Верубиновая Линза

– Ну ты только посмотри на него! – Кип повернулся к Сорокину – тфу… мерзость-то какая!

– Жопу покажи.

Билл повернулся к ним задом.

– А жопа вполне приличная! – воскликнул Сэргей. – Странно, да? Он же всю жизнь сидит на стульях. А жопа красивая.

– Это бывает, – серьёзно кивнул Кип, – Что делать с ним будем?

Сэргей положил свой обожжённый звёздными ветрами шлем на стол, снял бэкпэк и выудил оттуда сигару. Понюхал её. Затем подошёл и молча потрогал ягодицы Билла. Они были упругими.

– На Андромеде на килограмм урана обменяем. Слышал там местные украинцы ураном приторговывают. Раздербанили реактор "Нибелунга", черти! Ну того, что упал там. Помнишь?

– Жопа конечно красивая, но килограмм за неё не дадут.

– Дадут. И два дадут. Нам уран по-любому нужен. Кофе даже сварить не на чем.

Сэргей смерил Билла взглядом.

– А бабы на вашем корыте были? – Глаза у Сэргея вдруг стали масленными и заблестели.

– Да не, ну какие бабы, откуда? - Билл поморщился, - ну Вера разве что….

– Какая Вера?

– Рубин.

– Так ведь она откинулась давно. Клон что ли?

– Клон клона – кивнул Билл.

– Додумались, идиоты, в мужскую команду лесбиянку взять, – усмехнулся Сэргей, он действительно был изумлён.

– Она не лесбиянка, а феминистка, – поправил Сэргея Кип, – и у клонов всё сильнее проявляется. Если у обычных воспоминания медленно со временем накапливаются, а психотравмы сглаживаются, то у клонов всё сразу бьёт в мозг. А ей ведь даже нобелевку не дали. Прикинь! А для повторного клона это значит, что ей нобелевку не дали два раза.

– Три, – поправил Сэргей.

– Что три? – переспросил Кип.

– Три раза не дали. Оригинал - раз, первый клон - два, ну и этот - три.

– Ужас-то какой, – покачал головой Кип.

– В её отсек ходили все на кого она пальцем указывала, - подтвердил Билл, – говорят била сильно... никаких записей, камеры и звук отключала. Меня пронесло.

– Не удивительно, – ухмыльнулся Кип отковыревая заскорузлым пальцем оплавленные куски обшивки с рукова скафандра. – А что ж вы на Верубин-то попёрлись? Что там забыли? Там же нет ни хрена!

Биллу вдруг сильно захотелось кока-колы. Он даже почувствовал во рту её вкус. Горло пересохло.

– Так это… миссия НАСА, тёмная материя, линзу там нашли... конгресс денег дал.

– Что за материя такая? – прикинулся дурачком Сэргей.

– Знаю о чем он, – Кип поднял голову, – У этих с Земли кукуху совсем снесло. Тёмную материю какую-то выдумали и корыта свои во все концы посылают. Ресёчеры херовы! Вот и попались. А этот – Кип кивнул на Билла – ещё не понял, что с ним сделают братки по разуму андромедяне, хе-хе.

– А что за линза? – Сэргей сделал вид, что его это заинтересовало. Про гравитационные линзы он, конечно, знал. И знал, что спряталось внутри Верубиновой спиральной галактики. Но нужно было разведать, что знает об этом этот заокеанский откормыш. А главное, знает ли он, что там на самом деле.

Билл понял, что на Андромеду ему не нужно и в вопросе он увидел шанс.

– Там у меня в бэкпэке бигмак есть, – Билл подбирал слова, – из мяса, настоящего... говядина. Правда он надкушенный. Хотите?

– Из мяса? Отлично! – Сэргей порылся в бэкпэке Билла, достал бигмак, разломил его на две части и надкушенную отдал Кипу. – Ну что там за линза? Рассказывай.

Билл воспроизвёл свой спич в НАСА перед миссией. Он заучивал его три дня подряд перед выступлением и поэтому хорошо всё помнил. Правда сейчас уложился в пять минут опустив все американские шуточки над которыми тогда все так смеялись. Он рассказал про красное смешение, что оно бывает доплеровским и гравитационным, и как с его помощью определяется удалённость галактик. Далее объяснил как гравитационное поле отклоняет световые лучи и как образуются гравитационные линзы. Затем Билл начал приводить примеры:

– За Верубиновой галактикой находится двойной квазар J0947-J0974.

– Кошачьи Яйца, – поправил его Кип.

– Что кошачьи яйца? – не понял Билл.

– Он называется так: двойной квазар “Кошачьи Яйца”.

– А? не знал, так вот, – продолжал Билл, – мы обнаружили...

– Что обнаружили? Четыре яйца вместо двух, – ехидно заметил Кип.

– Вообще-то шесть.

– Ну хоть не семь, – хохотнул Сэргей, – и это ещё с какой стороны посмотреть. Я место знаю откуда целых восемь видно.

Билл проглотил пошлую шутку сделав вид, что не заметил и продолжал:

– Отклонение световых лучей испускаемых… ээ… этими яйцами гораздо сильнее, чем должно быть для гравитационного потенциала всех видимых звёзд Верубиновой галактики. Но это и так ясно - тёмная материя не новость. Не это главное! По красному смешению получается, что яйца выглядят совсем голубыми на фоне соседних объектов и поэтому находятся гораздо-гораздо ближе их. В результате мы посчитали, что Верубин на 99% состоит из тёмной материи. Почти полностью из неё, представляете! Эта галактика уникальна! Другие содержат процентов 50-80, а эта 99!

– Бидон у корыта зачем? – спросил Сэргей раскуривая сигару. Душистый запах хорошей сигары быстро наполнил отсек.

Билл внутрене напрягся. Он очень боялся сигарного дыма. На Земле сигары и табак уже давно были запрешены. Никто не курил, но мерзкие картинки анти-табачной пропаганды были повсюду. Даже на пачках с макаронами были изображения поражённых табаком лёгких, отрезанных ног и рук и каких-то уродцев в инвалидных калясках. Билл был убеждён, что Стивен Хокинг курил с детства и ему таким быть не хотелось.

– Это контейнер для частиц тёмной материи, – быстро сказав это Билл задержал дыхание стараясь не вдыхать заражённый табаком воздух.

– Чего? Контейнер! Ха-ха-ха! – Сэргей и Кип взорвались смехом. – Они пробы вакуума собрались брать, ха-ха-ха! Вот уроды!

– А я-то думал, что это за беременный таракан такой ползёт! А это у него оказывается бидончик, – Кип вытер слёзы, – для вакуума! Пустоту вычерпывать! Ленина начитались – типа вакуум неисчерпаем.

– И мы его тапком, тапком, хрясь-хрясь! – продолжал ухахатываться Сэргей, – Ничёсебе слетал за вакуумом, чёрт беременный!

– Два нюка в брюхо... а то расползались тут и вакуум тырят, - Кип потихоньку приходил в себя от смеха, – ну как им ещё объяснить, что полёты на Верубин запрещёны?

Билл видел те две вспышки когда собирал пробы грунта детской лопаткой в пластиковое ведёрко на поверхности Пенелопы. Ведёрко и лопатку Билл позаимствовал у Стива, которые тот взял с собой в полёт на память о сыне - и вот пригодились. Из коллег больше всех было жалко Раби, здоровенного негра-астрофизика. Раби вырос среди белых и весь долгий полёт со слезами на глазах рассказывал Биллу как его дразнили в детстве его свертники: "нигге-бой-нигге-бой – не хотим играть с тобой!" От рассказов Раби у Билла тоже наворачивались слёзы и он пытался всеми силами искупить свою вину перед ним. Не вышло.

– Одеться можно? – Билл как-то совсем пал духом.

– Да, и сядь там в углу. Тихо сиди.

Сэргей достал из бэкпэка пачку трофейных спагетти оставшуюся с ещё очень старых времён. По слогам путая ударения с трудом прочитал "Про-из-ве-де-но на-ро-дом и пра-ви-тель-ст-вом и-та-ли-и д-ля со-вет-с-ко-го на-ро-да и пра-ви-тель-ст-ва", – надо бы русским всерьёз заняться, – подумал Сэргей, – а то совсем забуду. Оставшимися передними зубами он отгрыз край упаковки, достал несколько спагеттин и с громким хрустом начал их пережёвывать. Спагеттины до крови кололи нёбо, дёсны и щеки.

– Слушай Кип. Отварить бы макарошек и поесть по-человечески, а? Надоело сухими их жрать! Короче, летим на Андромеду. Решено.

В углу зашевелился Билл.

– Не вопрос, летим – ответил Кип.