The Guardian: Глобальный спад, вызванный пандемией, является лишь частью 20-летнего финансового кризиса

Ларри Эллиот

Длительное недомогание, вызванное глубоко укоренившимися структурными проблемами, помешало полному экономическому восстановлению после 2007 года

Ср 25 авг 2021 17.00

Каждый год, начиная с 1978 года, банкиры из мировых центральных банков собираются, чтобы перетереть разные вопросы в Джексон-Хоул в Гранд-Титоне. Главной звездой мероприятия этого года является самый влиятельный банкир центрального банка из всех – Джером Пауэлл, – и финансовые рынки будут прислушиваться к каждому слову председателя Федеральной резервной системы США.

Пауэлл мало что расскажет, и на то есть веская причина: у него не так уж много есть, что сказать. Он обеспокоен инфляцией, но есть также признаки того, что экономика США замедляется в то время как заболеваемость коронавирусом растет. Темпы восстановления замедляются в Великобритании, Германии, Китае и практически во всех других странах. Ощущается нехватка материалов и рабочей силы. В мире блокировок, карантина и ограничений на поездки становится все труднее поддерживать модель, основанную на беспрепятственном перемещении людей, запчастей и финансов. Глобальные цепочки поставок находятся под давлением.

Слишком легко отмахнуться от этих проблем как от временных встречных ветров, которые со временем прекратят дуть сами собой. Более трезвая оценка заключалась бы в том, что мировая экономика находится в середине длительного кризиса – как это оценивалось во время первого симпозиума в Джексон-Хоул, - Пауэлл и другие мало что могут с этим поделать.

Центральные банки вбрасывали огромные суммы дешевых денег в мировую экономику в течение последних 12 лет, и в каком-то смысле они преуспели, так как не случилось повторения Великой депрессии 1930-х годов. Но не было и полного восстановления, соответствующего тому, что было спровоцировано Новым курсом [экономическая и социальная программа, проводившаяся администрацией президента США Ф. Рузвельта с 1933 по 1939 год – прим.пер.] и военными расходами во время второй мировой войны. И всё потому, что проблемы носят глубинный и структурный характер, а не временный и циклический.

Стратегия центральных банков не нова, но сейчас она полностью выдохлась. Они облегчают получение займов не только в течение последних 18 месяцев, а в течение последних 20 лет. За последние пару недель было написано много слов о том, как долгая война США в Афганистане закончилась катастрофой, и то, что изначально выглядело как успех, на самом деле оказалось провалом. Фактически, такую же оценку можно было бы дать событиям в мировой экономике, где финансовый крах 2008 года и вызванный пандемией спад 2020 года являются частью одного длительного кризиса, продолжающегося два десятилетия. В обоих случаях трещины стали действительно заметны только с течением времени.

Не было даже слабых намеков на то, что должно было произойти, когда Алан Гринспен, тогдашний председатель ФРС, выступил со вступительной речью в Джексон-Хоул в августе 2001 года. Это был пик развития либеральной технократии, конец сильного десятилетия для экономики США. При президентстве Билла Клинтона безработица была низкой, дефицит бюджета был ликвидирован, а США заняли лидирующие позиции в новых цифровых технологиях. Страна не видела в лице Китая большой угрозы, и именно поэтому Белый дом был рад согласиться с заявлением Пекина о вступлении во Всемирную торговую организацию в том году. Ощущение того, что все большие проблемы были решены, нашло отражение в общей повестке в Джексон-Хоул: экономическая политика для информационной экономики. Менее чем через две недели случилось 11 сентября.

Террористические нападения на США привели к поспешной переоценке допущений, сделанных после окончания холодной войны. Разговоры о том, что либеральная демократия была единственным достойным вариантом, и что преимущества рыночной экономики распространят западное процветание и ценности во все уголки земного шара, теперь звучали немного неуместно.

Всё же желание использовать государственную мощь распространилось только на военную сферу. После 11 сентября Белый дом был гораздо более заинтересован в отправке войск в Афганистан или Ирак, чем в ужесточении правил на Уолл-стрит. То, что осталось от попыток Нового курса обуздать чрезмерные финансовые спекуляции, было устранено Клинтоном в конце 1990-х годов. Низкие процентные ставки, неадекватный надзор, мессианская вера в то, что рынки никогда не ошибаются, и жадность оказались токсичной комбинацией. Пребывание Гринспена в ФРС было, по сути, историей «одного пузыря за другим», и другим людям пришлось разбираться с бардаком, когда в 2007 году лопнул самый большой пузырь из всех.

Это было началом экономического эквивалента продолжительного Covid: не полный коллапс, а скорее изнурительное, пролонгированное недомогание, которое помешало полному восстановлению. Ближайшая параллель из истории - это не Великая депрессия 1930-х годов, а длительная депрессия конца 19 века, когда более двух десятилетий посредственных экономических показателей начались с серьезного финансового кризиса в 1873 году. Тогда в мировой экономике также не случилось большого коллапса, но, как и сегодня, рост производительности был слабым, уровень заработной платы стагнировал, и наблюдалась негативная реакция на более ранние проявления глобализации. Не случайно американский популизм зародился в 1890-х годах

Тогда дисциплина, введенная золотым стандартом, означала, что у центральных банков было гораздо меньше возможностей для маневра, чем сегодня. Тем не менее, длительная депрессия, в конце концов, подошла к концу по причинам, которые актуальны и сегодня.

Как и в настоящее время, конец 19 века был периодом стремительных технологических инноваций. Телефон, движущиеся картинки, транспортные средства, работающие на двигателях внутреннего сгорания, - все это было в процессе разработки. В конечном счете, использование этих новых продуктов повысило производительность и повысило уровень жизни.

В конце 1890-х годов рабочие также разминали мышцы. Популизм имел двойной эффект: он привел к тому, что рабочие организовались в профсоюзы, и ускорил развитие государств всеобщего благосостояния. Отто фон Бисмарк, первый канцлер Германии, был консерватором, но понимал смысл пенсий для пожилых людей. Точно так же промышленники конца 19-го и начала 20-го века понимали, что люди, работающие на них, являются в то же время потребителями и должны зарабатывать достаточно, чтобы покупать товары, которые они производят. Для борьбы с монополиями были приняты антимонопольные законы.

Уроки этого периода кажутся очевидными. Используйте новые технологии, но убедитесь, что они приносят пользу большинству, а не горстке людей. Внимательно следите за поведением рыночной власти крупных компаний во всех секторах и жестко пресекайте деятельность, которая сдерживает новых участников. Приветствуйте, а не опасайтесь увеличения доли национального дохода, достающейся рабочим. Обеспечьте обучение и адекватную щедрую систему социальной защиты, чтобы побудить людей перейти на работу в развивающиеся отрасли.

События последних 18 месяцев могут лишь ускорить окончание затяжного кризиса. У государств не было иного выбора, кроме как играть более активную роль в управлении своей экономикой, нехватка рабочей силы привела к повышению заработной платы, а центральные банки больше не рассматриваются, как способные решить все проблемы. Впереди еще долгий путь, но если не сейчас, то когда?

Ларри Эллиотт - экономический редактор Guardian