Борис Марцинкевич: Британская энергетика как вещь в себе. Почему коллапс подкрался незаметно

В Англии 13 сентября стоимость электроэнергии на местной бирже кратковременно взлетела до 1750 фунтов за мегаватт-час. Такой резкий рост стоимости может быть вызван только одной причиной – внезапным появлением значительного дефицита в объединенной энергосистеме

О том, что в последние пару недель происходит в энергетической отрасли Великобритании, пишут много и часто. Но, если отбросить эмоции, факты можно рассортировать достаточно быстро. То, что возник дефицит топлива на заправках, все эти очереди паникующих островитян, наливающих бензин и дизельное топливо только что не в ведра и бидоны, – следствие состоявшегося Brexit, из-за которого в Англии после оттока трудовых ресурсов в виде мигрантов возник дефицит водителей грузовиков. Отдельный вопрос, по какой причине не желают идти на эту работу граждане Туманного Альбиона, но это настолько их внутренняя проблема, что нас она касается только в связи с тем, что видеосюжеты на тему "АЗС в Британии в сентябре 2021 года" кажутся крайне занимательными. Оставим эту ситуацию, что называется, за скобками и сосредоточимся на том, что действительно имеет отношение к энергетике Англии.

Технические причины взлета стоимости электроэнергии

В Англии 13 сентября стоимость электроэнергии на местной бирже кратковременно взлетела до 1750 фунтов за мегаватт-час. Такой резкий рост стоимости может быть вызван только одной причиной –внезапным появлением значительного дефицита электроэнергии в объединенной энергосистеме. С сугубо технической точки зрения такое может произойти лишь в одном случае: объем генерации в объединенной энергосистеме (ОЭС) резко значительно сократился, а горячих резервных мощностей оказалось недостаточно для того, чтобы они в короткое время смогли компенсировать такую потерю.

Другое название горячих резервных мощностей – вращающиеся, и это точно определяет их суть: энергоблоки, работающие в холостом режиме, готовые мгновенно выдать свою активную мощность в ОЭС. Как пример: в ЕЭС России объем резервных мощностей каждой электростанции согласовывается с центральной диспетчерской службой, отчеты об их техническом состоянии обязательны каждые 60 минут. Вот этого горячего резерва в ОЭС Великобритании и оказалось недостаточно – либо рассчитан был неверно, либо вообще не был рассчитан на такой объем падения генерации. Что происходило в Англии далее?

Эта невероятная цена электроэнергии продержалась недолго, но снизиться она смогла только до 400-450 фунтов за тот же объем, что десятикратно превышает средний уровень последнего десятилетия. С технической точки зрения это означает, что в ОЭС Англии не хватило и холодных резервных мощностей – энергоблоков, находящихся в полностью исправном состоянии, но для начала работы требующих определенных действий: подать топливо, вывести на рабочую температуру топки, в которых идет сжигание того или иного энергетического ресурса, вывести на нормативные параметры используемый пар и так далее.

Можно, конечно, предположить, что в Англии имела место проблема не техническая, а, скажем так, экономическая – производители электроэнергии искусственно взвинтили цены, чтобы получить максимально возможную прибыль. Но это, разумеется, антинаучная фантастика, поскольку в любом государстве имеются регуляторы ОЭС, которые подобного рода "электрических спекуляций" не допустят. Причины такой жесткости тоже очевидны: слишком много в XXI веке завязано на стоимость электроэнергии – производство, транспорт, освещение улиц, обеспечение всевозможных дежурных служб и так далее. Колебания уровня стоимости, конечно, возможны, но они никогда не достигают сотен процентов за считанные часы. Так что отбросим эту нездоровую фантазию в сторону и просто констатируем очевидное: в ОЭС Британии оказалось недостаточно и холодных резервных мощностей.

Двойной дефицит горячих и холодных резервных мощностей – жесткое доказательство того, что ОЭС недостаточно сбалансирована и нарушен один из фундаментальных принципов функционирования ОЭС: при любых обстоятельствах государственный регулятор обязан поддерживать энергетическую обеспеченность. Второй принцип – энергетическая безопасность – соблюдается. Не было никаких сообщений об отключении от электропитания спасательных, медицинских, коммунальных служб, предприятий с непрерывным циклом производства – электроэнергия имеется, просто ее недостаточно для потребителей более низких категорий.

Энергетический баланс – важнейшая характеристика энергосистемы

Сбалансированной ОЭС считается та, в составе которой работают электростанции нескольких типов – как минимум тепловые и гидроэнергетические, по возможности атомные, геотермальные, приливные, солнечные и ветряные. Тепловые могут работать на разных видах топлива – на угле, природном газе, мазуте, печном дизельном топливе, биомассе. В этом отношении классический пример – все та же ЕЭС России. В нашей стране в энергобалансе около 20 процентов приходится на АЭС, еще 20 процентов – на ГЭС, по два процента приходится на всевозможные виды ВИЭ, 45 процентов электроэнергии обеспечивает природный газ, оставшиеся проценты приходятся на электростанции угольные. Результат известен: нельзя сказать, что в России не растет стоимость электроэнергии, но это считанные проценты по результатам года, а не сотни процентов в течение суток.

Вывод может быть только один – с балансировкой ОЭС в Великобритании дела обстоят куда менее стабильно, чем с традиционным чаем в пять часов. Причин для такого состояния дел может быть всего две: либо не дорабатывают, причем очень сильно, регулирующие органы, либо что-то не так с государственным управлением, координацией энергетической отрасли.

Но представить себе, что регулирующие органы энергетической отрасли живут сами по себе, проявляя творческую самодеятельность там, где она недопустима, невозможно: нормативы, алгоритм действий отрабатываются годами, проверяются многократно в течение года. Третья причина – погодные, климатические форс-мажорные обстоятельства, а также извержения вулканов, землетрясения, пожары и военные действия на территории государства, но вот чего в Англии в сентябре 2021 года не было, так это всего перечисленного. Вулканы не взрывались ввиду их отсутствия, цунами не случилось, морозы со снегопадом не приключились.

Методом исключения приходим к однозначному выводу – произошедшее в Британии является прямым следствием политики, проводимой в энергетической отрасли самим государством, его правительством и прочими палатами парламента.

Если совсем уж просто, то где-то в кабинетах Министерства энергетики Великобритании в августе должен был раздаться вот такой приблизительно крик в телефонную трубку, который был слышен из-за закрытой двери: "Джон, быстро поднимай своего Гарри – пусть марширует в кочегарку, и чтоб через два часа все котлы кипели! Что? Да хоть лопатой!!! Эти представители ЛГБТ сообщили, что штиль продлится месяц!!! Да звонил я уже Бергтору в его Осло – нет у них газа, ремонт у них на скважинах! Мохаммеду в Катар звонил – денег с меня содрал вагон, но его газовоз будет только через две недели, не раньше. Что?! У тебя только на неделю?! Буди Гарри, обещай доплату за вторую смену, я срочно звоню Ивану в Кемерово и Джиму в Кейптаун! Быстрее, начинающий зоофил, прекрати глазеть на парнокопытное!" Но этот монолог придуман в таком виде только по той причине, что, в отличие от России, Министерство энергетики Британии не начинает готовиться к отопительному сезону в мае. Однако не было ни регулярных совещаний по этому поводу, ни такого вот диалога, и на то имелся целый ряд причин.

Взлет и падение угольной отрасли Великобритании

Начнем с того, что с ГЭС в Англии просто не сложилось – крупных рек нет, в горах Шотландии все, что можно было, уже используют, но это в пределах двух процентов. Тут винить, кроме матушки-природы, некого, а ее обвинять – себя не уважать. Но до последнего времени слова "Англия" и "уголь" были едва ли не синонимами – угольная эпоха в энергетике и промышленная революция начинались именно Соединенном Королевстве. Компенсация от матушки-природы за отсутствие крупных ГЭС более чем роскошная: достоверные и вероятные запасы каменного угля в недрах острова составляют 99 миллиардов тонн. Четыре группы угольных бассейнов, да еще и отдельные угольные поля практически по всей территории, и на рубеже XIXи XX веков добыча угля в Англии достигала 260 миллионов тонн в год. Его хватало и на собственную промышленность, и на экспорт для всей Европы, где даже горняки Рура не могли быть конкурентами – английский уголь куда выше по качеству.

Времени с той славной поры прошло больше века, угольная отрасль Великобритании претерпела несколько болезненных этапов "модернизации" – так, пожалуй, можно корректно назвать ее откровенное безжалостное убийство. Объемы добычи угля в Англии в 1960 году составляли 200 миллионов тонн, в середине 1980-х – 50 миллионов тонн, то есть за 30 лет она сократилась вчетверо. Наверное, некоторые из читателей могут припомнить, как вела себя по отношению к шахтерам Маргарет Тэтчер – шахты и разрезы закрывались десятками, был разогнан профсоюз горняков "Демократический союз горняков", а его деятельность запрещена законодательно. Но это всего лишь следствия, а настоящие причины связаны с другой статистикой: с такой же скоростью, с которой падали объемы добычи угля, росли объемы добычи нефти и природного газа.

К началу века объем добычи только нефти на шельфовых месторождениях Великобритании вырос до 2,5 миллиона баррелей в сутки – для сравнения, в то время в России добывали всего в 2,5 раза больше. Не менее впечатляющими были успехи по наращиванию объемов добычи газа – около 100 миллиардов кубометров в год в начале века. Удивляться этому не приходится: доказанные и вероятные объемы нефти на шельфе Англии составляли около двух миллиардов тонн (включая конденсат), природного газа – около 730 миллиардов кубометров, по этим показателям Англия занимала первое и второе (после Норвегии) место в Европе. На такие объемы добычи нефтяники и газовых дел мастера выходили поэтапно, и правящие элиты Англии были уверены, что эта тенденция вполне позволяет сворачивать угольную отрасль. Слишком много в ней было проблем – большое количество занятых с их мощным профсоюзным движением, высокие зарплаты, экологическая нагрузка.

Для угольной отрасли была начата мощная программа приватизации с одновременным сворачиванием любых мер государственной поддержки, что приводило к банкротствам и сворачиванию объемов добычи. В частных домах Англии сейчас уже непросто найти традиционный камин – домашние хозяйства массово перешли на газовое отопление. Одновременно с этим процессом начался еще один, который и вообразить раньше было невозможно: Британия с каждым годом наращивала импорт угля, объем импорта уже в 2000-м сравнялся с объемами собственной добычи, к 2005 году дойдя до рекордной отметки в 50 миллионов тонн. Уголь требовался сталелитейной промышленности и цветной металлургии, и, казалось бы, руководители страны должны были задуматься об этой странной тенденции, но этого не произошло. Причина всем нам хорошо известна. В 2009 году Еврокомиссия (а Великобритания на тот момент была полноправным членом ЕС) издала Директиву о ВИЭ, и Англия решила сделать ставку на ветряные электростанции, выдвинув простой лозунг: "Мы – остров, ветер у нас есть всегда". Вот об этом сейчас и пишут СМИ всей планеты: затяжной штиль в Северном море и привел к проблемам в энергетике Англии.

Уголь, газ, ветер, АЭС – поиск нового энергобаланса

Это действительно так: с конца августа в морях вокруг Британии установилась безветренная погода. Но это только часть правды – ажиотажем вокруг проблем ВЭС (ветряных электростанций) политики Англии стараются прикрыть крах еще одной, не менее амбициозной, правительственной программы. Стартом ее разработки послужило заявление премьер-министра Тони Блэра, которое он сделал в 2006 году: "Я поддерживаю строительство в нашей стране атомных энергоблоков нового поколения. Я верю, что атомную отрасль Великобритании ожидает светлое будущее. Мы нуждаемся в новом поколении ядерных технологий для обеспечения нашей энергобезопасности".

Золотые слова, и сказаны они были вовремя – в эти годы уже стала проявляться тенденция к снижению объемов добычи природного газа. Газовые месторождения оказались слишком сложными: можно было разработать технологии, которые позволили бы поднять коэффициент извлечения, но экономически это было бы не оправдано – инвестиции в научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы не могли окупиться при имевшихся на тот момент ценах на голубое топливо.

Слова Блэра прозвучали вот уже 15 лет назад, и теперь есть возможность оценить, что получилось из трех разнонаправленных процессов, которые были разработаны правящими кругами Англии. Одновременно продолжалось сворачивание угольной отрасли, была сделана ставка на ветряную энергетику и шла попытка разработать программу развития атомной энергетики. Итог мы уже видим, но анализ того, почему он оказался именно таким, мне представляется важным: учиться ведь нужно на чужих ошибках, а не на собственных.