Мерт­ве­цы

Аватар пользователя Barrrselon

Хо­дя­чие мерт­ве­цы

Ин­те­рес­ная ста­тья о сра­же­ния Укра­ин­цев.

До­вль­но длин­но, но если вчи­тать­ся - ясно по­нят­но где К НАШИХ ПЛЮСЫ! :)

Это во­оду­шев­ля­ет.

Чи­тать с на­стро­ем на ужас войны:

Хо­дя­чие мерт­ве­цы: безум­ные от­кро­ве­ния укра­ин­ских сол­дат

ВСУш­ни­ки мас­со­во жа­лу­ют­ся на по­те­ри, уста­лость и от­но­ше­ние ру­ко­вод­ства

На днях из­да­ние «Ме­ду­за» (при­зна­на неже­ла­тель­ной в РФ ор­га­ни­за­ци­ей) опуб­ли­ко­ва­ло об­шир­ный ма­те­ри­ал кор­ре­спон­ден­та Шуры Бур­ти­на – его диа­ло­ги c укра­ин­ски­ми сол­да­та­ми о том, как они живут и воюют.

Рус­ский доб­ро­во­лец Пла­тон Ма­ма­тов от­ре­дак­ти­ро­вал этот ма­те­ри­ал, ис­клю­чив оскорб­ле­ния Рос­сии и рус­ских, и при­слал нам. Эти от­кро­ве­ния дей­стви­тель­но до­стой­ны озна­ком­ле­ния. Часть эпи­зо­дов, о ко­то­рых го­во­рят эти люди, про­сто омер­зи­тель­на. Тем не менее, это то, с чем без­услов­но сле­ду­ет озна­ко­мить­ся. Это лицо врага, и каким бы оно ни было, мы долж­ны его раз­ли­чать. А глав­ное - про­тив­ник на­хо­дит­ся в ис­клю­чи­тель­но тя­же­лом по­ло­же­нии, и если мы не сло­ма­ем­ся, они уже не спра­вят­ся.

В ка­че­стве го­но­ра­ра Пла­то­на ему будут пе­ре­да­ны де­сять хо­ро­шо уком­плек­то­ван­ных ап­те­чек.

Ниже мы при­во­дим ори­ги­наль­ный текст Ма­ма­то­ва с ав­тор­ски­ми ре­мар­ка­ми.

...

Ино­агент «Ме­ду­за» сты­ри­ла текст у швей­цар­ско­го СМИ. А я у «Ме­ду­зы». Вы­чи­стил от­ту­да от­кро­вен­ную про­па­ган­ду и оскорб­ле­ния в наш адрес. Пуб­ли­кую здесь.

Мои ос­нов­ные вы­во­ды:

1. Много по­хо­же­го

2. У них там (нецен­зур­но) злее на­ше­го

3. Рус­ская армия - сила

4. Если очень по­ста­рать­ся, до­жмем

Вы свои вы­во­ды де­лай­те сами. Кому надо ори­ги­нал - най­де­те, это не слож­но.

...

Каж­дый раз, про­хо­дя через парк в Киеве, я вижу од­но­но­гих или без­но­гих муж­чин. Они курят на ла­воч­ках, часто рядом сидит де­вуш­ка. По­нят­но, что это фрон­то­ви­ки — тут, в ста­рин­ном зда­нии, гос­пи­таль. Они — стран­ное втор­же­ние войны, какой-​то дру­гой ре­аль­но­сти, ко­то­рая уже стала при­зра­ком — о ко­то­рой все в Киеве пред­по­чли бы за­быть. Как пра­ви­ло, му­жи­ки ве­се­ло бол­та­ют и сме­ют­ся, при­стро­ив за­бин­то­ван­ные куль­ти на лавку. Про­хо­жие по­гля­ды­ва­ют на них удив­лен­но и от­во­дят глаза. Они не по­ни­ма­ют, чему ра­ду­ют­ся эти ка­ле­ки, а мне по­нят­но: они вы­жи­ли.

— Чест­но го­во­ря, я пе­ре­стал хо­дить через этот парк, чтобы с ними не встре­чать­ся. Как-​то нелов­ко, — ска­зал мне мой друг Леша. По­доб­ные чув­ства ис­пы­ты­ва­ют по от­но­ше­нию к фрон­то­ви­кам очень мно­гие. За эти два года люди на фрон­те и в тылу пе­ре­жи­ли на­столь­ко раз­ный опыт, что им труд­но по­де­лить­ся друг с дру­гом. Между Укра­и­ной, ко­то­рая воюет где-​то на во­сто­ке, и Укра­и­ной, ко­то­рая ждет конца войны, про­шла тре­щи­на, ко­то­рая все уве­ли­чи­ва­ет­ся.

От ге­ро­и­че­ско­го на­пря­же­ния пер­вых ме­ся­цев ни­че­го не оста­лось. Меня по­ра­зи­ло, что боль­шин­ство укра­ин­цев от­го­ро­ди­лись от войны. Я по­чув­ство­вал, что мои дру­зья живут в каком-​то без­вре­ме­нье. Люди вы­тес­ни­ли войну из со­зна­ния, но и сюжет мир­ной жизни не вос­ста­но­вил­ся — у нее слов­но нет ни­ка­ко­го век­то­ра, все за­мо­ро­же­но.

Я с удив­ле­ни­ем за­ме­тил, что люди в массе своей не знают, что тво­рит­ся на фрон­те, — разве что сле­дят за свод­ка­ми. Но­во­сти стали шаб­лон­ны­ми — от­че­ты об успе­хах ВСУ и сю­же­ты о жерт­вах среди мир­но­го на­се­ле­ния. По­дроб­ных ре­пор­та­жей о том, что, соб­ствен­но, про­ис­хо­дит на пе­ре­до­вой, мало. В ос­нов­ном прав­ду о фрон­те рас­ска­зы­ва­ют за­пад­ные медиа. В тикто­ке много пу­га­ю­щих видео, сня­тых во­ен­ны­ми в око­пах, но они со­об­ща­ют зри­те­лю о том, что там ме­си­во и кро­ши­ло­во, от ко­то­рых лучше дер­жать­ся по­даль­ше.

Осе­нью об ощу­ще­нии уста­ло­сти и без­вы­ход­но­сти го­во­ри­ли уже почти все сол­да­ты. До того они на­де­я­лись, что скоро все из­ме­нит­ся к луч­ше­му, а те­перь по­ня­ли, что это на­все­гда. При этом по те­ле­ви­зо­ру шли одни по­бед­ные ре­ля­ции. В част­ных граж­дан­ских раз­го­во­рах то и дело зву­чал страх перед мо­би­ли­за­ци­ей, было ясно, что каж­дый бо­ит­ся, но пуб­лич­но это не об­суж­да­лось. Си­ту­а­ция об­ру­ши­лась в но­яб­ре, когда вышли две ста­тьи — в The Economist и Time, объ­яс­ня­ю­щие про­вал на­ступ­ле­ния.

— Они силь­но всех де­мо­ра­ли­зо­ва­ли, — го­во­рит мой друг Леша. — Про­зву­ча­ло то, о чем го­во­ри­ли непуб­лич­но: си­ту­а­ция на фрон­те очень тя­же­лая, огром­ное ко­ли­че­ство укло­ни­стов, и мало кто же­ла­ет во­е­вать. Перед Новым годом Зе­лен­ский объ­явил, что надо мо­би­ли­зо­вать еще пол­мил­ли­о­на че­ло­век. Но все ветви вла­сти хотят снять с себя от­вет­ствен­ность. За­луж­ный го­во­рил: «Это не мы», Зе­лен­ский: «Это во­ен­ные», Вер­хов­ная рада: «А по­че­му мы край­ние, пусть ка­би­нет ми­ни­стров ре­ша­ет». Ко­ро­че, явный кри­зис, никто не знает, что де­лать.

В на­ча­ле войны во­е­вать пошло огром­ное ко­ли­че­ство доб­ро­воль­цев, все им по­мо­га­ли, фронт и тыл были еди­ным ор­га­низ­мом. Те­перь это раз­ные, почти изо­ли­ро­ван­ные ре­аль­но­сти. Живых сол­дат граж­дан­ские видят мало — они все на фрон­те. Их за­ме­ни­ли пре­крас­но эки­пи­ро­ван­ные здо­ро­вя­ки на бил­бор­дах, ре­кла­ми­ру­ю­щие служ­бу в штур­мо­вых бри­га­дах. Про­па­ган­да, ле­пив­шая из бой­цов ВСУ непо­бе­ди­мых ге­ро­ев, сде­ла­ла свое дело. Обыч­ные люди те­перь ду­ма­ют: «Ну вы же во­ен­ные? Вот и во­юй­те».

Я начал хо­дить в этот парк, бол­тать с ра­не­ны­ми. Мне по­ка­за­лось, что людям на фрон­те важно рас­ска­зы­вать о том, что они пе­ре­жи­ли.

Дима курит, на­хох­лив­шись в теп­лой ар­мей­ской курт­ке на ин­ва­лид­ном крес­ле. Тор­чит за­бин­то­ван­ная куль­тя ноги. Он дру­же­люб­но вы­слу­ши­ва­ет мою прось­бу об ин­тер­вью, го­во­рит, что ни­че­го особо не знает. Скром­ный, пе­чаль­ный, давно не брив­ший­ся па­ре­нек ждет оче­ред­ной опе­ра­ции. Родом из Ни­ко­ла­е­ва, ра­бо­тал бар­ме­ном: «Ну, сей­час я по­ни­маю, что буду толь­ко с дру­гой сто­ро­ны стой­ки…» Я спра­ши­ваю, как его ра­ни­ло.

— Начал я ски­ды­вать вся­кую дрянь с дрона, и в ко­неч­ном счете по­ря­доч­но под­на­до­ел рус­ским, они ре­ши­ли меня по­ис­кать и нашли. Я вышел ра­бо­тать в по­сад­ку, ле­тать. У меня из укреп­ле­ний был окоп в один штык, сан­ти­мет­ров 20. Мне го­во­ри­ли: «Быстрее-​быстрее, там что-​то про­ис­хо­дит!» — вре­ме­ни ока­пы­вать­ся не было. И то ли ано­ни­ми­за­ция сле­те­ла, то ли их дрон меня уви­дел.

На­ча­ли за­ки­ды­вать ар­тил­ле­ри­ей по­сад­ку, я успел дрон вер­нуть, он висел надо мной про­сто. Я лежу в окопе — и один из при­ле­тов в на­сыпь по­па­да­ет. Взрыв­ной вол­ной одну ногу ото­рва­ло, про­сто от­ки­ну­ло к го­ло­ве, а вто­рую вы­кру­ти­ло, как у куз­не­чи­ка. Сразу тур­ни­ке­ты, обез­бол и пе­ре­да­вать по рации, что я тя­же­лый три­ста, не могу сам себя эва­ку­и­ро­вать. Шок и боль на­столь­ко пе­ре­ме­ша­лись, что даже непо­нят­но, на­сколь­ко боль­но. Я кри­чал в тот мо­мент, но все равно делал и по­ни­мал, что делаю.

Мне по­ка­за­лось, про­шло пол­ча­са, время то ли уско­ри­лось, то ли за­мед­ли­лось, я не по­ни­мал. Про­сто лежал, курил и думал: лишь бы не ис­течь. Было какое-​то хлад­но­кро­вие и мысль, что так уме­реть это будет де­биль­но. Потом при­е­хал эвак, меня за­ки­ну­ли, нау­бу­фин, это нар­ко­ти­че­ский обез­бол, по­мут­не­ние ра­зу­ма. Даль­ше меня ка­та­ли туда-​сюда, при­вез­ли на ста­би­ли­за­ци­он­ный пункт, на опе­ра­ци­он­ном столе вы­клю­чи­ли. Пока они мне не ска­за­ли, что мо­жешь рас­сла­бить­ся, я пы­тал­ся дер­жать себя вклю­чен­ным. По­то­му что если я вы­клю­чусь, то неиз­вест­но, что со мной будет.

Дру­гой ра­не­ный, Илья — здо­ро­вен­ный па­рень, тоже об­рос­ший бо­ро­дой, на войне мно­гие пе­ре­ста­ют брить­ся. Он едет, почти лежа, на мод­ной элек­три­че­ской ко­ляс­ке, нога без ступ­ни тор­чит, как дуло. К нему бро­са­ет­ся де­вуш­ка, це­лу­ет, потом до­ста­ет из сумки шер­стя­ной носок и на­тя­ги­ва­ет на куль­тю. Илья ве­се­ло со­гла­ша­ет­ся по­бол­тать, почему-​то тоже ока­зы­ва­ет­ся быв­шим бар­ме­ном. Он похож на пи­ра­та, во­е­вал в доб­ро­воль­че­ской роте, с ним в па­ла­те лежат два его фрон­то­вых друга, «по­бра­ти­ма», их ра­ни­ло вме­сте.

— К нам FPV-​дрон за­ле­тел тупо в окоп. Мы стро­и­ли новый блин­даж, огром­ный, на­кры­ва­ли его брев­на­ми, у нас через до­рож­ку сосна, мы под вечер, когда дроны плохо видят, пи­ли­ли де­ре­вья и но­си­ли к себе и, видно, спа­ли­лись. По своей глу­по­сти: долго мы де­ла­ли этот блин­даж, где-​то неде­лю, хо­те­ли по­на­деж­нее. А про­па­лил нас — или мавик обыч­ный, за три­ста мет­ров ты его уже не слы­шишь. И еще у них есть — забыл, кон­ту­зия (нецен­зур­но), — «орлан», ле­та­ет на пяти ки­ло­мет­рах, их до (неце­зур­но), у нас над полем боя ле­та­ет один, а у них де­ся­ток. Они все видят, и мы с ними бо­роть­ся не умеем. В ПЗРК ты его не сло­вишь, надо что-​то мощ­нее, с ра­да­ром.

У нас де­ре­вья везде, но ма­лень­кий про­свет такой был, дрон уви­дел его и за­ле­тел. А у нас окоп­чик такой ма­лень­кий, чай­ный, пол­то­ра на пол­то­ра. И мы си­де­ли, ча­е­ва­ли — я, Се­ре­га и Вовка у входа в блин­даж. И он за­ле­тел, у Вовки над го­ло­вой про­ле­тел и нам под ноги упал. Он сна­ча­ла ле­та­ет на ба­та­рей­ках, шумит, а когда под­ле­та­ет к цели, вы­ру­ба­ет про­пел­ле­ры, вы­пус­ка­ет кры­лья — и без­звуч­но.

Мы с Се­ре­гой по ногам по­лу­чи­ли, а Вовке по­сек­ло кишки, пнев­мо­то­ракс. А нас всего трое, рас­чет АГС. Ни­че­го не слы­шишь, пе­ре­пон­ки по­рван­ные, писк стоит, туман, у тебя эти ноги в раз­ные сто­ро­ны те­ле­па­ют­ся. Но не по­те­ря­ли со­зна­ния никто. Я сразу вы­полз с этого (нецен­зур­но), тур­ни­кет на­мо­тал. А еще три тур­ни­ке­та — в сна­ря­ге в пя­ти­де­ся­ти мет­рах. Мы с Се­ре­гой вме­сте на лок­тях туда раз-​раз-раз, на таком ад­ре­на­лине, ни­че­го не болит, два тур­ни­ке­та на­мо­та­ли, осмот­рел себя. Нам очень по­вез­ло — ехала уже (нецен­зур­но) пе­ре­смен­ка наша, через де­сять минут при­ез­жа­ли. Про­ле­жа­ли бы час — Вовка ушел бы сразу. Па­ца­ны при­е­ха­ли, нас вы­вез­ли. Мы едем в этом пи­ка­пе, ноги висят ото­рван­ные: «дь, от­пуск (нецен­зур­но), шо жене ска­зать?» А медик сидит, вот такие глаза: «Вам шо, не боль­но?»

А мы во­об­ще не па­рим­ся, что ножек нету, вста­вим же­ле­зя­ки, будем бе­гать! Что живые оста­лись — это такой фарт, (нецен­зур­но). Руки оста­лись. Не было бы рук, я бы во­об­ще рас­стро­ил­ся. У меня хо­ро­шо, есть вто­рая нога, спас­ли чу­ва­ки. Се­ре­га — он без двух, при­е­хал сюда еще с ко­ле­ня­ми, но пошла ин­фек­ция, и все, выше ко­ле­на ру­ба­ну­ли. Он па­рил­ся пару дней, ну и при­нял это, улы­ба­ет­ся, шутки гонит. Жен­щи­на лю­би­мая есть, не бро­си­ла, и (нецен­зур­но).

В Киеве за­хо­дишь в вок­зал и слов­но воз­вра­ща­ешь­ся на год назад — он забит сол­да­та­ми всех родов войск и от­тен­ков хаки. Есть и хо­ро­шо упа­ко­ван­ные хлоп­цы из 3-й штур­мо­вой (элит­ная бри­га­да, ре­ин­кар­на­ция «Азова» (при­зна­но в РФ тер­ро­ри­сти­че­ской ор­га­ни­за­ци­ей)), но ос­нов­ная серая масса — немо­ло­дые, про­вин­ци­аль­ные дядь­ки в кур­гу­зой форме, со­всем не по­хо­жие на спец­на­зов­цев. Это пе­хо­та, на ко­то­рой лежит невы­но­си­мая тя­жесть войны — без­вы­лаз­но ме­ся­ца­ми си­деть в око­пах под об­стре­лом. В ос­нов­ном это мо­би­ли­зо­ван­ные — доб­ро­воль­цев пер­вых ме­ся­цев уже пе­ре­би­ло. Взгля­ды у му­жи­ков уста­лые, об­ра­ще­ны внутрь. В ва­го­нах они обыч­но быст­ро на­пи­ва­ют­ся.

— Ва­си­лий го­во­рит: я все­гда по ногам стре­ляю. Ну, по­ни­ма­ешь по­че­му? Тот трех­со­тый, за ним дру­гой при­пол­зет, он и его по­ло­жит…

— Я на­штур­мо­вал­ся уже, хочу в ми­но­мет­ку. По­то­му что штур­му­ешь, а тебе в рацию: «Встре­чай, сна­ряд уже летит, ре­бя­та ра­бо­та­ют!» А ни­ка­кой ра­бо­ты. Через че­ты­ре ми­ну­ты: «И где сна­ряд?» «Да вы что, уже был раз­рыв!»

— Нам БК не дают. Есть то, что мы (нецен­зур­но) у рус­ских, есть то, что вы­ме­ня­ли. Мы нашли ко­птер рус­ский , огром­ный, мы им не умеем поль­зо­вать­ся, а мор­пе­хи умеют. «Па­ца­ны, есть такая штука». — «А что вам надо?» — «Де­сять ящи­ков вы­стре­лов для СПГ». — «Ну во­семь». — «Давай!» Это на три часа нор­маль­ной ра­бо­ты…

— Воды нет, снега на­грел. Си­дишь по уши в воде, хо­дишь гряз­ный. Нас стель­ки спа­са­ют, что до пау­эр­бан­ка под­клю­ча­ют­ся. Во­лон­те­ры под­го­ня­ли из Кри­во­го Рога, Толян сам от­ту­да и при­во­зи­ли стель­ки: два про­вод­ка под­клю­ча­ешь, и греет…

— По­за­вче­ра по­до­рвал­ся пацан на скиде. Гра­на­ту вешал к ма­ви­ку, без при­ка­за, без ни­фи­га, неиз­вест­но зачем, его никто не про­сил, он сам не летал. Ему де­лать было нече­го, он взял срань, начал ее кру­тить к дрону и про­сто вы­но­сил из блин­да­жа, и (нецен­зур­но) у него в руках, погиб сразу…

— И один наш пацан вышел кофе по­пить из ямы, и при­ле­те­ла 82-я, шрап­нель, зашла в ногу. После этого мы ре­ши­ли по­стро­ить блин­даж. Были на той по­зи­ции пол­го­да, про­жи­ли в норах, в хо­ло­де, сы­ро­сти, а по­стро­и­ли, про­жи­ли там двое суток — за­хо­дит дру­гая бри­га­да…

— У па­ца­нов по­вы­ла­зи­ли ко­ле­ни, спины — и по херу. Он может месяц хо­дить с этими ко­ле­ня­ми, с ра­пор­том, каж­дый день ему будут го­во­рить: завтра-​завтра-завтра. Не от­прав­ля­ют домой, по­то­му что некем за­ме­нить…

Я рас­спра­ши­вал этих ребят, что они пе­ре­жи­ли за два года в око­пах. Глав­ное ощу­ще­ние было, что они ужас­но уста­ли. Очень мно­гие на­хо­ди­лись на пе­ре­до­вой боль­ше года, от­пуск дают на две неде­ли раз в пол­го­да. Един­ствен­ные, в ком не чув­ство­ва­лось этой да­вя­щей уста­ло­сти, — без­но­гие хлоп­цы возле гос­пи­та­ля. Они знают, что от­стре­ля­лись. Несколь­ко че­ло­век ска­за­ли мне, что не чув­ству­ют вза­и­мо­по­ни­ма­ния с обыч­ны­ми людь­ми.

Да­ни­ла, штур­мо­вик

У нас в полку два ба­та­льо­на, оба штур­мо­вые. Мы за­еха­ли на пе­ре­до­вую, а вто­рой ба­та­льон, когда по­смот­рел, что там с нами про­ис­хо­дит, толь­ко и ищет пред­ло­ги, чтобы нас не ме­нять. Все так за себя пе­ре­жи­ва­ют, и никто не ду­ма­ет о нас, ко­то­рые там сидят. При­кинь: «Вы вто­ро­го, па­ца­ны, бу­де­те вы­ез­жать». Мы такие: «Уф, ну еще на пару вы­хо­дов схо­дить». А потом го­во­рят: «А, нет, по какой-​то при­чине пе­ре­но­сит­ся на пят­на­дца­тое». Это, блин, очень тя­же­ло.

Трупы везде ва­ля­ют­ся, ты си­дишь на тру­пах, ешь на тру­пах, и все это очень труд­но для моз­гов. Вот мне дали от­ды­ха де­сять дней. За эти де­сять дней я даже не вы­спал­ся — а зав­тра опять туда, во­е­вать. Их не вол­ну­ет, что они меня про­сто сти­ра­ют, смот­рят, что я фи­зи­че­ски вроде здо­ров. Их не вол­ну­ет, что, когда раз­ры­ва­ет­ся сна­ряд от тан­чи­ка, я могу пой­мать сту­пор и с этим ни­че­го невоз­мож­но по­де­лать. Они уже столь­ко людей по­ло­жи­ли, что им сто че­ло­век туда, сто че­ло­век сюда — аб­со­лют­но не прин­ци­пи­аль­но, им новых при­шлют. Но блин, по­че­му они не ду­ма­ют, что людей с таким опы­том все мень­ше и мень­ше! Лучше же нас по­про­сить на­учить менее опыт­ных пар­ней. Нет, почему-​то хотят за­гнать, вы­до­ить, потом за­вез­ти новых без опыта, чтобы их опять быст­ро по­ло­жи­ли.

Я смот­рю, в Киеве люди давно уже вы­иг­ра­ли войну. Очень плохо, что те­ле­ви­де­ние рас­ска­зы­ва­ет, будто у нас по­бе­да за по­бе­дой. Людям го­во­рят, что па­ца­ны — тер­ми­на­то­ры. Но враги тоже учат­ся, каж­дый го­ли­мый чмо­бик через год войны — бы­ва­лый вояка. Я не по­ни­маю, по­че­му парни на граж­дан­ке не го­то­вят­ся к войне? Все там будут! Хоть бы в ютьюб зашли по­смот­реть, как ав­то­мат Ка­лаш­ни­ко­ва устро­ен.

Леша, пе­хо­ти­нец

Когда вы­ез­жа­ешь на боль­шую землю, на тебя смот­рят как на про­ка­жен­но­го. У них война уже за­кон­чи­лась, все рас­сла­би­лись, за­ни­ма­ют­ся сво­и­ми де­ла­ми. «Во­ен­ные — ну и хай воюют, они же во­ен­ные». А по мне, не хо­чешь во­е­вать — едь из стра­ны, это не твоя стра­на! Хо­чешь жить в РФ — едь в РФ, едь в Ев­ро­пу! При же­ла­нии, я счи­таю, можно по­лу­чить граж­дан­ство в любой стране. На­хо­дят же спо­со­бы, пла­тят день­ги, вы­ез­жа­ют, пе­ре­пол­за­ют эту гра­ни­цу. Едь от­сю­да, чтобы на тебя не было на­деж­ды!

Ва­силь, ми­но­мет­чик

Да про­сто на­до­е­ло это все. Все по­ни­ма­ют, что эта война будет длить­ся не один год. Люди умо­ри­лись. Се­го­дня че­ло­век был, зав­тра его нема, и ты вос­при­ни­ма­ешь это как обы­ден­ность. Я в от­пус­ке был, когда иду по форме — люди от­во­ра­чи­ва­ют­ся, не смот­рят в глаза. Мы си­де­ли тут, об­ща­лись с ре­бя­та­ми — каж­дый это за­ме­ча­ет. Там то и дело слы­шишь: «Блин, да мы уже уста­ли от этого всего…» В такие мо­мен­ты без мата про­сто не обой­дешь­ся: «(нецен­зур­но), это ты-то устал?»

Едешь в от­пуск, пер­вые двое-​трое суток ты в эй­фо­рии, много кого не видел, хо­чет­ся по­бе­се­до­вать. А потом ста­но­вит­ся скуч­но: ни­че­го не про­ис­хо­дит, жизнь оста­но­ви­лась и де­гра­да­ция какая-​то идет. Когда ехал об­рат­но, мне было спо­кой­нее. Тут у тебя есть за­да­ча, ты ее де­ла­ешь, а осталь­ное все ме­ло­чи. А там какие про­бле­мы — вот я с де­воч­кой живу: «На­деть не знаю что, ков­рик не могу вы­брать…» Или слы­шишь: «Устал, хочу по­ехать куда-​то на море», — и смот­ришь на него та­ки­ми гла­за­ми: чувак, ты ре­аль­но не по­ни­ма­ешь, что в стране про­ис­хо­дит?

И во­про­сы: как спет­лять от войны, как вы­ехать за гра­ни­цу. Люди видят, что про­ис­хо­дит, какие мы несем по­те­ри, что можно по­гиб­нуть — а, типа, за что? Сюда все боль­ше людей при­сы­ла­ют, ко­то­рые аб­со­лют­но не мо­ти­ви­ро­ва­ны: «Я не вижу смыс­ла тут оста­вать­ся, я хочу сде­лать что-​то по­лез­ное». Там с ма­та­ми уже было, го­во­рю: «(нецен­зур­но), ты уже пожил!»

Олег, пе­хо­ти­нец

Мои род­ные ни­ко­гда не спра­ши­ва­ют: «Как у тебя дела?» Я не могу ска­зать, как у меня дела, по­то­му что сам не знаю. Это невоз­мож­но объ­яс­нить че­ло­ве­ку, ко­то­рый здесь не был. Как рас­ска­зать, что утром ты с че­ло­ве­ком чай пил, а ве­че­ром вы­но­сишь его с ото­рван­ной го­ло­вой. Сколь­ко бы ты ни го­во­рил, сытый го­лод­но­го не пой­мет. Лишь себе в серд­це урон сде­ла­ешь. По­то­му что это очень-​очень-очень боль­ная тема. Пока че­ло­век сам не нач­нет рас­ска­зы­вать, лучше у него не спра­ши­вать. Че­ло­век хочет все это за­быть, про­сто вы­черк­нуть. Все, что про­ис­хо­дит на про­тя­же­нии года, ме­ся­ца, од­но­го дня. Спра­ши­ва­ют: «Как здо­ро­вье?» — ну, от­лич­но. У меня для жены, для дру­зей — все от­лич­но, все хо­ро­шо.

Ни­ки­та, бо­е­вой медик

На­при­мер, мы встре­ча­ем­ся ком­па­ни­ей с граж­дан­ски­ми дру­зья­ми, и там пара во­ен­ных есть. О каких-​то страш­ных вещах я, ско­рее всего, толь­ко с во­ен­ным буду го­во­рить. Мне неудоб­но на граж­дан­ско­го че­ло­ве­ка на­силь­но такое вы­ва­ли­вать.

Дима, опе­ра­тор дрона, ра­не­ный

По улице когда идешь, во­ен­но­го сразу ви­дишь, даже если тот пол­но­стью в граж­дан­ское одет. По взгля­ду, по эмо­ци­ям, по ми­ми­ке, на под­со­зна­тель­ном уровне. Любой мужик — я сразу вижу, был он там или нет. Ино­гда про­сто у людей пу­стые глаза, ино­гда, на­обо­рот, че­ло­век слиш­ком жиз­не­ра­дост­ный.А с граж­дан­ски­ми стала прямо беда. Я из Льво­ва ехал в Киев на по­ез­де, с ко­ляс­кой, воз­вра­щал ее в гос­пи­таль. Со мной еще был рюк­зак, сам я был на про­те­зе, с за­ка­тан­ной шта­ни­ной, видно, что еле иду. И прошу про­хо­же­го по­мочь мне, а он такой: «Да на (нецен­зур­но) оно мне надо». Пря­мым тек­стом. Ино­гда они не го­во­рят это вслух, но суть та же. Ра­ке­ты все так же при­ле­та­ют по всей стране, но почему-​то людям это стало все равно. Я сей­час чув­ствую, что нужно либо на поле боя уме­реть, либо, как война за­кон­чит­ся, про­сто уехать от­сю­да.

Один раз в гос­пи­та­ле об­ща­лись с па­ца­на­ми — у од­но­го ног нет, у вто­ро­го руки, у тре­тье­го пу­ле­вое. И хо­те­ла нам [мед­сест­ра] какую-​то фигню де­лать, а мы го­во­рим: «Сами спра­вим­ся, нам же в строй воз­вра­щать­ся». На что мед­сест­ра, такая сов­ко­вая жен­щи­на: «Вы уже от­ра­бо­тан­ный ма­те­ри­ал». Так уни­зи­тель­но. Это в ре­ани­ма­ции было, там все па­ца­ны на ха­рак­те­ре, их толь­ко это и под­дер­жи­ва­ет. И когда так на­чи­на­ют ло­мать, при­чем мед­пер­со­нал, это вдвойне бьет.

Рань­ше я ра­бо­тал бар­ме­ном, легко на­хо­дил общий язык с людь­ми. Сей­час это слож­но. Кто-​то чув­ству­ет вину перед тобой, кто-​то не ува­жа­ет — нет та­ко­го, чтобы об­ща­лись на рав­ных. С во­ен­ны­ми — сразу на «ты» и не чо­ка­ясь, а с граж­дан­ски­ми стала беда. Даже если я не по форме и спу­стил шта­ни­ну на про­те­зе, все равно уже тя­же­ло найти общий язык. Какие про­бле­мы у граж­дан­ско­го: «Зимой будет хо­лод­но, зар­пла­ту не пла­тят». А у во­ен­но­го — как бы не сдох­нуть, где до­стать мавик, как си­деть в земле, какой ко­ман­дир (нецен­зур­но) (даже если он хо­ро­ший че­ло­век, все равно (нецен­зур­но)). Граж­дан­ско­му этого не объ­яс­нить.

Я их тоже уже не по­ни­маю. Все, что мне нра­ви­лось тогда, ото­шло те­перь на вто­рой план. Я, как при­шел в себя, сразу решил, что хочу вер­нуть­ся в строй. Хочу за­кон­чить войну, это как неза­кон­чен­ное дело. Вот, к при­ме­ру, ты ешь, у тебя оста­лось пол­та­рел­ки супа, и ты ушел куда-​то. А ты еще го­лод­ный и пом­нишь про этот суп, ду­ма­ешь: вер­нусь, разо­грею его и доем. Даже если не смогу вер­нуть­ся в строй — ну, буду во­лон­те­ром. Пусть уйдет все это, чтобы даже в но­во­стях войны не было, — тогда толь­ко начну ду­мать, что даль­ше. Преж­ние цен­но­сти куда-​то де­лись, я уже не хочу себе квар­ти­ру по­боль­ше. Ты по­ни­ма­ешь, что мо­жешь и в яме жить.

Боря, опе­ра­тор дрона

К войне как все от­но­сят­ся — все хотят, чтобы она за­кон­чи­лась. И я уве­рен, что с той сто­ро­ны такая же (нецен­зур­но). Про­сто там го­во­рят: «Война за­кон­чит­ся, толь­ко надо от­жать тер­ри­то­рию до конца До­нец­кой об­ла­сти». А это еще, типа, очень да­ле­ко. А с этой сто­ро­ны го­во­рят: «Война за­кон­чит­ся, толь­ко надо выйти к гра­ни­цам». И ты си­дишь и по­ни­ма­ешь, что эта фигня не за­кон­чит­ся и как бы вы­бо­ра нет. Все в этой (нецен­зур­но) живут, ни­ко­му это не нра­вит­ся, везде го­во­рят: «Там фа­ши­сты…» Но все ж по­ни­ма­ют, что это (нецен­зур­но). «Орки», — но ты же ви­дишь, что там люди пол­за­ют.

При­шла ста­дия при­ня­тия: что уже по­де­ла­ешь, су­ще­ству­ем как су­ще­ству­ем. Это такая возня, обы­ден­ность, она за­тя­ги­ва­ет, на ад­ре­на­лине, но ко­то­рый длит­ся уже два года, оди­на­ко­вый, как шум в го­ло­ве, не дает све­сти концы с кон­ца­ми. Надо куда-​то пе­ре­во­дить­ся, а я уже ни­че­го не хочу.

Как люди вы­жи­ва­ют без бухла? Тут с бух­лом вы­жи­ва­ют. Но это пря­мой путь в дурку. Туда вы­ехал, нер­вяк, тут по­бу­хал, люди спи­ва­ют­ся, на­чи­на­ют чу­дить, как наш со­слу­жи­вец, ко­то­рый по­до­рвал­ся на своей же гра­на­те. Си­ту­а­ция па­то­вая, всем хо­чет­ся, чтобы это кон­чи­лось, надо при­нять уча­стие, чтобы оно за­кон­чи­лось в какую-​то сто­ро­ну быст­рее. Штур­ма­ну­ли по­сад­ку, вышли, спу­стил с себя мо­раль­ный долг, уехал в Кра­ма­торск пить пиво.

Бо­е­вой медик Мак­сим

Я со­би­рал день­ги на пикап для эва­ку­а­ции ра­не­ных. 97 тысяч я на­со­би­рал и своих три ты­ся­чи дол­ла­ров вло­жил. А ока­за­лось, что это была под­дель­ная стра­нич­ка, и тот во­лон­тер тоже под­дель­ный, что это про­сто зэки, они в тюрь­ме сидят. И, к со­жа­ле­нию, ни ма­ши­ны, ни денег. Мои — хрен бы с ними, мне бы люд­ские толь­ко вер­нуть. Я на­де­ял­ся, ВСУ никто не ста­нет так об­ма­ны­вать… Вроде как их нашли, но они в тюрь­ме, и их так про­сто не до­стать. Если бы там не были в доле опре­де­лен­ные люди, то, может, и вы­тряс­ли бы уже. И ока­зы­ва­ет­ся, я не один такой.

Дима, опе­ра­тор дрона, ра­не­ный

Ба­та­льон мо­би­ли­зо­ван­ных, все неопыт­ные, офи­цер был (нецен­зур­но), ложил людей, как бычки в мусор. Никак не обу­стра­и­вал усло­вия, даже чтобы между по­ста­ми связь была, мы как сле­пые ко­тя­та со­ва­лись. Вплоть до того, что мы ему фи­зи­че­ской рас­пра­вой угро­жа­ли: «Мы тебя сей­час в лес вы­ве­зем да и все!» А потом у нас в Се­ве­ро­до­нец­ке был рот­ный, он ска­зал: «Если зай­дет ДРГ, мы сда­ем­ся в плен!» — пря­мым тек­стом. Нас целая рота, под сто че­ло­век, а ДРГ — де­сять. Со­вет­ский такой офи­цер, еще при совке слу­жил. Это было на грани аб­сур­да, мы поржа­ли и пе­ре­ста­ли на него ре­а­ги­ро­вать, все его ко­ман­ды сла­лись в одно место. Он сидел где-​то в зда­нии, с бу­маж­ка­ми ко­вы­рял­ся.

Потом ото­шли к Се­вер­ско­му Донцу, рус­ские оста­но­ви­лись, не хо­те­ли пе­ре­прав­лять­ся. Там я купил дрон — по­ло­ви­ну за свои, по­ло­ви­ну на­во­лон­те­рил — и начал ле­тать. А рус­ские вста­ли в на­се­лен­ном пунк­те — и по сути, на­чал­ся тир с нашей сто­ро­ны. Мы их видим, кор­рек­ти­ру­ем ар­тил­ле­рию. Про­сто смот­ришь, где они ходят, и рас­стре­ли­ва­ешь.

Саша, боец доб­ро­ба­та

У нас был не самый луч­ший под­вал. На­чи­на­ет­ся ли­вень — ты си­дишь в дож­де­ви­ке, по­то­му что льет­ся со всех углов. И в шлеме, по­то­му что по­то­лок сы­пать­ся начал, прям камни вы­ва­ли­ва­лись. Мы там немнож­ко на­ки­да­ли меш­ков и ящи­ков с зем­лей на входе, сде­ла­ли бруст­вер. От кон­ту­зии это не спа­са­ло, но оскол­ки не за­ле­та­ли, и на том спа­си­бо. Вы­хо­дишь с чаш­кой кофе, смот­ришь — со­сед­ний дом горит. По­то­му что рядом ре­бя­та по­ста­ви­ли ору­дие, хре­но­во за­мас­ки­ро­ва­ли, да еще в тот мо­мент, когда там «орлан» летал.

Потом я ра­бо­тал с МК-19, ав­то­ма­ти­че­ским гра­на­то­ме­том. Там рас­сто­я­ние до по­сад­ки с про­тив­ни­ком — ки­ло­метр. Вы­ез­жа­ет танк, на­чи­на­ет от­ра­ба­ты­вать. Сна­ряд летит быст­рее звука — сна­ча­ла ви­дишь раз­ры­вы и толь­ко потом слы­шишь звук вы­хо­да. За­мерз­ли дико, по­то­му что с пяти утра ра­бо­та­ем, сля­коть, ба­хи­лы и те уже про­мок­ли. И сидим в ма­шине, гре­ем­ся, и нам пе­ре­да­ют, что «лан­цет» летит — а мы сидим, вы­лез­ти не можем на этот холод.

Ва­силь, ми­но­мет­чик

Были мо­мен­ты, что смена до нас не могла до­брать­ся, и мы си­де­ли по шесть, по семь суток. Это были норы, самые обык­но­вен­ные ямы, за­тя­ну­тые плен­кой. Од­на­жды было минус 19. А окоп­ная свеча силь­но коп­тит, через два дня ты как шах­тер — толь­ко зубы и глаза бле­стят. На нее ка­па­ет вода, она пы­ха­ет, ты ды­шишь гарью. Мы потом при­спо­со­би­лись: во­лон­те­ры при­во­зи­ли буржуечки-​невелички — и мы свечу встав­ля­ем, бур­жуй­ка на­гре­ва­ет­ся и дает боль­ше тепла, чем сама свеча. Со­се­ди по­сто­ян­но жгли свою бур­жуй­ку, мы с ними ссо­ри­лись — по­зи­ции ря­дыш­ком, а на­кры­вать будут всех.

До ап­ре­ля они стре­ля­ли по гра­фи­ку — хрен знает куда. Можно было за­се­кать время — они про­сто в поля стре­ля­ли, рас­стре­ли­ва­ли БК. Потом у них про­шла ро­та­ция, по­ме­ня­лась бри­га­да. И новая бри­га­да при­стре­ля­лась. У них боль­ше глаз, если ты где-​то на­чи­на­ешь рыть, они все за­ме­ча­ют.

Нас не могли сме­нить, а со­се­ди наши, пе­хо­тин­цы, ска­за­ли: мы ждать не будем, се­го­дня ме­ня­ем­ся — зна­чит, ме­ня­ем­ся. Им надо было прой­ти пеш­ком пять ки­ло­мет­ров. А мы с ми­но­ме­том про­сто фи­зи­че­ски не можем. Я спра­ши­ваю: «Па­ца­ны, у вас еда оста­лась?» И Коля, цар­ство небес­ное, мне вы­но­сит целую пал­ку­кол­ба­сы, намаз и по­ло­ви­ну бе­ло­го хлеба на­ре­зан­но­го. Я при­хо­жу, па­ца­ны на меня та­ки­ми гла­за­ми: «Где ты взял в по­сад­ке, зимой — кол­ба­су!» Возле нас по­сто­ян­но про­хо­ди­ла пе­хо­та, спра­ши­ва­ла: «Па­ца­ны, есть вода?» — «Ко­неч­но, есть» — даже если оста­лась одна бу­тыл­ка. Уже весна на­чи­на­лась, они одеты тепло, пить хо­чет­ся — ко­неч­но, от­дашь эту воду.

Мак­сим, бо­е­вой медик

По­на­ча­лу про­сто (нецен­зур­но) как страш­но. Между вами и рус­ски­ми мет­ров пять­де­сят. Бук­валь­но шесть­де­сят сан­ти­мет­ров на метр окоп­чик, в луч­шем слу­чае по пояс. Надо вка­пы­вать­ся. За­сту­па­ли тогда на сутки — один стоит смот­рит, чтобы ни­ка­кая ско­ти­на не лезла, а дру­гой ко­па­ет. Потом по­ти­хонь­ку при­вы­ка­ешь, по­ни­ма­ешь, что это ра­бо­та, зна­ешь, где можно вы­су­нуть­ся, а где лучше не надо. По­ни­ма­ешь, что это­все ве­зе­ние: раз был в на­уш­ни­ках — оско­лок про­сто выбил на хрен на­уш­ник, не задев уха. Потом пе­ре­ста­ешь уже бо­ять­ся при­ле­тов — когда и надо бы. Там надо ис­кать по­зи­тив­ные мо­мен­ты. Мы с па­ца­на­ми были в окопе, по нам ра­бо­тал «ва­си­лек», ми­но­мет­ка че­ты­рех­за­ряд­ная, мы ржали с них — они же не по­па­ли ни разу.

Леша, пе­хо­ти­нец

Об­стре­ля­лись: об­стрел — упал, про­нес­ло, хо­ро­шо, по­бе­жал даль­ше. Про­па­да­ет страх, че­ло­век куда себе на­ду­ма­ет, туда пой­дет и будет де­лать. Нас уже мало оста­лось, тех, кто за­хо­ди­ли сна­ча­ла, когда с голой жопой сто­я­ли, че­ло­век трид­цать. Если бы тогда была хо­ро­шая под­держ­ка, мы бы их вы­да­ви­ли, они не были го­то­вы к та­ко­му со­про­тив­ле­нию. Но на ми­но­мет в день да­ва­ли пять мин — когда в ответ летит две­сти. Они как (нецен­зур­но), так и (нецен­зур­но), ПТУ­Ром охо­тят­ся на пе­хо­ту — идет один че­ло­век, они могут по нему лу­пить. Мы себе та­ко­го не можем поз­во­лить: даже если пять че­ло­век, у нас ар­тил­ле­рия не будет туда на­во­дить­ся.

Боря, опе­ра­тор дрона

Ска­за­ли: «Ста­но­вим­ся на пе­да­ли, с утра вы­ез­жа­ем в До­нец­кую об­ласть». При­е­ха­ли: «По­еде­те тылы ар­тил­ле­рии при­кры­вать, на сутки, ни хера с собой не бе­ри­те». И тупо на самый ноль по­се­ли­ли, толь­ко через неде­лю с окопа вы­вез­ли. Это Кур­дю­мов­ка, самые места (нецен­зур­но). Вы­ко­пал себе яму, ле­жишь там, мет­ров сто пять­де­сят — и враг сидит. Он же тебя тоже видит, об­стре­ли­ва­ет. По­раз­бом­би­ли тех­ни­ку всю нашу, стар­линк (нецен­зур­но). В пер­вый мо­мент это ин­те­рес­но и страш­но, потом при­туп­ля­ет­ся. Ну по­мерз, от­мо­ро­зил себе стопы. Сва­лить ни­ку­да нель­зя, непри­ят­но, что еще ска­жешь.

Они еще пы­та­лись за­ста­вить нас штур­мо­вать: «Там по­зи­ции свои, ни­ко­го нет». Отцы-​командиры, ком­бат, зам­ком­ба­та, им ски­ды­ва­ют какой-​то при­каз из бри­га­ды, а они не бо­е­вые офи­це­ры ни фига. Но мы от­мо­ро­зи­лись, что раз­вед­ки нет, и слава богу: рота пе­хот­ная пошла, по­тре­па­ло их, че­ло­век два­дцать из ста не вышло, осталь­ные как-​то вы­бра­лись, кто ра­не­ные, кто как. Ну, боль­ше таких по­пы­ток не по­вто­ря­лось. Им ски­ды­ва­ли при­ка­зы — они слали от­пис­ки: нет ар­тил­ле­рий­ской под­держ­ки, не хва­та­ет того-​сего.

Потом ко­ман­дир по­до­рвал­ся, когда ночью вы­хо­ди­ли на по­зи­цию. Хо­ди­ли там, хо­ди­ли — и на той же до­ро­ге взо­рвал­ся на мине, неиз­вест­но от­ку­да взяв­шей­ся. Взо­рвал­ся прямо пе­ре­до мной, про­сто на мину на­сту­пил и умер сразу, до­ста­вать не стали, по­то­му что это было нере­аль­но, надо было со­би­рать, и пошли об­рат­но. Кровь с ушей пошла у меня, я бле­вал, вто­рой хло­пец тоже.

Дали в боль­нич­ке вы­ход­ных на пять дней. Но нам по­зво­ни­ли на сле­ду­ю­щий день: «Ко­ро­че, надо очень, ра­бо­тать неко­му». Было груст­нень­ко, не хо­те­лось туда ехать, ну, по­еха­ли. Какие там чув­ства — го­ло­ва, два уха. Пять суток там, один день вы­ход­ной. Ты (нецен­зур­но), (нецен­зур­но), си­дишь там часов по 18 в день, один раз вы­ез­жа­ешь по­спать или спишь там — на выбор. Смо­жешь выйти — вы­хо­ди. Го­ло­ва пу­стая, от­стрел от ре­аль­но­сти. Со­сто­я­ние по­то­ро­чен­ное, ни­ка­кое, от­сут­ствие (нецен­зур­но), со­сто­я­ние несто­я­ния. Ко­ман­дир по­до­рвал­ся, вы­ход­ных нет, пол­ный без­вы­ход­няк. Тон­нель вре­ме­ни, и тебе уже про­сто срать, де­ла­ешь что-​то там криво-​косо, хо­лод­но еще ец. Печку не по­жжешь, пло­хая идея. И под конец мы уже за­мерз­ли, как вы­жа­тый огу­рец. Это такой депрессивно-​адовый движ. По пе­хо­те было семь­де­сят пять про­цен­тов по­терь, много зна­ко­мых по­гиб­ло. И мы про­сто мед­лен­но от­сту­па­ли.

Как раз мы за­ста­ли вре­ме­на «Ва­г­не­ра», ин­те­рес­ные вещи. Вы­со­вы­ва­ешь­ся, ви­дишь — груп­па за­хо­дит. По­лу­чи­лось — за­хо­дят сле­ду­ю­щие, не по­лу­чи­лось — один (нецен­зур­но) за­хо­дят сле­ду­ю­щие, по­сто­ян­но, каж­дый день, без тех­ни­ки. Мак­си­маль­ное су­ма­сше­ствие, гне­ту­щая кар­ти­на. Я сам войну не очень люблю, не по­ни­маю, на (нецен­зур­но) этим за­ни­мать­ся, ни (нецен­зур­но) в этом ве­се­ло­го нет. Люди пол­за­ют — что про­тив­ник, что наши, это какая-​то ан­ти­че­ло­ве­че­ская (нецен­зур­но) на самом деле. Пер­вый набор — даже в пе­хот­ных ротах все были доб­ро­воль­цы. Во вто­ром про­цен­тов трид­цать доб­ро­воль­но, а сей­час даже не знаю.

Егор, пе­хо­ти­нец

Через две­сти мет­ров уже их на­блю­да­тель­ные посты. Но у нас был все-​таки лай­то­вый ва­ри­ант — ну да снай­пе­ры, стрел­кот­ня, ну пули сви­стят над тобой.Ты за­ко­пал­ся, про­сто си­дишь, землю вы­ки­ды­ва­ешь. И все-​таки занят — смот­ришь, чтобы никто к тебе не под­ла­зил, гра­на­ту не за­ки­нул. Хо­ро­шо, что там была ма­лень­кая ре­чуш­ка между нами. А когда мины или танк вы­ез­жа­ет, это непри­ят­но, взрыв очень силь­ный. И как по­ве­зет, ло­те­рея какая-​то.

Потом я хотел вы­ко­пать еще под стар­линк ямку. И они за­ме­ти­ли, и на­ча­ло при­ле­тать, штук во­семь мин, и АГСом за­ки­ды­ва­ли — ради од­но­го че­ло­ве­ка! Какая-​то безум­ная трата средств, я про­сто не могу этого объ­яс­нить. У на­ше­го про­тив­ни­ка неогра­ни­чен­ный бо­е­за­пас. При­го­жин кри­чал «сна­ряд­ный голод» — это, ко­неч­но, на пуб­ли­ку игра, они ки­да­ют не счи­тая. Могли про­сто стре­лять по по­сад­ке минут два­дцать от нече­го де­лать.

Один раз си­де­ли мы втро­ем на по­зи­ци­ях, и при­ле­те­ло в ствол де­ре­ва, взо­рва­лось, и оскол­ки пошли, од­но­му под бро­ник за­ле­те­ло, а дру­го­му в живот, прямо такой кусок боль­шой. Я ему на­ло­жил бан­даж. Один сам дошел, а дру­го­го мы вы­тас­ки­ва­ли.По полю, днем, это все про­смат­ри­ва­ет­ся, чудо, как нас не по­ло­жи­ли там вме­сте с ним. Мы его до­та­щи­ли до дру­гих ребят, они их пе­ре­хва­ти­ли, а я вер­нул­ся на по­зи­цию. И чув­ство­вал себя про­сто ух, один фронт держу!

Может быть, един­ствен­ное, что хо­ро­шо в укра­ин­ской армии, — это эва­ку­а­ция, ра­не­ных дей­стви­тель­но никто не бро­са­ет. У нас и двух­со­тых вы­тас­ки­ва­ют, чтобы за­пла­ти­ли род­ствен­ни­кам, по­то­му что иначе счи­та­ет­ся без вести про­пав­ший. Про­бле­ма, что невоз­мож­но ни­ка­кой тех­ни­кой подъ­е­хать. На ногах, на руках все это за­но­сит­ся — па­тро­ны, вы­стре­лы, пу­ле­ме­ты, ре­бя­та тас­ка­ют. Бе­га­ешь между блин­да­жа­ми, там куча на­ро­да — ме­ди­ки, штур­мо­ви­ки, какая-​то нац­г­вар­дия, такая дви­жу­ха.

Да­ни­ла, штур­мо­вик

Так, как рус­ские, никто не ко­па­ет­ся. За­ле­та­ешь в тран­шею, ви­дишь перед собой такую ды­роч­ку в земле, а там пред­бан­ни­чек вырыт, и от­ту­да ухо­дит еще вниз, и там такая себе ком­на­та 15 квад­ра­тов, и вы­со­той — до по­тол­ка не до­тя­нуть­ся. Да что там го­во­рить, когда мы штур­ма­ну­ли первую по­сад­ку на За­по­ро­жье, об­на­ру­жи­ли, что они за­би­ли там сква­жи­ны, то есть у них был во­до­про­вод!

Ты за­хва­тил ихние по­зи­ции, вроде они глу­бо­кие. Но они свои по­зи­ции знают, и где-​то там на от­тяж­ке стоят ору­дия, и все, что ему нужно, — это от­крыть тет­ра­доч­ку, по­смот­реть, какие ци­фер­ки на­кру­тить, — и он по­па­дет точно. По­это­му очень важно самим ко­пать­ся, ко­пать­ся! А у нас очень много ле­ни­вых ребят. Ну и когда на тебе шесть­де­сят ки­ло­грамм, ты идешь во­семь ки­ло­мет­ров по по­сад­кам, а где-​то бе­жишь — нет сил ко­пать на самом деле.

Да­ни­ла, штур­мо­вик

Я в Ба­хмут въез­жал с улыб­кой: все, сей­час буду русню кру­шить. Это был мой пер­вый бо­е­вой опыт, в со­ста­ве сбор­ной роты, сто два­дцать че­ло­век из Киева, не знаю, зачем я туда вы­звал­ся. Нас вы­ве­ли на по­зи­ции, ко­то­рые как на от­кры­той ла­до­ни. По нам по­стре­ли­ва­ли, вроде бы рядом, а мы хо­ди­ли, сме­я­лись, даже без бро­ни­ков: «А, ко­со­гла­зые…» Сейчас-​то я по­ни­маю, что нам про­сто дали за­ехать туда, на эти по­зи­ции, все за­вез­ти. А на пятый день, в шесть трид­цать, как по бу­диль­ни­ку, к нам легло по­сре­ди окопа, при­сы­па­ло сразу од­но­го — и на­ча­лось на­ступ­ле­ние их. «Солн­це­пе­ки», авиа­ция, ар­тил­ле­рия — всем, чем можно при­ду­мать, нас (нецен­зур­но), нам при­ле­те­ло в блин­даж, меня кон­ту­зи­ло, ко­ман­ди­ра роты на моих гла­зах убило. Из-за того, что с дет­ства, когда я что-​то делаю, у меня при­от­крыт рот, когда при­ле­те­ло, все по­те­ря­ли со­зна­ние, толь­ко я нет, вы­та­щил чет­ве­рых из этого окопа.

Помню каж­дое мгно­ве­ние того дня. Это был пер­вый опыт, когда в меня ле­те­ли сна­ря­ды, к этому никак невоз­мож­но под­го­то­вить­ся, по­то­му что это очень страш­но. Когда вас сто­я­ло се­ме­ро, при­ле­та­ет сна­ряд, и вы от­ту­да убе­га­е­те втро­ем, а чет­ве­ро во­об­ще непо­нят­но куда де­лись. За этот день нас оста­лось шесть­де­сят, и я понял, что боль­ше во­об­ще ни­че­го не хочу и никто меня туда боль­ше не за­го­нит. Но сей­час, на За­по­ро­жье, я по Ба­хму­ту даже ску­чаю…

Женя, ми­но­мет­чик

Утром при­ез­жа­ем на по­зи­ции. С пяти до две­на­дца­ти что-​то там рыли, обла­го­ра­жи­ва­ли тер­ри­то­рию, тас­ка­ли брев­на. 80% вре­ме­ни ты за­ни­ма­ешь­ся тем, что ко­па­ешь или но­сишь здо­ро­вен­ные брев­на. Потом при­хо­дят по­бра­ти­мы с со­сед­ней по­зи­ции — Масон, еще один дядь­ка, по­зыв­ной не помню, и Симп­сон. Мы их на­кор­ми­ли. Они рас­ска­зы­ва­ют, что тут ну так себе по­зи­ция. Все сол­да­ты, когда встре­ча­ют­ся, об­суж­да­ют свои по­зи­ции — класс­ная или не класс­ная. И Масон го­во­рит, что через два дня у него ро­дит­ся внуч­ка, он точно знает, дев­ча­та долго не сидят. И го­во­рит, что потом он на ро­та­цию, сюда уже не вер­нет­ся, ему по (нецен­зур­но): «Так по (нецен­зур­но), шо аж неудоб­но». Масон — че­ло­век с очень тон­ким чув­ством юмора. Чув­ство юмора во­об­ще очень це­нит­ся в людях, с та­ки­ми класс­но про­сто сто­ять рядом.

И тут пе­ре­да­ют по рации, что какая-​то беда на­чи­на­ет­ся. По пе­ре­го­во­рам ты слы­шишь, что пе­хо­та что-​то видит, нужно к чему-​то го­то­вить­ся. А по­го­да пе­ре­мен­чи­вая, в обед солн­це, а ве­че­ром дождь. Дождь — это плохо: ты не ви­дишь в теп­ло­ви­зор и да­ле­ко не слы­шишь. И все рус­ские штур­мы про­ис­хо­дят в дождь. Масон и Симп­сон до­пи­ли кофе, го­во­рят: «Сей­час будет штурм, будет жест­ко», — и пошли на по­зи­цию. Я го­во­рю: «Боюсь-​боюсь-боюсь!», все-​все на себя на­де­ваю, а потом по­ни­маю, что, блин, так спать хо­чет­ся… И часа в че­ты­ре за­сы­паю, потом хлоп­цы сме­я­лись: «(нецен­зур­но), но с яй­ца­ми». Про­сы­па­юсь в шесть, лучше не стало, все очень энер­гич­но су­е­тят­ся. Слышу, что пе­хо­та об­ща­ет­ся со шта­бом, с нами, и все ин­тен­сив­нее, ин­тен­сив­нее. Перед тем как я за­снул, было: пим — пим — пим, а тут уже: пим-​пим-пим-пим.

И ближе к семи-​восьми слы­шим, что ра­бо­та­ет танк по нашим по­зи­ци­ям. Танк — мрач­ная (нецен­зур­но), ну его на (нецен­зур­но). Это очень быст­ро, и у него такие здо­ро­вен­ные ош­мет­ки. Потом при­ез­жа­ют ре­бя­та из ра­ди­о­раз­вед­ки, пы­та­ют­ся взле­теть. И где-​то под вечер при­е­ха­ла смена, а нас увез­ли в без­опас­ное место. И в ту ночь на­чал­ся штурм, это была ужас­ная ночь. А у нас была штаб­ная рация. Я, может, всего этого и не знал бы без нее. Мы слу­ша­ли это пинь-​пинь-пинь, оно уже пе­ре­рос­ло в тыж-​тыж-тыж-тыж, очень боль­шая ин­тен­сив­ность пе­ре­го­во­ров. И это такая драма, по­то­му что там твои бра­тья.

У нас есть пацан Малюк, такой сби­тый, здо­ро­вый. И у него «по­ке­мон», пу­ле­мет со­вет­ский, и он так ин­тен­сив­но и ка­че­ствен­но ра­бо­тал, пе­ре­кры­вал де­лян­ку, что они по­тра­ти­ли на него два ПТУРа, но он выжил, трех­со­тый, и его пер­вым от­вез­ли на эвак. На том ку­соч­ке, ко­то­рый нам вве­ри­ли, было очень мало ог­не­вой под­держ­ки пе­хо­ты, но связ­ка ми­но­ме­та и пу­ле­ме­та, она ре­ша­ла.

Они рус­ские, но они тоже не хотят уми­рать про­сто так. Мы по­ста­ви­ли усло­вие реб­ром, что мы ни­ку­да не по­едем, если у нашей роты не будет сво­е­го ми­но­ме­та. Если бы мы этого не ска­за­ли, мы бы еще боль­шей (нецен­зур­но) по­лу­чи­ли. Ми­но­мет у нас неболь­шой, 82-й, а сна­ря­ды были толь­ко даль­но­бой­ные — по­это­му он сло­мал­ся очень быст­ро, по­то­му что за два часа мы вы­пу­сти­ли 64 мины.

А еще где-​то вда­ле­ке сто­я­ли че­ты­ре «ми­ла­ры», это ита­льян­ские пушки со­то­го ка­либ­ра. Но они были да­ле­ко, и одна из них уже была под­би­та «лан­це­та­ми», и стре­ля­ют они, мягко го­во­ря, кри­во­ва­то. А еще у нас была класс­ная пушка с кучей БК, но кто-​то забыл по­ло­жить какую-​то де­таль, и она во­об­ще не стре­ля­ла.

В том бою Масон погиб и еще шесть че­ло­век из моей роты, и из со­сед­ней по­гиб­ло во­семь. (нецен­зур­но) си­ту­а­ции в том, что там были бать­ко и сын, оба в нашей роте. И при от­ступ­ле­нии погиб и сын Ма­со­на. Там был при­лет 120-й мины, и он го­во­рит: «Хлоп­цы, я три­ста». Потом го­во­рит: «Хлоп­цы, я все…» И все это про­ис­хо­дит во время штур­ма, мы не можем их за­брать. Потом, на дру­гой день, мы вер­ну­лись, но по­зи­ции уже были за­ня­ты — наши раз­вед­чи­ки по­до­шли на пять­де­сят мет­ров и услы­ша­ли рус­ский говор: «Да я все тут держу!» Там уже были два взво­да с пу­ле­мет­чи­ком.

И непо­нят­но, сколь­ко людей от­сту­па­ет, сколь­ко вы­жи­ло, хаос, па­ни­ка. Все так неожи­дан­но, за­кан­чи­ва­ет­ся не так, как ты про­гно­зи­ру­ешь. Мы по­лу­чи­ли мощ­ную (нецен­зур­но).

Олег, пе­хо­ти­нец

На по­зи­ци­ях сто­ять не так страш­но, как за­ез­жать и вы­ез­жать с них. Ты про­сто едешь, за­мы­ка­ешь­ся на себе, и одна цель — чтобы ты вер­нул­ся. Это война дро­нов, ты зна­ешь, что за тобой по­сто­ян­но на­блю­да­ют и в любой мо­мент в ма­ши­ну может быть при­лет. У тебя внут­ри про­ис­хо­дит куча мыс­лей, ко­то­рые ты не мо­жешь со­брать. Бы­ва­ет, спо­кой­но за­ез­жа­ешь, а бы­ва­ет, пол­су­ток не мо­жешь за­ехать. Вы­жи­да­ешь мо­мен­та, когда мо­жешь за­ско­чить. Пацанов-​то надо ме­нять.

Илья, боец доб­ро­ба­та, ра­не­ный

Мы лесом за­ез­жа­ли. Все про­стре­ли­ва­лось артой или тан­ком, а самое страш­ное — FPV-​дроны. Рус­ский «орлан», ко­то­рый ле­та­ет на пяти ки­ло­мет­рах, ему все (нецен­зур­но), он тебя сри­со­вы­ва­ет. Под­ни­ма­ет­ся эф­п­э­вэш­ка и за­ле­та­ет к тебе в ма­ши­ну. Ты едешь — куча спа­лен­ной тех­ни­ки стоит, ма­ши­ны пе­ре­вер­ну­тые. Пока в лесу, ты в без­опас­но­сти, но есть участ­ки, где полем про­ска­ки­ва­ешь 2–3 ки­ло­мет­ра, их про­ле­та­ешь, за­ле­та­ешь на по­зи­цию, спе­ши­ва­ешь­ся быст­ро, бе­жишь до своих око­пов.

Да­ни­ла, штур­мо­вик

По книж­ке нас долж­на тех­ни­ка до­во­зить за че­ты­ре­ста мет­ров до по­зи­ции про­тив­ни­ка. Но по факту там поля, степь и пту­рит­ся все. Он там где-​то лежит в ку­стах, у него ПТУР с ла­зер­ным на­ве­де­ни­ем, нажал — и все, де­сять че­ло­век де­сан­та плюс эки­паж — две­сти. По­это­му мы спе­ши­ва­ем­ся и идем де­сять ки­ло­мет­ров до места, где надо штур­мо­вать.

Мне за­во­дят новых пар­ней без бо­е­во­го опыта. Их учили — когда слы­шишь дрон, прячь­ся под де­ре­во. А мы идем по тро­пин­ке, это За­по­рож­ская об­ласть, там мина на мине. Толь­ко стеж­ка, что про­тра­ли­ли, — и во­об­ще нель­зя даже на пол­ступ­ни в сто­ро­ну вста­вать. Идем — а дроны там ле­та­ют, как го­лу­би здесь, и невоз­мож­но вы­яс­нить, наш это дрон или их. Люди с тро­пин­ки на­чи­на­ют куда-​то в траву пры­гать, в кусты. Два парня себе стопы ото­рва­ли там. Один по­до­рвал­ся, вто­рой ис­пу­гал­ся из-за этого, начал бе­жать, со­ско­чил — тоже по­до­рвал­ся. За че­ты­ре ме­ся­ца из де­ся­ти целым толь­ко я остал­ся, осталь­ные трех­со­тые раз­ной сте­пе­ни. Там не важно, наш дрон — не наш. Не наш — тем более не надо на месте за­ли­пать, надо сва­ли­вать с этой точки. В прин­ци­пе, как ни тре­ни­руй­ся, ни хо­ло­стись — на поле боя это все не ра­бо­та­ет. Толь­ко опыт.

Саша, боец доб­ро­ба­та

На Ба­хмут — до­ро­га жизни, до­ро­га смер­ти — как ни го­во­ри. Я тогда в пер­вый раз видел, как что-​то под­би­тое го­ре­ло, и видно, что там остан­ки сидят. Не самое при­ят­ное зре­ли­ще, но на вто­рой месяц там это вос­при­ни­ма­лось уже спо­кой­но. За несколь­ко дней на­щел­ка­ли 20 еди­ниц нашей тех­ни­ки. А ехать-​то все равно надо. Страш­но было мак­си­маль­но, я каж­дый раз со­би­рал­ся с си­ла­ми, са­дил­ся спе­ци­аль­но так, чтобы сразу вы­ско­чить. Ну, все хотят сесть так, чтобы вы­ско­чить.

Дима, опе­ра­тор дрона, ра­не­ный

Око­па­лись, неде­лю про­сто­я­ли, потом вас на­чи­на­ют вы­би­вать — на­столь­ко, что про­сто нере­аль­но удер­жать­ся. Ар­тил­ле­рия часов восемь-​девять под­ряд лупит, все пе­ре­кон­ту­жен­ные, кого-​то ранит, уби­ва­ет. Сна­ча­ла арт­под­го­тов­ка, потом они за­хо­дят. Пока ар­тил­ле­рия, они под­хо­дят, потом пе­ре­ста­ют стре­лять, чтобы своих не по­ко­сить. Хо­ро­шо, если у тебя опыт­ный дрон­щик, ко­то­рый со­об­щит, от­ку­да они под­хо­дят и сколь­ко их. Потом ко­ман­до­ва­ние при­ни­ма­ет ре­ше­ние на откат, от­хо­дим назад, за­ни­ма­ем све­жие по­зи­ции. Так мы от­хо­ди­ли.

Леша, пе­хо­ти­нец

Ар­тил­ле­ри­ей раз­би­ра­ют по мак­си­му­му наши по­зи­ции, потом идет пе­хо­та. Сна­ча­ла шел «Ва­г­нер», про­сто в лоб. И пока хлоп­цы от­би­ва­ли их, зашли спецы с флан­га. И по­нес­ли мы там боль­шие по­те­ри.

Мак­сим, бо­е­вой медик

Про­тив нас стоял «Ва­г­нер», в ос­нов­ном зэки, непод­го­тов­лен­ные люди, а с флан­га пошли спецы, в маск­ха­ла­тах, с теп­ла­ка­ми, про­сто ак­ку­рат­нень­ко сняли людей, пока их не за­ме­ти­ли. Перед на­ступ­ле­ни­ем все­гда идет ми­но­мет­ный об­стрел. И пока ми­но­мет­ка хе­ра­чит, рус­ские под­ла­зят. Ты вы­лез­ти не мо­жешь и не ви­дишь их. Мно­гов том лесу оста­лось моих дру­зей. Из тех, с кем я при­е­хал, в роте уже почти ни­ко­го не оста­лось. Ну а потом но­вень­ких при­сла­ли.

Танк вы­ез­жа­ет, бу­ря­ты — у них на по­зи­ци­ях такая яма, они вста­ют в нее, пушка тор­чит. Они видят пе­ре­пра­ву и еще да­ле­ко за нее, на­ва­ли­ва­ют. По ним сы­пет­ся рядом, но пря­мым по­пасть очень слож­но. И все сюда на­ве­лись, а они от­стре­ля­ли свой БК и уеха­ли. Ме­ня­ют БК — и в дру­гое место. Бурят умный, (нецен­зур­но)! Мор­пе­хов (нецен­зур­но) ме­ся­ца два, трупы пла­ва­ли — воды не видно. Там бри­га­ду разо­рва­ли очень быст­ро, при­е­ха­ла вто­рая — ее тоже. По те­ле­ви­зо­ру: «Наши мор­пе­хи взяли Да­вы­дов Брод!» А какие по­те­ри — никто ни­че­го.

Самый боль­шой враг — это па­ни­ка. Ты вме­сто того, чтобы ду­мать, как оста­но­вить про­тив­ни­ка, на­чи­на­ешь ду­мать, как от­ту­да сва­лить. Это непра­виль­но, ты дол­жен удер­жать про­тив­ни­ка. Ну слава богу, мы по­бо­ро­ли этот страх, никто не по­бе­жал ни­ку­да. По­то­му что если на­чи­на­ет­ся па­ни­ка и кто-​то бежит, то от­кры­ва­ет­ся фланг. У нас было, когда при­дан­ное под­раз­де­ле­ние за­па­ни­ко­ва­ло, они сня­лись с по­зи­ции и ушли. Но это ж такое, у каж­до­го пси­хи­ка ре­а­ги­ру­ет по-​своему. Кого-​то ви­нить я не могу.

Ни­ки­та, бо­е­вой медик

Чу­ва­ки с со­сед­ней по­зи­ции [в Ба­хму­те] при­бе­га­ют: «Все, (нецен­зур­но), там ни­ко­го уже из наших нет давно! Враг здесь будет через два­дцать минут! Рация не ра­бо­та­ет, мы (нецен­зур­но), вы тоже, если хо­ти­те спа­стись!» И чу­ва­ки этим за­ра­жа­ют­ся, по­то­му что они туда толь­ко при­шли, а это люди, ко­то­рые там уже были.

И на­чи­на­ет­ся: «А если они от­ту­да вый­дут, нам (нецен­зур­но), а если от­сю­да, нам (нецен­зур­но)». Па­ни­ко­вать опас­но для жизни: кто пер­вый по­бе­жит, ско­рее всего, пер­вый и умрет. Это есте­ствен­ная ре­ак­ция, но если ее пе­ре­си­лить, шан­сов вы­жить боль­ше.При­хо­ди­лось более опыт­ным бой­цам или офи­це­рам при­хо­дить и прям на месте успо­ка­и­вать: «Так, ты сей­час от­прав­ля­ешь­ся об­рат­но, сутки от­ды­ха­ешь, потом смот­рим, что с тобой де­лать». Надо са­мо­го глав­но­го па­ни­ке­ра вы­де­лить и его изо­ли­ро­вать.

Если че­ло­век при­бе­га­ет: «Все, (нецен­зур­но)!» — это па­ни­ка. А если он при­хо­дит и го­во­рит спо­кой­но, что си­ту­а­ция (нецен­зур­но), они идут от­ту­да и от­ту­да, с теми я свя­зал­ся, у них то, с этими связь утра­че­на, вот такие про­гно­зы, — тогда мо­жешь по­ду­мать, что дей­стви­тель­но надо (нецен­зур­но). Меня на войне успо­ка­и­ва­ет, если я про­ин­фор­ми­ро­ван. Если ты си­дишь там, где ко­ман­дир, у тебя есть рация, ты слы­шишь, что там бой идет, ко­ман­ды, ко­то­рые дают, по­те­ри. Если я по­ни­маю, что хе­ро­вая си­ту­а­ция, для меня это спо­кой­нее, чем если я не по­ни­маю, что там, и на­шиф­ро­вы­ваю себе самое страш­ное.

Дима, опе­ра­тор дрона, ра­не­ный

На Ли­мане бри­га­да по­нес­ла очень жест­кие по­те­ри. Вы­ехал ба­та­льон, а вер­ну­лось че­ло­век 170, двух рот про­сто не стало за три ме­ся­ца. Ну, спо­кой­но все это вос­при­ни­ма­лось, к тому мо­мен­ту цен­ность и своей-​то жизни упала очень силь­но. Не было этого: ой, я же ма­ми­на бу­боч­ка. Про­сто де­ла­ешь ра­бо­ту. Ты зна­ешь, зачем ты ее де­ла­ешь и что будет, если ты пе­ре­ста­нешь. И при­вы­ка­ешь, что смерть тут кру­гом. Ранен — ока­зать первую по­мощь, уби­тый — по воз­мож­но­сти эва­ку­и­ро­вать. По­ни­ма­ешь, что вас на один ав­то­мат мень­ше и, если нач­нет­ся штурм, вам хуже.Когда на­ча­лись по­те­ри, я по­си­дел ве­че­рок, ску­рил пачку си­га­рет, об­ду­мал и понял, что это будет в любом слу­чае, это война. Про­сто когда рядом смерть, твоя жизнь пе­ре­ста­ет чего-​то сто­ить. Вы­стрел из танка, мина — тебя рас­ки­да­ло. Ты по­ни­ма­ешь, что твоя жизнь стоит столь­ко, сколь­ко па­трон.

Од­но­го друга убило — пря­мое по­па­да­ние танка, от него оста­лась толь­ко каска. Каску я за­брал, хотел от­не­сти ему на мо­ги­лу, но ее укра­ли. На пол­дня на­стро­е­ние па­да­ет, а потом ду­ма­ешь: это уже слу­чи­лось, это не из­ме­нить. От­то­го что ты бу­дешь за­го­нять себя, лучше ни­ко­му не ста­нет. Можно про­ана­ли­зи­ро­вать ошиб­ку, если она была, и все. Хре­но­вень­ко, на­стро­е­ние на ноль, об­щать­ся ни с кем не хо­чет­ся, про­сто пе­ре­жи­ва­ешь это в себе и жи­вешь даль­ше. Сей­час да, тя­же­ло, особо-​то дру­зей и не оста­лось. Но если ты дашь волю эмо­ци­ям, сам мо­жешь ока­зать­ся двух­со­тым, в луч­шем слу­чае трех­со­тым. По­то­му что много кого это тол­ка­ет на агрес­сию, на глу­пые по­ступ­ки. А на войне по­го­вор­ка: «(нецен­зур­но) — убило». Если не бу­дешь во­е­вать с хо­лод­ной го­ло­вой, долго не про­во­ю­ешь.

Саша, боец доб­ро­ба­та

А надо мной ле­та­ет дрон, и я лежу и думаю: он видит меня или нет. А если видит, то ски­нет он на меня ВОГ или нет. Я по­ни­маю, что сей­час у меня будет па­нич­ка. И я про­сто взял ав­то­мат, за­гнал па­трон, по­ста­вил на предо­хра­ни­тель, думаю: если при­ле­тит, я успею за­стре­лить­ся. И с этой мыс­лью я как-​то упо­ко­ил­ся. Ле­жишь себе, «ва­си­лек» где-​то рядом на­ки­ды­ва­ет, куски земли при­ле­та­ют — ну и ладно.

Ни­ки­та, бо­е­вой медик

В Ба­хму­те в ты­ся­чу раз все стрем­нее, ин­тен­сив­ность об­стре­лов несрав­ни­ма. На ходу вы­пры­ги­ва­ем из брони со всеми сво­и­ми клум­ка­ми, с ору­жи­ем, там все по­ло­ма­но, вклю­чая ас­фальт, и тебе надо через это все с какими-​то ящи­ка­ми бе­жать. За­бе­га­ем в под­вал 16-​этажки. При этом мы не знаем: а вдруг враг уже зашел в этот двор?

За­ня­ли по­зи­ции в раз­ва­ли­нах хру­ще­вок, в под­ва­ле. Там нет ни одной точки, где можно себя чув­ство­вать хоть чуть-​чуть в без­опас­но­сти. Они по­ни­ма­ли, что остал­ся ма­лень­кий мик­ро­рай­он­чик, там скон­цен­три­ро­ва­но много наших войск. Ну, стре­ля­ешь — куда-​нибудь оно по­па­да­ет.

Еду при­во­зят на БТРе, с ходу вы­ки­ды­ва­ют на какой-​то точке, чтобы по­быст­рее (нецен­зур­но). Если вы при­ко­ман­ди­ро­ван­ные, то вас мень­ше всего жалко. Они вас видят пер­вый раз. Мы по­ни­ма­ли, что, если надо будет ухо­дить, нам ска­жут по­след­ним или даже за­бу­дут. А когда надо будет впе­ред идти, мы пой­дем пер­вые. Что куда во­зить, ре­ша­ет на­чаль­ник ло­ги­сти­ки, ко­то­рый сидит в Кра­ма­тор­ске. Ну и что, он будет рис­ко­вать во­ди­те­лем ради нас? Да ни­че­го, прой­дут­ся. И вот ты идешь. Каж­дый раз, когда вы­хо­дишь из под­ва­ла, там дру­гой пей­заж. Ре­аль­но люди те­ря­лись: шли ве­че­ром, одни ори­ен­ти­ры были, на рас­све­те об­рат­но — их уже нету.

Медик из дру­гой роты, Ва­ле­ра, пе­ре­да­ет мне за­пис­ку: такие и такие ле­кар­ства нужны, по­де­лись. Со­би­ра­юсь, вы­хо­жу — опять новый пей­заж, огром­ные какие-​то кра­те­ры, вчера тут стоял гараж, а се­го­дня яма. При­хо­жу к ним в под­вал: а где Ва­ле­ра? «Уже унес­ли». Ка­за­лось, чувак в мощ­ном под­ва­ле, я рань­ше к ним за­хо­дил: «О, чу­ва­ки, у вас хоть нор­маль­но…» «Ка­либр» попал в это зда­ние, про­бил две огром­ные бе­тон­ные стены.

Я сна­ча­ла па­ни­ко­вал очень силь­но. А потом при­ду­мал, что окей, я не могу ни­че­го с этим сде­лать. Чтобы не сойти с ума от стра­ха, надо от­стра­нить­ся, что это все по­на­рош­ку, не со мной и я про­сто так иг­ра­юсь. Это мне по­мог­ло вы­дер­жать.Все, что может слу­чить­ся страш­но­го, я в пер­вый месяц себе пе­ре­ду­мал, за­сы­пая.

На­при­мер, что эва­ку­а­ция крайне за­труд­не­на. Нужно нести че­ло­ве­ка по го­род­ским раз­ва­ли­нам ки­ло­метр, под по­сто­ян­ным об­стре­лом. Ма­ши­ны туда не могут за­ехать, а дру­гая тех­ни­ка из-за (нецен­зур­но) под­чи­ня­ет­ся не нам. Плюс вдоль до­ро­ги в город уже куча такой сго­рев­шей тех­ни­ки стоит. А пеш­ком нести два­дцать ки­ло­мет­ров до своих нере­аль­но. Я во­об­ще не уве­рен, что там можно прой­ти, чтобы тебя не при­стре­ли­ли, по­то­му что непо­нят­но, кто идет.

Я думаю: это (нецен­зур­но), люди будут в луч­шем слу­чае быст­ро уми­рать, а в худ­шем — му­чить­ся, а я буду в этом участ­во­вать. Я го­во­рил об этом толь­ко ко­ман­ди­ру и зам­по­ли­ту. Это непри­ят­ная штука на войне: во­об­ще я ста­ра­юсь с людь­ми быть от­кро­вен­ным, го­во­рить что есть. А тут ты по­ни­ма­ешь, что все очень стре­м­но, нель­зя го­во­рить всем, может на­чать­ся па­ни­ка. Ну они такие: «Да, мы это тоже по­ни­ма­ем». Но в моей роте не было та­ко­го, чтобы че­ло­ве­ка при­шлось та­щить. По­гиб­шие были — к сча­стью, все мгно­вен­но гибли, без ва­ри­ан­тов. В дру­гой роте перли ра­не­но­го на но­сил­ках — и до­пер­ли.

У нас в ос­нов­ном были кон­ту­же­ные, и мы всех, кто уже не может дер­жать ору­жие, от­прав­ля­ли. Смот­ришь — много ли блюет, на­сколь­ко силь­ная го­лов­ная боль, го­во­рит ли. Если через сутки ему лучше не стало — зна­чит, ско­рее всего, и не ста­нет. У нас оста­лось 20 че­ло­век, ко­то­рые могут во­е­вать, и еще 10, ко­то­рые обуза, за ко­то­ры­ми нужен до­гляд, надо ока­зы­вать по­мощь, я столь­ко ка­пель­ниц в жизни не ста­вил. Потом я понял, что неко­то­рые вещи, ко­то­рые я делал, были бес­смыс­лен­ны, но как ми­ни­мум это мо­раль­но по­мо­га­ло. Под­вал, там люди лежат, при­ле­та­ет мина, пол­ком­на­ты раз­нес­ло, чу­ва­ки с нар по­сле­та­ли. При­ле­та­ет, при­ле­та­ет, при­ле­та­ет, под­вал не вы­дер­жи­ва­ет, раз­ва­ли­ва­ет­ся, за­сы­па­ло, в стене дырка. По­сто­ян­ный гро­хот, камни откуда-​то летят. В итоге там, где мы долж­ны были от­ды­хать, мы по­нес­ли боль­шие по­те­ри, чем на ог­не­вых по­зи­ци­ях.

Ко­ли­че­ство по­терь за­ви­сит от того, как счи­тать. В дру­гом под­раз­де­ле­нии людей даже за­пи­сы­вать ни­ку­да не будут: во­юй­те даль­ше. А у нас все по­те­ри были нор­маль­но за­фик­си­ро­ва­ны — по­это­му нам уда­лось от­ту­да выйти. Ко­ман­до­ва­ние об­ла­да­ло объ­ек­тив­ны­ми дан­ны­ми, что мы утра­ти­ли бое­спо­соб­ность и нас от­ту­да надо за­би­рать.

Ну и вышли в из­ме­нен­ном со­сто­я­нии со­зна­ния. Ну ни­че­го, через несколь­ко дней я ото­шел. Мне очень нра­ви­лось, что в Кон­стан­ти­нов­ке я могу про­сто в саду си­деть под от­кры­тым небом, днем, ночью. Ре­бя­та сме­я­лись, что я все время в саду. На звез­ды смот­рю, сижу себе курю. Это была су­пер­ра­дость, думал: ну что может быть уже тя­же­лее?

Егор, пе­хо­ти­нец

И потом по­са­ди­ли на по­зи­ции прямо на нуле. Но­ябрь, хо­лод­но, дожди, воды по ко­ле­но в блин­да­же, там гли­ни­стый грунт, вода не ухо­дит. И по неде­ле, а в по­след­ний раз во­об­ще де­сять суток я сидел. У нас про­сто пло­хой рот­ный был, мент быв­ший. При­шла в армию куча вся­ких людей, не во­е­вать, а за вы­слу­гой или ме­да­ля­ми — это как-​то чув­ству­ет­ся. Он ни­ко­гда не был на по­зи­ци­ях во­об­ще — про­сто под­пи­сы­вал при­каз. Сидел в Сла­вян­ске, 30 ки­ло­мет­ров от линии фрон­та.

А когда нас в этих око­пах с водой долж­на была ме­нять дру­гая рота, при­шел их ко­ман­дир, по­смот­рел: «О нет, ребят, у вас здесь позиция-​200, я своих людей сюда не дам». Ну и я по­ни­маю, что его люди за ним пой­дут. А наш: ну по­гиб­ли и по­гиб­ли.

Женя, ми­но­мет­чик

Очень важно для пе­хо­ты, чтобы была ог­не­вая под­держ­ка, это один ор­га­низм, вза­и­мо­дей­ствие. Чтобы вся рота, 120 че­ло­век, друг друга быст­ро по­ни­ма­ли. У нас су­пер­рот­ный, а даль­ше, кто над ним, — они не супер, и ему при­хо­дит­ся ре­шать эти про­бле­мы тем, что он сидит с бой­ца­ми на по­зи­ции. Обыч­но рот­ный не на­хо­дит­ся в окопе, а у нас рот­ный ходит: так, ты смот­ри сюда, тут мо­лод­цы, тут (нецен­зур­но) очень — и даль­ше пошел. Он такой ди­ри­жер этого ор­кест­ра.

Миша, бо­е­вой медик

Рот­ный — ска­жем так, бы­ва­ет и хуже. Он при­слу­ши­ва­ет­ся до каж­до­го. У него не бы­ва­ет, что все, я ска­зал, это окон­ча­тель­но. Если кто имеет какую-​то мысль, все об­го­ва­ри­ва­ет­ся, как сде­лать лучше. И он все­гда стоит за своих хлоп­цев. На­при­мер, до нас при­е­ха­ло во­семь че­ло­век, и ко­ман­до­ва­ние ска­за­ло, что они сразу пой­дут в штурм. Он от­сто­ял их, впря­мую ска­зал: «Вы что, (нецен­зур­но)? Па­ца­ны толь­ко при­е­ха­ли, какой штурм…»

Ни­ки­та, бо­е­вой медик

В Ба­хму­те мы по­сто­ян­но шу­ти­ли, что нами ко­ман­ду­ет мар­шал Жуков. Когда мне го­во­рят «иди на смерть», я по­ни­маю, что это про­сто ма­ши­на, (нецен­зур­но), людь­ми жерт­ву­ют ни за что. Но я со сво­е­го места не могу оце­нить об­ста­нов­ку, про­сто не знаю всех фак­то­ров. Если бы я по­смот­рел со сто­ро­ны, то, может, и по-​другому бы решил.

Дима, опе­ра­тор дрона, ра­не­ный

Даже если ко­ман­дир хо­ро­ший, все равно все в какой-​то мо­мент его будут на­зы­вать (нецен­зур­но), как ни крути. Ты зна­ешь, что он в любой мо­мент тебя может ки­нуть в наряд про­сто так. Как ко­ман­дир, может, он хо­ро­ший, но бзик какой-​то в го­ло­ву при­шел — и вы сломя го­ло­ву несе­тесь этот бзик ис­пол­нять. Если не этот ко­ман­дир (нецен­зур­но), так дру­гой. Чтобы все нор­маль­ные ко­ман­ди­ры, так не бы­ва­ет, и нече­го за­па­ри­вать­ся.

Роман, медик и опе­ра­тор дрона

Их ком­бат пнул под зад, ска­зал, что зав­тра нужно вот это, и они пы­та­ют­ся. Бы­ва­ет, что какой-​нибудь ком­бат решил вы­слу­жить­ся, а он не во­е­вав­ший ни­ко­гда, быв­ший управ­ле­нец, мэр, до­пу­стим. Он по­ни­ма­ет, что всех надо пнуть, никто доб­ро­воль­но ни­ку­да с места не сдви­нет­ся. Как пра­ви­ло, люди на ме­стах до­сти­га­ют ре­зуль­та­тов, от­тал­ки­ва­ясь от этих при­ка­зов, уже сами вы­стра­и­ва­ют на месте про­цес­сы. Да, они не все­гда со­гла­су­ют­ся с тем, что хотел бы ви­деть ком­бат, но за такое не на­ка­зы­ва­ют.

Ки­рилл, боец доб­ро­ба­та, ра­не­ный

Класс­ный ко­ман­дир — ему ста­вят за­да­чу, а он ее пе­ре­кру­чи­ва­ет так, чтобы сбе­речь лич­ный со­став. А некласс­ный вы­пол­ня­ет при­каз пря­мо­ли­ней­но, не думая, что можно как-​то улуч­шить, схит­рить, недо­вы­пол­нить или, на­обо­рот, пе­ре­вы­пол­нить.

Да­ни­ла, штур­мо­вик

Я же сам ко­ман­дир от­де­ле­ния. По­смот­ре­ли, к кому при­слу­ши­ва­ют­ся, и сде­ла­ли меня. Хе­ро­вый ко­ман­дир тот, кто кри­чит «впе­ред», на­сто­я­щий ко­ман­дир дол­жен кри­чать «за мной». По книж­ке я дол­жен быть в се­ре­дине от­де­ле­ния. Я так не могу, парни идут за мной, зато они смот­рят, что я ими не при­кры­ва­юсь, никто не со­мне­ва­ет­ся, чтобы по­вер­нуть назад.

Война, по­нят­но, это очень плохо. И вну­кам своим я не буду всего рас­ска­зы­вать. Ты одну си­га­ре­ту на двоих рас­ку­ри­ва­ешь со своим бра­ти­ком, при­хо­дишь через пол­то­ры ми­ну­ты, а его нет, одна во­рон­ка. Потом где-​то в сто­роне ви­дишь то, что от него оста­лось. К нам по­па­ли два парня, только-​только при­е­ха­ли на ноль. И ты го­во­ришь им: «Идите туда». Они пошли, и их убило. А скажи ты на де­сять се­кунд рань­ше, и их бы не за­де­ло. И очень слож­но это от­пу­стить и ра­бо­тать даль­ше.

Я после этого про­сил дать мне от­гу­лов, надо было пе­ре­ва­рить. Тем более что на рай­оне могу с их род­ствен­ни­ка­ми уви­деть­ся. Я до сих пор не пе­ре­ва­рил.

И сей­час надо опять вести людей в бой. И эти со­мне­ния меня будут по­сто­ян­но тер­зать: идти не идти, туда не туда. Но у меня нет дру­гих ва­ри­ан­тов. Точно так же наши ко­ман­ди­ры не стес­ня­ясь от­прав­ля­ют па­ца­нов на 99-​процентную смерть. Ты им го­во­ришь: «Тут перед нами мины». А они: «Нет, впе­ред, впе­ред!» Я го­во­рю: «Я вижу, вот она лежит пе­ре­до мной». — «Впе­ред!» (нецен­зур­но) ко­ман­дир — это беда по­хле­ще, чем выйти на ба­та­льон рус­ских од­но­му. Там-​то ты хоть точно зна­ешь, что это враг. А тут ты дол­жен де­лать то, что он тебе го­во­рит, а ему на тебя аб­со­лют­но на­срать.

Нам тут со всех сто­рон го­во­рят «пе­ре­мога, все (нецен­зур­но)». А ты ви­дишь, как люди гиб­нут про­сто так, по ду­ро­сти ко­ман­дир­ской: «Ре­бя­та, сей­час за­хо­дим туда, там во­об­ще ни­ко­го нет. Сей­час на броню сели, за­ле­те­ли, всех убили». По­то­му что офи­цер — это сту­дент, ко­то­рый окон­чил во­ен­ку, ему дают лей­те­нан­та и сто че­ло­век в под­чи­не­ние, а он ни разу не стре­лял. Вот он и учит­ся на своих ошиб­ках. А ба­наль­но надо было под­нять птич­ку, по­смот­реть. Или глу­пость, или нет вре­ме­ни, надо быст­ро, — и за­ле­та­ет рота, а воз­вра­ща­ют­ся два­дцать че­ло­век.

Тебе дали две­сти па­тро­нов — все, воюй, пацан. Мины 82-е еще есть, а 120-х уже нету, и пе­хо­та сидит тупо тер­пит. Это везде сей­час, я про­сто в (нецен­зур­но). А при этом я ходил по лесу, по по­зи­ци­ям, зна­ко­мить­ся с со­се­дя­ми. А они бухие сидят, дупля не вяжут, (нецен­зур­но) стра­да­ют, стре­ля­ют без при­це­ла куда-​то в ту сто­ро­ну — и у них есть БК. Мо­ло­дой тип бухой сел в ма­ши­ну — вот эти ма­ши­ны, ко­то­рые во­лон­те­ры со­би­ра­ют по ко­пей­ке, пе­ре­вер­нул­ся, (нецен­зур­но) ма­ши­ну. Его куда-​то там от­пра­ви­ли на дру­гой, он опять бухой ключи взял. И вот три раза бухой (нецен­зур­но) ма­ши­ны. А что ты ему сде­ла­ешь? Не уво­лишь же. Я думал, это одни такие, пошел к дру­гим — там такая же (нецен­зур­но), к тре­тьим — и по­ни­ма­ешь, что вся бри­га­да одни лы­ма­ри. Ночью спят — их же могут вы­ре­зать вту­пую. Но их можно по­нять, они там во­семь ме­ся­цев немы­тые, (нецен­зур­но), сидят, (нецен­зур­но). Они уста­ли и на все за­би­ва­ют: «Сей­час мне ногу ото­рвет, на боль­нич­ку поеду и (нецен­зур­но), на­во­е­вал­ся». По­гля­дишь на это — сразу у тебя мо­ти­ва­ция ууупс.

В 3-й штур­мо­вой, где «азов­ское» ко­ман­до­ва­ние идей­ное, — там более-​менее с умом. Да, у них по­те­ри, по­то­му что они воюют жест­ко, но они пе­ре­жи­ва­ют. А есть бри­га­ды, где про­сто мясо, щас подъ­едут еще.

Егор, пе­хо­ти­нец

В лесу пат­ру­ли какие-​то неле­пые, охра­ня­ли сами себя, непо­нят­но зачем, про­сто, чтобы люди не ша­та­лись без дела. По­след­нее, что меня воз­му­ти­ло, — под­би­ли нашу тех­ни­ку под Вер­бо­вым, она там лежит пе­ре­вер­ну­тая, сго­рев­шая. И по­сту­пил при­каз: «Эту тех­ни­ку надо вы­та­щить и от­пра­вить в Жи­то­мир для рас­сле­до­ва­ния». Вы­да­ют тягач, вы­да­ют людей. А это са­мо­убий­ство — ехать туда на тя­га­че и пы­тать­ся вы­тя­нуть сго­рев­шие БТРы. Этих людей по­сы­ла­ют на вер­ную смерть: 90 про­цен­тов, что в них при­ле­тит. И вот ко­ман­дир этого МТЗ в серд­цах вы­ска­зы­вал, что это какой-​то капец.

И ты по­ни­ма­ешь, что куча ре­сур­сов по­тра­че­на, огром­ный риск для людей — и толь­ко чтобы про­ве­сти какое-​то иди­от­ское рас­сле­до­ва­ние. Что, сле­до­ва­тель не мог при­е­хать по­смот­реть? Хо­чет­ся про­сто прий­ти к этому сле­до­ва­те­лю и ска­зать: «Что ты тво­ришь? Может, ты сам съез­дишь? Или давай мы тебе видео с дрона сни­мем, если ты такой трус­ли­вый?» И это везде! Это си­сте­ма, ты ни­че­го не мо­жешь сде­лать.

Я, когда в армию шел, думал: ну, это же война, там долж­но быть по-​умному. Но когда в око­пах по­слу­ша­ешь ис­то­рии ребят… Им не оформ­ля­ют бо­е­вые, че­ло­век два ме­ся­ца про­си­дел на пе­ре­до­вой, а ока­зы­ва­ет­ся, что у него нету ни­че­го, за­бы­ли по­дать. Эта армия как будто из двух ча­стей со­сто­ит: одни дей­стви­тель­но воюют, а дру­гие на этом пы­та­ют­ся на­жить­ся, хотят, чтобы все это было по­доль­ше. Зар­пла­та ка­па­ет, особо на­пря­гать­ся не надо. Наш ко­ман­дир, ко­то­рый ни разу на по­зи­ци­ях не был, уже и ме­даль по­лу­чил, у него вы­слу­га. Го­во­рят, там у ко­ман­до­ва­ния такие вы­ра­же­ния: «А чего это у вас так по­терь мало? Вы, на­вер­ное, плохо во­ю­е­те?»

Мой то­ва­рищ Митя за­пи­сал­ся в доб­ро­воль­цы на вто­рой день войны. Но по­во­е­вать тол­ком не успел — скоро рус­ские ото­шли от Киева. Митя спер­ва был в учеб­ке, потом его вы­зва­ли в Киев слу­жить в Ми­но­бо­ро­ны — по­на­до­би­лась его преж­няя спе­ци­аль­ность. Мы встре­ти­лись в Киеве, Митя был одет в граж­дан­ское.

— Пред­став­ля­ешь, про­фес­сия, от ко­то­рой мне уже бле­вать хо­те­лось, спас­ла жизнь. При­шла бу­ма­га, под­пи­сан­ная на­чаль­ни­ком Ген­шта­ба: яви­тесь туда-​то. При­ез­жаю — мне пол­ков­ни­ки честь от­да­ют. А бук­валь­но через пару недель у наших на­чал­ся (нецен­зур­но).

Я, когда уви­дел, как ра­бо­та­ет ми­ни­стер­ство, по­ду­мал: ну все, нам (нецен­зур­но). Если они так ра­бо­та­ют, шан­сов нет. Я до сих пор не по­ни­маю, по­че­му мы хотя бы вни­чью дер­жим­ся, у меня нет ра­ци­о­наль­но­го объ­яс­не­ния. Две трети задач во­об­ще не со­от­вет­ству­ют ни­че­му. ВСУ как ор­га­ни­за­ция ужас­на — ка­ле­чит и уби­ва­ет людей про­сто из-за пло­хой ор­га­ни­за­ции. Все дер­жит­ся на сол­да­тах на пе­ре­до­вой.

Ди­чай­шая бю­ро­кра­тия, все про­цес­сы так устро­е­ны, что даже умные люди не могут ни­че­го по­лез­но­го сде­лать. Между АТО и этой вой­ной у во­ен­ных были очень низ­кие зар­пла­ты, ка­пи­тан, майор по­лу­ча­ли 12–15 тысяч, и оста­лись самые тупые. Если ты встре­ча­ешь офи­це­ра, ко­то­рый не уволь­нял­ся с 2005-го, это га­ран­ти­ро­ван­но ублю­док. По­то­му что жить на эти день­ги и не му­тить было нель­зя. Там ра­бо­та­ют са­по­ги, они сбиты ки­ян­кой для одной цели — от­прав­лять сол­дат на фронт. Ну вот он от­прав­ля­ет, от­прав­ля­ет. Это такое бо­ло­то!

Люди го­во­рят: «Вот у нас такие ре­зуль­та­ты контр­на­ступ­ле­ния — может, что-​то в кон­сер­ва­то­рии под­пра­вить?» И ни­че­го не об­суж­да­ет­ся, что уди­ви­тель­но. Из­ме­не­ний ни­ка­ких не про­ис­хо­дит, разве что под дав­ле­ни­ем депутатов-​популистов: под­нять сол­да­там зар­пла­ту, уве­ли­чить от­пус­ка. Но каж­дое такое ре­ше­ние бло­ки­ру­ют. На за­се­да­ния про­филь­но­го ко­ми­те­та в Раде при­хо­ди­ли За­луж­ный, Сыр­ский, Наев и, глядя в пол, го­во­ри­ли: «Нет, зар­пла­ту сол­да­там не надо под­ни­мать, они все день­ги про­бу­ха­ют». Ну оче­вид­но, что их об этом про­сил офис пре­зи­ден­та, у ко­то­ро­го этих денег нет, но что ж ты за п…?

Мо­би­ли­за­ция в жопе. Если у кого-​то в на­ча­ле войны были ил­лю­зии, то сей­час все по­ни­ма­ют, какой там (нецен­зур­но), и про­сто бе­га­ют от армии. В селах люди за­кон­чи­лись, там гре­бен­ка самая плот­ная. Я слы­шал, что будут про­бле­мы со сле­ду­ю­щим сель­хоз­се­зо­ном — не оста­лось трак­то­ри­стов. Не найти му­жи­ка, чтобы вско­пал тебе ого­род. По­на­ча­лу я ходил в форме, потом пе­ре­стал. За­ме­тил, что люди стали ша­ра­хать­ся от во­ен­ных — еще по­дой­дет, по­вест­ку вру­чит.

Илья, боец доб­ро­ба­та, ра­не­ный

У нас банда ока­за­лась вся на­деж­ная. Я в бэхе когда горел, мы от наших по­зи­ций были в двух ки­ло­мет­рах. Мор­пе­хи: «Не, не по­едем туда». А наши па­ца­ны за мной при­е­ха­ли бук­валь­но через пять минут, хотя по ним пакет «гра­дов» при­ле­тел. Нас за­гру­зи­ли, вы­вез­ли, и я сей­час за каж­до­го по­ле­зу в жопу. Брат мой род­ной со мной воюет, это его кенты, они в дет­стве тол­ки­ни­ста­ми были, (нецен­зур­но) друг друга клюш­ка­ми по го­ло­ве. Им толь­ко дай по­во­е­вать. Тот под­тя­нул этого, этот того — и под­раз­де­ле­ние сло­жи­лось, там не было слу­чай­ных людей.

У нас ко­ман­дир умный, чувак с биз­не­са, го­ло­ва ра­бо­та­ет, и все в роте — его дру­зья, он все­гда с нами. Мы сами все ре­ша­ем: на эту за­да­чу ты мо­жешь быть гра­на­то­мет­чи­ком, а на ту — аг­э­эс­ни­ком, мы очень гиб­кие в этом плане. Сами опе­ра­цию про­ду­мы­ва­ем. Нам го­во­рят: «Надо зав­тра!» Мы: «Нет». — «Нет, надо зав­тра!» Мы: «Нет, будем де­лать по-​своему». По­это­му мы все живы через пол­то­ра года.Ты при­ез­жа­ешь к во­я­кам, до­го­ва­ри­ва­ешь­ся: так и так, у нас есть сред­ства, хотим по­участ­во­вать. Смот­рим мест­ность, под­ни­ма­ем птиц, смот­рим все до­ро­ги. У нас свой штаб, своя под­держ­ка, пока можем, на­ва­ли­ва­ем. За­кон­чи­лось: «Але, штаб, дайте БК». Ко­ман­дир сидит на те­ле­фоне, потом: «О, на­му­ти­ли, воюем!»

Но и дис­ци­пли­на была, ко­ман­дир за­пре­щал ал­ко­голь: «Так, чу­ва­ки, мы не бу­ха­ем месяц, ждем, пока можно будет». И от­ды­ха­ли нор­маль­но, и обувь у нас нор­маль­ная — мы же сами по­ку­па­ли, за свои день­ги, и пи­та­ние, сами ски­ды­ва­лись и го­то­ви­ли. И все чи­та­ли, учи­лись, ютьюб­чик каж­дый день: «Как разо­брать пушку на БТР». При­чем это рус­ский ютьюб.

Саша, боец доб­ро­ба­та

Я ожи­дал, что будет как в ВСУ — ты за­ехал и пол­го­да гни­ешь в окопе, с кор­ня­ми срас­та­ешь­ся. Что будет стан­дарт­ная во­ен­щи­на, ко­ман­дир, жи­ву­щий от­дель­но от всех и (нецен­зур­но) всем мозги. Он тебе дает при­каз, ты не име­ешь права от­ка­зать­ся.

А у нас все до­ста­точ­но лай­то­во и го­ри­зон­таль­но. Ко­ман­дир спит с нами, го­то­вит нам, и от­но­ше­ния до­ста­точ­но ком­па­ней­ские. И ты мо­жешь во­про­сы за­да­вать, спо­рить о чем-​то. Мы шутим, что у нас си­ту­а­ция на­столь­ко хо­ро­шая, что мы ко­ман­ди­ра на  (нецен­зур­но) по­слать можем, а он нас в ответ. В неко­то­рых ча­стях ВСУ ты бо­ишь­ся лиш­ний раз к на­чаль­ни­ку по­дой­ти. Ска­жешь: «У меня зуб за­бо­лел, надо съез­дить в Киев по­ле­чить» — тебе в ответ: «Вон окоп, иди уми­рай».

У нас мно­гие во­про­сы об­суж­да­ют кол­лек­тив­но. Ты мо­жешь ска­зать: «Давай я лучше это буду де­лать, у меня лучше по­лу­ча­ет­ся». — «Ну окей, давай». И ком­бат за­ез­жал к нам в гости, сидел. Он за­хо­дит на кухню, мы такие: «Ну шо, давай, мы тебя будем от­чи­ты­вать за это и это». В до­ку­мен­тах мы все — солдаты-​стрельцы, и наши ко­ман­ди­ры взво­дов, рот и ба­та­льо­нов стали ими не по­то­му, что они какую-​то ака­де­мию окон­чи­ли, а по­то­му что имеют ав­то­ри­тет и до­ве­рие кол­лек­ти­ва. То есть это не какой-​то при­шед­ший извне че­ло­век, ко­то­рый нам свою волю на­вя­зы­ва­ет, а наш по­бра­тим. Нас ко­ман­до­ва­ние бе­ре­жет и на вся­кие безум­ные са­мо­убий­ствен­ные за­да­чи не от­прав­ля­ет. Из Ба­хму­та нас вы­ве­ли, по­то­му что был сиг­нал: един­ствен­ная до­ро­га пту­рит­ся. Если по­нят­но, что дело пах­нет боль­ши­ми про­бле­ма­ми, нам го­во­рят: «Все, сни­май­тесь». При­чем часто во­пре­ки же­ла­нию боль­шо­го ко­ман­до­ва­ния. Наш штаб ре­ша­ет: ни фига.

Роман, медик и опе­ра­тор дрона

Люди не верят в свою смерт­ность, от­ри­ца­ют, это очень на войне чув­ству­ет­ся. Лезут куда не надо, им от­ры­ва­ет руки-​ноги. Пошли, на­при­мер, за тро­фе­я­ми, когда все про­стре­ли­ва­ет­ся и за­ми­ни­ро­ва­но. У всех при­туп­лен­ное чув­ство опас­но­сти. У меня то же самое: я тебе го­во­рю, как я буду танки жечь, а не о том, как меня вы­чис­лят. По­то­му что при ра­бо­те с дро­ном очень силь­ное ра­дио­из­лу­че­ние, ты слов­но про­жек­то­ром све­тишь, меня могут по нему найти и на­чать (нецен­зур­но) .

Если ты хо­чешь ре­зуль­тат, ты очень резко па­лишь­ся. А если хо­чешь войну без­опас­но про­си­деть — очень ма­ло­ве­ро­ят­но, что ты что-​то (нецен­зур­но) или кого-​то спа­сешь. Это все­гда дис­кус­сия между тем и тем. Если я эва­ку­а­ци­он­щик и об­зво­нил бы всех смеж­ни­ков: «Я буду ез­дить к вам на любой вызов, в любой (нецен­зур­но), зво­ни­те», — то я бы спас боль­ше людей, но, воз­мож­но, умер. У меня зна­ко­мый так погиб, фран­цуз, очень ста­рал­ся.

И в ар­тил­ле­рии то же самое: хо­чешь по­пасть — тебе нужно при­стре­лять­ся, с де­ся­то­го раза по­пасть ре­аль­ней, чем с пер­во­го. Но эти вы­хо­ды очень видны, это же вспыш­ки, а у рус­ских есть сред­ства контрар­тил­ле­рий­ской борь­бы, «лан­це­ты», дроны-​суицидники, тебя опре­де­ля­ют, и ты — при­о­ри­тет­ная цель. Но я это опус­каю, ото­дви­гаю мысли о смер­ти.

Иде­аль­но не упа­ры­вать­ся, изу­чать об­ста­нов­ку, не то­ро­пить­ся, пет­лять, — и тогда ты плюс-​минус на­хо­дишь мо­мент, когда мо­жешь (нецен­зур­но). А если у тебя ко­ман­дир, ко­то­ро­му нужно от­чи­тать­ся за де­сять сна­ря­дов — мы, мол, ра­бо­та­ли, не (нецен­зур­но) стра­да­ли, то он го­во­рит: «Стре­ляй, (нецен­зур­но), огонь, (нецен­зур­но)!» А у тебя во­об­ще время не то и цели нету…

О плен­ных

В Се­ве­ро­до­нец­ке один рус­ский шел с ба­у­лом, ав­то­мат во­об­ще све­сил, за­блу­дил­ся, что ли, — и за­прыг­нул в окоп к нашим па­ца­нам, к раз­вед­чи­кам. Ну те и взяли его в плен, за­ста­ви­ли та­щить еще и их вещи. А так если ра­не­ный лег­кий — ока­зать мед­по­мощь, свя­зать, чтобы не убе­жал, за­брать в плен. Если тя­же­лый — про­сто до­бить. Туда транс­порт не до­ез­жал, нужно было та­щить. Если он может идти — ну, ему по­вез­ло. Или если на­хо­дил­ся же­ла­ю­щий его та­щить. Наши как-​то не особо хо­те­ли их тас­кать. Мы пе­ре­гру­же­ны ору­жи­ем, БК и так далее. Плюс мы можем быть эле­мен­тар­но устав­шие, плюс холод со­ба­чий, ты нере­аль­но уста­ешь от этого. И еще тебе нужно та­щить вот это тело, ко­то­рое хо­те­ло тебя убить. И это тащит не один че­ло­век, а че­ты­ре.

Я не до­би­вал: ну, му­ча­ет­ся — его про­бле­мы. Я при­шел, по­смот­рел, что мне надо, — ору­жие, па­тро­ны, может, какой-​то тро­фей­ный шев­рон­чик, за­брал до­ку­мен­ты, те­ле­фон и ушел. Хай себе му­ча­ет­ся.

Саша, боец доб­ро­ба­та

Бы­ва­ет, какая-​то стрес­со­вая си­ту­а­ция, кто-​то что-​то забыл, не сде­лал, парни на­ора­ли друг на друга. Но все­гда это кон­ча­ет­ся тем, что вы под­хо­ди­те друг к другу, жмете руки. Рань­ше ты бы за какую-​то херню оби­дел­ся и ходил с этим пол­го­да, хотя бы и по­ни­мал, что это херня. А сей­час го­раз­до проще стало ска­зать: сорян, я был неправ, давай это за­бу­дем.

У меня такое было: па­рень, с ко­то­рым я ра­бо­тал, мой вто­рой номер, у него не по­лу­ча­ет­ся, мы не можем на­ве­стись, он на­чи­на­ет ки­пи­ше­вать, ис­те­рит, я не вы­дер­жи­ваю, на­чи­наю на него орать: «Да ты (нецен­зур­но) ис­те­рить, успо­кой­ся!» Он орет на меня: «Я тебе в (нецен­зур­но) щас дам!» — «Давай!» Ми­ну­ты две-​три по­ора­ли, а од­но­вре­мен­но пе­ре­став­ля­ем ми­но­мет, на­во­дим­ся, все по­лу­ча­ет­ся. Через две ми­ну­ты я под­хо­жу го­во­рю: «Сорян, я был неправ». — «Ты тоже про­сти, я за­и­сте­рил трош­ки, бы­ва­ет…» В таких усло­ви­ях все кон­флик­ты надо про­го­ва­ри­вать, это не то место, где ты мо­жешь оби­жать­ся на людей, на­кап­ли­вать недо­ве­рие.

Женя, ми­но­мет­чик

В моем взво­де три ар­хи­тек­то­ра, один про­грам­мист, один ауди­тор, один зав­хоз (но он в мо­ло­до­сти хо­ро­шо драл­ся), рих­тов­щик машин. Они по боль­шей части не пьют и не упо­треб­ля­ют, это ост­ро­вок здра­во­го смыс­ла. А когда ты вы­хо­дишь за эти пре­де­лы… На самом деле ты мо­жешь вести себя как угод­но, глав­ное, чтобы ты делал свою ра­бо­ту. Там все друг друга по­сы­ла­ют на (нецен­зур­но) еже­се­кунд­но. Чем доль­ше вы вме­сте на­хо­ди­тесь в ком­пакт­ном люд­ском кол­лек­ти­ве 24/7, тем боль­ше вы друг друга (нецен­зур­но). Не по­то­му что вы пло­хие люди, а про­сто так мир устро­ен. Вы не бра­тья, не род­ствен­ни­ки, вы не обя­за­ны друг друга тер­петь. И ты не мо­жешь ко­пить эту энер­гию в себе, хо­дить и оби­жать­ся, у тебя нет вре­ме­ни, ты дол­жен де­лать ра­бо­ту. По­то­му что от тебя за­ви­сят жизни дру­гих людей. Когда вы ра­бо­та­е­те, вы долж­ны вза­и­мо­дей­ство­вать.

Они нам го­во­рят куда, а мы знаем как. Че­ло­век, ко­то­рый пе­ре­да­ет, дол­жен знать ко­ор­ди­на­ты, а че­ло­век, ко­то­рый за­ря­жа­ет по­ро­ха на мины, дол­жен знать, что зна­чит тре­тий порох, раз­би­рать­ся в спе­ци­фи­ка­ции. Ты дол­жен по­ни­мать, ин­те­ре­со­вать­ся, чув­ство­вать, что про­ис­хо­дит рядом, с людь­ми во­круг. В каком со­сто­я­нии кол­лек­тив — так вы и бу­де­те во­е­вать. И если вы все (нецен­зур­но) друг друга и тебе это непри­коль­но, то ты долго там не про­тя­нешь. А если (нецен­зур­но) и тебе при­коль­но… (Сме­ет­ся.)

Есть люди ме­тео­рит­но­го спла­ва, ко­то­рые, когда при­ле­ты, сидят как си­де­ли. Это тя­же­ло объ­яс­нить, когда ты это ви­дишь. Как го­во­ри­ла моя ба­буш­ка: «Нель­зя по­лу­чить учебу из нелю­би­мых рук». Очень важно, чтобы был такой учи­тель, ко­то­рый одуп­ля­ет, что де­лать. Пер­вое чув­ство: что де­лать, что де­лать?! Потом смот­ришь на людей во­круг тебя и де­ла­ешь как они. Если с тобой на­хо­дят­ся люди неопыт­ные, ты тоже де­ла­ешь (нецен­зур­но). Если опыт­ные — ты тоже де­ла­ешь все пра­виль­но. По­сы­ла­ния на  (нецен­зур­но) — это все сан­ти­мен­ты, а глав­ное ре­зуль­тат.

Ни­ки­та, бо­е­вой медик

Я людей близ­ко не под­пус­каю, чтобы не стали моими луч­ши­ми дру­зья­ми. Вер­нее, не при­ла­гаю к этому ни­ка­ких уси­лий, толь­ко если это само про­ис­хо­дит. Меня на день рож­де­ния звали пару раз, а я не звал их, на­обо­рот, уехал, меня от­пу­сти­ли. Мы спе­ци­аль­но со­блю­да­ем некую ди­стан­цию, чтобы в слу­чае утра­ты не так тя­же­ло пе­ре­жи­вать.

Од­но­му чу­ва­ку у нас тя­же­ло, пьет. По­то­му что не по­ни­ма­ет — или, на­обо­рот, очень четко по­ни­ма­ет, что де­лать в жизни. Я ста­ра­юсь таких особо не под­пус­кать — по­ни­маю, что они могут на меня очень силь­но все это вы­лить и я буду си­деть в этом всем. Для этого есть спе­ци­аль­ные офи­це­ры — они, прав­да, (нецен­зур­но) ра­бо­та­ют. С одним дядь­кой, Сашей, я сдру­жил­ся несмот­ря на раз­ни­цу в воз­расте, ему 56. Но он мо­ло­дец, де­лит­ся со мной опы­том и юмо­ром, он весь этот ар­мей­ский (нецен­зур­но) знает хо­ро­шо: «Сол­дат без бирки, шо (нецен­зур­но) без дырки».

Там оно все то же самое, что здесь, про­сто более утри­ро­ван­но. Если че­ло­век (нецен­зур­но) себя ведет по от­но­ше­нию к осталь­ным, то он и там будет так. На­при­мер, ста­ра­ет­ся так под­кру­тить, чтобы вме­сто него туда пошел кто-​то дру­гой: «Что-​то я ездил пять раз, а он толь­ко два раза…» Или про­яв­ля­ет же­сто­кость к граж­дан­ским — я не го­во­рю, что надо их це­ло­вать и об­ли­зы­вать.

Бы­ва­ют такие мут­ные чу­ва­ки, ста­ра­ют­ся на­му­тить ради своей вы­го­ды — там это не ува­жа­ет­ся. Твоя там толь­ко зуб­ная щетка. Или ко­ман­дир мог бы чуть-​чуть не вы­пол­нить за­да­чу, но со­хра­нить лич­ный со­став. А он вы­пол­нил — и не по­то­му, что она такая важ­ная, спас­ла всех осталь­ных, а про­сто хотел вы­слу­жить­ся. Бы­ва­ет, надо иди куда-​то с тем-​то. Ду­ма­ешь: «Нет, с этим не хочу идти. С дру­гим бы пошел, а с этим нет». Сразу оце­ни­ва­ешь, можно ли на че­ло­ве­ка по­ло­жить­ся.

Если вы не на пе­ред­ке, то можно нефор­маль­но домой съез­дить. А если у него там какой-​то залет, с ал­ко­го­лем свя­зан­ный, то его спа­лят и вас всех на­ка­жут. И ты ду­ма­ешь: (нецен­зур­но), ты же знал, что всех на­ка­жут, что ж ты?

Есть ощу­ще­ние об­ще­го опыта с кучей незна­ко­мых людей. Но таких уже сотни тысяч, и опыт у всех раз­ный, а че­ло­век любит при­врать, рас­ска­зать, какой он герой. Не каж­дый, кто там был, мне брат — по­то­му что я там видел тех, кто тру­сил, (нецен­зур­но), про­яв­лял же­сто­кость, ко­ры­сто­лю­бие, вы­го­ду себе искал за счет дру­гих.

Вот марш­рут­чи­ки долж­ны были бес­плат­но во­зить участ­ни­ков АТО, ну и всех льгот­ни­ков. А они это не лю­би­ли, (нецен­зур­но). И была такая пра­во­ра­ди­каль­ная груп­па в Киеве, самая из них су­чи­стая, ко­то­рые мать род­ную за день­ги про­да­дут. И они за­ни­ма­лись тем, что этих марш­рут­чи­ков ще­ми­ли и на видео это сни­ма­ли. Я пред­став­ляю, как после этой войны такой вот нацик решит (нецен­зур­но) к марш­рут­чи­ку, а тот ему ска­жет: «Сынок, это не ты в том селе (нецен­зур­но) и наш пра­вый фланг ого­лил? Я ж тебя помню…»

Роман, медик и опе­ра­тор дрона

Есть люди, ко­то­рые живут там, ни­че­го не де­ла­ют, уже очень уста­ли от войны, ра­бо­та тя­же­лая. Но в целом те, с кем ты встре­ча­ешь­ся на пе­ред­ке, обыч­но очень хо­ро­шие люди. И всем ин­те­рес­но (нецен­зур­но), люди там до­ста­точ­но ис­кренне об­ща­ют­ся. Если вы при­е­ха­ли на по­зи­ции, все­гда мо­же­те зайти чаю по­пить, уго­стить­ся. Или если вы слу­чай­но пе­ре­сек­лись с дру­гой груп­пой, ко­то­рая так же ездит, вы­би­ра­ет по­зи­цию. Раз-​раз, слово за слово, по­ни­ма­ем, что мы по­хо­жие вайбы раз­де­ля­ем, хотим что-​то сде­лать. И, до­пу­стим, мне нужна какая-​нибудь зап­часть по дрону, я у них узнаю, они узна­ют у своих — и кто-​то что-​то най­дет. У всех в цене обмен ве­ща­ми, это прямо хо­ро­шо счи­та­ет­ся. И мне пред­ла­га­ют, и я пред­ла­гаю.

Если ви­дишь, что че­ло­век очень эго­и­стич­но на­стро­ен, или юмор не по­ни­ма­ет, или жест­кий соб­ствен­ник — такие люди, как пра­ви­ло, не силь­но во­е­ва­ли. По­то­му что ты по­ру­гал­ся с че­ло­ве­ком, а сей­час ле­жишь с ним в блин­да­же, в любом слу­чае вы бу­де­те об­щать­ся. Или ты по­ру­гал­ся, а он един­ствен­ный медик на всю линию. И у них свой эвак, и они вы­зо­вут к тебе и до­ве­зут тебя все равно. Ну и бу­дешь ты там пра­вым.

Да­ни­ла, штур­мо­вик

После Ба­хму­та я при­е­хал домой и решил для себя, что все, хва­тит. Но побыл дома около ме­ся­ца, и такое на­ча­ло лезть: как они там без меня. А еще когда тебе твои люди го­во­рят: «Да­ни­ла, мы без тебя никто». Никто этого не стес­ня­ет­ся, парни го­во­рят, что нам друг с дру­гом по­вез­ло. Рань­ше я не по­ни­мал людей, ко­то­рые жест­ко по­лу­чи­ли (нецен­зур­но) и на­чи­на­ют снова рвать­ся в эту жопу, а те­перь я по­ни­маю. По­то­му что в этой жопе твои люди, невоз­мож­но это спо­кой­но пе­ре­но­сить.

Леша, доб­ро­во­лец

— По­на­ча­лу тяжко было, воды при­во­зи­ли бу­тыл­ку на сутки. Лето, жара, раз в неде­лю пя­ти­лит­ро­вую ба­клаж­ку на че­ло­ве­ка. Ну такая была си­ту­а­ция в то время, мы к этому от­но­си­лись нор­маль­но. По­ни­ма­ли, куда шли, куда по­па­ли. Я мо­раль­но был готов, это война, она вот такая. Го­то­ви­лись к худ­ше­му.

— И что ты думал?

— Да ни­че­го не думал. Я во­об­ще не думал, что так долго жить буду. Слава богу, что уже пят­на­дца­тый месяц тут на Дон­бас­се, без вы­во­да, без ро­та­ции. Нас из той роты пер­вой, что зашли, оста­лось трид­цать че­ло­век. Я счи­таю, это божья бла­го­дать, что живой, с ру­ка­ми, с но­га­ми.

— Сей­час все тя­же­лее: люди за­хо­дят на рус­ские по­зи­ции, с нуля все надо ока­пы­вать, под плот­ным об­стре­лом, это очень тяжко, очень боль­шие по­те­ри, очень боль­шие. То, что рас­ска­зы­ва­ют по те­ле­ви­зо­ру, это, ко­неч­но, класс­но, но дела хре­но­ва­то.

У меня то­ва­рищ про­шел очень много, с таких си­ту­а­ций вы­ла­зил, что капец-​капец, и все было нор­маль­но. А потом в один пре­крас­ный мо­мент пси­хи­ка не вы­дер­жа­ла, про­сто пошел в СОЧ. Не знаю, чем это для него за­кон­чит­ся. Дома, устро­ил­ся на ра­бо­ту. Я зво­нил ему, го­во­рил, чтобы он вер­нул­ся. Он ска­зал: я не вер­нусь, про­сто боюсь уже. Вы­го­рел че­ло­век. Обид­но будет, когда нач­нут за­ни­мать­ся соч­ни­ка­ми. Есть люди, ко­то­рые не хотят ни­че­го де­лать, при­ез­жа­ют и сразу идут в СОЧ. А есть хлоп­цы, ко­то­рые ре­аль­но во­е­ва­ли. Че­ло­век дал по мак­си­му­му этой войне, про­сто у него сдала пси­хи­ка — его будут су­дить так же, как того, кто побыл один день.

Ло­ма­ют­ся люди пси­хи­че­ски, неурав­но­ве­шен­ность, агрес­сия у людей по­яв­ля­ет­ся. Мы, в прин­ци­пе, все с про­бле­ма­ми, я пе­ри­о­ди­че­ски пью ан­ти­де­прес­сан­ты. Когда вижу по себе, что уже под­хо­дит, что меня все раз­дра­жа­ет, — про­сто иду в ап­те­ку, по­ку­паю, про­пи­ваю таб­лет­ки, док­тор когда-​то на­зна­чил. А у неко­то­рых такое от­но­ше­ние: я ж не дебил, я нор­маль­ный, я таб­ле­ток пить не буду. И порой до­хо­дит до того, что ему ка­жет­ся, кру­гом все враги. Оно же на­кап­ли­ва­ет­ся, на­кап­ли­ва­ет­ся, на­кап­ли­ва­ет­ся. Были слу­чаи, что ки­да­лись на своих, за ав­то­мат хва­та­лись — слава богу, без по­след­ствий. Че­ло­век все уже, шиза, как в ту­мане. Но это война, тут нель­зя ни­ко­го су­дить, что кто-​то пло­хой, начал бу­хать и нар­ко­ма­нить. Ты ж не видел того, что он видел.

Пси­хо­лог — ну, при­ез­жа­ет пе­ри­о­ди­че­ски. Я не знаю, какие уж они там пси­хо­ло­ги. Их, во-​первых, мало, на весь этот округ всего трое или пя­те­ро. А во-​вторых, ну при­е­ха­ли они раз в два ме­ся­ца, со­бра­ли всех: «Есть у кого какие про­бле­мы?» — «Та нема ни­ка­ких про­блем». Кому ре­аль­но нужна по­мощь, редко сам идет на кон­такт. «Вы по­де­лай­те вот такие упраж­не­ния, вам будет легче…» Да ты выйди туда, (нецен­зур­но), и по­де­лай! Неко­то­рые хлоп­цы к ним даже агрес­сив­но от­но­сят­ся: «Ты там был?» — «Да я же пси­хо­лог…» — «Так шо ты мне мо­жешь рас­ска­зать?» — и на этом за­кан­чи­ва­ет­ся раз­го­вор. С та­ки­ми людь­ми тя­же­ло, с ними надо на­ла­жи­вать кон­такт. Этим надо за­ни­мать­ся, ис­кать под­ход. С ними потом будет очень слож­но, их будет очень много! Когда их будет пол­мил­ли­о­на, с этим спра­вить­ся будет невоз­мож­но.

Ев­ге­ний, ка­пел­лан, бап­тист

Обыч­но сол­да­ты не ин­те­ре­су­ют­ся кон­фес­си­о­наль­ной при­над­леж­но­стью ка­пел­ла­нов: пра­во­слав­ный, ка­то­лик, бап­тист — не важно. У ка­пел­ла­на нет ору­жия, и это спо­соб­ству­ет какому-​то до­ве­рию. Ты там пе­ре­хо­дишь опре­де­лен­ную черту, точку невоз­вра­та.

До этого ты жил, зная, что ни­ко­го не убил, а те­перь жи­вешь, по­ни­мая, что ты убил. Люди про­хо­дят через такие вещи, о ко­то­рых мы можем толь­ко до­га­ды­вать­ся. Ты про­ща­ешь­ся с жиз­нью, по­ни­ма­ешь: в эту се­кун­ду, в сле­ду­ю­щую, в те­че­ние минут все. Че­ло­век за­пры­ги­ва­ет в окоп, а там раз­ла­га­ю­щи­е­ся трупы лежат.

Он не может от­ту­да выйти, все про­стре­ли­ва­ет­ся. Он по ним ходит, на­сту­па­ет на них. Ну, он ста­ра­ет­ся не на­сту­пать, но там, куда ногу ни по­ставь, все время на кого-​то на­сту­па­ешь или на часть кого-​то. А ка­пел­лан — он один из нас, но не пе­ре­сту­пил черту. Для сол­дат важно по­ни­мать, что у них есть тыл. У них свое от­но­ше­ние к тем, кто уехал из стра­ны, осо­бен­но сбе­жал неза­кон­ны­ми спо­со­ба­ми. Он мне го­во­рит:

«Я боюсь со­рвать­ся, боюсь встре­тить кого-​нибудь, кто не рож­ден для войны, боюсь уви­деть ма­ши­ну, при­пар­ко­ван­ную на ин­ва­лид­ском месте. Я не ищу этот повод, но боюсь, что это может про­изой­ти…»

Егор

— У нас тут, Шур, ве­се­ло, с огонь­ком… Новая по­зи­ция — там, ко­неч­но, такое, груст­но. Сидим в ка­цап­ских око­пах, тру­па­ми во­ня­ет, крысы, по­лу­раз­ру­шен­ные блин­да­жи эти. А они знают все свои блин­да­жи и про­сто ме­то­дич­но стреляют-​стреляют — один блин­даж раз­ру­ши­ли, вто­рой на­ча­ли. И они нас видят, даже дрона не надо. Ко­неч­но, страш­но­ва­то, когда раз при­ле­те­ло, потом слы­шишь, летит — ближе при­ле­те­ло, и опять — и во­об­ще рядом. И ду­ма­ешь: ну, сей­час, на­вер­ное, все. Такое чув­ство, ко­неч­но, неза­бы­ва­е­мое. Один раз са­мо­лет бом­бил — такой удар, как-​будто огром­ный ве­ли­кан бьет ку­ла­ком по земле.

Бои за каж­дую по­са­доч­ку. А по­сад­ка — это осто­вы от де­ре­вьев, все по­се­чен­ные, по­руб­лен­ные. Вот прямо пе­ре­до мной по­сад­ка, мет­ров три­ста, ее штур­му­ют. Бес­ко­неч­ные бои, то мы ото­бьем, то они, это безу­мие, Шура, безу­мие чи­стой воды! У нас по­гиб­ли ре­бя­та хо­ро­шие. Их по­ве­ли на штурм, а мы же ТРО, ста­рич­ки, люди нево­ен­ные. Де­сять че­ло­век ото­бра­ли, вы­зва­лись — наш ко­ман­дир, такой хо­ро­ший па­рень Саша — неде­лю по­обу­ча­ли: так­ти­ка, БТРы, учили за­ска­ки­вать, со­ска­ки­вать, в цепь раз­во­ра­чи­вать­ся. И пошли, за­хва­ти­ли окопы вра­же­ские, всех по­уби­ва­ли — и по ним на­ча­ли стре­лять, об­стре­ли­вать, и так плот­но. Два двух­со­тых, три трех­со­тых, прямо мина при­ле­те­ла в окоп, где они были. И еще один, Леша, очень хо­ро­ший па­рень, потом в гос­пи­та­ле умер. И ты по­ни­ма­ешь, что это такая ло­те­рея безум­ная.

Какие-​то незна­ко­мые люди хотят убить тебя, ты хо­чешь убить дру­гих людей — при этом ты не ис­пы­ты­ва­ешь к ним ни­ка­кой лич­ной непри­яз­ни. А про­сто ради того, чтобы вы­жить, ты дол­жен кого-​то убить. И ты по­ни­ма­ешь, какие ре­сур­сы тра­тят­ся про­сто в ни­ку­да: кто-​то под­во­зит этот БК, эту еду, об­мун­ди­ро­ва­ние, везде эти скла­ды, кучи на­ро­ду. И с той, и с той сто­ро­ны, по­ни­ма­ешь? Бес­смыс­ли­ца это, ко­ро­че! В общем, Шур, я не вижу конца войны, она очень вы­год­на всем, с обеих сто­рон. Мы воюем, а какие-​то люди все это спи­сы­ва­ют, за­ра­ба­ты­ва­ют день­ги.

И ско­рее всего, очень на­дол­го, по­то­му что смены нету ни­ка­кой, неуком­плек­та­ция, го­во­рят «бу­де­те зи­мо­вать». Там, ко­неч­но, тя­же­ло фи­зи­че­ски, один несет ком­плекс РЭБ, он тя­же­лый такой, а вто­рой несет его ав­то­мат, какую-​то воду на двое суток, кон­сер­вы, БК. Идти три ки­ло­мет­ра, по от­кры­то­му полю. Ночью есть дроны с ноч­ным ви­де­ньем, а на рас­све­те и на за­ка­те есть такое окно, час бук­валь­но, когда они не видят. Тогда спры­ги­ва­ешь с БТРа, все в руки и бе­жишь по полям. Про­бле­ма, что там все за­ми­ни­ро­ва­но, толь­ко узкая до­рож­ка, и нужно, чтобы было хоть что-​то видно. Потом по этим око­пам про­би­рать­ся, они все по­лу­раз­ва­лен­ные. Ну а все равно работу-​то де­лать надо, мы при­кры­ва­ем эва­ку­а­цию, хоть какое-​то ми­ни­маль­но по­лез­ное дело.

Нет, Шур, я ни­ко­го не убил — по­то­му что такая война, воюют ар­тил­ле­рия, дроны. Недав­но FPV пы­тал­ся за­ле­теть в блин­даж. Там вход под на­кло­ном сде­лан, и он раз пять-​шесть пы­тал­ся, при­ме­ри­вал­ся, а потом, ви­ди­мо, заряд за­кон­чил­ся — он рядом со вхо­дом взо­рвал­ся, но тоже грох­ну­ло по­ря­доч­но. А мы внут­ри си­де­ли, ждали.

Когда в село вы­во­дят, я в хате сплю, ем, в шах­ма­ты играю. Там сель­ская жизнь, как толь­ко стем­не­ет, все спать ло­жат­ся, вста­ют рано. Я ри­со­вал немнож­ко. Читаю фан­та­сти­ку, Фи­ли­па Дика, Ору­эл­ла, по­чи­тал его за­мет­ки про Бар­се­ло­ну. Я спро­сил у Егора, не может ли он как-​нибудь сли­нять с фрон­та, все-​таки ему уже 55. «Ну нет, как я брошу своих», — от­ве­тил он. Я по­чув­ство­вал, как мое от­но­ше­ние к про­ис­хо­дя­ще­му вы­во­ра­чи­ва­ет­ся на­изнан­ку и что идея войны до по­бе­ды мне со­всем не нра­вит­ся.

Егор при­слал мне ма­лень­кое видео из окопа. Мо­роз­ный туман, ис­ко­ре­жен­ная земля, об­гло­дан­ные ко­че­рыж­ки де­ре­вьев, ото­рван­ная взры­вом башня танка, вздув­ший­ся труп сол­да­та. Те­перь это его по­все­днев­ность, он там живет. Мерз­лые, об­ва­лив­ши­е­ся окопы, свеча, над ко­то­рой можно по­греть руки, еже­се­кунд­ная угро­за по­гиб­нуть. Пять­де­сят ки­ло­грам­мов же­ле­за, ко­то­рые надо каж­дый день тас­кать под об­стре­лом. Дроны-​самоубийцы, ко­то­рые пы­та­ют­ся его убить. Люди в око­пах на­про­тив, ко­то­рые, глядя в план­ше­ты, их на­во­дят. Филип Дик и Джордж Ору­элл, бли­жай­шее бу­ду­щее.

Дима, опе­ра­тор дрона

Самое ин­те­рес­ное лично для меня было немно­жеч­ко по­из­де­вать­ся над род­ствен­ни­ка­ми. Взять те­ле­фон, найти кон­так­ты род­ствен­ни­ков, на­пи­сать: «Ваш сын все, мо­же­те за­брать его в лесу», — и даешь квад­рат. Они на­чи­на­ют сразу: вы хохлы, бан­де­ров­цы. И мы на­чи­на­ли уже из­де­вать­ся, за­пи­сы­вать ви­део­со­об­ще­ния. Они все равно не укра­ин­цы, не хотят в Укра­и­ну — так чего нам их ща­дить. Они при­шли на нашу землю, они го­во­рят, что мы пло­хие — ну, зна­чит, мы ста­нем для них де­мо­на­ми, чтобы они бо­я­лись про­сто.

И хо­те­ла нам [мед­сест­ра] какую-​то фигню де­лать, а мы го­во­рим: «Сами спра­вим­ся, нам же в строй воз­вра­щать­ся». На что мед­сест­ра, такая сов­ко­вая жен­щи­на: «Вы уже от­ра­бо­тан­ный ма­те­ри­ал». Так уни­зи­тель­но...По­на­ха­пы­вал ин­фек­ций в гос­пи­та­ле, одна из них ге­па­тит. На­чи­на­ет­ся раз­би­ра­тель­ство, все от­не­ки­ва­ют­ся: я не я, и хата не моя…

Внизу ссыл­ка на ис­точ­ник там с фот­ка­ми :( в ос­нов­ном ра­не­ных и мас­со­вых за­хо­ро­не­ний.

Ав­тор­ство: 
Копия чужих ма­те­ри­а­лов
Ком­мен­та­рий ав­то­ра: 

Очень схоже с на­ши­ми опи­са­ни­я­ми ве­де­ния бео­вых дей­ствий (ес­се­но) но очень ясно по­ни­ма­ешь, что имен­но нам для по­бе­ды над ними - нужно и что это все будет долго.

Они тупо не сда­дут­ся, будут ТУПО и бес­смыс­лен­но  уми­рать.

В этом вся про­бле­ма.

Комментарии

Аватар пользователя Олег Киселев
Олег Киселев (9 лет 10 месяцев)

Что за день то такой одни на­бро­сы ре­во­лю­ции, те­перь ещё и этот высер при­та­щи­ли.

Ещё год назад писал что нужно вво­дить пол­ную иден­ти­фи­ка­цию ав­то­ров ста­тей. Меня тап­ка­ми за­ки­да­ли. Те­перь чи­тай­те вы­се­ры.

Если ре­дак­ция не за­ме­ти­ла, то ав­то­ры ко­то­рые пи­са­ли ана­ли­ти­че­ские ста­тьи года три назад пре­кра­ти­ли здесь пи­сать.. 

Те­перь ав­тер­шок по­сте­пен­но пре­вра­ща­ет­ся в по­мой­ку куда тащат все вы­се­ры на рус­ском языке. И ещё кон­курс у но­во­яв­лен­ных ко­пи­па­сте­ров, кто быст­рее но­вость раз­ме­стит. В дзен по­яв­ля­ет­ся через пять минут три копии тут. Кто быст­рее.

Аватар пользователя Barrrselon
Barrrselon (10 месяцев 2 недели)

О чем ты вы­срал? Это пост это ре­аль­ность

Четко на­пи­са­но что у нас боль­ше сна­ря­дов боль­ше дров­нов воюем умело - давим их.

У тебя любая ин­фор­ма­ция если там нет кри­ков ура и по­бе­да - .это враги?

О вра­гах тоже нужно знать. Если бы знали в мо­мент за­хо­да - у нас было бы мень­ше по­терь и дру­гая так­ти­ка.

По­ни­мать - что с ними во­е­вать труд­но.

По­ни­мать. что они уби­ва­ют плен­ных итд.

Ком­мен­та­рий ад­ми­ни­стра­ции:  
*** от­клю­чен (си­сте­ма­ти­че­ский срач) ***
Аватар пользователя Олег Киселев
Олег Киселев (9 лет 10 месяцев)

Где ре­аль­ность. Вы сами сте­но­гра­фи­ро­ва­ли ин­тер­вью. По­ка­жи­те сте­но­грам­мы.

Я тоже псев­до­прав­ды вам на­ка­таю столь­ко даже с фото и Име­на­ми, что не смо­же­те даже ни слова опро­верг­нуть ар­гу­мен­ти­ро­ван­но.

Не надо ра­сжи­гать непри­язнь и рознь. Разве непо­нят­но для чего этот высер про­па­ган­дой на Укра­ине со­зда­вал­ся. По­ка­зать что услов­но "рус­ские" идут и до­би­ва­ют Рус­ских за 404 и в том же духе. А вы это сюда в чи­стом виде при­пёр­ли. Ещё мысль жи­те­лям 404 внед­ря­ют что всё те­перь Рус­ские как звери будут вас уби­вать за своих то­ва­ри­щей, все на фронт на мо­ги­ли­за­цию. Это за­пад­ные пси­хо­ло­ги пи­са­ли а не Мы­ко­ла с фрон­та.

Се­го­дня день пор­тя­нок с непро­ве­рен­ной непод­твер­ждён­ной ин­фор­ма­ци­ей с со­мни­тель­ных ис­точ­ни­ков и неяс­ным за­ча­стую со­дер­жа­ни­ем.

Аватар пользователя Barrrselon
Barrrselon (10 месяцев 2 недели)

А я не вижу тут нега­тив­но­го?

Вы что со­пе­ре­жи­ва­е­те врагу?

Я лично - нет

Я вижу:

1. Па­де­ние бо­е­во­го духа

2. За­кан­чи­ва­ют­ся бойцы.

3. Борь­ба на тупом упортвк.

4. У нас БОЛЬ­ШЕ дро­нов бо­е­вых типа лан­це­ты

5. БОЛЬ­ШЕ сна­ря­дов

6. Боль­ше людей и они это при­зна­ют

7. Мы давим.

ГДЕ тут нега­тив?

Ста­ра­да­ния ихних калек - я на них срал.

А вот за убий­ство наших ра­не­ных мы будем мстить. 
вот и весь вывод.

Ком­мен­та­рий ад­ми­ни­стра­ции:  
*** от­клю­чен (си­сте­ма­ти­че­ский срач) ***
Аватар пользователя Олег Киселев
Олег Киселев (9 лет 10 месяцев)

Счи­тай­те как хо­ти­те. Толь­ко ука­жи­те мне какая ана­ли­ти­ка и новая по­лез­ная ин­фор­ма­ция в ста­тье. Непод­твер­ждён­ные вы­ска­зы­ва­ния без ав­то­ров.

Это ре­сурс информационно-​аналитический. Мало того что Вы про­сто пе­ре­ко­пи­ро­ва­ли ста­тью. При этом ис­точ­ник вра­же­ский, вы это где ука­за­ли. Ин­тер­вью у кого брали у врага, Вы где это ука­за­ли. Где Вы ука­за­ли Ваше от­но­ше­ние к со­дер­жи­мо­му? Толь­ко в ком­мен­та­ри­ях на мои ком­мен­та­рии. Где вы вы­ска­за­ли со­мне­ния в до­сто­вер­но­сти фак­тов, где ука­за­ли что это про­па­ган­да и на кого рас­щи­та­на, где это?

При этом ста­тья дубль. Так как уже была разо­бра­на и раз­ме­ще­на на ав­тер­шок. Т.Е. Вы даже не чи­та­е­те ав­тер­шок. Зачем тогда здесь что-​то раз­ме­щать?

Аватар пользователя Александр Хуршудов

ТС от роду 2 дня, 3 часа. Ссыл­ка на Ря­дов­ку, а там ссыл­ки на за­пад­ный ма­те­ри­ал нет.

Деза, ско­рее всего, толь­ко непо­нят­но, кому она вы­год­на.... Ско­рее тем, кто на­стро­ил­ся на пе­ре­ми­рие... но это не Рос­сия.

Аватар пользователя alexsword
alexsword (13 лет 3 месяца)

Это не за­пад­ный ма­те­ри­ал, а ино­аген­та ме­ду­зы.  

Вот ори­ги­нал - https://meduza.io/feature/2024/02/24/ty-​sidish-na-trupah-esh-na-trupah-i-vse-eto-ochen-trudno-dlya-mozgov

от­кры­вать через VPN.

До­ста­точ­но па­ни­кер­ская укро-​статья, один за­го­ло­вок чего стоит - "Ты си­дишь на тру­пах, ешь на тру­пах, и все это очень труд­но для моз­гов".

Вряд ли ста­тья при­ба­вит ко­ли­че­ство новых доб­ро­воль­цев в ВСУ.

Уже наш ис­точ­ник убрал от­ту­да ихний тра­ди­ци­он­ный мусор типа "Рос­сия на­па­ла на Укра­и­ну" и оста­вил толь­ко за­ри­сов­ки с пе­ре­до­вой.

Аватар пользователя Александр Хуршудов

А ме­ду­за кому под­чи­ня­ет­ся? Тот же хрен, но иными сло­ва­ми...

Един­ствен­ную цель ма­те­ри­а­ла я вижу в том, чтобы под­толк­нуть Зелю к пе­ре­го­во­рам, чтобы народ их без пси­хо­за вос­при­нял...

Аватар пользователя Aleks177
Aleks177 (10 лет 6 месяцев)

В ходе уби­ра­ния "говна" убра­но и кое-​что важ­ное. Да, в ВСУ дей­стви­тель­но есть пи­до­ры, в смыс­ле отряд ко­лум­бий­ских и мек­си­кан­ских геев, эки­пи­ро­ван­ный аме­ри­кан­ским сай­том гей-​знакомств в ответ на за­прет ЛГБТ в РФ. Ин­фор­ма­ция не очень про­ве­ря­е­мая (от аме­ри­кан­ско­го от­став­ни­ка, ко­то­ро­го хо­те­ли при­влечь к вы­бо­ру сна­ря­ги, но он от­ка­зал­ся), но уже от­прав­ле­но около роты. Так что воз­мож­но "хо­ро­шо обу­стро­ен­ная по­зи­ция пи­до­ров" это по при­выч­ке вы­рыв­шие под­зем­ную нар­ко­ла­бо­ра­то­рию ко­лум­бий­цы.

Аватар пользователя alexsword
alexsword (13 лет 3 месяца)

А кому Эхо Моск­вы?  При­мер­но тем же.   Вра­же­ская прес­са.   До­ступ к сайту за­крыт РКН.     

Тем и ин­те­ре­сен ма­те­ри­ал, что вра­же­ский но явно па­ни­кер­ский для ВСУ. 

Аватар пользователя Александр Хуршудов

Он не па­ни­кер­ский... Он со­чув­ству­ю­щий... А го­во­рят, За­луж­ный жалел и берег своих сол­дат. Сей­час бы по­ста­ви­ли За­луж­но­го и на­ча­ли про­сить пе­ре­го­во­ры. Они же ду­ма­ют, что Рос­сия на какой-​то мир со­гла­сит­ся. А по­то­му ее снова об­ма­нут.

А Зеля со своей глу­пой фа­на­бе­ри­ей тому ме­ша­ет.

Аватар пользователя Lord250
Lord250 (4 года 8 месяцев)

А зеля эти ма­те­ри­а­лы чи­та­ет? Ему это надо? Ма­те­ри­ал хо­ро­ший, дает воз­мож­ность пред­ста­вить пси­хо­ло­гию врага - ведь ре­аль­но непо­нят­но по­че­му они тупо идут уми­рать, за что. От­ве­та в ста­тье нет, но она ведь непол­ная - злоба и про­кля­тия убра­ны, а зря. По­лу­чи­лись эта­кие доб­ро­душ­ные смерт­ни­ки. А ис­то­ки в той нена­ви­сти, ко­то­рой на­пи­та­ли их. Видна бе­зис­ход­ность и тупая по­кор­ность судь­бе и никто не со­би­ра­ет­ся в ре­во­лю­ци­он­ном по­ры­ве по­во­ра­чи­вать ору­жие про­тив Киева. Когда они брыз­жут матом от нена­ви­сти они при­от­кры­ва­ют свой уро­вень по­ни­ма­ния си­ту­а­ции , а там он очень ску­пой и далее ска­зок из те­ле­ви­зо­ра не про­сти­ра­ет­ся. И что с этим де­лать? Те кто уехал, их малек по­пу­сти­ло - на за­па­де не столь гу­стая кон­цен­тра­ция вра­нья и злобы. А вот из остав­ших­ся СМИ лепят без­мозг­лых тушек с ав­то­ма­том, как пи­рож­ки. И не будет ни­ка­ко­го внут­рен­не­го май­да­на - тупо пой­дут уми­рать. Вон уже по­яви­лась про­слой­ка ра­бо­чих войны - они ранее были ничем в жизни , а тут по­чув­ство­ва­ли нуж­ность, свою зна­чи­мость, впер­вые ощу­ти­ли себя лич­но­стью, ува­же­ние окру­жа­ю­щих. Чув­ство локтя в своей среде - а для че­ло­ве­ка это очень важно в любой си­ту­а­ции, тем более на войне. И через весь текст никто не оза­бо­тил­ся при­чи­на­ми войны, за кого воюют - живут по прин­ци­пу «чтобы вы­жить ты дол­жен кого то убить»!

Аватар пользователя Александр Хуршудов

Зеля не чи­та­ет, ма­те­ри­ал для на­ци­ков, ко­то­рые при на­ча­ле пе­ре­го­во­ров могут по­лезть с ку­ла­ка­ми..

Аватар пользователя Lord250
Lord250 (4 года 8 месяцев)

Если у тебя кон­крет­но моз­гов не хва­та­ет про­ана­ли­зи­ро­вать этот текст, так почто на дру­гих то сры­вать­ся. Об­ви­нять в каком то непо­ни­ма­нии?

Аватар пользователя Barrrselon
Barrrselon (10 месяцев 2 недели)

Это при­выч­ная си­та­ция - про­сто ярость от ощу­ще­ния "А по­че­му не я?" (с) При­ме­ни­тель­но не к ста­тье, а к об­суж­де­нию.

Ком­мен­та­рий ад­ми­ни­стра­ции:  
*** от­клю­чен (си­сте­ма­ти­че­ский срач) ***
Аватар пользователя Polaris
Polaris (9 лет 3 недели)

Где ре­аль­ность. Вы сами сте­но­гра­фи­ро­ва­ли ин­тер­вью. По­ка­жи­те сте­но­грам­мы.

Вроде боль­шой - а как ма­лень­кий: "-​Кругом ципсо, шпи­о­ны, пре­да­те­ли, ду­ра­ки лег­ко­вер­ные, всех за­ткнуть, всё за­пре­тить!"

Не нра­вит­ся - вы­клю­чи­те комп, вклю­чи­те ящик.

Аватар пользователя Алабуга7
Алабуга7 (2 года 3 месяца)

О вра­гах тоже нужно знать. Если бы знали в мо­мент за­хо­да - у нас было бы мень­ше по­терь и дру­гая так­ти­ка.

По­ни­мать - что с ними во­е­вать труд­но.

По­ни­мать. что они уби­ва­ют плен­ных итд.

чел 2 дня ципсо

как же вы до­ста­ли 

Аватар пользователя fmX
fmX (7 лет 5 месяцев)

Я не читаю медуз, на­при­мер. Мне вполне за­хо­дит фор­мат но­во­стей про­чи­тан­ных на аше. Раз ты решил вы­ра­зить свое имхо ТСу, лови мое: если речь за фор­мат ре­сур­са, то вполне адек­ва­тен в те­ку­щей ре­дак­ции. Прав­да, куча упри­о­тов с шап­ка­ми в руках отрав­ля­ет чте­ние ком­мен­та­ри­ев и жизнь неко­то­рых ав­то­ров. Хо­ро­шо, что на них есть овец, с ее неис­чер­па­е­мой энер­ги­ей. 

На­счёт ко­пи­пас­ты, как я понял, ре­сурс цен­зу­ри­ру­ет­ся, в том числе , адек­ват­ность по­сте­ров. Меня это устра­и­ва­ет, шлака от­кро­вен­но нет, хотя если по­чи­тать сче­то­во­да. Я про его ком­мен­та­рии. 

Аватар пользователя Lord250
Lord250 (4 года 8 месяцев)

В чем высер? Тебе это не надо знать? Так пошел от­сю­да! Но сло­вес­ный понос разве удер­жишь! Имен­но такие как ты и пре­вра­ща­е­те, хо­ти­те пре­вра­тить АШ в по­мой­ку! Про­хо­ди мимо, таким как ты тут не по­да­ют.

Аватар пользователя gom jabbar
gom jabbar (6 лет 4 месяца)

Там я купил дрон — по­ло­ви­ну за свои, по­ло­ви­ну на­во­лон­те­рил — и начал ле­тать. А рус­ские вста­ли в на­се­лен­ном пунк­те — и по сути, на­чал­ся тир с нашей сто­ро­ны. Мы их видим, кор­рек­ти­ру­ем ар­тил­ле­рию. Про­сто смот­ришь, где они ходят, и рас­стре­ли­ва­ешь.

Лю­бо­пыт­ный пас­саж... 

Этот ор­га­низм непло­хо бы отыс­кать если вы­жи­вет, чтоб не пе­ре­жил точно .

Вы­во­ды од­но­знач­ные - доб­ро­ба­тов­цев и опе­ра­то­ров дро­нов в плен не брать, как и снай­пе­ров, ко­то­рых  ещё со 2ми­ро­вой в плен не брали...

Очень по­лез­ная ста­тья!!!!! 

Аватар пользователя AHAPX
AHAPX (1 год 5 месяцев)

Охо­ло­ще­ную вер­сию вы­кла­ды­вал, без укр и медуз говна https://aftershock.news/?q=node/1349193

Аватар пользователя Barrrselon
Barrrselon (10 месяцев 2 недели)

Так это и есть охо­ло­щен­ная там на­пи­са­но что вы­чи­ще­но все. Про­сто пол­ная вер­сия.

Ком­мен­та­рий ад­ми­ни­стра­ции:  
*** от­клю­чен (си­сте­ма­ти­че­ский срач) ***
Аватар пользователя AHAPX
AHAPX (1 год 5 месяцев)

А, так у вас дубль, не за­ме­тил сразу

Аватар пользователя Barrrselon
Barrrselon (10 месяцев 2 недели)

Надо уда­лять? Я не знаю как?

Ком­мен­та­рий ад­ми­ни­стра­ции:  
*** от­клю­чен (си­сте­ма­ти­че­ский срач) ***
Аватар пользователя Александр Хуршудов

Ввер­ху ста­тьи - "из­ме­нить", потом спра­ва - "уда­лить".

Аватар пользователя alexsword
alexsword (13 лет 3 месяца)

Мо­же­те оста­вить, то что выше это не ста­тья а набор ссы­лок, лично я такое редко от­кры­ваю, а вот тут эти за­вы­ва­ния про­чи­тал.  

Аватар пользователя Polaris
Polaris (9 лет 3 недели)

Пусть будет, по­лез­ный ма­те­ри­ал.

Аватар пользователя Barrrselon
Barrrselon (10 месяцев 2 недели)

А мне лично очень по­нра­ви­лось. очень.

Жа­ло­сти к чему? К кому? Врагу? ее нет.

А вот ас­пек­ты при­зна­ва­е­мые вра­гом - на лицо

Нет сна­ря­дов, нет лан­це­тов (и не было), мень­ше люде йи все мень­ше. ПО­НИ­МА­НИЕ что при­зыв - это точно смерть (а как след­ствие бе­га­ют ак­тив­но и эта стстья как раз тоже в плюс этому ас­пек­ту) далее - управ­ле­ние (ко­ман­ли­ры0 явно пол­ное дубье. 

При­чем я часто читаю это про наших а тут ясно там еще хуже так же.

По­это­му нет та­ко­го что там гиб­кое ко­ман­до­ва­ние.

из плю­сов я вижу толь­ко одно - стар­линк. ВСЕ.

Во­об­ще все.

Очень впе­чат­ля­ет. 

Ми­ну­сов я сам на­счи­тал штук 10 (одно вос­по­ми­на­ние о фабе чего стоит..слов­но огорм­ный вле­и­кан бьет ку­ла­ком в землю! прям как Го­гЕль :) бы­хы­хы) да так вот ми­ну­сов про­рва а плю­сов вобщем то и нет.

Я не вижу - сто­ять на­смерть

Я вижу - сто­ять упо­ро­то

Ну при таких тылах (нет сна­ря­дов и нет людей) это ровно до вы­груз­ки и даль­ше все..

М глав­ное все эти точно убе­гут и стра­ны в ЕС после окон­ча­ния.

Это важно.

Они уде­рут в ЕС и нас бес­по­ко­ить не будут - это очень хо­ро­шо и это все по­ка­за­но.

Мень­ше ЭТОГО на­ро­да  - лучше там будет жить.

А что ка­са­е­мо самих ас­пек­тов боев - ма­ви­ки и мину сна­ря­ды и про­чее - так то везде так.

Ком­мен­та­рий ад­ми­ни­стра­ции:  
*** от­клю­чен (си­сте­ма­ти­че­ский срач) ***
Аватар пользователя Ginger
Ginger (7 лет 12 месяцев)

Пишут вок­зал в киеве плот­но забит все­гда сол­дат­ней. Жаль что не ров­ня­ют его ... бе­ре­гут мир­ных

Аватар пользователя Lord250
Lord250 (4 года 8 месяцев)

Там их сей­час че­ты­ре штуки, не счи­тая при­го­род­ных ( по сути в го­ро­де) плат­форм.

Аватар пользователя NNS
NNS (1 год 5 месяцев)

в августе-​сентябре был в киеве, в форме прак­ти­че­ски ни­ко­го нет - мне ска­за­ли что есть ко­ман­да пе­ре­оде­вать­ся в граж­дан­ское, в форме во­лон­те­ры у метро со­би­ра­ю­щие день­ги и в "сле­до­вом " ко­ли­че­стве на улице, те прак­ти­че­ски не видно

на вок­за­ле тоже видел в пре­де­лах 1%, может они в граж­дан­ке

Аватар пользователя Mprk
Mprk (8 лет 2 недели)

Без АВМЯК нещи­то­во smile3.gif

Аватар пользователя Stretbog
Stretbog (1 год 3 месяца)

Не будет к вы­ру­си жа­ло­сти ни­ко­гда.

Аватар пользователя Barrrselon
Barrrselon (10 месяцев 2 недели)

При­чем пишут что до­би­ва­ют ра­нен­ных спо­кой­но бы­то­вОО..По­это­му чем боль­ше уни­что­жим этих - нет будет нам потом легче. Оста­но­вим­ся - за­ми­рим­ся, все. На века будет язва.

Ком­мен­та­рий ад­ми­ни­стра­ции:  
*** от­клю­чен (си­сте­ма­ти­че­ский срач) ***
Аватар пользователя Stretbog
Stretbog (1 год 3 месяца)

Я не толь­ко про тех кто в око­пах, рас­полз­лось оно по Рос­сии, но бла­го­да­ря СВО эту сущ­ность за вер­сту чув­ству­ешь .Яркий при­мет этого ваша ста­тья.

Аватар пользователя waIkcat
waIkcat (4 года 9 месяцев)

Столь­ко имён опро­шен­ных -  и ни од­но­го Та­ра­са или Ми­ко­лы. Сплошь рус­ские имена....

Аватар пользователя Barrrselon
Barrrselon (10 месяцев 2 недели)

Ве­ро­ят­но тут под­лог? Ме­ду­за она такая все с двой­ным дном? Ста­тья то на рус­ском: %) сами по­ни­ма­е­те? 

Ком­мен­та­рий ад­ми­ни­стра­ции:  
*** от­клю­чен (си­сте­ма­ти­че­ский срач) ***
Аватар пользователя alx_me
alx_me (10 лет 7 месяцев)

Нор­маль­ная мас­ки­ров­ка моз­го­вых чер­вей. От­ку­да по-​вашему бе­рут­ся ман­кур­ты и как они вы­гля­дят? Самое смеш­ное: "это наша земля", - пищат они. Вот это ре­аль­но смеш­но, если разо­брать­ся. И раз­бе­рут­ся. И будут вслед пле­вать всем ка­ле­кам. Обыч­ные ин­ва­ли­ды будут се­то­вать, что их пу­та­ют с увеч­ны­ми ман­кур­та­ми.

Аватар пользователя alx_me
alx_me (10 лет 7 месяцев)

Жир­ные увеч­ные падлы.

Аватар пользователя Barrrselon
Barrrselon (10 месяцев 2 недели)

Меня как и мно­гих очень ин­те­ре­су­ет кто их будет потом кор­мить и со­дер­жать?

Если от­дель­но ЕС по вы­пла­там за то что они по­став­ля­ли ору­жие - ок.

Но если наши на­ло­ги? Это будет нечто. 

Ком­мен­та­рий ад­ми­ни­стра­ции:  
*** от­клю­чен (си­сте­ма­ти­че­ский срач) ***
Аватар пользователя alx_me
alx_me (10 лет 7 месяцев)

А куда де­ва­ют­ся бомжи после зимы? Да в 90-ые. Да если мо­ро­зы за минус два­дцать. Вот туда же ис­чез­нут все эти об­ру­бан­ные вояки. Вол­шеб­ство! По мере осо­зна­ния ре­аль­но­сти, синий туман и су­гроб - их пря­мая судь­ба. Ведь про­сто­та хуже во­ров­ства.

Аватар пользователя Barrrselon
Barrrselon (10 месяцев 2 недели)

Но жрать то им надо? Кто будет их кор­мить?

Сей­час - ЕС. Это хо­ро­шо.

Может быть как то вы­вез­ти их потом всех в ЕС? Типа это ВАШЕ :)))

Ком­мен­та­рий ад­ми­ни­стра­ции:  
*** от­клю­чен (си­сте­ма­ти­че­ский срач) ***
Аватар пользователя alx_me
alx_me (10 лет 7 месяцев)

Не надо им жрать. Им вско­ре надо будет много пить - это да. Иначе как за­быть своё пре­ступ­ле­ние - доб­ро­воль­но и с пес­ней уби­вать своих людей, по указ­ке врага че­ло­ве­че­ства? Ка­ко­го это осо­знать себя ре­аль­ным са­та­ни­стом, когда счи­тал себя во­и­ном света? Мало какая пси­хи­ка это вы­дер­жит. Так что по прин­ци­пу 20/80 80% этих упы­рей про­сто рас­тво­рит­ся в су­гро­бах. А вот остав­ших­ся надо будет ре­шать уже самим.

Аватар пользователя Medved075
Medved075 (6 лет 12 месяцев)

Кто умеет крыть крыши и класть блоки - пе­ре­едут в Крас­но­дар, там новое ре­зи­но­вое место. Сами себя про­кор­мят.

Аватар пользователя Александр П.
Александр П. (9 лет 1 неделя)

Они тупо не сда­дут­ся, будут ТУПО и бес­смыс­лен­но  уми­рать.

По­то­му что у них идео­ло­гия (смысл жизни) не со­зи­да­ние соб­ствен­но­го сча­стья, а чтобы "мос­ка­ля­ку на ги­ля­ку" пока "ще не вмер­ла". Вот когда неко­му будет петь "ще не вмер­ла" - тогда все и за­кон­чит­ся.

Аватар пользователя Алабуга7
Алабуга7 (2 года 3 месяца)

От ге­ро­и­че­ско­го на­пря­же­ния пер­вых ме­ся­цев ни­че­го не оста­лось. Меня по­ра­зи­ло, что боль­шин­ство укра­ин­цев от­го­ро­ди­лись от войны. Я по­чув­ство­вал, что мои дру­зья живут в каком-​то без­вре­ме­нье. 

да по­то­му что эта бан­де­ров­ская война про­тив рус­ско­го на­се­ле­ния нафиг не нужна обыч­ным укра­ин­цам 

как и вся эта за­пад­ная на­цист­ко ру­со­фоб­ская про­па­ган­да в ко­то­рой тупые се­лю­ки ва­ри­лись де­ся­ти­ле­тия

а потом это вы­ли­лось в кон­фликт

Аватар пользователя Aleks177
Aleks177 (10 лет 6 месяцев)

Пу­га­ет тут дру­гое - во-​первых они знают, за что воюют. Вто­рое - не бо­ят­ся от­ве­чать на во­про­сы жур­на­ли­сту. В РФ все такие "от­кро­вен­ные" по­лу­чи­ли бы ста­тью "за фейки". В осталь­ном - по­лез­ный для бу­ду­щих ис­то­ри­ков текст. А сей­час для сту­ден­тов во­ен­ных ВУЗов и ин­же­не­ров "обо­рон­ки" - ин­фор­ма­ция от ря­до­вых про­тив­ни­ка нужна, из нее много что можно вы­удить по так­ти­ке, снаб­же­нию и про­че­му.

Аватар пользователя Алабуга7
Алабуга7 (2 года 3 месяца)

  

 ин­фор­ма­ция от ря­до­вых про­тив­ни­ка нужна, из нее много что можно вы­удить по так­ти­ке, снаб­же­нию и про­че­му

у них есть вся ин­фор­ма­ция от раз­вед­ки

вы­ужи­ва­ют так­ти­ку врага из ста­тьи в сми толь­ко во­ен­в­хо­ры и про­чие ди­ван­ные ене­ра­лы у ко­то­рых к очку при­рос диван а в го­ло­ве хле­бу­шек

что за чушь ты ме­лешь вы­ужи­ва­тель

Аватар пользователя Aleks177
Aleks177 (10 лет 6 месяцев)

Вы счи­та­е­те, что раз­вед­ка не изу­ча­ет пуб­ли­ка­ции про­тив­ни­ка?

Аватар пользователя Органика
Органика (2 года 9 месяцев)

Это ста­тья Ме­ду­зы. Может знают может нет.

Страницы