Мы продолжали слышать выстрелы: мой хаотичный побег из аэропорта Кабула

27 летний афганский журналист Рамин Рахман, улетел на военном самолете США из международного аэропорта имени Хамида Карзая.

Рамин Рахман

Ср, 18 августа 2021 г., 06:30 BST

День, когда «Талибан» пришел к власти, начался со звонка от моего друга из Германии. Он велел мне ехать в аэропорт, потому что сегодня потенциально должен был вылететь эвакуационный самолет посольства Германии. Он внес мое имя в их список эвакуации, потому что я работал на немецкие СМИ, и я был в процессе подачи заявления на визу в течение прошлого года.

У меня не было времени на раздумья. Для меня, как для прогрессивного, откровенного журналиста с татуировками, это было спасением - всё по сути, полная противоположность тому, за что выступает за Талибан.

Я взял ноутбук, телефон и больше ничего. Я почувствовал страх в тот миг, когда вышел из дома - я никогда не чувствовал такого напряжения.

Когда я добрался до аэропорта, ситуация на первом контрольно-пропускном пункте была жуткой. Полиция уехала, а военные почти все ушли. Только сотрудники частной службы безопасности аэропорта проверяли сумки. У меня не было визы, поэтому я боялся, что меня прогонят, но не мог повернуть назад.

Когда я добрался до международного терминала, то был потрясен увиденным, и подумал, что ситуация безнадежна. Там были тысячи людей: женщины и мужчины со своими плачущими детьми, которые пытались разобраться, что им делать. Они боялись прихода Талибана. Все эти люди, в том числе иностранцы, поехали в аэропорт, не зная, что будет дальше.

Люди вокруг меня паниковали, осознав, что самолета для них может не быть. Даже если у них были билеты, оставалась неуверенность в том, будет ли вылет их рейса. Они были напуганы. Затем люди начали разрушать аэропорт - окна и билетные кассы. С того момента ситуация только продолжала ухудшаться. Я спрятался в углу, хотя тоже был в панике.

Выглянув в окно, я увидел целую сцену, которая разворачивалась вокруг самолета, который пытался улететь в Турцию.

Люди хлынули в самолет и даже свисали с трапов. Самолет был переполнен, и людей выталкивали с трапов, чтобы самолет мог взлететь. Они кричали так громко, что мы могли слышать их изнутри аэропорта. «Мы войдем или мы умрем», - кричали некоторые. Я просто в ужасе смотрел, в то же время размышляя о своей судьбе.

Около 8.30 или 9 вечера кто-то крикнул, что талибы находятся в аэропорту. Люди начали кричать и выбегать на летное поле. В аэропорту царил полный хаос, и никто не мог контролировать ситуацию. Я слышал стрельбу за дверью аэропорта. Я продолжал думать, что пришли талибы.

«Все эти люди, в том числе иностранцы, поехали в аэропорт, не зная, что будет дальше». Фотография: Рамин Рахман.

Все вокруг были напуганы и молились о лучшем. Никто не знал, что делать. Я снова позвонил своему другу в Германию, и он сказал, что немцы не начнут эвакуацию до завтра. Это была ужасная новость, и я знал, что нужно выяснить, что делать дальше.

Я видел, как американские войска вели небольшую группу людей на военный участок летного поля. Один из солдат сказал группе иностранцев: «это американская земля, и талибы сюда не пойдут». Я побежал за ними в толпе других людей. Мы продолжали слышать выстрелы, которые казались такими ужасающе близкими.

В следующие несколько мгновений мне показалось, что время остановилось. Я слышал только то, как американцы сказали:  «Давайте, вперед!»

Я увидел поток людей, садящихся в самолет, и последовал за ними. Это все, что я мог делать в данный момент. Поток втащил меня в самолет, на борту которого находились сотни человек. Сидеть было негде - все стояли. Люди цеплялись друг за друга и за своих детей. Я не мог дышать.

Американские летчики кричали, что самолет никуда не может улететь, потому что на борту слишком много людей. Один из них крикнул: «Выходите, пожалуйста, выходите». Затем пришли солдаты и начали вытаскивать людей как через передние, так и через задние двери. Мы были посередине.

Это было хаотично, некомфортно и стрессово. Люди толкались, воздуха не было. Вся эта сцена была такой безнадежной, грустной и пугающей.

Я смотрел на матерей с новорожденными вокруг меня и чувствовал себя виноватым. Я решил сойти, чтобы самолет взлетел.

Но когда я направился к двери, чтобы выйти, я увидел, что американские солдаты кружат вокруг самолета на «Хамви». Один из солдат сказал мне оставаться на месте, потому что снаружи было небезопасно. Прошло еще 20 минут.

Потом вдруг, американцы сказали тем из нас, кто стоял в районе двери, чтобы они вошли в самолет. Это был единственный шанс. Мы вбежали в самолет, и они закрыли двери.

Я не мог видеть, что происходит снаружи, потому что не было окон, но в моей голове они начали сражаться снаружи. Самолет находился в режиме ожидания около часа.

Всякие разные мысли приходили в голову о том, что может произойти дальше.

А потом без предупреждения самолет тронулся. Полет начался. Мы взлетели.

«Это был единственный шанс». Фотография: Рамин Рахман

Это был один из самых счастливых моментов. Все аплодировали и радовались.

Было чувство признательности к взлетевшему американскому пилоту. В воздухе витало общее чувство, что мы, вероятно, погибли бы, если бы этот самолет не прилетел. Мы были так счастливы.

Но полет не был простым. На борту было много детей, и родители держали их над головами, чтобы их не затоптали. В течение нескольких часов не было ни еды, ни воды, ни пространства для свободного дыхания.

Мы приземлились в Катаре на аэродроме ВВС США, и нас перевели на военную базу. Когда мы прибыли, я испытал сразу несколько эмоций одновременно - счастье, печаль, смятение, истощение и грусть. Я пытался помочь людям, не говорящим по-английски, объяснить свою ситуацию и получить медицинскую помощь.

Я воспользовался шансом изменить свою жизнь, вырвавшись из ужасной ситуации. Я просто с нетерпением жду следующих шагов и того, что будет дальше. Мне грустно, что я все бросил. Мне жаль Афганистан.

Но я так счастлив, что жив.

Рамин Рахман дал интервью Робин Хуанг