«Тятя, тятя, наши сети…» (oohoo)

 Для лучшего понимания потенциального противника, он же регулярный, если не постоянный ситуативный союзник – разберем еще один дежурный тезис адептов либерализма: Сетевые сообщества более устойчивы, чем иерархические.

На первый и поверхностный взгляд, это действительно так. Наличие в сети множества автономных узлов, объединенных общим интересом, позволяет такому сообществу в целом достаточно быстро восстанавливать структуру и функциональность. Кризисы и даже банкротства отдельных локальных иерархий, рейдерские захваты конкурентами ключевых узлов получения доходов – не прекращают функционирования всей сети, если она обеспечивает необходимые потребности своих локальных узлов. Это самое «если…» – очень важное уточнение тезиса об устойчивости сетевых структур. Так что стоит это обобщенное «если» разъяснить в конкретно-историческом виде.

Можно для начала задать наводящий вопрос: Если «феодальные» революции, как в Европе XI века или на Руси в XIII веке имели своим двигателем и бенефициаром сетевые торговые сообщества, тогда почему их результатом были не сетевые федеративные союзы, а наоборот – централизация и упорядочение растущих протоимперий? Борьба либеральной ветви элиты с перепроизводством малокультурных военно-политических элит, на каждом шагу взимающих дань с горожан и торговых караванов – не могла не опираться, с одной стороны, на иерархию старых культурных элит, организованных вокруг церкви и юстиции. С другой стороны, успеху этой борьбы за правовое государство против феодальной раздробленности и усобиц способствовал раскол в самой военной аристократии, где высшие уровни феодальной иерархии готовы ограничить правовыми рамками чаемую централизацию военной власти.

Но может это неудачный пример слишком ранней истории, когда либеральные ветви еще не набрали силу, а то стали бы еще более устойчивыми, чем при рыхлой средневековой централизации? Хорошо, есть более свежий пример либерального сообщества современных США и в целом Запада, получившего к концу ХХ века полное глобальное влияние. Стал глобальный либерализм более устойчивым после того, как военно-феодальный советский противовес коварно самоустранился и перестал быть опорой миропорядка?))) И почему вдруг спустя четверть века западным либералам снова потребовалось для устойчивости и централизации своей квазиимперии очевидным для нелиберального наблюдателя образом стимулировать возобновление глобальной Холодной войны и возрождение нелиберальной имперской вертикали в России?

В том-то и дело, что устойчивость сетевых структур пиратско-торгово-финансовых ветвей цивилизаций и наций периода их Надлома предопределяется, с одной стороны, пассионарной энергией Подъема и экспансии военно-феодальных иерархий, а с другой стороны – сдерживающей силой культуры родительских цивилизаций и основанного на этой старой культуре правопорядка. Да, торговый и финансовый интерес сетевых сообществ помогает в определенных фазах развития преодолеть негативные стороны военных иерархий и после периода революционного хаоса сформировать более устойчивый баланс.

Однако, именно опора и стимулирование олигархией радикальных контрэлит сектантского толка ведет не только к ожесточению гражданских войн и крестовых походов, но и к периодам жестокой тирании вследствие внутренних кризисов олигархической верхушки. Устойчивость функционирования сети достигается за счет разложения элит и страданий народов, кризиса базовых сообществ в основе сети. Поэтому неудивительно, что после кризиса Дна Надлома происходит постепенное ограничение власти олигархии, децентрализация в пользу локальных филиалов олигархии. И после неизбежного кризиса центра начинается формирование более устойчивой системы сдержек и противовесов для баланса интересов всех трех ветвей элиты, а равно между центром и базовыми сообществами.

Таким образом, «более высокая устойчивость» сетевых сообществ – есть такой же либеральный политический миф, каким для военно-феодальной иерархии является миф монархический, а для третейской иерархии – миф религиозный. На самом деле, устойчивость сетевого сообщества достигается через жестокие кризисы на основе баланса интересов и такой же устойчивости других необходимых сообществ – как иерархических, так и базовых. И даже если абстрагироваться от сложной и противоречивой судьбы локальных сообществ, обеспечивающих сугубо техническую устойчивость торговой сети, эта устойчивость также обеспечивается, прежде всего, трудной предшествующей работой по созданию, военной защите, обустройству логистики и наведению порядка в локальных узлах сети. Хотя, разумеется, устойчивое функционирование торговой сети обеспечивает затем поддержание или быстрое восстановление отдельных узлов после неизбежных кризисов, стимулируемых противоречиями в сетевом сообществе и олигархии как его сетевом центре.

Однако и это еще не вся правда о какой-то там принципиальной устойчивости сетевых сообществ. Теоретически, в сферическом вакууме при бесконечных ресурсах – оно, конечно, да, должно быть устойчивым. Однако при таких фантастических допущениях не менее устойчивой была бы и военно-феодальная иерархия, да и старым культурным элитам не пришлось бы из военной аристократии перебираться в третейскую.

На деле, созревшее вследствие военно-феодальной экспансии сетевое сообщество не только служит разрушителем для иерархии своих аристократических благодетелей-инвесторов. Устойчивость торговой сети в определенные периоды порождает рост сетевого сообщества, локальные, а затем и глобальное перепроизводство либеральных элит. Рейдерские захваты более слабы узлов и бесконечные корпоративные войны между олигархическими кланами в течение всей большой фазы Надлома служат регулярному разрушению как отдельных локальных узлов, так и окружающих базовых сообществ.

То есть, если смотреть на сетевое сообщество не с высоты полета финансовых и торговых отчетов, а более приземленно, то техническая устойчивость логистической сети сопровождается и обеспечивается постоянным разрушением и быстрым обновлением всех составляющих. И если бы такой цикл разрушения-обновления был локализован только самим сетевым сообществом в узком смысле (банки, порты, торговые и логистические сети), это было бы просто прекрасно для окружающих базовых сообществ. На траектории роста в конструктивных фазах даже внутри Надлома так и происходит (например, нэп или застой в СССР). Однако по мере роста влияния и масштабов сетевого сообщества, перепроизводства торговой олигархии (как внешторг в СССР) в жертву его сугубо конъюнктурным интересам приносятся ослабленные либеральным разложением элит базовые сообщества. Разрушительная сила сетевых сообществ является имманентной частью амбициозной психологической природы либеральных элит, поэтому чисто либеральное, сугубо сетевое сообщество никак не может быть устойчивым без внешней по отношению к ней системы сдержек и противовесов правового государства. А правовое государство – это всегда сочетание и баланс влияния двух иерархий, военно-промышленной на основе развития материальных технологий, но также и культурной – на основе развития социальных знаний.

Конкретные примеры разрушительной силы доминирующей либеральной элиты, сдуру освободившейся от сдерживания нелиберальными иерархиями – всем нам слишком хорошо известны, в том числе на собственной шкуре в российских 1990-х. Для более масштабной либеральной системы Запада ослабление с 1970-х, а затем и устранение сдерживающего советского противовеса имело немного более отложенный, зато и более саморазрушительные последствия. При полной технической устойчивости торговой и финансовой сети, и даже вследствие этой технической устойчивости произошло глобальное перепроизводство сугубо либеральной элиты с полной деградацией новых поколений в отсутствие влияния как старой культуры, так и государственной дисциплины.

Ну и кому нужна такая сетевая устойчивость, если на место либерального, но все же культурного Синатры, Пугачевой или, пардон, Кобзона, как образцов для либеральной части элит (мы уже не говорим о нелиберальных образцах) приходят аморальные пародии на них. Вместо Генри Форда или Эдгара Гувера – одиозные «эффективные менеджеры» типа педофила Эпштейна или Хиллари. На месте Ф.Д.Рузвельта – откровенный мафиозно-профсоюзный отморозок, еще в 1970-х послуживший одним из прообразов Макса из «Однажды в Америки». Но даже этот фарсово-исторический персонаж из относительно культурного и вменяемого прошлого востребован именно потому, что новое поколение политиков абсолютно бескультурно, импотентно и невменяемо, до основания разрушено освободившимся от культуры и ответственности сетевым либеральным сообществом.

Единственный шанс США как базового сообщества глобальной либеральной сети, как ни парадоксально – в том, что либеральный разрушитель-отморозок, но все же более дееспособный чем молодые либералы, сможет на пару с таким же старорежимным конкурентом до конца разрушить обе либеральные партии и расчистить путь для радикальной революционной перестройки.

Обновление через разрушение – вполне устойчивое явление, привычное для либеральной сети, просто более масштабное – просто необходимо для выживания не только базовых сообществ США, Британии, европейских стран, но и самих либеральных элит. Однако без опоры на внешние сдерживающие и оппонирующие нелиберальные силы – вытащить себя за волосы из вашингтонского болота – просто не получится. Впрочем, отчасти такое же разрушение либеральной части элит и обновление требуется и для России, и для того же Китая или Индии – чтобы стать опорой для обновления всей глобальной системы в ходе достаточно длительного переходного периода ее либерального саморазрушения.

Ну и начать глобальное обновление просто необходимо с полного саморазрушения образцово антикультурного и антигосударственного узла либеральной сети на бывшей Украине. Агония началась, как и было предсказано, в полнолуние на великий праздник.