Аме­ри­кан­цы рас­смат­ри­ва­ют по­бе­ду без войны как выс­ший тип по­бе­ды. А тех, кто может быть так по­беж­ден — как пре­зрен­ных недо­че­ло­ве­ков, оби­та­ю­щих в непол­но­цен­ной стране, на­хо­дя­щей­ся, по сути, под внеш­ним управ­ле­ни­ем США

Что имен­но про­ис­хо­дит в Сирии, а также в наших от­но­ше­ни­ях с Аме­ри­кой Трам­па?

К со­жа­ле­нию, те, кто пы­та­ют­ся вве­сти от­ве­ты на эти во­про­сы в рамки так на­зы­ва­е­мой кон­крет­ной по­ли­ти­ки, немед­лен­но по­па­да­ют в ло­вуш­ку под на­зва­ни­ем «минус субъ­ект­ность». То есть, от­ве­чая на во­про­сы о том, как мы себя ведем, как долж­ны вести и так далее, рев­ни­те­ли кон­крет­ной по­ли­ти­ки сразу же одним своим под­хо­дом вы­во­дят за скоб­ки един­ствен­но важ­ный во­прос — об этой самой субъ­ект­но­сти.

Во­прос зву­чит так: «А мы-то, ко­то­рые долж­ны вести себя так или иначе, что собой пред­став­ля­ем?»

Да, по опре­де­лен­ным при­чи­нам мы сдали Сирию Тур­ции.

Да, по опре­де­лен­ным при­чи­нам мы эту самую Тур­цию оче­вид­ным об­ра­зом об­ли­зы­ва­ем. При­чем на­ли­цо сход­ство с тем, как мы до опре­де­лен­но­го мо­мен­та об­ли­зы­ва­ли Ев­ро­пу, и тем, как мы те­перь об­ли­зы­ва­ем США.

Да, в Сирии про­ис­хо­дят ужасы, на­по­ми­на­ю­щие мно­гое из на­ча­ла XX века. И это очень зна­ко­мый по­черк.

Да, это по­ро­дит гу­би­тель­ные по­след­ствия и для нас, и для мира.

Но можем ли мы, яв­ля­ясь тем, чем мы яв­ля­ем­ся, вме­шать­ся в по­доб­но­го рода рас­клад?

По­нят­но, что мы такие, как мы есть, сна­ча­ла до­ве­ли себя до ручки, об­ли­зы­вая Ев­ро­пу и США.

По­нят­но, что мы еще усу­гу­бим этот про­цесс, об­ли­зы­вая Тур­цию.

Но можем ли мы что-​то сде­лать, яв­ля­ясь тем, чем мы есть? И чем имен­но мы яв­ля­ем­ся?

Про­вал пер­во­на­чаль­но­го плана СВО (а он оче­ви­ден по­то­му, что огра­ни­чен­ная мо­би­ли­за­ция на­ча­лась не сразу) был свя­зан с опре­де­лен­но­го типа элит­ной пси­хо­ло­ги­че­ской за­мо­роч­кой, по­мно­жен­ной на от­но­си­тель­но ни­зо­вой ин­фор­ма­ци­он­ный хо­лу­яж. И без­огляд­ный ура-​патриотизм.

Элит­ная пси­хо­ло­ги­че­ская за­мо­роч­ка со­сто­я­ла в том, что любой ценой нужно было ума­лить су­ще­ство­ва­ние СССР, по­то­му что в про­тив­ном слу­чае нужно было бы при­знать свою, а не чью-​то вину за его рас­пад.

Чтобы не при­знать эту вину, чтобы из­бе­жать и прак­ти­че­ских по­след­ствий этого при­зна­ния (а они до­ста­точ­но ве­ли­ки), и неко­ей пси­хо­ло­ги­че­ской боли (а она, ви­ди­мо, еще су­ще­ствен­нее), нужно было ска­зать, что ис­чез­но­ве­ние СССР — это не ахти какое зло­сча­стье (ну, гео­по­ли­ти­че­ская ка­та­стро­фа, но и не более того). И что глав­ное — на месте этого зло­счаст­но­го и очень несо­вер­шен­но­го СССР по­стро­е­но ого-​го какое мо­гу­ще­ство. И ого-​го какая бла­гость. Что мо­гу­ще­ство и бла­гость со­че­та­ют­ся.

А, зна­чит, нет ни осо­бой вины за по­те­рян­ное, ни осо­бо­го ужаса перед на­ли­че­ству­ю­щим.

Рос­сий­ская пост­со­вет­ская элита — та, что не куп­ле­на ино­зем­ца­ми окон­ча­тель­но и бес­по­во­рот­но, — осу­ществ­ля­ла имен­но такое са­мо­успо­ко­е­ние. Ну да, были лихие де­вя­но­стые, были по­те­ри… Но ведь по­смот­ри­те, что по­стро­е­но!

Элите вто­рил хор, со­сто­я­щий из раз­но­го рода ин­фор­ма­ци­он­ных хо­лу­ев, ча­стью про­сто куп­лен­ных, а ча­стью со­че­тав­шей куп­лен­ность с неким внут­рен­ним экс­та­зом, яв­ля­ю­щим­ся более бес­чув­ствен­ным и хо­лод­ным по­вто­ром того, что себе вну­ша­ла элита.

Холуи слу­ша­ли ука­за­ния элиты. Элита же, дав ука­за­ния, потом вни­ма­ла хо­лу­ям, не хмы­кая «во дают», а про­ник­но­вен­но — «вот ведь, и люди го­во­рят прав­ду!»

Все это со­че­та­лось с хму­рой ни­зо­вой уязв­лен­но­стью, с вы­тес­нен­ным из со­зна­ния, не про­ра­бо­тан­ным, не пе­ре­жи­тым, а за­су­ну­тым в бес­со­зна­тель­ное сты­дом за по­ра­же­ние в хо­лод­ной войне.

Так и на­ча­лась СВО. Вско­ре после того, как она на­ча­лась, нечто было об­на­ру­же­но. Но, бу­дучи об­на­ру­жен­ным, не толь­ко не осмыс­ле­но и вы­стра­да­но, но и вы­тес­не­но в то же бес­со­зна­тель­ное.

Что же было об­на­ру­же­но?

Во-​первых, что все очень плохо.

И, во-​вторых, что все не так плохо, как могло бы быть.

Да, стра­на, вверг­ну­тая в то со­сто­я­ние, в ко­то­ром она на­хо­ди­лась и на­хо­дит­ся, могла бы про­иг­рать все пол­но­стью. И бан­де­ров­цы могли бы ока­зать­ся в Москве.

Но этого не про­изо­шло. И вме­сто этого ни шатко ни валко, очень неук­лю­же, очень по-​постсоветски, с огром­ны­ми из­держ­ка­ми мы что-​то «типа от­во­е­вы­ва­ем». И это ведь дей­стви­тель­но так.

И об­ще­ство очень под­дер­жи­ва­ет войну. А могло бы и не под­дер­жать.

И социально-​экономические по­след­ствия не на­столь­ко чу­до­вищ­ны, на­сколь­ко могли бы быть.

Вот толь­ко со­всем уж ясно, что это «мы как ре­аль­ность», что это «мы как-​то, что дано», ка­те­го­ри­че­ски не может вы­дер­жать ни­ка­ко­го дру­го­го кон­флик­та, ко­то­рый до­ба­вит­ся к кон­флик­ту укра­ин­ско­му.

Со­всем уж стало ясно, что впи­сан­ность части нашей элиты в русско-​турецкий про­ект, бу­дучи или ко­рыст­ной, или иной, что вера в этот про­ект, яв­ля­ю­ща­я­ся про­дол­же­ни­ем веры в русско-​западный про­ект, что без­ду­мие, с ко­то­рым этот русско-​турецкий про­ект раз­вер­ты­ва­ет­ся, — это одно.

А наша объ­ек­тив­ная неспо­соб­ность предъ­явить нечто ре­аль­но аль­тер­на­тив­ное та­ко­му русско-​турецкому про­ек­ту — это дру­гое.

Да, этот русско-​турецкий про­ект в итоге нас до­ко­на­ет. Но он нас до­ко­на­ет потом.

А если мы в том со­сто­я­нии, в ко­то­ром мы есть, нач­нем силь­но на­пря­гать­ся в чем-​то аль­тер­на­тив­ном та­ко­му про­ек­ту, то все по­сы­пет­ся сразу же.

Да, те, кто режут се­го­дня ала­ви­тов, потом будут ре­зать рус­ских. И это потом не за го­ра­ми. Но оно на­сту­пит не сразу.

А если мы, какие мы есть, сей­час нач­нем, каким-​то об­ра­зом из­ба­вив­шись от про­ту­рец­ко­го лобби (а как это сде­лать, со­вер­шен­но не ясно), осу­ществ­лять аль­тер­на­ти­ву тому, что сей­час осу­ществ­ля­ет­ся, то все на­вер­нет­ся сразу.

Для меня в ска­зан­ном есть един­ствен­ная на­деж­да. Эта на­деж­да на то, что мы, какие мы есть, нач­нем все­рьез и не от­кла­ды­вая пре­вра­щать­ся в то, чем мы долж­ны стать в бли­жай­шие де­сять лет.

Но ведь для того, чтобы дви­гать­ся в таком на­прав­ле­нии, надо при­знать, что мы в ны­неш­нем виде, мягко го­во­ря, не ахти. А это же нель­зя при­знать. По­то­му что тогда надо «от­ве­чать за базар». И не толь­ко по­ли­ти­че­ски (это-​то как раз не самое страш­ное), но и пси­хо­ло­ги­че­ски, мо­раль­но, эк­зи­стен­ци­аль­но.

Во-​первых, тут пой­дет речь о том, чтобы вы­сто­ять в усло­ви­ях кри­зи­са элит­ной са­мо­оцен­ки.

Во-​вторых, тут пой­дет речь о том, как в усло­ви­ях кри­зи­са этой са­мо­оцен­ки не до­пу­стить воз­об­ла­да­ния пятой и ше­стой ко­лонн, ко­то­рые очень мо­гу­ще­ствен­ны.

А, в-​третьих, тут надо на что-​то опе­реть­ся и как-​то со­от­не­стись с об­ще­ством. Ко­то­рое хоть и не за­губ­ле­но на корню, о чем сви­де­тель­ству­ет хотя бы ни­зо­вая под­держ­ка СВО и ге­ро­изм во­ю­ю­щих людей (никто про­сто за день­ги уми­рать не будет, так ведь?), но в су­ще­ствен­ной сте­пе­ни по­гру­же­но в так на­зы­ва­е­мое «по­требляд­ство». В чем и со­сто­я­ла цель нашей элиты в пред­ше­ству­ю­щие де­ся­ти­ле­тия.

На­ри­со­ван­ная мною кар­ти­на озна­ча­ет, что до того мо­мен­та, как проснут­ся по-​настоящему и какая-​то часть элиты, и об­ще­ство, мы будем на­блю­дать си­рий­ские и иные ужасы в на­рас­та­ю­щем мас­шта­бе с по­сте­пен­ным со­кру­ши­тель­ным пе­ре­но­сом на нашу тер­ри­то­рию.

Хо­чет­ся ве­рить, что этот пе­ре­нос будет по­сте­пен­ным. По­то­му что толь­ко тогда кто-​то успе­ет проснуть­ся. Но пока что про­ис­хо­дит то, что мы на­блю­да­ем. И это — по нашу душу. Как и мно­гое дру­гое.

На­блю­де­ние этого со­про­вож­да­ет­ся и про­дол­же­ни­ем вос­кли­ца­ний по по­во­ду того, какие мы офи­ги­тель­ные, и неки­ми упо­ва­ни­я­ми на Трам­па, ко­то­рый якобы нас по­лю­бит, а укра­ин­цев за­ка­та­ет в ас­фальт.

При­смот­рим­ся к тому, что имеет место по ту сто­ро­ну этих нев­ро­ти­че­ских упо­ва­ний. При­чем не с прак­ти­че­ской точки зре­ния (об этом пишут мно­гие), а имен­но с точки зре­ния той «минус субъ­ект­но­сти», с кон­ста­та­ции ко­то­рой я начал этот ана­ли­ти­че­ский экс­курс.

6 марта 2025 года до­ве­рен­ное лицо пре­зи­ден­та США До­наль­да Трам­па, спе­ци­аль­ный по­слан­ник США по во­про­сам Укра­и­ны и Рос­сии Кит Кел­лог в своем вы­ступ­ле­нии на Со­ве­те по меж­ду­на­род­ным от­но­ше­ни­ям ска­зал сле­ду­ю­щее: «Мой опыт чте­ния ис­то­рии, изу­че­ния по­ве­де­ния рус­ских на войне — на самом деле есть за­ме­ча­тель­ная книга „Рос­сия на войне“ парня по имени Алек­сандр Верт, — [го­во­рит], по сути, что един­ствен­ное, чего вы ни­ко­гда не долж­ны де­лать с рус­ски­ми — это ввя­зы­вать­ся в войну на ис­то­ще­ние. Я имею в виду, что это та же самая стра­на, ко­то­рая во Вто­рой ми­ро­вой войне по­те­ря­ла 70 тысяч сол­дат уби­ты­ми в Ста­лин­гра­де за шесть ме­ся­цев и про­дол­жа­ла сра­жать­ся».

Изоб­ра­же­ние: (cc) JKTKMM
Кит Кел­лог

Киту Кел­ло­гу вско­ре ис­пол­нит­ся 81 год. Он имеет бо­га­тый и раз­но­об­раз­ный во­ен­ный опыт на­равне с опы­том административно-​политическим. В годы вьет­нам­ской войны он, бу­дучи офи­це­ром спец­на­за армии США, по­лу­чил вы­со­кие во­ен­ные на­гра­ды.

За свою дол­гую и бур­ную жизнь Кел­лог успел по­бы­вать ис­пол­ни­тель­ным сек­ре­та­рем Со­ве­та на­ци­о­наль­ной без­опас­но­сти США, со­вет­ни­ком пре­зи­ден­та по на­ци­о­наль­ной без­опас­но­сти, ко­ман­ду­ю­щим Ко­ман­до­ва­ния спе­ци­аль­ных опе­ра­ций в Ев­ро­пе.

Начав во­ен­ную де­я­тель­ность про­стым пе­хот­ным офи­це­ром, он за­кон­чил ее в зва­нии генерал-​лейтенанта. Вся мно­го­лет­няя во­ен­ная де­я­тель­ность Кел­ло­га про­хо­ди­ла в де­сант­ных вой­сках и вой­сках спец­на­за. Когда во время тер­ро­ри­сти­че­ских актов 11 сен­тяб­ря 2001 года Пен­та­гон был под­верг­нут атаке, воз­ник­ла необ­хо­ди­мость управ­ле­ния аль­тер­на­тив­ным ко­манд­ным пунк­том обо­ро­ны. И Кел­лог вме­сте с за­ме­сти­те­лем ми­ни­стра обо­ро­ны США Полом Вул­фо­ви­цем при­нял на себя от­вет­ствен­ность за управ­ле­ние этим аль­тер­на­тив­ным ко­манд­ным пунк­том.

На пен­сию Кел­лог вышел в 2003 году. И после этого со­че­тал ра­бо­ту в част­ном сек­то­ре в ка­че­стве вы­со­ко­го лица, от­ве­ча­ю­ще­го за без­опас­ность, с де­я­тель­но­стью на ниве опять же без­опас­но­сти в Ираке, где за­ре­ко­мен­до­вал себя как че­ло­век, спо­соб­ный дей­ство­вать с пре­дель­ной ре­ши­тель­но­стью и эф­фек­тив­но­стью.

Во время пер­во­го срока пре­зи­дент­ства До­наль­да Трам­па Кел­лог успел по­бы­вать и со­вет­ни­ком пре­зи­ден­та по внеш­ней по­ли­ти­ке, и на­чаль­ни­ком и ис­пол­ни­тель­ным сек­ре­та­рем Со­ве­та на­ци­о­наль­ной без­опас­но­сти, и со­вет­ни­ком по на­ци­о­наль­ной без­опас­но­сти вице-​президента.

Со­хра­нив вер­ность Трам­пу в те­че­ние пре­зи­дент­ства Бай­де­на, Кел­лог сразу же после того, как Трамп снова стал пре­зи­ден­том США, ока­зал­ся одним из его наи­бо­лее до­ве­рен­ных лиц.

И воз­раст Кел­ло­га, и его дол­гая де­я­тель­ность на во­ен­ном по­при­ще и на ниве без­опас­но­сти ис­клю­ча­ют пол­но­стью какую-​либо со­дер­жа­тель­ную сим­па­тию и к СССР, и к Рос­сии.

Кел­лог — из числа тех, кто ру­ко­вод­ству­ет­ся в своем по­ни­ма­нии Рос­сии рей­га­нов­ской ад­ре­са­ци­ей к «им­пе­рии зла» и во­ен­ной при­сказ­кой kill commy for mommy (убей ком­му­ни­ста ради мамы). Пол­но­стью ис­клю­че­но и то, что Кел­лог может от­но­сить­ся к пост­со­вет­ской Рос­сии иначе, чем к СССР. В про­ци­ти­ро­ван­ном мной вы­ступ­ле­нии он прямо го­во­рит, что стра­на, во­ю­ю­щая на Укра­ине — это та же стра­на, ко­то­рая во­е­ва­ла под Ста­лин­гра­дом.

Лично я был бы крайне рад, если бы это (про стра­ну) дей­стви­тель­но было так, од­на­ко, к со­жа­ле­нию, у меня по этому по­во­ду есть самые се­рьез­ные со­мне­ния. Но мое от­но­ше­ние к про­ис­хо­дя­ще­му я об­су­жу чуть ниже.

Сей­час же мы об­суж­да­ем то, что ска­за­но Кел­ло­гом. А в его устах урав­ни­ва­ние ста­лин­ско­го СССР и ны­неш­ней Рос­сии озна­ча­ет две вещи.

Во-​первых, оди­на­ко­вую нена­висть к тому и к дру­го­му. По­вто­ряю, не может быть аме­ри­кан­ца с био­гра­фи­ей Кел­ло­га, ко­то­рый не был бы про­ник­нут пре­дель­ной нена­ви­стью к СССР. Эту нена­висть взра­щи­ва­ли в во­ен­ных его по­ко­ле­ния очень умело, пре­вра­щая ее в по­жиз­нен­ную ми­ро­воз­зрен­че­скую ось.

А во-​вторых, эта нена­висть у Кел­ло­га со­че­та­ет­ся с опас­ли­во­стью, ко­то­рая, и это надо по­ни­мать тем, кто сей­час ввя­зы­ва­ет­ся в оче­ред­ную русско-​американскую ди­пло­ма­ти­че­скую игру, не имеет ни­ка­ко­го от­но­ше­ния к ми­ро­лю­бию.

Утвер­жде­ние Кел­ло­га о том, что рус­ских нель­зя по­бе­дить в войне на ис­то­ще­ние озна­ча­ет не то, что с ними надо ми­рить­ся. А то, что их надо по­беж­дать иначе. То есть не в войне на ис­то­ще­ние, а либо в очень быст­рой войне, либо в прин­ци­пе не во­ен­ны­ми спо­со­ба­ми.

То есть их надо не по­беж­дать, а об­ма­ны­вать. Не по­беж­дать, а раз­вра­щать, рас­тле­вать, за­пу­ты­вать и, глав­ное, — пе­ре­иг­ры­вать.

При­чем опыт та­ко­го успеш­но­го до край­но­сти об­ма­на, раз­вра­ще­ния, рас­тле­ния и пе­ре­иг­ры­ва­ния рус­ских у аме­ри­кан­цев есть. И это — по­бе­да в хо­лод­ной войне. Она же — «по­бе­да без войны». Так на­зы­ва­ет­ся книга Ричар­да Ник­со­на, вы­шед­шая в свет в 1999 году.

По­бе­дить без войны — это зна­чит пе­ре­иг­рать. И если в опре­де­лен­ных кру­гах нашей элиты по­доб­ное утвер­жде­ние может рас­смат­ри­вать­ся как со­мни­тель­ное, то для аме­ри­кан­ской элиты во­об­ще и в осо­бен­но­сти для той элиты, ко­то­рая так или иначе со­ли­да­ри­зи­ру­ет­ся с ник­со­нов­ским утвер­жде­ни­ем (а это и Кел­лог, и Трамп, и мно­гие дру­гие), это из раз­ря­да оче­вид­но­го и вы­зы­ва­ю­ще­го неве­ро­ят­ную гор­дость.

Пре­зи­дент Рос­сии Вла­ди­мир Путин, оце­ни­вая опре­де­лен­ные этапы российско-​американских от­но­ше­ний, несколь­ко раз ука­зы­вал на то, что наша сто­ро­на про­яв­ля­ла в этих от­но­ше­ни­ях из­бы­точ­ную до­вер­чи­вость.

Для аме­ри­кан­цев во­об­ще и осо­бен­но для тех, чей жиз­нен­ный путь схо­ден с путем Кита Кел­ло­га, такая до­вер­чи­вость яв­ля­ет­ся пре­зрен­ным ка­че­ством, ко­то­рое по­ро­ди­ло упо­и­тель­ные для них ре­зуль­та­ты в 1991 году и долж­но по­рож­дать такие же ре­зуль­та­ты в даль­ней­шем.

До­бав­лю к этому, что аме­ри­кан­цы после 1991 года про­сто сошли с ума на почве неслы­хан­ной три­ум­фаль­но­сти этой самой по­бе­ды без войны. Они рас­смат­ри­ва­ют по­бе­ду без войны как выс­ший тип по­бе­ды. А тех, кто может быть так по­беж­ден — как пре­зрен­ных недо­че­ло­ве­ков, оби­та­ю­щих в непол­но­цен­ной стране, на­хо­дя­щей­ся, по сути, под внеш­ним управ­ле­ни­ем США, или же, что то же самое, яв­ля­ю­щей­ся крип­то­ко­ло­ни­ей США.

Пока аме­ри­кан­ская элита жива и здрав­ству­ет, а это, без­услов­но, так, пока она на­хо­дит­ся в со­сто­я­нии са­мо­упо­е­ния, а все видят, что Трамп и его ко­ман­да на­хо­дят­ся имен­но в этом со­сто­я­нии, ни о каком дру­гом от­но­ше­нии к Рос­сии речи не идет.

Во­прос может сто­ять толь­ко о том, как по­бе­дить пре­зрен­но­го раба. А пе­ре­смотр того от­но­ше­ния, со­глас­но ко­то­ро­му рус­ские (а это мы все для них) яв­ля­ют­ся пре­зрен­ны­ми ра­ба­ми, пред­ста­ви­те­ля­ми про­иг­рав­шей, рас­топ­тан­ной, а зна­чит, пре­зрен­ной стра­ны, — ка­те­го­ри­че­ски невоз­мо­жен.

И чем более под­чер­ки­ва­ет­ся сход­ство между СССР и пост­со­вет­ской Рос­си­ей, тем выше гра­дус пре­зре­ния и нена­ви­сти к по­беж­ден­но­му про­тив­ни­ку. И тем ост­рее же­ла­ние еще раз по­бе­дить его без войны.

Вот что такое ди­пло­ма­тия Трам­па, Кел­ло­га и дру­гих чле­нов новой ко­ман­ды. И в этом от­но­ше­нии их ди­пло­ма­тия ничем не от­ли­ча­ет­ся от ди­пло­ма­тии Бай­де­на, Обамы, Клин­то­на и дру­гих пред­ста­ви­те­лей той аме­ри­кан­ской элиты, ко­то­рую элита Трам­па и Кел­ло­га люто нена­ви­дит.

Сулла люто нена­ви­дел Мария. А Марий люто нена­ви­дел Суллу. Но и Сулла, и Марий, и все дру­гие древ­не­рим­ские эли­та­рии оди­на­ко­во от­но­си­лись к тем, кто был под пятой Рима. Или как к пре­зрен­ным рабам, или как к вар­ва­рам. Но в любом слу­чае как к тем, кто дол­жен пасть ниц перед лицом рим­ско­го гос­под­ства.

Ни­ко­му из про­тив­ни­ков Рима, а самым изощ­рен­ным таким про­тив­ни­ком был, ко­неч­но же, Кар­фа­ген, ни­ко­гда не уда­ва­лось разыг­рать карту рас­ко­ла в рим­ской элите. Сколь бы ост­рым и кро­ва­вым ни был этот рас­кол.

От­кры­тым оста­ет­ся во­прос о том, по­че­му СССР так со­кру­ши­тель­но про­иг­рал хо­лод­ную войну.

По мне­нию ан­ти­за­пад­ной об­ще­ствен­но­сти (она же — поч­вен­ни­ки), тут все дело было и впрямь в до­вер­чи­во­сти, по­мно­жен­ной на аген­ту­ру за­пад­ных спец­служб и раз­но­го рода пятые ко­лон­ны, в том числе и ев­рей­скую, ко­то­рую эта об­ще­ствен­ность наи­бо­лее страст­но об­ви­ня­ет в про­изо­шед­шем.

А по мне­нию про­за­пад­ной об­ще­ствен­но­сти (она же — за­пад­ни­ки), в нашем про­иг­ры­ше ви­но­ва­та аб­сурд­ная ком­му­ни­сти­че­ская идея с ее иг­но­ри­ро­ва­ни­ем част­ной соб­ствен­но­сти, рынка и всех осталь­ных якобы без­услов­ных ра­зум­но­стей, от­вер­га­е­мых ком­му­ни­сти­че­ским безу­ми­ем.

До тех пор, пока эти два под­хо­да, кон­ку­ри­руя друг с дру­гом, будут ста­вить во главу угла некие об­сто­я­тель­ства, либо вы­ду­ман­ные, либо дей­стви­тель­но имев­шие место, но не имев­шие ре­ша­ю­ще­го зна­че­ния, мы не вый­дем из ны­неш­не­го со­сто­я­ния, не поз­во­ля­ю­ще­го, как я глу­бо­ко убеж­ден, от­ве­тить на глав­ные вы­зо­вы XXI века.

Идео­ло­ги­че­ская уста­лость, имев­шая место уже и в ста­лин­скую эпоху и при­няв­шая чу­до­вищ­ные раз­ме­ры после смер­ти Ста­ли­на, ко­неч­но же, сыг­ра­ла огром­ную роль в том, что по­ро­ди­ло пост­со­вет­скую дей­стви­тель­ность.

Идео­кра­тия не имеет права уста­вать. Уста­вая, она, и имен­но она, за­бо­ле­ва­ет наи­бо­лее тя­же­ло. Ко­неч­но, важно, какие формы при­ни­ма­ет дан­ная бо­лезнь: идет ли речь о ме­щан­стве, стя­жа­тель­стве, по­дат­ли­во­сти раз­ным со­блаз­нам, го­тов­но­сти слу­жить чужим ин­те­ре­сам, или о чем-​то дру­гом… Но при всей важ­но­сти рас­смот­ре­ния форм за­бо­ле­ва­ния, на­мно­го важ­нее кон­ста­та­ция того, что такое за­бо­ле­ва­ние, про­грес­си­руя, неиз­беж­но при­во­дит к смер­ти го­су­дар­ства и об­ще­ства.

И не об этом ли ска­за­но в шекс­пи­ров­ском Гам­ле­те: «Вот он, гной­ник до­воль­ства и покоя. Про­рвав­шись внутрь, он не дает по­нять, от­ку­да смерть»?

В чем было глав­ное си­стем­ное от­ли­чие со­вет­ской и пост­со­вет­ской элиты от той элиты, ко­то­рая за­иг­ры­ва­ет с нашей ны­неш­ней, как с по­лу­дур­ка­ми? В ме­ха­низ­мах фор­ми­ро­ва­ния и се­лек­ции.

Где вы­сту­пал Кит Кел­лог, от­вер­гая опре­де­лен­ные тех­но­ло­гии кон­тро­ля над Рос­си­ей и на­ста­и­вая на ис­поль­зо­ва­нии дру­гих тех­но­ло­гий? В Со­ве­те по меж­ду­на­род­ным от­но­ше­ни­ям.

А что это за Совет такой? Чтобы даже вкрат­це его об­суж­дать, нужно было бы на­пи­сать от­дель­ную ста­тью или даже более объ­ем­ное со­чи­не­ние.

Но если не рас­смат­ри­вать су­ще­ствен­ные част­но­сти, ка­ко­вы­ми яв­ля­ют­ся де­я­тель­ность пре­зи­ден­та США Вудро Виль­со­на, его со­вет­ни­ка пол­ков­ни­ка Эд­вар­да М. Хауса, мно­го­чис­лен­ных дру­гих по­ви­валь­ных бабок, участ­во­вав­ших в рож­де­нии дан­ной струк­ту­ры, то на пер­вый план, ко­неч­но, вы­сту­па­ет фи­гу­ра Ар­ноль­да Тойн­би.

А что такое Тойн­би? Это некий кон­цен­трат вы­со­кой гу­ма­ни­тар­но­сти, при­зван­ной слу­жить целям стра­те­ги­че­ской раз­вед­ки. И в этом смыс­ле Тойн­би не су­ще­ству­ет сам по себе. Он — про­дукт опре­де­лен­ной си­сте­мы, в ко­то­рой праг­ма­ти­че­ски­ми во­про­са­ми все­гда за­ни­ма­лись вы­со­кие гу­ма­ни­та­рии, пре­вра­тив­шие свою гу­ма­ни­тар­ность в ин­стру­мент гос­под­ства.

Тут что Шекс­пир, что Свифт, что Дефо, что какой-​нибудь Джон Ди… Ко­ли­че­ство имен очень ве­ли­ко. А суть в том, что можно и долж­но гос­под­ство­вать, толь­ко если обес­пе­чи­ва­ет­ся со­пря­же­ние вы­со­чай­ших смыс­ло­вых уров­ней (ка­че­ство ко­то­рых может быть самое сквер­ное) с ци­нич­ной праг­ма­ти­кой.

При­гля­ди­тесь к Трам­пу и его ко­ман­де. Там на­хо­дит­ся место связи од­но­го и дру­го­го. Речь идет о без­услов­ных ре­ли­ги­оз­ных фа­на­ти­ках и од­но­вре­мен­но — ба­ры­гах, непре­рыв­но го­во­ря­щих о сдел­ках. Имеет место имен­но сплав од­но­го и дру­го­го. И если вы нач­не­те де­лить этот сплав на со­став­ные части, то ни­че­го не пой­ме­те.

И на­ли­цо очень страст­ный под­ход, со­глас­но ко­то­ро­му день­ги безум­но важны и неве­ро­ят­но же­лан­ны, но при этом по­лу­чить их можно толь­ко за счет гра­бе­жа. А гра­беж тре­бу­ет вла­сти. Зна­чит, власть — и есть глав­ное. Как по­то­му, что она дает воз­мож­но­сти огра­бить и обо­га­тить­ся, так и по­то­му, что она очень же­лан­на.

А еще она вы­во­дит на нечто более вы­со­кое, чем эта же­лан­ность. Наша позд­не­со­вет­ская и пост­со­вет­ская элита оди­на­ко­во ста­ви­ла праг­ма­ти­ку и тех­но­кра­тию выше всего осталь­но­го. Ино­гда это до­хо­ди­ло до иди­о­тиз­ма, а ино­гда имело очень до­стой­ный ха­рак­тер.

Я знал людей, ко­то­рые по­стро­и­ли мно­гое из того, что ны­неш­ние бо­га­теи от­да­и­ва­ют уже чет­вер­тое де­ся­ти­ле­тие. И на­ста­и­ваю на том, что мно­гие из тех людей были очень близ­ки не толь­ко к пол­но­му бес­ко­ры­стию, но и к неко­е­му свет­ско­му ас­ке­тиз­му.

И ни­ка­кие го­су­дар­ствен­ные ма­ши­ны или дачи ни­че­го в этом во­про­се не от­ме­ня­ли. Люди жили дру­гим. И в этом дру­гом глав­ное было — их по­ни­ма­ние блага стра­ны и на­ро­да.

Все это за­слу­жи­ва­ло и за­слу­жи­ва­ет глу­бо­чай­ше­го ува­же­ния. И то, что некий вы­со­ко­мер­ный по­то­мок та­ко­го бес­ко­рыст­но­го ран­не­со­вет­ско­го ру­ко­во­ди­те­ля го­во­рил про сво­е­го пред­ка и его со­рат­ни­ков (ци­ти­рую): «Они с боль­шим ин­те­ре­сом чи­та­ли га­зе­ту „Прав­да“. Ино­гда по сло­гам», — яв­ля­ет­ся, знаю не по­на­слыш­ке, омер­зи­тель­ной ложью.

Но Тойн­би жил гу­ма­ни­тар­но­стью, бо­го­тво­рил ан­тич­ность и пре­крас­но по­ни­мал, как ее сле­ду­ет пре­вра­щать в ин­стру­мент вла­сти. А бес­ко­рыст­ные, та­лант­ли­вые со­вет­ские тех­но­кра­ты с огром­ны­ми за­слу­га­ми в деле ма­те­ри­аль­но­го со­зи­да­ния, зна­че­ние ко­то­ро­го недо­пу­сти­мо пре­умень­шать, вполне могли при­зы­вать армян и азер­бай­джан­цев пе­ре­стать кон­флик­то­вать, по­то­му что они-​де яв­ля­ют­ся «двумя брат­ски­ми ис­лам­ски­ми на­ро­да­ми».

А вот Кип­линг, опи­сав­ший в своем ро­мане «Ким», что такое выс­шая эт­ни­че­ская раз­вед­ка, ни­ко­гда бы такой ошиб­ки не сде­лал. По­то­му что он жил гу­ма­ни­тар­но­стью и в каком-​то смыс­ле со­сто­ял из нее.

Этот «со­став» самым пе­чаль­ным об­ра­зом свя­зан с про­бле­мой из­бран­но­сти, гос­под­ства, ари­сто­кра­тич­но­сти и мно­го­го дру­го­го. Если его рас­смат­ри­вать под мо­раль­ным или даже ме­та­фи­зи­че­ским углом зре­ния, то он, ко­неч­но же, омер­зи­те­лен. Но он очень эф­фек­ти­вен. И ему нель­зя про­ти­во­сто­ять, аб­со­лю­ти­зи­руя праг­ма­тизм и тех­но­кра­тизм. Ибо при такой аб­со­лю­ти­за­ции эти важ­ней­шие ка­че­ства как раз и пре­вра­ща­ют­ся в гной.

Опас­ны не праг­ма­тизм и тех­но­кра­тизм, со­здав­шие ядер­ный щит, ко­лос­саль­ную эко­но­ми­ку, по­бе­ды в кос­мо­се, военно-​промышленный ком­плекс, вы­иг­рав­ший войну на­ря­ду с Крас­ной Ар­ми­ей (одно без дру­го­го не может су­ще­ство­вать) и мно­гое дру­гое. Опас­на имен­но аб­со­лю­ти­за­ция этого тех­но­кра­тиз­ма и праг­ма­тиз­ма.

Опа­сен дис­ба­ланс между по­гло­щен­но­стью ма­те­ри­аль­ной сфе­рой и чем-​то, что срод­ни гу­ма­ни­тар­но­му вар­вар­ству. Бу­дучи опа­сен сам по себе, этот дис­ба­ланс вдо­ба­вок по­рож­да­ет нечто со­всем уж тер­ми­наль­ное.

С опре­де­лен­ны­ми ого­вор­ка­ми это нечто может быть на­зва­но от­но­си­тель­ным при­рав­ни­ва­ни­ем че­ло­ве­ка то ли к ма­шине, то ли к зверю, то ли од­но­вре­мен­но к тому и к дру­го­му. При таком при­рав­ни­ва­нии ис­че­за­ет един­ствен­ное, на что могла бы опе­реть­ся наша стра­на — вера в ис­клю­чи­тель­ность и в бес­ко­неч­ность всего того, что да­ро­ва­но че­ло­ве­ку в виде его так на­зы­ва­е­мых ре­зерв­ных воз­мож­но­стей.

Если эти воз­мож­но­сти не будут по­став­ле­ны во главу угла на бли­жай­шие де­ся­ти­ле­тия, то фак­ти­че­ское сво­ра­чи­ва­ние вида Homo sapiens и пре­вра­ще­ние этого вида в «сухую ветвь на древе эво­лю­ции» обес­пе­че­но. И при всей важ­но­сти того, под каким имен­но ино­зем­ным со­усом это про­изой­дет, на­мно­го важ­нее, чтобы это не про­изо­шло. Тем более, что уж точно это не про­изой­дет под нашим со­усом, как ты его ни по­ни­май.

Толь­ко вы­со­ко­мер­ный нев­ро­тик может счи­тать, что это может про­изой­ти под нашим, рус­ским, псев­до­пат­ри­о­ти­че­ским со­усом. И толь­ко тот, кто со­че­та­ет в себе вы­со­ко­мер­ный нев­ро­тизм с ци­низ­мом, может не по­ни­мать, на­сколь­ко эти его суж­де­ния от­вра­ти­тель­ны.

По-​русски это го­во­рить не будет. И не долж­но. По-​русски долж­но го­во­рить дру­гое. А это может толь­ко участ­во­вать в уни­что­же­нии рус­ско­сти как та­ко­вой. Ибо рус­скость и это не сов­ме­сти­мы по мно­гим при­чи­нам. Глав­ная из ко­то­рых в том, что рус­ское яв­ля­ет­ся по­рож­де­ни­ем си­стем­но­го непри­я­тия этого и убеж­ден­но­стью в том, что этому можно про­ти­во­сто­ять.

Ис­чез­нут такое непри­я­тие и убеж­ден­ность — ис­чез­нет и рус­скость. Сна­ча­ла как куль­ту­ра. Потом — как ин­те­граль­ная гу­ма­ни­тар­ность. А потом и во­об­ще.

Воз­вра­ща­ясь к шекс­пи­ров­ско­му опре­де­ле­нию этого как гной­ни­ка, про­ры­ва­ю­ще­го­ся внутрь и обес­пе­чи­ва­ю­ще­го смерть, необ­хо­ди­мо уста­но­вить, что:

• во-​первых, хо­ро­шо бы, чтобы гной­ник про­рвал­ся не внутрь;
• во-​вторых, можно было бы все же по­нять, что это за гной­ник;
• и, в-​третьих, любое гной­ное за­бо­ле­ва­ние может быть из­ле­чи­мо толь­ко в слу­чае, если ты бо­решь­ся с ним, а не с чем-​то со­вер­шен­но дру­гим.

А еще надо уста­но­вить:

• что можно по­дав­лять гной­ные за­бо­ле­ва­ния, по­ни­мая, что они имен­но та­ко­вы (а этого-​то и нет);
• что можно эти за­бо­ле­ва­ния иг­но­ри­ро­вать и с по­мо­щью та­ко­го технократическо-​прагматического иг­но­ри­ро­ва­ния — поз­во­лять им раз­ви­вать­ся;
• что можно сти­му­ли­ро­вать раз­ви­тие гной­ных за­бо­ле­ва­ний, ра­ду­ясь тому, что они уни­что­жат боль­но­го, ис­поль­зуя имен­но выс­шие гу­ма­ни­тар­ные зна­ния в со­че­та­нии с ба­рыж­ным ци­низ­мом;
• и что можно, на­ко­нец, па­ра­док­саль­ным об­ра­зом про­слав­лять имен­но гной, за­яв­ляя, что он, зна­е­те ли, вовсе не гной, а эда­кая новая по­лез­ная суб­стан­ция, при­зван­ная за­ме­стить чу­до­вищ­ную, без­об­раз­ную плоть.

То, что Со­вет­ская власть на зре­лом этапе ее су­ще­ство­ва­ния с гноем или не бо­ро­лась, или бо­ро­лась очень упро­щен­ны­ми ме­то­да­ми, это по­нят­но.

То, что ее праг­ма­тизм и тех­но­кра­тизм по­сте­пен­но при­об­ре­та­ли са­мо­до­вле­ю­щую цен­ность и в ре­зуль­та­те ис­поль­зо­ва­лись про­тив­ни­ком для сме­ще­ния цен­тра тя­же­сти с идео­ло­ги­че­ских и це­ле­вых уста­но­вок — тоже по­нят­но.

То, что гной можно было уси­ли­вать и что имен­но этим за­ни­ма­лись враги раз­но­го рода, ис­поль­зуя сле­по­ту вла­сти или ее пе­ре­кос в сто­ро­ну праг­ма­тиз­ма и тех­но­кра­тиз­ма, тоже по­нят­но.

Менее по­нят­но то, как можно было уми­лять­ся гноем, с упо­е­ни­ем ли­це­зреть его, при­ка­сать­ся к нему, при­ню­хи­вать­ся к его флю­и­дам.

И, тем не менее, было по­нят­но, что жить мы будем в пост­со­вет­ский пе­ри­од имен­но при си­стем­ном на­ра­щи­ва­нии всего этого.

И что тут есть два вы­хо­да.

Пер­вый со­сто­ит в том, чтобы это взять и про­клясть.

А вто­рой — в том, чтобы, по­ни­мая свой­ства этого и ли­це­зрея его оформ­ле­ние, про­дол­жать ве­рить в то, что в борь­бе этого с чем-​то очень нут­ря­ным и неяв­ным, с чем-​то, не име­ю­щим от­но­ше­ния ни к ка­ко­му де­жур­но­му пат­ри­о­тиз­му, по­бе­дит сущ­ност­ное, нут­ря­ное, неяв­ное.

Что по­бе­дит оно не сразу.

Что при­дет­ся прой­ти через огром­ную че­ре­ду раз­ных па­то­ло­гий, фор­ми­ру­е­мых этим.

Что ни­ко­гда нель­зя пу­тать такие па­то­ло­гии с тем, что един­ствен­но спа­си­тель­но и для стра­ны, и для че­ло­ве­че­ства.

Что в любых па­то­ло­ги­ях надо ви­деть саму па­то­ло­гич­ность, а также то, что со­сед­ству­ет с нею.

Что недо­пу­сти­мо ни­ка­кое вы­со­ко­ме­рие по от­но­ше­нию к по­доб­но­му сим­би­о­зу па­то­ло­гий с ре­лик­та­ми чего-​то судь­бо­нос­но­го и су­ще­ствен­но­го.

Что и Сирия, и «трам­по­ма­ния» яв­ля­ют­ся оче­ред­ны­ми па­то­ло­ги­я­ми, по­рож­да­е­мы­ми этим.

Что спа­се­ние может при­не­сти толь­ко почти невоз­мож­ное пре­одо­ле­ние этого.

И что глав­ным усло­ви­ем та­ко­го пре­одо­ле­ния яв­ля­ет­ся острое, не со­кру­ша­ю­щее, а транс­фор­ми­ру­ю­щее пе­ре­жи­ва­ние прав­ды об этом и вы­те­ка­ю­щее из этой прав­ды по­ни­ма­ние пред­ка­та­стро­фич­но­сти всей ны­неш­ней си­ту­а­ции.