается полностью захватить наше внимание.

 

Книга специфична тем, что она она объясняет, что официальная, канонизированная история происхождения Первой мировой войны, которую элита нам навязывает, представляет собой одну длинную, откровенную ложь от начала и до конца. Еще менее приемлемым для господствующей элиты является тезис авторов о том, что – перефразируя более позднего Черчилля, который занимает видное место в этой ранней истории 20 века, –

«…никогда не было так много убитых, так напрасно, ради амбиций и выгоды столь немногих…».

 

Разрушая множество мифов, связанных с происхождением "Великой войны", включая "ответственность Германии", "британские мирные усилия", "нейтралитет Бельгии" и "неизбежность" войны, Догерти и Макгрегор указывают пальцем на то, что, по их мнению, является реальным источником конфликта. Таковым по их мнению является более или менее тайная клика британских империалистов, все политическое существование которых в течение полутора десятилетий было посвящено созданию европейской войны. В этой войне они видели целью разрушение Германии как основного военного, торгового и промышленного конкурента Британской империи.

 

Короче говоря, далекий от “лунатизма в глобальной трагедии, ничего не подозревающий мир”, утверждают Догерти и Макгрегор, “попал в засаду тайной клики поджигателей войны”, которая находилась не в Берлине, а “в Лондоне”.

 

На данном этапе я должен признаться в моей определенной предвзятости, рассматривая представленный выше поразительный тезис. И причина этого такова - в конце концов, даже один прямой взгляд на современную политическую реальность - это все равно , что заглянуть прямо в пасть оруэлловского кошмара. Более того, три десятилетия независимой журналистики привели меня к выводу не только о том, что практически ничто из того, что преподносится как "новости", даже отдаленно не соответствует действительности, но и о том, что традиционное написание и изложение самой истории так же фальшиво, как трехдолларовая купюра. Тем не менее, требуется один-два убедительных аргумента. Давайте рассмотрим некоторые из них в открывающейся "Скрытой истории".

 

Действующие лица

Прежде чем погрузиться в лабиринт споров, уместно, чтобы мы сначала набросали центральный состав персонажей этой мрачной истории.

Начальное построение надо начинать от Сесиля Родса, премьер-министра Капской колонии, который как напоминают нам авторы, был “на самом деле оппортунистом, захватившим землю”, чье состояние было в равных долях обеспечено “жестоким подавлением коренных народов и глобальными интересами Дома Ротшильдов в горнодобывающей промышленности”. Родс, по-видимому, давно говорил о создании секретного "общества, подобного иезуитскому", нацеленного на продвижение глобальных амбиций Британской империи. В феврале 1891 года он сделал именно это, заручившись услугами своих ближайших соратников, Уильяма Стеда, известного журналиста, и лорда Эшера, близкого советника британской монархии.

 

Далее, двое других вскоре были втянуты во внутренний круг этой подпольной группы: лорд Натаниэль (Натти) Ротшильд из знаменитой британской и европейской банковской династии и Альфред Милнер, блестящий ученый и колониальный администратор, который быстро стал организационным гением и железным волевым центром группы.

 

Позже к этой центральной четверке присоединятся: лорд Нортклифф , владелец «Таймс», который будет дополнять Стеда в пропаганде и подстрекательстве британской общественности к войне с Германией; Артур Бальфур и Герберт Асквит, два будущих премьер-министра Великобритании, которые обеспечат необходимое парламентское влияние; лорды Солсбери и Роузбери , которые принесли с собой дополнительные политические связи; и лорд Эдвард Грей, тот, кому в конечном счете на посту министра иностранных дел Великобритании в 1914 году выпал шанс забить последний гвоздь в гроб европейского мира.

 

Особое значение имело добавление принца Эдварда (вскоре ставшего королем Эдуардом VII), который, несмотря на свой имидж плейбоя, на самом деле был проницательным политическим деятелем, чьи частые международные социальные вылазки обеспечивали идеальное прикрытие для содействия в создании, часто секретных, военных и политических союзов между Россией, Францией, Великобританией и Бельгией.

 

Затем это ядро «преторианской гвардии» распространило свои щупальца на все уровни британской (и, в конечном счете, международной) иерархии власти. Они энергично набирали в свою "Ассоциацию помощников", множество бюрократов низшего звена, банкиров, военных офицеров, ученых, журналистов и высокопоставленных государственных служащих, многие из которых, как оказалось, были родом из колледжей Баллиол и Олл Соулс в Оксфорде.

 

И, кроме того, легендарный Черчилль, щедро раздутый своей собственной напыщенностью и хорошо смазанный деньгами Ротшильдов, был поднят, чтобы занять свое помазанное место среди жаждущих войны тайных избранных.

 

Ранние приключения

Первый набег этой элитной клики разыгрался в Южной Африке с преднамеренным разжиганием (2–й) англо-бурской войны (1899-1902). Золото было обнаружено в Трансваале в 1886 году, и британские империалисты были полны решимости захватить его. После ряда неудачных махинаций самого Родса по свержению буров секретной элите выпал козырь, когда Альфред Милнер был назначен верховным комиссаром по Южной Африке. Улучив момент, Мильнер, не раздумывая, приступил прямо к войне. В своей печально известной политике выжженной земли и непреклонных требованиях о безоговорочной капитуляции он продемонстрировал общую военную философию, которая позже будет развернута против Германии.

 

Британская империя до Бурской войны

После поражения буров Милнер и компания (Роудс умер во время «мирных переговоров») быстро проникли в основные органы британского имперского управления, включая министерство иностранных дел, колоний и военное министерство. Артур Бальфур пошел еще дальше, учредив в 1902 году Комитет имперской обороны (CID). Последнее оказалось особенно важным, поскольку помогло почти полностью обойти британский кабинет в годы, месяцы и дни, предшествовавшие августу 1914 года. Действительно, Бальфур оказался одним из двух постоянных членов этого важнейшего имперского учреждения; другой - лорд Фредрик Робертс , главнокомандующий вооруженными силами и близкий друг Милнера. Именно Робертс позже назначил двух трагически некомпетентных прихлебателей, сэра Джона Френча иДуглас Хейг на свои посты во время Первой мировой войны, наблюдая за массовым убийством сотен тысяч солдат союзников.

В 1902 году также был заключен англо-японский договор. Великобритания давно опасалась за свою дальневосточную часть империи от расширения России и стремилась поддержать Японию в качестве противовеса. Союз принес свои плоды в русско-японском конфликте 1904-1905 гг., в котором Россия потерпела решительное поражение. Однако всегда имея в виду долгосрочную цель, т. е. войну с Германией, Мильнер и др. ловко переключились на приманку и сразу же начали ухаживать за царем Николаем II, что привело к англо-русской конвенции 1907 года. В тот же период (1904 г.) Великобритания - с решающую помощь Эдуарда VII - прервала почти тысячелетнюю вражду к Франции и подписала Сердечный договор Антанты со своим бывшим соперником.

 

В тот же период времени (1905) с королем Леопольдом II было заключено более или менее секретное соглашение, позволяющее Бельгии аннексировать Свободное государство Конго. Это был, по сути, союз между Великобританией и Бельгией; союз, который в течение следующего десятилетия должен был постоянно углубляться многочисленными (в основном секретными, то есть скрытыми от британского парламента) двусторонними военными соглашениями и "меморандумами о взаимопонимании". Это соглашение однозначно ставило под сомнение любое представление о том, что Бельгия является своего рода "нейтральной" стороной в предстоящем конфликте с Германией.

 

Теперь основной союз был сформирован и включал , Великобританию, Россию, Францию и Бельгии. И все, что теперь еще требовалось, - это обеспечить верность и повиновение британских колоний. Для выполнение этой цели Милнер созвал Имперскую пресс-конференцию 1909 года, на которой собрались около 60 владельцев газет, журналистов и писателей со всей Империи, которые объединились с еще примерно 600 британскими журналистами, политиками и военными деятелями в грандиозной оргии пропаганды, разжигающей войну. Затем военное послание было должным образом передано ничего не подозревающим колониальным массам. Успех Конференции можно было наиболее наглядно увидеть в Канаде, где, несмотря на крайнюю противоречивость данной задачи, страна в конечном итоге отправит более 640 000 своих солдат на поля битв Европы. И все это от имени крошечной горстки британских империалистов.

 

Марокканский «кризис»

Догерти и Макгрегор должным образом напоминают нам, что известный историк Барбара Такман в своей книге “Августовское оружие”, удостоенной Пулитцеровской премии, "совершенно ясно дала понять, что Британия была готова к войне самое позднее к 1911 году". Действительно, подготовка к войне шла быстрыми темпами по крайней мере с 1906 года.

 

Тем не менее, 1911 год стал поворотным моментом, когда тайная элита впервые предприняла смелую попытку разжечь войну с Германией. Предлогом послужило Марокко. По правде говоря, у Британии не было прямых колониальных интересов в Марокко, но у Франции и Германии они были. К этому времени клика в Лондоне – с Эдвардом Греем в качестве министра иностранных дел – посвятила ключевого французского министра Теофиля Декласса в свои тайны и смогла организовать то, что по сути было операцией под чужим флагом в Фесе. Затем Франция последовала за этим с оккупационной армией. Германия опубликовала минималистский ответ, отправив небольшую канонерскую лодку в Агадир, откуда вся британская пресса, отражающая интересы британского "глубинного государства", впала в истерику, осуждая немецкие "угрозы британским морским путям" и т. д. Запал к войне погас только в самый последний час, когда (недавно избранный) премьер-министр-социалист Франции Жозеф Кайо инициировал мирные переговоры с кайзером. Войну с Германией удалось отложить.

 

Тем временем Британия под руководством своих тайных мандаринов – то есть группы почти полностью вне парламентского контроля или одобрения – продолжала подготовку к войне. С этой целью, например, Черчилль, который к 1911 году был назначен первым лордом Адмиралтейства, передислоцировал британский атлантический флот из Гибралтара в Северное море, а средиземноморский флот - в Гибралтар. Одновременно французский флот был выведен из Атлантики, чтобы прикрыть отсутствие Британии в Средиземном море. Все эти маневры были стратегически нацелены на военно-морской флот Германии в Северном море. Фигуры на глобальной шахматной доске начали расставляться по местам.

 

Во Франции левый миролюбец Эрик Кайо в 1913 году был заменен на посту премьер-министра деятелем из круга "помощников" британской элиты в виде Раймона Пуанкаре, правого, бешеного германофоба. Пуанкаре быстро принял меры, чтобы убрать своего антивоенного посла в России Джорджа Луи и заменить его реваншистским Деклассом. Тем временем в Америке тайная клика, действующая в основном через Общество Пилигримов и через Дома Моргана и Рокфеллера, замыслила избрать неизвестного, но сговорчивого демократа Вудро Вильсона вместо публично контролируемого адвоката центрального банка, президента Тафта. Именно в этот момент англо-американское "глубинное государство" запустило Федеральную резервную систему США, частный центральный банк, с самого начала предназначенный для финансирования войны против Германии.

 

Балканское жало.

Простая история, повторяемая до тошноты об обстоятельствах убийства эрцгерцога Франца Фердинанда 28 июня 1914 года, как объясняют нам Догерти и Макгрегор, содержит так же мало правдивости, как, скажем, официальная версия убийства Кеннеди два поколения спустя. Действительно, структурное сходство между ними – от фактически полного снятия пояса службы безопасности до явных доказательств государственного соучастия (в данном случае, начиная с Сербии, но со следами ведущими прямо в Лондон) – поразительно. Затем последовала цепочка событий, внешне похожая на домино. Однако, события были вызваны не низменными человеческими инстинктами и непреодолимыми силами, неподвластными человеческому контролю, как это обычно предлагается, а скорее расчетливым умом и заговорщическим замыслом.

 

Таким образом, сразу после убийства Австро-Венгрия получила широкую международную поддержку и воспринималась как потерпевшая сторона. Тем не менее, тайная группа , имея серьезных помощников на местах, которые на первом этапе смогли оркестрировать убийство, смогла также ловко настроить пропаганду против Австрии и Германии с помощью хитроумной уловки. Тайно получив содержание "Записки’, в которой содержались (разумные в данных обстоятельствах) требования Австрии к сербскому раскаянию, тайная клика смогла получить прямой вклад в разработку "сербского ответа". ‘Ответ’, конечно, был разработан так, чтобы быть неприемлемым для Австрии. Одновременно президент Франции Пуанкаре отправился в Москву, чтобы заверить царя и его генералов в том, что, если Германия будет выполнять свои союзнические обязательства по отношению к Австрии, Франция поддержит Россию в развязывании полномасштабной европейской войны. Франция, естественно, знала, что Англия – а точнее, ее элитная имперская клика – была точно так же привержена войне. Фактически, именно в этот подходящий момент Грей и Черчилль согласились приобрести Англо-Персидскую нефтяную компанию, обеспечив, таким образом необходимые поставки нефти для британского флота.

 

Все это время кайзер Вильгельм и канцлер Бетман выделялись тем, что были единственными государственными деятелями, которые искренне стремились к миру. Их последующее очернение ордами «придворных» историков звучит в том же оруэлловском тоне, что и демонизация современным истеблишментом наций и отдельных лиц, сопротивляющихся Американской Империи.

 

Грей попадает точно в цель.

Ухитрившись раздуть пламя локального балканского пожара в общеевропейский ад, министр иностранных дел Великобритании Грей и премьер-министр Асквит впоследствии использовали все грязные уловки в дипломатической игре, чтобы свести на нет любую возможность мира и вместо этого гарантировать войну.

Например, 9 июля Грей неоднократно заверял посла Германии в Лондоне принца Лихновского в том, что Британия не вступала в секретные переговоры, которые могли бы привести к войне. Это, конечно, было откровенной ложью. Затем 10 июля Грей обманул парламент, заставив его поверить, что Британия не испытывает ни малейшего беспокойства по поводу того, что события в Сараево могут привести к континентальной войне. Тем временем премьер-министр Австрии Берхтольд был точно так же обманут всеми тремя правительствами Антанты в том, что их реакция на "Ноту" не выйдет за рамки дипломатического протеста. Однако к 3-й неделе июля все эти правительства изменили свое мнение и заявили о полном неприятии подхода Австрии.

20 июля, как уже отмечалось, премьер-министр Франции Пуанкаре отправился в Санкт-Петербург, чтобы подтвердить соответствующие военные соглашения между двумя странами. 25 июля Лихновский без предупреждения прибыл в министерство иностранных дел Великобритании с отчаянной просьбой правительства Германии, умоляющей Грея использовать свое влияние, чтобы остановить мобилизацию в России. Невероятно, но никто не был готов принять его. Россия, в любом случае, тайно начала мобилизацию своих вооруженных сил 23 июля, в то время как 26 июля Черчилль тихо мобилизовал британский флот в Спитхеде.

Разумеется, ничто из вышеперечисленного не подлежало демократическому надзору. Как выразились Догерти и Макгрегор,

“Что касается [британской] общественности, то ничего предосудительного не происходило. Это был просто еще один летний уик-энд.”

28 июля Австрия, несмотря на то, что еще две недели не могла вторгнуться, объявила войну Сербии. Тем временем Министерство иностранных дел Великобритании начало распространять слухи о том, что подготовка Германии к войне была более продвинутой, чем подготовка Франции и России, хотя на самом деле все было с точностью до наоборот. Дела быстро выходили из-под контроля Вильгельма.

 

29-го Лихновский снова умолял Грея предотвратить мобилизацию русских на границах Германии. В ответ Грей написал четыре депеши в Берлин, которые, как показал послевоенный анализ, на самом деле так и не были отправлены. Депеши оказались всего лишь неотъемлемой частью сложной шарады, призванной создать впечатление, что Британия (и, в частности, он, Грей) делает все возможное, чтобы предотвратить войну. Также вечером 29-го Грей, Асквит, Черчилль и Ричард Холдейн встретились, чтобы обсудить то, что Асквит назвал "грядущей войной". Догерти и Макгрегор еще раз подчеркивают здесь, что эти четверо мужчин были практически единственными людьми в Великобритании, максимально причастными к надвигавшейся катастрофе, а не какие-то другие члены Кабинета министров, члены парламента и, конечно же, не простые гражданами Великобритании. Именно эти были архитекторами этого бедствия.

 

30-го числа кайзер телеграфировал царю Николаю искренний призыв провести переговоры о предотвращении военных действий. Действительно, Николай был так тронут мольбой Вильгельма, что решил послать своего личного эмиссара генерала Татищева в Берлин для заключения мира. К сожалению, Татищев так и не добрался до Берлина, будучи арестованным и задержанным в ту же ночь министром иностранных дел России Сазоновым, который, как убедительно свидетельствует "Скрытая история", долгое время был активом тайной клики из Лондона. Под постоянным давлением высокопоставленных военных Николай наконец уступил и во второй половине дня 30-го отдал приказ о всеобщей мобилизации.

 

Официальное объявление российской мобилизации фактически закрыло все двери к миру. Немцы, осознав, что их подставили, а также осознав, что они вот–вот будут атакованы на двух фронтах – с запада Францией и с востока Россией, - наконец, 1 августа приказали провести собственную мобилизацию. Что характерно, Германия была последней из континентальных держав, которая это сделала. Здесь, однако, Германия допустила решающую тактическую ошибку: она решила обосновать свою мобилизацию официальным, обусловленным принципами чести объявлением войны Франции. Поступая таким образом, Вильгельм еще глубже попадал в ловушку, расставленную Grey & Co. Эта группа все запланировала сделать все возможное, чтобы гарантировать войну, однако, не будучи замеченными и обвиненными в том, что официально инициировали войну.

 

Тем не менее, Грею оставалось разыграть последнюю карту, чтобы убедить не склонные к войне Кабинет министров и Палату общин отказаться от здравого смысла и с головой окунуться в полномасштабную общеевропейскую бойню. Ибо точно так же, как миф об "оружии массового уничтожения" в более позднюю эпоху послужил бы продвижению американской имперской агрессии, так и здесь миф о бедной, отсталой маленькой ‘нейтральной Бельгии" нес знамя британского империализма.

 

Речь, решившая судьбы миллионов

2 августа 1914 года премьер-министр Асквит созвал специальное заседание кабинета министров для обсуждения (сфабрикованного) кризиса. Хотя Кабинет министров был не в настроении одобрять участие Великобритании в войне на континенте, вскоре они оказались под давлением и оказались под фактом шантажа возможных разоблачений "паутины [военных и политических] обязательств, которые, как их заверили до этого, не были обязательствами, [и] были развернуты вокруг них, пока они спали". Более того, Грей решительно скрыл от них тот факт, что посол Германии Лихновский всего за день до этого (август. 1) специально предложил гарантировать бельгийский нейтралитет. Действительно, обман Грея, возможно, никогда бы не раскрылся, если бы не тот факт, что канцлер Бетман обнародовал это предложение в Рейхстаге 4 августа.

 

Поскольку кабинет был достаточно запуган, сбит с толку и обманут, Асквит мог уже без одобрения и ведома кабинета отдавать приказы о мобилизации армии и флота. Теперь оставалось только обмануть парламент. И вот, 3 августа сэр Эдвард Грей поднялся за кафедру и начал то, что должно было стать эпическим панегириком безумствам мира и добродетелям войны. Здесь тоже аудитория была не особенно восприимчива, но проповедь вскоре начала набирать тональность.

 

Сначала задав тон заявлением о том, что мир в Европе «не может быть сохранен», Грей затем перешел к ошеломляющей серии лжи и искажений относительно запутанных и давно сформулированных военных соглашений между Англией, Францией, Россией и Бельгией. По словам Грея, их не существовало. Но как насчет плотного клубка дипломатических соглашений? Не было бы таких договоренностей, не было бы таких запутанностей. Парламент был поставлен в условия , когда он был «свободен» голосовать по своей совести, осуществлять свой демократический мандат, при условии, конечно, что он не проголосует за мир.

 

Все вышесказанное, в любом случае, было лишь преамбулой к главной уловке в речи Грея: нейтралитету Бельгии. То, что все ранее было просто откровенным обманом, было превзойдено по двуличию тем, что Грей скрыл не только от Кабинета министров, но теперь и от парламента предложение Германии гарантировать именно то, о чем идет речь, то есть нейтралитет Бельгии. Вместо этого Грей для драматического эффекта представил эмоциональную телеграмму короля Бельгии королю Георгу с просьбой о помощи. Время не могло бы быть более идеальным, если бы все не было специально подготовлено для этого случая. Что, конечно же, так и было. Также заранее были запланированы заявления лидеров различных оппозиционных партий в пользу войны после проповеди. Все они были проверены и привлечены Черчиллем к работе перед дневным заседанием. Только Рамсей Макдональд, глава Лейбористской партии, пытался плыть против хорошо организованного прилива "неизбежности", который был постоянным и безошибочным мотивом воинственной речи Грея.

 

Дневная сессия закончилась без дебатов; Асквит не допустил их проведения, хотя спикер Палаты представителей оказал на него давление, чтобы он вновь собрался позже в тот же вечер. В промежутке Грей пропихнул такие предложения, ( а фактически войну), предъявив ультиматум Германии с требованием, чтобы она не вторгалась в Бельгию, хотя он, Грей, знал, что такое вторжение уже началось. Как выражаются Догерти и Макгрегор, это был “мастерский ход”. Войны теперь было не избежать. И хотя ночная сессия стала свидетелем энергичных и содержательных дебатов, которые в значительной степени разрушили позицию Грея, все это было напрасно. В назначенный момент Артур Бальфур, “бывший премьер-министр-консерватор и член внутреннего круга Тайной элиты", угрожающе поднялся. С него было достаточно.” Используя весь вес своего авторитета судьи, он осудил, высмеял и отверг антивоенные аргументы скептиков как "самые отбросы и осадки дебатов". Палата Общин была эмоционально принуждена к молчанию. Так закончился последний шанс на мир в Европе.

 

Plus Ca Change

(перевод: чем больше вещи меняются, тем больше они остаются прежними)

Что поражает снова и снова при чтении «Скрытой истории», так это кольцо правды, которое резонирует с каждой страницей, с каждым откровением. Нас должно шокировать то, что такая крошечная элитная группа людей, полностью неподвластная демократическому контролю, может определять судьбы и смерти миллионов людей. Должно, но на самом деле не так. Это не потому, что мы видим, как одно и то же явление повторяется снова и снова прямо у нас на глазах. Действительно, нынешнее состояние «перманентной войны» является более или менее бессознательным состоянием самой современности.

 

Дочерти и Макгрегор внесли здесь прекрасный вклад. Они вышли за рамки того, что Дэвид Ирвинг так метко назвал «придворными историками»,  обозначив тех историков, которые  проституировали историю ради работы на консенсус элиты и истеблишмента. И если есть тут какой-то урок — или, скорее, встречный урок — который мы можем извлечь из этого, так это то, что мы обречены повторять историю только до тех пор, пока мы слушаем тех, кто посвятил себя затемнению истории и переворачиванию фактов. Одним словом, тем, кто нам лжет.