Чадаев: о повышении боеспособности и ядерном оружии

Основной вектор повышения боеспособности наших ВС сейчас — это переход от технических инноваций через цифровые к организационным. Новое оружие — новые системы информационного обмена — новые структуры управления. 

Собственно оружием теперь будет ведать в МО Василий Осьмаков (экс-первый зам Минпромторга), человек достаточно знающий, разумный и, что редкость среди топ-чиновников, самоироничный. "Цифрой" сейчас занимается там Дмитрий Щербинин (знаю его по работе в аппарате Правительства), и дай ему Бог терпения, потому что в цифровизации как в футболе — понимают все, кроме этих 11 идиотов на поле с мячиком. А вот организационный контур — это ГОМУ, находящееся в прямом подчинении НГШ, и там, конечно, уже никаких тебе "пиджаков", только кастовые. 

В общении с генералами я уже много раз ловил этот нюанс. С нами готовы разговаривать, когда речь идёт о тактико-технических характеристиках наших систем — проще говоря, о железках. Более-менее готовы, когда речь идёт о "цифре" и потоках информации, её движении и обработке. Но куда труднее даже начать разговор об организационных решениях, даже самого что ни на есть тактического звена. Вместе с тем эффективность применения "средств" (оружия) напрямую зависит от адекватности организации применения "сил" (управления). 

Я про это не писал, но в течение лета довольно много времени провёл в Академии Генштаба, где всё это время действовала импровизированная выставка разных беспилотных изделий. Разговаривали и с обучаемыми, и с обучающими. Тоже, конечно, поднапитался от них "способа мышления". Сейчас полирую эти впечатления книжкой Нормана Диксона "Психология военной некомпетентности" — как раз о генеральском психо- и антропотипе как отдельном феномене. 

Удивительно, но я нашёл много параллелей с политтехнологами (ныне отменяемыми и перепрофилируемыми в управдомы "социальные архитекторы"). Руководство кампанией кандидата или партии — это тоже своего рода "война", пусть и ведущаяся несиловыми (почти) инструментами. Там тоже сносящий голову инфопоток, тоже всегда все врут (подчинённые, социологи, респонденты, медийка, противники) и пытаются тебя дезинформировать; дать себя "снести" — ты проиграл. И твоя главная задача — вопреки всему удерживать в голове собственную картину мира, навязывать её — своему же штабу, "пехоте", оппонентам, избирателям и властям. Это в какой-то момент делает тебя довольно ригидным и невосприимчивым, вплоть до режима берсерка — "если факты противоречат моему плану — тем хуже для фактов". И в то же время — если полностью утратишь способность признавать реальность и рефлексировать ошибки — ты опять проиграл. 

Проще говоря, и там и там надо быть в первую очередь волевым, и лишь во вторую — умным. Дефицит последнего — недостаток неприятный, но простительный; а вот дефицит первого означает твою полную профнепригодность. 

Именно поэтому организационные решения — задача куда более трудная, чем технические. Однако если её не решать — никакие вундервафли сами по себе не дают превосходства на поле боя. Источник победы (а равно и поражения) — в человеке, а не в его оружии. Оно само по себе лишь материальное воплощение и продолжение его "я", средство. Это тем более так, когда речь идёт не про одного человека, а про множество людей, объединяемых в "боевые порядки". В конечном счёте, победа — это про качественное превосходство одного "боевого порядка" над другим, его относительной устойчивости к хаосу войны. 

Надо крепко думать, что такое "боевой порядок" в такой войне, где у каждой из сторон есть дроны, бигдата и ИИ. И какие практические организационные следствия из этого следуют. Думать одновременно и по-генеральски, и по-граждански.

И ещё. Про ядерное оружие и высокоточность. 

Как я уже писал раньше, изначально война — это не про то, как друг друга убить. Это про то, как подавить волю противника, обнулить её. Враг — это воля, противостоящая твоей собственной. Если она исчезает — с ней исчезает и враг как враг: то, что от него осталось, может быть чем угодно: другом, рабом, едой, элементом ландшафта, на твоё усмотрение. 

Другое дело, что "хомо сапиенс" — это такое странное животное, в котором эта самая воля нанизана на его "я" и склеена с ним настолько прочно, что чуть ли не единственный способ её качественно уничтожить — физически убить её "носителя". Впрочем, не у всех и не всегда — напомню, основной источник _рабов_ в древнем мире это война, где побеждённый обменивал жизнь на отказ от права иметь собственную волю. 

Но, как бы там ни было, магистральный вектор развития технологий войны до последнего времени состоял в развитии средств физического истребления людей и материальных объектов. Дальше, быстрее, мощнее, смертоноснее. И вот в какой-то момент это дошло до высшей точки — появления абсолютного, смертоносного оружия, способного в пределе уничтожить даже всю планету заодно с врагом. 

Проблема в одном: "сопутствующие потери" оказываются настолько велики, что практическое применение этого оружия оказывается крайне нерациональным. Да, им можно грозить, можно пугать, но по факту оно у тебя будет лишь как самый-пресамый последний аргумент. Более того: смертоносность этого оружия настолько испугала человечество, что полвека после его появления шли разговоры о том, что надо бы, по Канту, учредить мир во всём мире. 

Мира во всём мире, конечно, никакого не будет. Пока есть люди и их сообщества, есть противостоящие друг другу вектора воль, будут попытки одних навязать свою волю другим и защититься от такого навязывания — а значит, будет и война; а значит, и дальнейшее развитие технологий войны. 

Но. 

Направление развития средств ведения войны изменится — уже, собственно, изменилось. "Высокоточность" — это про то, как ударить именно туда, куда тебе нужно (а не сносить всё вокруг). "Война дронов" — про то, как воевать в пределе вообще без траты живых людей на поле боя. "Кибервойна" — про то, как парализовать информационный обмен. "Когнитивная война" — это про то, как сломать мозг противнику, чтобы он забыл, зачем он вообще с тобой воюет и не лучше ли бы было просто сдаться. И этот список можно продолжать. 

Даже про те же "санкции", заметьте: "их цель — не нанести России ущерб, а заставить её изменить поведение" (чеканная формулировка от какого-то "источника из Госдепа"). 

Ну и вывод. Основной вектор развития технологий войны будет состоять в том, чтобы научиться наносить врагу максимальный ущерб в разных нефизических пространствах — информационном, цифровом, финансовом, ментальном и т.д. Вот там прогресс оружия в ближайшее время будет действительно впечатляющим. 

И через какое-то время мы придём к тому, что на один шанс физически погибнуть от вражеского оружия у тебя будет двадцать шансов качественно и навсегда уехать кукухой в предписанном кем-то направлении. После чего, радостно улыбаясь, пойти туда, куда тебя ведут, и делать то, что тебе скажут. Но это уже будешь не ты — это будет "управляемый объект", когда-то бывший тобой.