Я пе­ре­стал по­ни­мать Вас. Так рас­стре­лы были - или  их не было?

N 2. Пись­мо С.В. Кон­стан­со­ва в Сек­ре­та­ри­ат ЦК РКП(б)

26 де­каб­ря 1920 г.

В Сек­ре­та­ри­ат ЦК РКП.

В Крыму с 20-х чисел но­яб­ря с.г. уста­но­вил­ся крас­ный тер­рор, при­няв­ший необык­но­вен­ные раз­ме­ры и вы­лив­ший­ся в ужас­ные формы.

По этому по­во­ду я счи­таю своим нрав­ствен­ным и пар­тий­ным дол­гом пред­ста­вить свои со­об­ра­же­ния на усмот­ре­ние ЦК РКП.

Об­сто­я­тель­ства, при ко­то­рых про­изо­шло уста­нов­ле­ние тер­ро­ра в Крыму, сле­ду­ю­щие.

Пер­вые дни по вступ­ле­нии Со­вет­ских войск в Крым про­шли от­но­си­тель­но спо­кой­но, если не счи­тать мас­со­во­го гра­бе­жа на­се­ле­ния всту­пив­шей кон­ни­цей. Но так как этот гра­беж про­из­во­дил­ся без осо­бых на­си­лий и убийств, на­се­ле­ние от­нес­лось к нему до­воль­но легко и скоро с ним при­ми­ри­лось. Тот­час по за­ня­тии Крыма была объ­яв­ле­на ре­ги­стра­ция всех во­ен­ных, слу­жив­ших в армии Вран­ге­ля. К этой ре­ги­стра­ции на­се­ле­ние от­нес­лось без осо­бо­го стра­ха, так как оно рас­счи­ты­ва­ло, во-​первых, на объ­яв­ле­ние Ревво­ен­со­ве­та 4-й армии, всту­пив­шей в Крым, о том, что офи­це­рам, доб­ро­воль­но оста­ю­щим­ся в Крыму, не гро­зят ни­ка­кие ре­прес­сии и, во-​вторых, - на при­гла­ше­ние, опуб­ли­ко­ван­ное от имени Рев­ко­ма Крыма, - спо­кой­но оста­вать­ся на месте всем ря­до­вым офи­це­рам, не при­ни­мав­шим ак­тив­но­го уча­стия в борь­бе с Со­вет­ской вла­стью, при­чем им га­ран­ти­ро­ва­лась пол­ная непри­кос­но­вен­ность. При этой ре­ги­стра­ции во­ен­ных, ко­то­рая про­ис­хо­ди­ла в Фе­о­до­сии с 15 по 18 но­яб­ря с.г., все во­ен­ные были за­дер­жа­ны; часть из них, на­сколь­ко мне из­вест­но, была от­прав­ле­на по же­лез­ной до­ро­ге, по всей ве­ро­ят­но­сти, в кон­цен­тра­ци­он­ный ла­герь. Эта от­прав­ка части офи­це­ров после пер­вой ре­ги­стра­ции про­изо­шла, по край­ней мере, в Фе­о­до­сии - при самых че­ло­веч­ных усло­ви­ях: я при­ни­мал в ней уча­стие в ка­че­стве врача и со­труд­ни­ка Осо­бо­го от­де­ла мест­но­го рев­ко­ма и стар­ше­го врача 3го Сим­фе­ро­поль­ско­го по­встан­че­ско­го полка. Мне было по­ру­че­но ко­мен­дан­том го­ро­да про­из­ве­сти осмотр пред­на­зна­чен­ных к от­прав­ке офи­це­ров и вы­де­лить из этой пар­тии: 1) всех боль­ных, ко­то­рых на­пра­вить в гос­пи­таль, 2) всех ин­ва­ли­дов и ста­ри­ков (стар­ше 50 лет), 3) всех мест­ных жи­те­лей, имев­ших в го­ро­де семьи. Затем мне было по­ру­че­но ко­мен­дан­том по­за­бо­тить­ся о том, чтобы все от­прав­ля­е­мые были одеты; было от­да­но рас­по­ря­же­ние про­дез­ин­фи­ци­ро­вать ока­зав­ше­е­ся в скла­дах го­ро­да ста­рое во­ен­ное пла­тье и одеть в него раз­де­тых. И толь­ко после этого офи­це­ры были от­прав­ле­ны. Остав­шим­ся офи­це­рам вы­ше­ука­зан­ных трех ка­те­го­рий была объ­яв­ле­на ам­ни­стия, ко­то­рая была встре­че­на не толь­ко офи­це­ра­ми и на­се­ле­ни­ем го­ро­да, но и ра­бо­чи­ми с чув­ством глу­бо­ко­го удо­вле­тво­ре­ния и свет­лой ра­до­сти как акт выс­шей гу­ман­но­сти и бла­го­род­ства Со­вет­ской вла­сти, не мстя­щей и не иду­щей в этом от­но­ше­нии по сто­пам бе­ло­гвар­дей­цев. Я при­ла­гаю при сем "Из­ве­стия Фе­о­дос^{ийского} Военн^ого Рев­ко­ма" от 25 но­яб­ря с.г. N 3, в ко­то­ром по­ме­ще­но за­яв­ле­ние ам­ни­сти­ро­ван­ных на имя Фе­о­до­сий­ско­го рев­ко­ма и на­чаль­ни­ка гар­ни­зо­на²⁹.

Но затем, вско­ре после этого, уже через несколь­ко дней, в Крыму на­чал­ся крас­ный тер­рор. Ка­за­лось, ничто не пред­ве­ща­ло его, и он явил­ся со­вер­шен­но неожи­дан­ным не толь­ко для офи­це­ров и на­се­ле­ния, но и для пар­тий­ных ра­бот­ни­ков и парт­ко­мов.

Через два или три дня после окон­ча­ния пер­вой ре­ги­стра­ции во­ен­ных была на­зна­че­на новая ре­ги­стра­ция, ко­то­рая про­из­во­ди­лась Осо­бой ко­мис­си­ей по ре­ги­стра­ции 6-й армии³⁰ и Крыма; этой ре­ги­стра­ции под­ле­жа­ли на­ря­ду с во­ен­ны­ми также юри­сты, свя­щен­ни­ки, ка­пи­та­ли­сты. Все во­ен­ные, толь­ко что за­ре­ги­стри­ро­ван­ные и ам­ни­сти­ро­ван­ные, были обя­за­ны вновь явить­ся на ре­ги­стра­цию. Ре­ги­стра­ция про­дол­жа­лась несколь­ко дней. Все явив­ши­е­ся на ре­ги­стра­цию были аре­сто­ва­ны, и затем, когда ре­ги­стра­ция окон­чи­лась, тот­час же на­ча­лись мас­со­вые рас­стре­лы: аре­сто­ван­ные рас­стре­ли­ва­лись гур­том, сплошь, под­ряд; ночью вы­во­ди­лись пар­тии по несколь­ко сот че­ло­век на окра­и­ны го­ро­да и здесь под­вер­га­лись рас­стре­лу.

В числе рас­стре­лян­ных ока­за­лись и офи­це­ры, и ра­бо­чие, и врачи, и мел­кие во­ен­ные чи­нов­ни­ки, и со­вет­ские слу­жа­щие, и боль­ные, и здо­ро­вые - без раз­бо­ра. В Фе­о­до­сии были вы­ве­де­ны на рас­стрел 29 че­ло­век - боль­ных и ин­ва­ли­дов, по­ло­жен­ных на­ка­нуне в гос­пи­таль (29-й Крас­но­го Кре­ста). Рас­стрел был об­став­лен неве­ро­ят­но же­сто­ки­ми усло­ви­я­ми: пред­на­зна­чен­ные к рас­стре­лу пред­ва­ри­тель­но раз­де­ва­лись почти до­на­га и в таком виде от­прав­ля­лись на место рас­стре­ла; здесь, ви­ди­мо, стрель­ба про­из­во­ди­лась прямо в толпу. Окра­и­ны го­ро­да огла­си­лись воп­ля­ми и сто­на­ми ра­не­ных. Кроме того, вслед­ствие, может быть, стрель­бы в гу­стую толпу, мно­гие из рас­стре­ли­ва­е­мых ока­зы­ва­лись не уби­ты­ми, а лишь легко ра­не­ны­ми: все эти лица раз­бе­га­лись по окон­ча­нии стрель­бы по окра­и­нам го­ро­да и скры­ва­лись на­се­ле­ни­ем; неко­то­рые из ра­не­ных затем по­па­да­ли в гос­пи­та­ли, о них воз­буж­да­лись хо­да­тай­ства ра­бо­чи­ми, неко­то­рые ока­зы­ва­лись име­ю­щи­ми род­ствен­ни­ков среди крас­но­ар­мей­цев, ко­то­рые тоже при­со­еди­ня­лись к об­ще­му про­те­сту и воз­му­ще­нию. На дру­гой день после рас­стре­ла к месту рас­стре­ла на­прав­ля­лись жены, ма­те­ри, отцы рас­стре­лян­ных, отыс­ки­ва­ли раз­ные вещи, при­над­ле­жав­шие рас­стре­лян­ным (клоч­ки белья, до­ку­мен­ты и пр.), ры­лись в гру­дах тру­пов, отыс­ки­вая своих, при этом по го­ро­ду цир­ку­ли­ро­ва­ли неве­ро­ят­ные слухи о том, что среди сва­лен­ных в яму тру­пов на­хо­ди­лись живые и лег­ко­ра­не­ные, ко­то­рые были из­вле­че­ны род­ствен­ни­ка­ми из-​под груды тру­пов и т.д. В ре­зуль­та­те всего этого по го­ро­ду рас­про­стра­нил­ся вопль и стоны на­се­ле­ния - с одной сто­ро­ны, и от­ча­я­ние и озлоб­ле­ние - с дру­гой.

Общее ко­ли­че­ство рас­стре­лян­ных, по цир­ку­ли­ру­ю­щим слу­хам, до­сти­га­ет неве­ро­ят­ных цифр: в г. Фе­о­до­сии - боль­ше 2000 че­ло­век, в Сим­фе­ро­по­ле - боль­ше 5000 и т.д.

Бу­дучи глу­бо­ко убеж­ден в том, что Со­вет­ская власть, опи­ра­ю­ща­я­ся на ши­ро­кие слои про­ле­та­ри­а­та и кре­стьян­ства, и креп­кая теми ве­ли­ки­ми прин­ци­па­ми, бла­го­да­ря ко­то­рым она вос­тор­же­ство­ва­ла и ко­то­рые лежат в ос­но­ве ее, со­вер­шен­но не нуж­да­ет­ся для своей за­щи­ты в крас­ном тер­ро­ре и что ло­зунг тер­ро­ра был дан не из цен­тра, - я вна­ча­ле сде­лал по­пыт­ку бо­роть­ся с этим яв­ле­ни­ем на месте, рас­счи­ты­вая на то, что мой ре­во­лю­ци­он­ный и пар­тий­ный стаж (я был пер­вым пред­се­да­те­лем Военно-​Революционного ко­ми­те­та в Крыму в 1918 г., ор­га­ни­за­то­ром и пред­се­да­те­лем пар­тий­ной ор­га­ни­за­ции в Фе­о­до­сии в 1917 г., затем сидел в тюрь­ме около 1 ¹/2 лет был пре­дан военно-​полевому суду и при­го­во­рен к 16 годам ка­торж­ных работ) - об­лег­чит мне по­став­лен­ную мной за­да­чу, но кон­чи­лось тем, что я, толь­ко что осво­бож­ден­ный из тюрь­мы бе­ло­гвар­дей­цев, был аре­сто­ван и за­са­жен Осо­бым от­де­лом 9-й ди­ви­зии³¹, и толь­ко вы­ступ­ле­ние мест­но­го парт­ко­ма осво­бо­ди­ло меня из-​под аре­ста. Моя по­пыт­ка не при­ве­ла ни к каким ре­зуль­та­там: во­прос о тер­ро­ре не мог быть даже по­став­лен на об­суж­де­ние в мест­ных пар­тий­ных ор­га­ни­за­ци­ях, - напр^имер, в Фе­о­до­сий­ском парт­ко­ме мне было за­яв­ле­но, что парт­ком бес­си­лен что-​либо сде­лать, и мне был дан совет по­ехать в Сим­фе­ро­поль для вы­яс­не­ния во­про­са. В Сим­фе­ро­по­ле я об­ра­тил­ся к за­мест[ителю] пред­се­да­те­ля Крым­ско­го рев­ко­ма, тов. Га­ве­ну, ко­то­рый мне за­явил, что он сам стоит на точке зре­ния ненуж­но­сти и даже вреда крас­но­го тер­ро­ра в Крыму в на­сто­я­щее время, но что он не в силах что-​либо сде­лать в этом на­прав­ле­нии. Го­во­рил я по этому по­во­ду также с тов. Дм^итрием Ил^ьичом Улья­но­вым, ко­то­рый также не раз­де­лял тер­ро­ра, но ни­че­го опре­де­лен­но­го не мог мне ска­зать. В Сим­фе­ро­поль­ском об­ласт­ном парт­ко­ме я не мог до­бить­ся сви­да­ния с сек­ре­та­рем, тов. Са­мой­ло­вой: после це­ло­го ряда по­пы­ток в те­че­ние двух дней я по­лу­чил от тов. Са­мой­ло­вой через ее по­мощ­ни­цу уве­дом­ле­ние, что она при­нять меня в дан­ное время не может. В Сим­фе­ро­по­ле мне было ука­за­но (тов. Га­ве­ном и др.), что един­ствен­ная воз­мож­ность по­вли­ять на при­ме­не­ние тер­ро­ра в Крыму за­клю­ча­ет­ся в по­езд­ке для до­кла­да в Моск­ву, что я и решил сде­лать, счи­тая это своим пар­тий­ным дол­гом.

В за­клю­че­ние поз­во­лю себе в несколь­ких сло­вах вы­ска­зать, что, ко­неч­но, само собой ра­зу­ме­ет­ся, что вся по­ли­ти­ка - внеш­няя и внут­рен­няя - Со­вет­ской вла­сти не может иначе рас­смат­ри­вать­ся и рас­це­ни­вать­ся, как толь­ко с точки зре­ния ин­те­ре­сов и пер­спек­тив ре­во­лю­ции и Со­вет­ской вла­сти; с этой же точки зре­ния нужно смот­реть и на тер­рор. И я поз­во­ляю себе ду­мать, что имен­но в на­сто­я­щий мо­мент, когда Со­вет­ская власть одер­жа­ла бле­стя­щую по­бе­ду на всех фрон­тах, когда на всей тер­ри­то­рии Рос­сии не оста­лось не толь­ко ни од­но­го фрон­та граж­дан­ской войны, но ни од­но­го от­кры­то­го во­ору­жен­но­го врага, - при­ме­не­ние тер­ро­ра в это время с вы­ше­ука­зан­ной точки зре­ния непри­ем­ле­мо.

И тем более, что в Крыму со­вер­шен­но не оста­лось тех эле­мен­тов, борь­ба с ко­то­ры­ми могла бы по­тре­бо­вать уста­нов­ле­ния крас­но­го тер­ро­ра: все, что было ^непри­ми­ри­мо на­стро­ен­но­го про­тив Со­вет­ской вла­сти и спо­соб­но­го на борь­бу, бе­жа­ло из Крыма. В Крыму оста­лись лишь те эле­мен­ты (ря­до­вое офи­цер­ство, мел­кое чи­нов­ни­че­ство и пр.), ко­то­рые сами стра­да­ли от Вран­ге­лев­ско­го ре­жи­ма и ждали Со­вет­скую власть, как свою осво­бо­ди­тель­ни­цу. Эти эле­мен­ты оста­лись в Крыму тем более легко, что они, с одной сто­ро­ны, не чув­ство­ва­ли за собой ни­ка­кой вины перед Со­вет­ской вла­стью и со­чув­ство­ва­ли ей, а с дру­гой - они до­ве­ря­ли за­ве­ре­ни­ям Ко­ман­до­ва­ния 4-й армии и Крым­ско­го рев­ко­ма.

Об­ру­шив­ший­ся так неожи­дан­но на го­ло­ву крым­ско­го на­се­ле­ния крас­ный тер­рор не толь­ко омра­чил ве­ли­кую по­бе­ду Со­вет­ской вла­сти, но и внес в на­се­ле­ние Крыма то озлоб­ле­ние, ко­то­рое из­жить будет нелег­ко.

По­это­му я по­ла­гал бы необ­хо­ди­мым немед­лен­но по­ста­вить во­прос о при­ня­тии воз­мож­ных мер, на­прав­лен­ных к тому, чтобы ско­рее из­гла­дить по­след­ствия и следы при­ме­нен­но­го в Крыму тер­ро­ра и вме­сте с тем - вы­яс­нить, чем было вы­зва­но при­ме­не­ние его в Крыму.

Член пар­тии Кон­стан­сов³².
РГАС­ПИ. Ф. 17. Оп. 84. Д. 21. Л. 25-28 об.
Под­лин­ник. Ав­то­граф.

Я ведь спе­цом при­во­жу толь­ко то, что во-​первых - имеет ши­ро­кое хож­де­ние, во-​вторых - за ав­тор­ством боль­ше­ви­ков. Ссы­лок на эми­гран­тов и бе­ло­гвар­дей­цев не даю.

Что до

без­вла­стие ведет к бес­пре­де­лу. а кто же это у нас за­те­ял без­вла­стие и когда оно на­ча­лось?

то дан­ная мысль, без­услов­но, вполне до­пу­сти­ма. Равно как и мысль о том, что нече­го по­се­щать места, где вас могут огра­бить. Или та, что при­выч­ка де­ву­шек вы­зы­ва­ю­ще оде­вать­ся ведёт к из­на­си­ло­ва­ни­ям. Да, жерт­ва сама ви­но­ва­та - а тот, кто уби­вал и на­си­ло­вал, то вроде как и не при­чём. Не он, так дру­гой. А в дан­ном слу­чае и вовсе дей­ствия были на­прав­ле­ны на благо про­ле­та­ри­а­та, и нече­го жа­леть кон­крет­ные пер­со­на­лии в кон­тек­сте ве­ли­ких пе­ре­мен.

Не пой­дёт. Гавен был вы­слан из Крыма за мяг­ко­те­лость. У кого были пол­но­мо­чия про­де­лать такое? Это был хрен с горы - или некто, чьёму при­ка­зу зам­пред Рев­ко­ма был обя­зан под­чи­нить­ся?

В общем, Ваше мне­ние я понял. Во-​первых, рас­стре­лов не было. Во-​вторых, они не были мас­со­вы­ми. В-​третьих, если  и были мас­со­вы­ми, то не на­столь­ко мас­со­вы­ми. В-​чётвёртых, ре­ше­ние о рас­стре­лах при­ни­ма­ли не цен­траль­ные вла­сти, а пред­ста­ви­те­ли на ме­стах. В-​пятых, если при­ка­зы из цен­тра и были, то их невер­но ис­тол­ко­ва­ли. В-​шестых, никто ни­ко­му ни­че­го не обе­щал.  В-​седьмых, Вран­гель не сдал­ся, так что нече­го те­перь жа­ло­вать­ся. В-​восьмых, с контрой всё равно надо было что-​то де­лать.

И ра­зу­ме­ет­ся, ар­хив­ным ма­те­ри­а­лам те­перь веры нет - ибо там уже по­ко­вы­ря­лись со­ро­сов­цы.

Я понял. Ни­че­го не было - это геб­ель­сов­ские вы­кор­мы­ши свет­лый образ ко­мис­са­ров в пыль­ных шле­мах ста­ра­ют­ся очер­нить.