Зоопарки с человеками…

Огнеземельцам не повезло. На их земле появились европейцы и овцы. А индейцы на овец охотились, что не понравилось фермерам. Те установили премию за их отстрел (платили за головы, уши и кисти рук). Женщин отстреливали в первую очередь-​ чтоб племя не смогло восстановиться. Короче, от примерно 10 тыс. индейцев осталось к 1880г. около 400 человек. Кстати, европейские музеи платили за черепа индейцев больше фермеров. И часть трофеев ушла в музеи. Правительство одобряло их уничтожение.

В 1881 году 11 огнеземельцев были вывезены в Европу с разрешения правительства Чили, где выставлялись в качестве «живых экспонатов» в Берлинском зоопарке и в Булонском лесу близ Парижа. Это сделал Гагенбек-​ владелец зоопарков и устроитель всемирно известных этнографических шоу.  Условия контракта были стандартные: работа "экспонатов" оплачивалась, по завершению работники возвращались на родину. Однако, все закончилось трагично. Лишь четверо из них выжили и вернулись на родину, остальные умерли от болезней. (Огнеземельцы — Википедия с видео // WIKI 2.) О судьбе вернувшихся больше ничего не известно.

"Есть еще сведения, что в 1881 году пять индейцев племени Кавескар (Огненная Земля, Чили) были похищены и транспортированы в Европу, чтобы стать экспонатами в человеческом зоопарке. Все они умерли год спустя."- и все, больше никаких подробностей об этих людях и их похитителях я в интернете не нашла. 

Это происходило в 1809 году, через два года после того, как в Англии был принят закон, запрещающий работорговлю, то есть для поездки в Лондон нужно было не только формальное разрешение губернатора Капской колонии лорда Каледона, о чем тот впоследствии пожалел, но и согласие самой Саарти.

Девушку, которой было тогда чуть меньше 20 лет, заверили, что в Лондоне она сможет разбогатеть, и Саарти согласилась, что и определило ее дальнейшую судьбу.

представители аболиционистской организации «Африканская ассоциация» попытались добиться ее освобождения. Для этого нужно было доказать, что она находится в Лондоне на положении рабыни.

сама Баартман на вопрос судьи, «выставлялась ли она на публику с ее собственного согласия», ответила, что выставлялась без какого-​либо принуждения в обмен на получение части прибыли от показов. Это было правдой: она добровольно поехала Лондон, согласилась демонстрировать себя публике и действительно получала за показы какие-​то совсем небольшие деньги.

В результате суд квалифицировал ее отношения с господином Данлопом как «контракт» и вопрос был закрыт.

Затем она перешла (передан  контракт) некоему французу по имени Рео. Через год Саарти надоела парижской публике и стала объектом откровенных насмешек, карикатур и комедийных скетчей. Она пристрастилась к алкоголю, стала зарабатывать проституцией и в декабре 1815 года умерла то ли от оспы, то ли от сифилиса, то ли от пневмонии.

Ота Бенга конголезский пигмей из народа мбути. Рост 140 сантиметров , 23 года.

 каратели из «Общественных сил» короля Леопольда II уничтожили его племя, убили  его жену и двоих детей. Его отправили на невольничий рынок. Там его выкупил американец Сэмюэль Вернер, собиравший живые экспонаты для Всемирной выставки в Сент-​Луисе. 

Бенге  стал проводником и помог Вернеру наладить контакт с местными представителями племён батва и бакуба (от первых с Вернером согласились поехать четыре человека, от вторых – пятеро, в том числе принц племени, сын короля Ндомбе). С каждым актёром выставки  заключался контракт, гарантировался бесплатный проезд туда и обратно, работа оплачивалась. 

А потом и сам  согласился ехать в загадочный мир цивилизации вместе с новым знакомым. 

Выставка закончилась, но африканцы решили еще подзаработать Они придумывали вместе с белыми организаторами новые разновидности шоу. Например, Бенга сидел в клетке вместе с орангутангом, показывая, как близок он к обезьяне. Он и другие  африканцы быстро поняли, что толпа хотела видеть настоящих африканских «дикарей», поэтому они начали подражать танцам, которые подсмотрели у американских индейцев. Ота Бенга даже стал брать с посетителей по пять центов, чтобы продемонстрировать им свои спиленные зубы.
Вернеру нужны были ещё африканцы для антропологических целей, и во второе путешествие в Африку он отправился вместе с Бенгой. На родине Бенга женился во второй разе на женщина из батва, но вскоре его жена умерла от змеиного укуса, и он принял решение не оставаться в Конго, а снова вернуться с Вернером в США (1906г). 

Сначала жил в Бронксском зоопарке  и обладал правом свободного перемещения по его территории. 

Затем Вернер нашёл Бенге жильё в комнате при Американском Музее Натуральной Истории в Нью-​Йорке.  Бенга там нашёл и работу: ему платили, он рассекал по музею в костюме ковбоя и развлекал посетителей своей экзотической внешностью. По некоторым сведениям, в музее возникла конфликтная ситуация и директор музея отказался платить и предложил Бенге покинуть музей.

В скором времени он был взят на попечение Джеймсом М. Гордоном, руководителем сиротского приюта Говарда для цветных в Бруклине и другом Вернера. И следующим прибежищем Бенги стал сиротский приют Говарда для цветных, спонсором выступала  церковь.

В приюте – без работы  – Ота Бенга прожил вплоть до 1910 года. 
В январе 1910 года Вернер перевёз Бенгу в Линчбург (Вирджиния). Он обеспечил его накладкой на зубы и нормальной одеждой, чтобы Ота стал обычным членом афроамериканского общества. Местная поэтесса Энн Спенсер начала совершенствовать его английский, а чуть позже Бенга пошёл в начальную школу Линчбурга.

Через некоторое время Ота нашёл новую работу – он стал работать на линчбургской табачной фабрике. Его очень любили коллеги (прозвали его «Бинго»), он успешно работал благодаря малому росту и ловкости, без лестницы доставал листья с верхних полок складов, а на обеденном перерыве рассказывал новым друзьям историю своей жизни. В то же время Бенга начал планировать возвращение домой – ведь он стал более или менее независимым.

К 1914 году Бенга решил вернуться в Африку. Жизнь в Америке была не для него. Он накопил денег и стал искать возможность уплыть на родину. К этому времени Леопольд II был мертв, и бельгийский режим в Конго значительно ослабел.

С началом Первой Мировой Войны впал в тяжелую депрессию. Решив, что на родину ему вернуться уже не удастся, 20 марта 1916 года Ота Бенга покончил с собой.

Обращает на себя внимание, что рядом с Бенге, постоянно упоминается Вернер. В одних источниках его считают опекуном и чуть ли не другом Бенге, в других- безжалостным эксплуататором и рабовладельцем. Вернер постоянно находил Бенге жилье, устраивал в "зоопарки", выставки, одевал и т.д. Похоже, Вернер выполнял роль антрепренера, возможно небезвоздмездно. Но для Бенге было удачей иметь рядом такого человека. Пресса постоянно раздувала скандалы, то Бенге в обезьяннике поселили (через 3 дня перевели в другое место), то не так одели, то не прикрыли его экзотические зубы. И когда , наконец, Бенге одели, обучили, устроили на работу и из его жизни исчез Вернер, тут то он и застрелился... 

рабство в США давно было вне закона, однако Бенга все равно посадили в клетку и показывали посетителям зоопарка как "человека-обезьяну". 

его тут же заковали в цепи и посадили в клетку. К слову, сделать это было несложно, ведь рост юноши составлял всего 140 см, а вес 46 кг. Бенга перевезли в Сент-Луис на выставку, где он стал частью антропологической экспозиции, "живым экспонатом" наряду с несколькими видами обезьян. 

Это событие стало первым в череде непрерывных издевательств над пигмеем. В 1906-м он попал в экспозицию "человеческого зоопарка" в Нью-Йорке, где Бенга держали в настоящем обезьяннике вместе с гориллами и шимпанзе. Зрители съезжались со всей Америки лишь бы увидеть "зверька", а расистские СМИ выпускали о нем десятки статей, с удовольствием рассказывая о полуобезьяне-получеловеке. 

Поначалу Ото давали гулять по зоопарку и ухаживать за животными, но с течением времени его все чаще просто запирали в клетке. 

Все изменилось, когда афроамериканцы начали бить тревогу. Пастор Макартур из церкви для чернокожих смог освободить Ото Бенга и определить его в приют для сирот. Там юноша впервые начал носить обычную одежду и успешно изучать английский язык, но все-таки его не покидала мечта вернуться домой. Однако ей не суждено было сбыться. С началом Первой мировой войны цены на перелеты до Африки взлетели до небес, и Бенга понял, что домой ему уже никогда не вернуться.

Тоска по родине очень скоро переросла в депрессию, а та привела к нервному срыву. Тогда Ото в возрасте 32 лет решил самовольно уйти из жизни, не в силах бороться с обстоятельствами.

Семья лабрадорских эскимосов в гамбургском или берлинском зоопарке, 1880 год. Они приняли христианство и взяли немецкие имена. Мужчину зовут Авраам Улрикаб; его жену – Ульрика; детей Сара и Мария; племянника Тобиас; с ними была еще одна семья. Улрикаб таким образом решил заработать денег, чтобы выплатить долг миссионерам. За пять месяцев они все умерли от оспы, к которой у них не было иммунитета. Авраам Улрикаб вел дневник на языке инуктуит, в котором он описывал все унижения, через которые прошла его семья.

но нет... выдохнули... это проститутки в борделе Йокогамы. Это не расизм... не то

 «Меле»: https://mel.fm/zhizn/istorii/4265093-​ikh-pokazyvali-turistam-za-dengi-is...

В 1934 году супруги Олива-​Эдуар и Эльзир Дион, жившие в городе Корбей в канадской провинции Онтарио, ждали третьего ребенка. Это была довольно бедная семья: муж работал фермером, жена занималась хозяйством и детьми. В доме не было электричества и воды, а большинство продуктов они выращивали на своем огороде. 27 мая у Эльзир Дион начались преждевременные схватки. И родила пятерых девочек.

Пятерняшки выжили. Девочки стали первыми в мире однояйцевыми близнецами. Родителям предлагали отдать девочек на выставки и устраивать с ними выступления, как в цирке. Супруги долгое время не соглашались.

Тогда правительство Онтарио взяло всё в свои руки. Они издали указ, в котором говорилось, что родители обязаны передать опекунство другим лицам, поскольку те не могут обеспечить девочкам достойный уровень жизни. Четырехмесячных детей изъяли из семьи. А опеку над ними передали тому самому доктору, который принимал роды.

Через несколько лет через дорогу от дома, где выросли девочки, построили новое здание — «Питомник Дефо»

Там дети находились под присмотром врача и его коллег. Пятерняшкам было категорически запрещено общаться со своей семьей и выходить куда-​то за территорию. А вот любопытным туристам, желающим посмотреть на удивительных детей, было позволено заходить к ним.

Каждый день понаблюдать за девочками через стекло приходили около 6000 человек. Люди с ночи стояли в очереди, чтобы на следующий день подойти к пятерняшкам поближе и посмотреть, как те играют. Государство и врач зарабатывали на этом огромные деньги. По данным разных газет того времени, девочки как достопримечательность были для туристов привлекательнее Ниагарского водопада.

Жизнь, которая проходила в стенах одного здания и на территории игровой площадки, была странной. С одной стороны, у детей было всё: свежие и дорогие продукты, лучшая одежда, за их здоровьем следили именитые врачи. С другой стороны, они были изолированы от родных. Они контактировали лишь друг с другом и врачами, а еще видели на расстоянии людей, которые тыкали в них пальцами. 

Во взрослой жизни сёстры недобрым словом вспоминали своих родителей и всех причастных к человеческому питомнику. «Как будто они (родители. — Прим. ред.) были соучастниками какого-​то злодеяния, приведшего нас в этот мир. Мы были пропитаны чувством греха с момента нашего рождения. Мы были пронизаны чувством вины», — говорили девочки.

Сестры Дион добились от правительства Онтарио компенсации в размере 4 миллионов долларов.

В то время публика, а именно цивилизованное население Европы, вообще обожала «других», отличающихся от них людей. Поэтому европейцы любили не только посещать человеческие зоопарки, но и смотреть на детей маугли. Пример тому — Каспар Хаузер, 16–17-​летний юноша, который в 1828-м из ниоткуда появился на рыночной площади Нюрнберга. Его развитие было на уровне маленького ребёнка: он плохо говорил, не умел читать, не мог отличать людей от животных. Из-за этого Каспара поместили в башню и стали показывать многочисленным зевакам.

Подробнее на «Меле»: https://mel.fm/zhizn/istorii/4265093-​ikh-pokazyvali-turistam-za-dengi-is...

 неопубликованные воспоминания Н.С. Гаевской (1898 г.р.) :

Берлинский цирк того времени — самый большой цирк в Европе. Он прекрасно оборудован. В нем показывают очень разнообразную программу. Акробатические номера исполняют большие мастера арены. Дрессированные животные сменяют один одного на арене. Красивые и богатые апофеозы. Кроме того, часто показывают «этнографические» номера.

Привозят группу индейцев или негров африканского племени. Они располагаются табором. На арене выступают с песнями, плясками, национальными играми, состязаниями. На этот раз показывают «самоедов, дикарей Русского Севера». Это чукчи, или народ саамы.

Вокруг огромного бассейна стоят их чумы. Земля посыпана солью или искусственным снегом. 2-3 собачьи упряжки несут узкие нарты кругом бассейна. Каюры с взвизгами и криками погоняют их. На воде бассейна лодка-​байдарка из тюленьего

пузыря. В ней сидит человек, тоже в непромокаемой одежде. Верх лодки стягивает его у пояса, т.е. он не может из нее выскочить, но и вода не может проникнуть внутрь лодки. Он гребет двусторонним веслом. Время от времени он переворачивается с лодкой. Потом сейчас же выныривает. Лодка становится в нужное положение. С него стекает вода. Публика взвизгивает при каждом нырянии и, когда лодка переворачивается назад, аплодирует.

Потом играет бубен. Горит костер. Мужчины и женщины танцуют. Ребятишки лет пяти-​шести у них под ногами тоже ведут свой танец. Лица у всех расписаны причудливыми узорами. На шее ожерелья из зубов и костей. Удары бубна все громче, быстрее и быстрее кружатся на фоне огня причудливые фигуры, выкрики, гуканье, удары в ладоши в такт музыке.

После окончания представления мы идем на огромный участок за цирком, где устроили свое поселенье «самоеды». Тут у них привычные будни. Женщины у небольших костров варят еду, другие чинят и шьют одежду. Мужчины чинят сани, лодки или просто сидят и курят большие трубки. Собаки лежат на песке с вытянутыми языками. Им, видно, жарко. Детишки — как маленькие медвежата в своих одежках и малахаях барахтаются между ними. Проходят зрители. Идут, смотрят — как смотрят в зоопарке на слонов, жираф, медведей, обезьян. Нас коробит эта цивилизованная европейская публика.

Недалеко от нас стоит старик с трубкой. Мама обращается к нему с вопросами: откуда они, где еще побывали, когда вернутся на родину. Он все понимает, говорит на очень ломаном русском языке. Отвечает спокойно, с достоинством. Мама спрашивает, как его зовут. «Василий Николаевич». Мы удивляемся: имя-​то совсем русское. Он говорит: «А как же! Мы из России, тоже русские, православные». Мимо проходит типичный берлинец. Фланирующий, ничем особенно не заинтересованный. На минуту замедляет шаг. Удивлен: элегантная, хоть и очень просто держащая себя, дама разговаривает с этим... «замоедом». Наконец у него мелькает догадка: это верно тоже аттракцион, момент из программы. Он широко улыбается и двигается дальше. Чувствую, что и маме, как и мне, противно его самодовольствие и превосходство. На прощанье мама протягивает руку старику. Он с достоинством без поспешности пожимает ее. Мне кивает. Я довольна своей мамой. Женщина, сидящая возле чума, провожает нас улыбкой [Голубев 2010].

В газете «Санкт-​Петербургские ведомости» за 1865 г. помещено объявление: «Из Архангельска приехали самоеды на оленях и остановились на Неве близ дворца: тут раскинута у них юрта. Надобно подивиться, как олени их могут бегать во всю оленью прыть по ледяным кочкам <...> Самоеды приезжают в Петербург каждую зиму не потому, что их привлекает выгода, а потому, что этим спекулирует один мезенский купец. Собственно для самоедов такая предприимчивость невообразима» (цит. по: [Денисенко 2002: 42]).

в номере «Всемирной иллюстрации» за 1880 г. повторяется информация об оборотистом купце, организовавшем прибыльное катание на оленях, «для чего пригоняется ежегодно с севера до сотни этих животных. Стойла для них устроены на Лисьем носу» [Эвальд 1880: 193]. «Охранителем» выступает архангельский «мужичок», собирающий плату за осмотр чума изнутри. Однако и в этой заметке оленеводы названы лопарями / лапландцами (т.е. саамами) и охарактеризованы как «интересные представители человеческого рода». Катанья происходят на Неве или Мойке, а также у Полицейского моста. Вновь описывается чум: «В шатре, отовсюду закрытом шкурами оленей, помещается на этот раз некрасивая, средних лет лапландка с сыном»; «почти всегда за процессом медленного поглощения сырой оленины — в безобразных костюмах флегматически сидят угрюмые обитатели далекого Севера» [Там же; выделено нами. — М.Л.]. Текст сопровождается рисунком А. Баумана.

В записях Зографа о путешествии из Семжи в Мезень встречается и такая: «Старый Федотка [Федотка Хандеров, один из описываемых автором самоедов. — М.Л.] просится, чтобы я взял его в Москву и показывал за деньги, так как он может перед публикой есть сырое мясо и только что зарезанную птицу» [Зограф 1877: 8]. Эта заметка относится к 1877 г. Но, судя по просьбе «Федотки», подобная практика — поездки самоедов в Москву или Петербург для «показа за деньги» (причем, обратим внимание, именно с поеданием сырого мяса) — существовала и раньше.

«В одно из наших посещений мы увидели <...> на свободной площадке большую юрту самоедов (теперь — ненцы). В ней помещалась семья — отец, мать и дети. Их выставили для обозрения публики наряду со зверями. Я все сразу поняла и оценила как следует. Никогда не забуду злобных и мрачных лиц этих людей» [Гершензон-​Чегодаева 2000: 82].

В мае 1912 года петербургский журнал «Артистический мир» перепечатал из «Русского слова» следующую заметку:
«Вчера в Петербург из Риги прибыла труппа, вывезенная из Африки
для участия в открывающемся в Петербурге театре «Луна-Парк».
С вокзала труппа, представляющая собою какое-то сборище голых людей,
направилась к театру на Офицерской улице.
В труппе много женщин, тащивших на спинах в мешках малолетних детей.
Вся труппа одета более чем скромно: черные пояса, охватывающие бедра,
и легкие сандалии на ногах, – вот и все.
Прибытие труппы в театр для дирекции явилось полной неожиданностью;
никто не позаботился приискать ей квартиру.
Вследствие этого, вся труппа была загнана в сад и на ночь помещена в сарай для декораций. Ночью температура в Петербурге понизилась до 7-ми градусов ниже ноля.
Несчастные африканцы, сбившись в кучи, старались кое-как согреться.
Некоторые из них стали терять сознание.
Предусмотрительный антрепренер, опасаясь, как бы африканцы не разбежались, запер сарай.
Крики  замерзающих были услышаны дежурившими у ворот сторожами.
Они сообщили администрации сада, а затем полиции.
Когда в 8 часов утра открыли сарай, то нашли одного из труппы – 50-летнего старика – мертвым. Сегодня вся труппа размещена по квартирам»

В 1879 г. в Москве состоялась первая научная Антропологическая выставка,

Кое-​кто из европейских гостей выразил желание ознакомиться именно с представителями северных и южных племен России, и организаторы уделили этому вопросу самое пристальное внимание, выбрав некоторые племена — по желанию иностранных гостей и по возможности «прибывания таких племен в Москву или нахождения их в ней» [Там же: 231]. Оргкомитет принял решение пригласить цыган и караимов из тех, которые «проживают в Москве», а кроме того, привезти на выставку обитателей Севера: вогулов (манси), лопарей (саамов), самоедов (ненцев), а также люли и представителей

«народов Туркестана». Немаловажную роль в выборе антропологических типов сыграл финансовый вопрос: доставку инородцев из указанных регионов можно было осуществить по железной дороге за счет частных пожертвователей.

Обратимся к переписке в связи с организацией приезда представителей северных оленеводческих народов. Поскольку решение о доставке самоедов было принято весной, возникли определенные затруднения: самоеды в основном ушли на летнее кочевье в тундру, поэтому найти можно было только тех, кто по разным причинам задержался близ Архангельска. Финансовое и организационное бремя приняли на себя уполномоченный оргкомитета выставки в Архангельске князь Л.А. Ухтомский и губернатор Н.П. Игнатьев. На выставку согласилось приехать «семейство самоедов из Канинской тундры»: «Василий Канюков, 65 лет, при нем жена и сын (около трех лет) и Бобриков 21-го года с женою 20 лет и дочерью полтора года» [АВ 1879: 232]. Таким образом, всего на выставку прибыло шестеро самоедов. В письме Ухтомского оргкомитету указывалось, что они «при себе имеют некоторую домашнюю утварь, летний чум и зимний, копья и жерди <...> для постановки чума <...> и для настилки пола. <.> К сожалению, у оставшихся в Архангельске на летнее время самоедов не оказалось оленей» [Там же].

Для вогулов, самоедов и лопарей было приготовлено в Москве жилье: члены ОЛЕАЭ и добровольные помощники, проявившие инициативу в поддержке выставки, готовы были предоставить собственные дома. Однако «самоеды отказались жить не на свежем воздухе» и именно по этой причине «были помещены в Зоологическом саду» [АВ 1879: 232]. Судя по всему, как раз эти гости Антропологической выставки, прибывшие по приглашению ее оргкомитета, и были «шестью самоедами», о которых говорится в «Дневнике Зоосада» за 3 июля 1879 г. Причем поселили их там, как мы видим, вовсе не из коммерческих или иных «неблаговидных» соображений. Общество акклиматизации животных и растений, по инициативе которого был создан Московский зоосад и велась в нем научная работа, было тесно связано с ОЛЕАЭ. Многие члены оргкомитета Антропологической выставки — А.П. Богданов, Н.Ю. Зограф и др. — являлись активными членами и руководителями подразделений обоих обществ. Выбор зоосада для размещения самоедских чумов был обусловлен не в последнюю очередь относительной близостью к Манежу, где проходили выставка и съезд. Кроме того, посещение зоосада (31 июля) было предусмотрено программой пребывания иностранных гостей.

Содержание и хлопоты по обустройству самоедов в Москве, как сказано в отчете, принял на себя тогдашний директор зоосада

самоеды принимали участие в российских художественно-​промышленных и всемирных (европейских) выставках — привлекались к участию в экспозициях в так называемых «павильонах окраин», где демонстрировались ресурсы, промыслы и быт жителей далеких регионов Российской империи. Сохранились фотографии интерьеров залов и отдельных национальных жилищ народов Сибири и Севера — российских экспонентов, однако без представляющих их людей. В работе Е.Е. Савицкого дан анализ фотографий и воспоминаний о пребывании ненцев в качестве «живых экспонатов» павильона Крайнего Севера на самой известной Всероссийской выставке 1896 г. в Нижнем Новгороде [Савицкий 2017].

В апреле 1994 года в рамках африканского сафари в Порт-​Сен-Пер , недалеко от Нанта , во Франции , был представлен пример деревни Кот-д'Ивуара , позже названной Planète Sauvage .

В июле 2005 года в зоопарке Аугсбурга в Германии открылась «африканская деревня», где представлены африканские ремесла и африканские культурные мероприятия. 

В августе 2005 года в Лондонском зоопарке в течение четырех дней демонстрировались четыре человека-​добровольца в фиговых листьях (и купальных костюмах).

В 2007 году в зоопарке Аделаиды прошла выставка «Зоопарк людей», в которой участвовала группа людей, которые в рамках исследовательской работы подали заявку на размещение в бывшем вольере для обезьян днем, но затем вернулись домой ночью. Жители приняли участие в нескольких упражнениях, а у зрителей попросили пожертвовать на строительство нового вольера для обезьян.

Также в 2007 году карликовые исполнители на Фестивале панафриканской музыки (Fespam) были размещены в зоопарке в Браззавиле , Конго . Хотя члены группы из 20 человек, среди которых был младенец в возрасте трех месяцев, официально не демонстрировались, им было необходимо «собирать дрова в зоопарке, чтобы приготовить себе еду, и [на них] смотрели и смотрели». снято туристами и прохожими ».

В 2012 году появилось видео, показывающее сафари-​поездку по Бенгальскому заливу . Поездка сафари включала демонстрацию племени Джарава с Андаманских островов в их собственном доме. У этого коренного племени не было много контактов с посторонними, и некоторых просили танцевать для туристов. В начале сафари были таблички, запрещавшие «кормить» соплеменников, но туристы все равно приносили еду, чтобы раздать соплеменникам. В 2013 году Верховный суд Индии запретил эти сафари-​поездки.

современный российский антрополог Станислав Дробышевский, недавно проведший несколько месяцев в одной из групп живущего в условиях неолита африканского этноса хадза, рассказывает, что они построили хижину в месте, часто посещаемом туристами, и по очереди «работают» там живыми экспонатами, имея неплохой доход для всего племени.