За­бы­тые юби­леи. Ге­ор­гий Кон­стан­ти­но­вич Жуков. 125 лет со дня рож­де­ния

125 лет назад, 1 де­каб­ря 1896 года, ро­дил­ся Ге­ор­гий Кон­стан­ти­но­вич Жуков — кре­стьян­ский сын, став­ший не про­сто мар­ша­лом Со­вет­ско­го Союза, а пер­вым среди рав­ных в ряду по­бе­ди­те­лей во Вто­рой ми­ро­вой войне. 

Ка­луж­ская гу­бер­ния, Ма­ло­я­ро­сла­вец­кий уезд, де­рев­ня с во­ен­ным на­зва­ни­ем Стрел­ков­ка на бе­ре­гу реки Угод­ки — тихая малая ро­ди­на пол­ко­вод­ца, ко­то­рый с дет­ства про­яв­лял ко­ман­дир­ский ха­рак­тер — дерз­кий и упря­мый.

«Один раз отец задал мне такую порку, что я трое суток жил в ко­ноп­ле у со­се­да», — вспо­ми­нал Жуков. Но вер­то­пра­хом он не был, от учебы и ра­бо­ты не пря­тал­ся. Ге­ор­гий окон­чил трех­лет­нюю церковно-​приходскую школу в со­сед­нем селе Ве­лич­ко­ве и летом 1908 года пе­ре­ехал в Моск­ву к со­сто­я­тель­но­му род­ствен­ни­ку — ме­хов­щи­ку Ми­ха­и­лу Пи­ли­хи­ну, ко­то­ро­му тре­бо­вал­ся смыш­ле­ный и ра­бо­то­спо­соб­ный уче­ник. К 1914 году он стал мастером-​скорняком, сни­мал за три рубля койку в квар­ти­ре в Охот­ном Ряду и вряд ли за­ду­мы­вал­ся о во­ен­ной ка­рье­ре.

Как почти и все мар­ша­лы Ве­ли­кой Оте­че­ствен­ной, бо­е­вое кре­ще­ние он по­лу­чил на фрон­тах Пер­вой ми­ро­вой. Жу­ко­ву по­вез­ло: он про­шел до­ста­точ­но ос­но­ва­тель­ное обу­че­ние на ка­ва­ле­рий­ско­го офи­це­ра и в ав­гу­сте 1916-го попал в дей­ству­ю­щую армию вице-​унтером. В 10-м Нов­го­род­ском дра­гун­ском полку среди рав­ных по опыту и зва­нию он вы­де­лял­ся рас­то­роп­но­стью, уме­ни­ем во­е­вать.

В строю стало ясно, что он — при­рож­ден­ный во­ен­ный. О дру­гой судь­бе он уже не по­мыш­лял. Жуков слу­жил в раз­вед­ко­ман­де, они со­вер­ша­ли рейды в тыл врага, за­хва­ты­ва­ли «язы­ков». Од­на­жды драгунам-​разведчикам уда­лось взять в плен немец­ко­го офи­це­ра. За это Жуков по­лу­чил свою первую на­гра­ду — сол­дат­ский Ге­ор­ги­ев­ский крест 4-й сте­пе­ни.

Вско­ре бра­вый дра­гун ока­зал­ся в гос­пи­та­ле из-за тя­же­лой кон­ту­зии. После вы­здо­ров­ле­ния ему при­сво­и­ли зва­ние унтер-​офицера и на­гра­ди­ли Ге­ор­ги­ев­ским кре­стом 3-й сте­пе­ни. Жу­ко­ва на­пра­ви­ли в за­пас­ной ка­ва­ле­рий­ский полк, и там после свер­же­ния мо­нар­хии его из­бра­ли пред­се­да­те­лем сол­дат­ско­го эс­кад­рон­но­го ко­ми­те­та. А в конце 1917 года полк упразд­ни­ли, и бу­ду­щий мар­шал вер­нул­ся в ро­ди­тель­ский дом. Про­во­е­вал он недол­го — два ме­ся­ца. Но это были на­сто­я­щие бои и на­сто­я­щий опыт.

Потом Крас­ная армия, рубка граж­дан­ской войны. В РКП(б) он всту­пил срав­ни­тель­но позд­но — 1 марта 1919 года. Вско­ре после этого в Ря­за­ни по­сту­пил на курсы крас­ных ко­ман­ди­ров, ко­то­рые, как пе­лось в по­пу­ляр­ной в те годы песне, «ком­со­став стране своей куют».

Жуков дей­стви­тель­но любил учить­ся, много читал, про­гла­ты­вая всё, что свя­за­но с во­ен­ным делом. И так про­дол­жа­лось до его по­след­них дней неза­ви­си­мо от за­ни­ма­е­мых долж­но­стей. Это было при­зва­ние, образ жизни, в ко­то­рой все осталь­ное вто­ро­сте­пен­но. В одной из пер­вых ха­рак­те­ри­стик на ко­ман­ди­ра го­во­ри­лось:

«Тов. Жуков вполне от­лич­но под­го­тов­лен тео­ре­ти­че­ски, вы­шко­лен­но знает служ­бу, от­лич­но вос­пи­тан, об­ла­да­ет ини­ци­а­ти­вой, хо­ро­ший ад­ми­ни­стра­тор — хо­зя­ин эс­кад­ро­на. Дис­ци­пли­ни­ро­ван, но бы­ва­ет ино­гда резок с под­чи­нен­ны­ми»

В войну при­го­ди­лось всё, в том числе рез­кость.

Ми­ха­ил Бул­га­ков, встре­тив Жу­ко­ва на одном при­е­ме в се­ре­дине 1930-х, по ле­ген­де, со­ста­вил о нем такое впе­чат­ле­ние: «Че­хов­ская фа­ми­лия... Кни­го­чей... Боль­шое бу­ду­щее».

Звез­ду Героя и ре­пу­та­цию са­мо­го пер­спек­тив­но­го пол­ко­вод­ца но­во­го по­ко­ле­ния ему при­нес Халхин-​Гол. В июне 1939 года Кли­мент Во­ро­ши­лов по­ста­вил Жу­ко­ва во главе 57-го Осо­бо­го кор­пу­са, ко­то­рый дей­ство­вал в Мон­го­лии, там, где Со­вет­ский Союз, по су­ще­ству, всту­пил во Вто­рую ми­ро­вую, от­би­ва­ясь от япон­цев. Это на­зна­че­ние мно­гие в армии сочли аван­тю­рой: ка­ва­ле­ри­ста по­ста­ви­ли во главе круп­но­го со­еди­не­ния. Но Жуков уже тогда по­ни­мал со­вре­мен­ную войну глуб­же боль­шин­ства со­рат­ни­ков.

На бе­ре­гу реки Халхин-​Гол в трех­днев­ном сра­же­нии крас­но­ар­мей­цы от­ра­зи­ли на­па­де­ние са­му­ра­ев. От обо­ро­ны вой­ска Жу­ко­ва пе­ре­шли к на­ступ­ле­нию, и для япон­цев дело за­кон­чи­лось окру­же­ни­ем. После этого, несмот­ря на прось­бы Бер­ли­на, Япо­ния так и не ре­ши­лась на бо­е­вые дей­ствия про­тив Со­вет­ско­го Союза.

Роль Жу­ко­ва в годы Ве­ли­кой Оте­че­ствен­ной, по­жа­луй, точ­нее дру­гих опре­де­лил со­вре­мен­ный во­ен­ный ис­то­рик Алек­сей Исаев: кри­зис­ный ме­не­джер Крас­ной армии. Да, его бро­са­ли туда, где ожи­да­ли ка­та­стро­фу. На­при­мер, 9 сен­тяб­ря 1941 года, на сле­ду­ю­щий день после того, как город ока­зал­ся в бло­ка­де, Жуков при­был в Ле­нин­град. Про­был там недол­го, около че­ты­рех недель, но успел за­ла­тать дыры и под­го­то­вить город к дол­гой обо­роне. Воля, энер­гия, уме­ние быст­ро ма­нев­ри­ро­вать — эти ка­че­ства осо­бен­но по­тре­бо­ва­лись в пер­вый, самый тра­ги­че­ский год войны.

Он не ту­ше­вал­ся и в вы­со­ких ка­би­не­тах, чем вы­звал до­ве­рие и ува­же­ние са­мо­го гроз­но­го че­ло­ве­ка в стране. Как писал он в своих зна­ме­ни­тых ме­му­а­рах, «Вос­по­ми­на­ния и раз­мыш­ле­ния»,

«как я убе­дил­ся во время войны, И.В. Ста­лин вовсе не был таким че­ло­ве­ком, перед ко­то­рым нель­зя было ста­вить ост­рые во­про­сы и с ко­то­рым нель­зя было бы спо­рить и даже твер­до от­ста­и­вать свою точку зре­ния. Если кто-​либо утвер­жда­ет об­рат­ное, прямо скажу: их утвер­жде­ния не верны. (...) Мне во время войны при­хо­ди­лось остро воз­ра­жать про­тив ука­за­ний И.В. Ста­ли­на по стра­те­гии опе­ра­ций и по про­бле­ме обо­ро­ны стра­ны в целом, и неред­ко мои суж­де­ния при­ни­ма­лись».

Эту прин­ци­пи­аль­ность Жу­ко­ва под­чер­ки­ва­ли и его то­ва­ри­щи по ору­жию, вообще-​то рев­ни­во от­но­сив­ши­е­ся к славе и ре­га­ли­ям удач­ли­во­го со­рат­ни­ка. «Чув­ствуя свою право­ту в том или ином спор­ном во­про­се, Ге­ор­гий Кон­стан­ти­но­вич мог до­воль­но резко воз­ра­жать Ста­ли­ну, на что никто дру­гой не от­ва­жи­вал­ся», — вспо­ми­нал ге­не­рал армии Сер­гей Ште­мен­ко, долго слу­жив­ший в Ген­шта­бе, часто вы­пол­няв­ший за­да­ния Став­ки и по­то­му не раз ви­дев­ший Жу­ко­ва и на фрон­те, и в ка­би­не­те вер­хов­но­го глав­но­ко­ман­ду­ю­ще­го.

Судь­ба и роль Жу­ко­ва в Ве­ли­кой Оте­че­ствен­ной войне неред­ко ста­ви­ла в тупик ис­сле­до­ва­те­лей: ее невоз­мож­но опре­де­лить в несколь­ких сло­вах, не учи­ты­вая спе­ци­фи­ку со­вет­ской управ­лен­че­ской мо­де­ли. Какие толь­ко долж­но­сти он ни за­ни­мал! В пер­вые дни войны — на­чаль­ник Ген­шта­ба в зва­нии ге­не­ра­ла армии, фак­ти­че­ски вто­рая фи­гу­ра в армии после нар­ко­ма, мар­ша­ла Се­ме­на Ти­мо­шен­ко. Затем ко­ман­ду­ю­щий фрон­та­ми, ко­то­рые пре­граж­да­ли пути вер­мах­ту на ре­ша­ю­щих на­прав­ле­ни­ях. Но с ав­гу­ста 1942 года и до конца войны он был за­ме­сти­те­лем Вер­хов­но­го глав­но­ко­ман­ду­ю­ще­го, то есть снова вто­рым че­ло­ве­ком в армии, но уже после Ста­ли­на, ко­то­рый про­фес­си­о­наль­ным во­ен­ным не был.

Дол­гое время Жуков не ко­ман­до­вал фрон­та­ми, но участ­во­вал в раз­ра­бот­ке ос­нов­ных обо­ро­ни­тель­ных и на­сту­па­тель­ных опе­ра­ций и ку­ри­ро­вал их про­ве­де­ние. Пост нар­ко­ма обо­ро­ны в то время тоже за­ни­мал Ста­лин, но его роль в жизни стра­ны опре­де­ля­лось ско­рее не долж­но­стя­ми, а по­ня­ти­ем «вождь». Жуков, его пер­вый за­ме­сти­тель, фак­ти­че­ски воз­глав­лял во­ен­ное ве­дом­ство в ре­ша­ю­щие годы Ве­ли­кой Оте­че­ствен­ной. И в этом уни­каль­ность мар­ша­ла, ко­то­рую по­ни­ма­ли все фрон­то­ви­ки, вклю­чая тех, кто от­но­сил­ся к нему кри­ти­че­ски.

К непо­сред­ствен­но­му ко­ман­до­ва­нию фрон­том он вер­нул­ся уже в фи­на­ле ве­ли­ко­го про­ти­во­сто­я­ния, когда воз­гла­вил 1-й Бе­ло­рус­ский, с по­бе­да­ми до­шед­ший от Вар­ша­вы до Бер­ли­на. Всё го­во­ри­ло о его осо­бом по­ло­же­нии в со­вет­ской иерар­хии и в Крас­ной армии. Имен­но Жуков 9 мая в 0 часов 43 ми­ну­ты при­нял от фельд­мар­ша­ла Виль­гель­ма Кей­те­ля акт о без­ого­во­роч­ной ка­пи­ту­ля­ции на­цист­ской Гер­ма­нии.

Фо­то­гра­фии, за­пе­чат­лев­шие его в по­беж­ден­ном и осво­бож­ден­ном Бер­лине, — это на­сто­я­щий образ по­бе­ди­те­ля. Пол­ко­вод­ца, ко­то­рый горд за свою армию, за свой народ, вы­дер­жав­ший нече­ло­ве­че­ские ис­пы­та­ния, но остав­ший­ся непо­бе­ди­мый. Война еще не за­вер­ши­лась, а Жуков уже от­да­вал при­ка­зы об уве­ко­ве­чи­ва­нии па­мя­ти пав­ших ге­ро­ев...

Какой ценой он до­стиг по­бе­ды? При внеш­ней и внут­рен­ней жест­ко­сти Жуков по­ни­мал, что одной из глав­ных задач пол­ко­вод­ца яв­ля­ет­ся со­хра­не­ние армии в рас­че­те на боль­шую войну. Мо­би­ли­за­ци­он­ные ре­сур­сы Со­вет­ско­го Союза были ве­ли­ки, но не бес­ко­неч­ны, в осо­бен­но­сти после по­ра­же­ний 1941–1942 годов, после утра­ты мно­го­на­се­лен­ных тер­ри­то­рий. Про­тив­ни­ки неред­ко упре­ка­ли Жу­ко­ва в пря­мо­ли­ней­но­сти, в том, что он якобы не счи­тал­ся с жерт­ва­ми. Ста­ти­сти­ка го­во­рит об об­рат­ном: на фрон­тах, ко­то­ры­ми ко­ман­до­вал Жуков, по­те­ри неиз­мен­но были мень­ше, чем у со­се­дей. На­при­мер, в Бер­лин­ской опе­ра­ции: на жу­ков­ском 1-м Бе­ло­рус­ском на­счи­ты­ва­лось 1,7% по­терь от об­ще­го со­ста­ва, а у со­се­дей — 2,4%. Схо­жее со­от­но­ше­ние со­хра­ня­лось всю войну.

Неуди­ви­тель­но, что имен­но Жуков 24 июня 1945 года ко­ман­до­вал Па­ра­дом По­бе­ды на Крас­ной пло­ща­ди. Не за­быть, как он вы­ехал из Спас­ских ворот на белом коне, ко­то­ро­го звали Ку­ми­ром. И на вто­ром па­ра­де По­бе­ды 7 но­яб­ря в Бер­лине, в ко­то­ром участ­во­ва­ли пред­ста­ви­те­ли че­ты­рех армий ан­ти­гит­ле­ров­ской ко­а­ли­ции Жуков, при­ни­мав­ший парад от со­вет­ской сто­ро­ны, был глав­ным ге­ро­ем. Он оли­це­тво­рял Крас­ную армию, ре­ша­ю­щую роль ко­то­рой в раз­гро­ме нем­цев и их со­юз­ни­ков тогда никто не под­вер­гал со­мне­нию. Неуди­ви­тель­на и по­сле­во­ен­ная опала. После все­мир­но­го три­ум­фа — пуб­лич­ная кри­ти­ка и ко­ман­до­ва­ние Одес­ским окру­гом. А тот факт, что Жу­ко­ву уда­лось из­бе­жать тюрем и ла­ге­рей, го­во­рит о том, что он все еще был необ­хо­дим Ста­ли­ну «в гря­ду­щих боях».

Жуков спол­на по­знал непо­сле­до­ва­тель­ность по­ли­ти­ки Ни­ки­ты Хру­ще­ва, ко­то­рый, от­лич­но зная ха­рак­тер мар­ша­ла, на­зна­чил его ми­ни­стром обо­ро­ны и опи­рал­ся на него в борь­бе с по­ли­ти­че­ски­ми кон­ку­рен­та­ми. Но, когда «ан­ти­пар­тий­ная груп­пи­ров­ка» Вя­че­сла­ва Мо­ло­то­ва уже не пред­став­ля­ла опас­но­сти для пер­во­го сек­ре­та­ря ЦК, Жуков вновь ока­зал­ся в кро­меш­ной опале.

Хру­щев уви­дел в нем по­тен­ци­аль­но­го со­пер­ни­ка, силь­но­го, по­пу­ляр­но­го в на­ро­де. Пер­вый сек­ре­тарь ЦК КПСС под­стра­хо­вы­вал­ся: ни­ка­ких пла­нов за­хва­та вла­сти у Жу­ко­ва не было, он во­об­ще по рус­ской пол­ко­вод­че­ской тра­ди­ции почти рав­но­душ­но от­но­сил­ся к по­ли­ти­ке. Но по во­про­сам обо­ро­ны мар­шал По­бе­ды, спо­рив­ший со Ста­ли­ным, под­да­ки­вать Ни­ки­те Сер­ге­е­ви­чу точно не со­би­рал­ся.

Узнав, что вме­сто него ми­ни­стром обо­ро­ны на­зна­чи­ли мар­ша­ла Ро­ди­о­на Ма­ли­нов­ско­го Жуков, по ле­ген­де, груст­но по­шу­тил: «Ну это еще хо­ро­шо. Я думал, Фур­це­ву (то­гдаш­ний ми­нистр куль­ту­ры. — Ред.) на­зна­чат».

На неко­то­рое время Жуков стал ми­ше­нью для офи­ци­оз­ной кри­ти­ки. Его об­ви­ня­ли в бо­на­пар­тиз­ме, в от­ры­ве от пар­тии. Пы­та­лись бро­сить тень и на фрон­то­вую био­гра­фию мар­ша­ла. Он ока­зал­ся в пол­ной от­став­ке — даже в Груп­пу ге­не­раль­ных ин­спек­то­ров Ми­ни­стер­ства обо­ро­ны его не вклю­чи­ли. Из книг и га­зет­ных пуб­ли­ка­ций о войне имя мар­ша­ла по­бе­ды вы­чер­ки­ва­ли. На даче, где жил пол­ко­во­дец, уста­но­ви­ли про­слу­ши­ва­ю­щую ап­па­ра­ту­ру. По­ли­ти­ка не война, в ней фрон­то­вой гросс­мей­стер ока­зал­ся не самым силь­ным иг­ро­ком.

Но он не сло­мал­ся. Нашел себя в «Вос­по­ми­на­ни­ях и раз­мыш­ле­ни­ях». Жуков все­гда точно под­би­рал слова — для при­ка­зов, для ар­гу­мен­тов во время под­го­тов­ки опе­ра­ций. И книгу свою на­звал не про­сто эф­фект­ным сло­во­со­че­та­ни­ям. Это имен­но вос­по­ми­на­ния и раз­мыш­ле­ния, вы­ве­рен­ные и про­счи­тан­ные.

После от­став­ки Ни­ки­ты Хру­ще­ва тучи над го­ло­вой мар­ша­ла, ко­то­ро­му пошел вось­мой де­ся­ток, по­сте­пен­но стали рас­се­и­вать­ся. В те­ле­ви­зи­он­ных бе­се­дах с Кон­стан­ти­ном Си­мо­но­вым рас­крыл­ся не же­лез­ный пол­ко­во­дец, а ду­ма­ю­щий че­ло­век, ана­ли­тик, живой, иро­нич­ный, уме­ю­щий рас­смат­ри­вать раз­ные ва­ри­ан­ты раз­ви­тия со­бы­тий, при этом внут­ренне мо­ну­мен­таль­ный. Без позы, без фаль­ши. Ни­ка­кие по­сле­во­ен­ные ис­пы­та­ния не могли сбить с него ореол По­бе­ды.

Нема­ло ме­му­а­ров на­пи­са­но о Вто­рой ми­ро­вой войне. Но жу­ков­ские «Вос­по­ми­на­ния и раз­мыш­ле­ния» — на осо­бом счету. Ко­неч­но, они на­пи­са­ны с огляд­кой на цен­зу­ру, на по­ли­ти­че­скую си­ту­а­цию. Про­тив вы­хо­да этой книги вы­сту­па­ли сек­ре­тарь ЦК по идео­ло­гии Ми­ха­ил Сус­лов и ми­нистр обо­ро­ны Ан­дрей Греч­ко. Впро­чем, Бреж­нев дал добро на книгу, на­мек­нув через тре­тьих лиц, что непло­хо бы до­ба­вить туда две-​три фразы о нем самом.

Жуков пошел на уступ­ки. Но ха­рак­тер и ин­тел­лект пол­ко­вод­ца в этой книге за­пе­чат­лен точно. И не слу­чай­но его ме­му­а­ры за­ин­те­ре­со­ва­ли де­сят­ки мил­ли­о­нов чи­та­те­лей по всему миру. Жуков на за­ка­те дней снова стал де­ле­га­том съез­да КПСС, по­лу­чил два вы­со­ких ор­де­на. В ки­но­э­по­пее «Осво­бож­де­ние» его сде­ла­ли прак­ти­че­ски глав­ным ге­ро­ем, «Ро­ди­ну спас­шим, вслух го­во­ря». До трид­ца­ти­ле­тия По­бе­ды мар­шал не дожил: летом 1974-го его опла­ки­ва­ла вся стра­на.

В 1990-е в вос­при­я­тии мар­ша­ла Жу­ко­ва про­яви­лись две край­но­сти. Одни про­воз­гла­ша­ли его един­ствен­ным сим­во­лом по­бе­ды, от­тес­няя на вто­рой план преж­де всего по­ли­ти­че­ских ру­ко­во­ди­те­лей стра­ны во главе с Иоси­фом Ста­ли­ным. Дру­гие об­ру­ши­лись на Жу­ко­ва всей мощью при­ми­тив­ной про­па­ган­дист­ской ми­фо­ло­гии, сво­дя­щей­ся к двум сло­вам «тру­па­ми за­ва­ли­ли».

После рас­па­да Со­вет­ско­го Союза эти на­пад­ки можно счи­тать неми­ну­е­мы­ми, и свя­за­ны они не столь­ко с ана­ли­зом во­ен­ной ре­аль­но­сти, сколь­ко с по­ли­ти­че­ски­ми ма­нев­ра­ми «вла­сти­те­лей дум» в нашей стране и за ру­бе­жом. Оче­вид­но, что одной из стра­те­ги­че­ских задач для них было и оста­ет­ся необъ­ек­тив­ное за­ни­же­ние роли Крас­ной армии в раз­гро­ме Тре­тье­го рейха.

Но ис­то­рию не из­ме­нить: войну вы­дер­жал и вы­иг­рал наш сол­дат, ко­то­ро­го вели в бой пол­ко­вод­цы, и в их ряду пер­вым среди рав­ных был Ге­ор­гий Кон­стан­ти­но­вич Жуков.

На под­сту­пах к Крас­ной пло­ща­ди к 50-​летию По­бе­ды уста­нов­лен па­мят­ник мар­ша­лу. Но, ду­ма­ет­ся, точ­но­го осмыс­ле­ния пол­ко­вод­ца ху­дож­ни­ки еще не со­зда­ли. Глав­ное — впе­ре­ди. Для по­бе­ди­те­лей смер­ти нет, всад­ник на белом коне все­гда в на­род­ной па­мя­ти. И он из нее не ис­чез­нет.