Великий, могучий и хрупкий СССР! Интервью четвертое

Редакция Бескома продолжает серию интервью о развале СССР. На вопросы отвечают рядовые граждане страны Советов, которые стали очевидцами событий тридцатилетней давности. Объединяет всех участников серии коммунистический взгляд на мир и классовый подход к событиям прошлого и настоящего. Наш следующий респондент бывший офицер СА, инженер Илья Ферберов. Долгое время был Секретарём ЦК РКРП-КПСС по идеологии.

Каким Вы помните СССР и себя в СССР (образование, должность, зарплата, цены, быт и т. п. )?

Я получил в СССР высшее образование – инженерное и военное. До армии – работал рабочим (строитель, грузчик, помощник комбайнёра, электромонтёр, токарь). В армии – от командира роты и батальона до зам. командира соединения (по вооружению). На всех этих должностях (как до армии, так и в армии) зарплата была достойная, семья была обеспечена. Цены были разные: на продукты питания – низкие цены, на одежду и обувь – по-разному: на повседневные предметы – умеренные, на шикарную – высокие. Но многое обеспечивалось за счёт общественных фондов потребления, т.е. бесплатно. Сюда входили основные блага – жильё, медицина, образование, в значительной степени – транспорт. До 50% затрат несло общество, гражданам же они обходились бесплатно, фактически – по потребности.

Быт тоже обеспечивался по-разному. Примерно до конца 70-х годов – нормально. Затем появилось понятие дефицита, начали возникать очереди, различные льготы для отдельных категорий (и это были не инвалиды, а руководители). Но было точное понимание, что завтра мы будем жить лучше, чем сегодня. Так оно и было. Не было ни малейшего страха за завтрашний день.

Первые ласточки грядущей катастрофы, замечали ли Вы их? Может, замечали другие?

Замечал. Но не думал, что это выльется действительно в катастрофу. Начало проявляться социальное расслоение, появились богатые не по труду и не по заслугам. Начали проявляться и наследственные блага. Возникло недоверие к лозунгам и демагогии агитаторов. Советская власть переставала восприниматься как своя власть. Внезапно, явно скоординированно, началось физическое преследование офицеров, случаи их избиения, травля советской армии в целом и её офицеров в частности. А также травля коммунистов.

Где и как Вы встретили известие о развале СССР? Ваша реакция и реакция окружающих?

Я уже примерно понимал, что происходит. И это известие не стало для меня неожиданным. Моя реакция была примерно такая: «Надо искать единомышленников и подниматься на борьбу». Тем неожиданней была для меня реакция большинства окружающих. Многие вообще не поняли, что произошло, никак не отреагировали. Кое-кто воспринял события с надеждой на обогащение и как освобождение от обязанностей – прежде всего, от обязанности трудиться.

Считали ли Вы подписание Беловежских соглашений точкой невозврата? Или теплилась надежда на восстановление СССР? Когда надежда угасла окончательно?

Нет, не считал и не считаю. Абсолютно уверен, что наше будущее – именно социализм. Эта уверенность не угаснет никогда. Это не просто надежда, а вполне научное знание. Просто я хорошо знаю экономику.

Лихие 90-е. Какие изменения они принесли в вашу жизнь (нарушились ли планы, карьера, открылись ли новые возможности)?

Конечно, планы нарушились. Во-первых, я уволился из армии, не пожелав служить врагам, разрушившим мою родину. Таким образом, отпали планы на дальнейшую военную карьеру. Теперь план состоял в том, чтобы обеспечить физическое выживание себе и своей семье. Возможности скорее закрылись, чем открылись. Если говорить о чисто материальных возможностях, то у меня, полковника Советской армии, пропала возможность получить бесплатную квартиру, получать приличную пенсию и одновременно работать на высокооплачиваемой работе.

Многие люди искренне считают, что сегодня жизнь в стране стала лучше, приводят цифры, свои воспоминания из 80-х. Прожженные либералы боготворят 90-е. Что выбираете Вы: поздний социализм или капитализм (90-х, 2000-х и пр.)?

Статистика, даже официальная, свидетельствует о том, что большинство людей убеждено, что в Советском Союзе жизнь была лучше. Не только старики, которые это знают на своём опыте, но и молодёжь. По-другому думают две категории – разбогатевшие преступники и абсолютно тёмные, забитые, безграмотные люди.

Я бы выбрал социализм. Не то, что сейчас неточно называют поздним социализмом, потому что с середины 80-х годов социализма уже не было. Но даже в период после середины 50-х годов, когда в экономике, а следовательно, и в политике тенденция к построению коммунизма сменилась на тенденцию восстановления капитализма, всё же по инерции ещё сохранялись основы социалистического строя. И была реальная возможность сменить эту тенденцию на правильную, прогрессивную. Сейчас моя жизнь тоже наполнена – наполнена борьбой. И это придаёт ей смысл. Мы не можем знать, когда именно свершится революция. Но мы своё дело сделаем, и это дело не пропадёт никогда.

Когда Вы стали задумываться, если задумывались, о причинах развала СССР? К каким выводам Вы пришли, если говорить о них вкратце?

Я стал задумываться об этом ещё до фактического развала СССР.

Причинами, на мой взгляд, являются коренные изменения в экономическом базисе, которые произошли с 60-х годов. Тот самый поворот от всё более полного приближения к коммунистическим отношениям - к возрождению рыночных отношений, т.е. капиталистических. Эти изменения в базисе неизбежно сказались и на изменении общества, в котором стали превалировать мелкобуржуазные ценности, а затем и просто буржуазные.

Стоит ли перед человечеством (пролетариатом) задача перехода к социализму? Или опыт бывших социалистических стран доказал нежизнеспособность марксистского проекта, и нужно искать новый путь?

Конечно, стоит такая задача. Известный лозунг «Социализм или смерть» сейчас обострился до понимания, что альтернативой социализму является не только смерть конкретного человека, но и смерть всего человечества. Опыт строительства социализма в нашей стране и в других странах, а также опыт его разрушения блестяще доказали именно жизнеспособность марксистского проекта, поскольку все эти процессы происходили в точном соответствии с учением Маркса-Ленина. Временное поражение социализма произошло не в результате следования этому учению, а в результате отхода от него.

Путь проложен. Хотя, конечно, какие-то формы, детали движения по этому пути могут быть несколько другими, поскольку конкретная историческая ситуация во многом изменилась. Но мы вооружены самой передовой теорией и сможем учитывать эти изменения в своей тактике.

Возможно, перечисленные вопросы не коснулись чего-то важного, на Ваш взгляд, что бы Вы хотели добавить, досказать тем, кто не застал первое в мире социалистическое государство?

Да. На мой взгляд, самое важное, что было в нашем социалистическом государстве – это отношения между людьми. Они были человеческими. Общество было человеческим, а не волчьим. И мы хорошо знали, кто из окружающих достоин уважения, а кто – презрения. Это определялось их личными, человеческими качествами, а не количеством денег на их счету. В беде мы помогали друг другу всем, чем могли, а не отворачивались равнодушно или, тем более, не подталкивали их к пропасти. Мы, а потом - наши дети, могли гулять допоздна во дворе, наши подъезды вообще не запирались. Мы ходили в походы и пели у костра задушевные песни. Если мы ехали в машине, а на обочине стоял автомобиль с поднятым капотом, мы считали обычным делом обязательно остановиться и спросить, чем помочь. А не увеличивали скорость, чтобы поскорее проехать мимо, пока не нарвались на грабителя. Мы не делили людей по национальности – весь Советский Союз был нашим домом. Я, урождённый москвич, три года работал и учился в Казахстане, потом три года служил в Белоруссии, много лет жил в Нанайском районе Дальнего Востока. И везде это был мой дом. Те же казахи в 1941 году «понаехали» в составе Панфиловской дивизии за тысячи вёрст от дома, чтобы спасти мою Москву ценой своей жизни. И спасли. Иначе я бы и не родился. Мою мать с маленьким ребёнком (моим братом) во время войны эвакуировали в Татарскую республику, где татары приняли её, как родную…

Об этом можно ещё долго рассказывать и приводить наглядные примеры. И главное то, что всё это было для нас самым обычным, естественным, привычным делом. И в голову не приходило удивляться этому. Вот ради этого, ради жизни в человеческом обществе и надо бороться. Это такое великое дело, что ради него оправданы любые жертвы.

И. Ферберов, член Политсовета ЦК РКРП-КПСС, Москва, 75 лет