Заводские истории №5 - "А я говорю, самый главный…" Часть 1-ая

1964 год, в поисках работы обращаюсь в отдел кадров Чермз. Отвечают рады бы, но Минчермет сжал нас в тисках своего контроля и не одной лишней единицы не даёт принять на завод. Спасаясь от семейной финансовой катастрофы устраиваюсь в строительное профтехучилище преподавателем спецдисциплин.

Директор Юдин, разглядевшись за месяц, что за кадр попал в его хозяйство пытается удержать меня у себя. Достаёт путёвку в детясли первенцу, к осени обещает квартиру и работу для жены. Но работа у него меня никак не устраивает и я продолжаю искать её на заводе. Сменил тактику поиска, вместо ОК хожу по начальникам цехов и предлагаю себя.

На третью попытку удаётся застать в своём кабинете начальника мартеновского цеха Мальченко Томаса Васильевича. Каким не знаю образом освоенная ещё в студенческие годы привычка разговаривать с человеком любого ранга на равных даёт свои плоды. Делается звонок зам. директора по кадрам Васильеву  и закручивается процедура приглашения меня на завод с предоставлением квартиры.

Обманутый в своих ожиданиях Юдин, пытается воспрепятствовать увольнению по собственному желанию, издавая приказ об увольнении за прогул. Умение говорить в верхах выручает и на этот раз. Горком партии поправляет Юдина, не позволяя ему подленько поступить со мной. 

В должности сменного мастера шихтового двора, должность давно сокращена по предписанию Министерства, в июле приступаю к работе в цехе. Тут напрашиваются выводы: не может Москва детально решать все мелкие вопросы на местах, да и местные руководители не особенно то усердствуют в исполнении указаний Министерства. Поэтому, те кто сегодня ратуют за возрождение отраслевых Министерств должны понимать, это приведет к созданию дополнительных коррупционных контор с незначительным экономическим эффектом. Разумеется те проблемы, которыми аргументируются предлагающие за ренессанс отраслевого управления из Москвы, создаются современными экономическими отношениями и искать их решение необходимо в их реалиях. Вопрос- как надо, надо прорабатывать по другому. 

Ну, сделаем перерывчик в описаниях персоналий, начнём с истории строительства цеха. По рассказу моего непосредственного начальника по работе в техотделе завода Адольфа Евстафьевича Магера, ставшего впоследствии Александром, это начиналось в первой декаде января.

В Череповец из ЦК КПСС прибывает Солдатов с внушительной свитой сопровождающих от ранга Министров до ответственных лиц различных ведомств. По народнохозяйственному плану мартеновский цех уже должен был с 1 января выплавлять сталь, но на его стройке, как говорили тогда, и конь не валялся. Стройка на этот момент не двинулась дальше двух ковшей земли вынутых экскаватором из котлована.

На полдень субботы назначается совещание с участием всех руководителей стройки и завода. Магер, бывший в тот момент помошником (референтом) директора завода, при всем при том был одним из участников этого Совещания.

Не останавливаясь на срыве срока сдачи в эксплуатацию первой печи и не занимаясь долгим разносом виноватых, Солдатов сразу говорит, есть постановление ЦК- первая мартеновская печь должна выдать плавку к 1 мая, и давайте вместе решать как мы это будем выполнять. От одного из руководителей строительного управления тут же прозвучала реплика: «Ну раньше Октябрьской никак, даже к гадалке не ходи.» И с другого конца длинного директорского стола прозвучало: «Какое тут к Октябрьской, дай Бог с такой задачей справиться хотя бы к Новому году».

Реакция Солдатова была мгновенной: «Кто там обращался к богу, встаньте. Так вот ,Вы сюда заявились не по адресу, Вас сюда пригласили не за подаянием. Здесь все должны исполнять волю нашего Центрального Комитета. А она состоит в том, что первая Череповецкая сталь должна появиться к 1 мая, и она, можете не сомневаться, будет. А, Вы, богопроситель можете отправляться на паперть, и прошу партбилет на стол ему не место в Вашем кармане».

После чего сразу обратился с каким то вопросом к руководству всей стройки, а отчитываемый уселся на своё место. После полученного ответа, Солдатов снова обратился к богопросителю: «Вы ещё здесь, что не поняли что Вам надлежит покинуть нас».

Тот понял, наконец, и удалился из кабинета. Далее попросил всех руководителей высказываться по технологической цепочки начиная с завершающих стадий и так доходя до нулевого цикла, кому что надо для этого и в какие сроки, что бы они могли подготовить окончание своего этапа для передачи эстафеты следующему управлению. Например, электромонтажники говорят, что им нужно помещение от строителей тогда то, те в свою очередь кивают на фундаментсторой, а он на экскавацию которая должна выполнить нулевой цикл.

Конечно, от такого спонтанного обмена возникло множество нестыковок. Прозвучали просьбы надо бы командировочных и тут же указание зам минстроя направить необходимое количество специалистов в командировку в Череповец. Сразу же писк Череповчан, а где мы разместим такое количество командировочных.

Ответ Солдатова, «Вы, спрашиваете меня, а я спрошу Вас как во много раз большее количество Ленинградцев город принял в войну и всем хватило места? Понятно сейчас не война, стройте бараки».

Местные снабженцы жалуются на ограничения в снабжении города продуктами и тут же указание представителю Союзного Минторга решить эту проблему путем постановки города на Ленинградскую схему снабжения продуктами и товарами.

Закрывая совещание Солдатов, «Надеюсь все сегодня поняли от кого что требуется, А в понедельник в 8 утра все снова собираемся здесь и передо мной должен лежать детально, до мелочей, разработанный план с конкретными сроками исполнения». До кого-то, видимо, не сразу дошла новая ситуация и он как бы про себя пробурчал, но слышно было всем. «Кончилась суббота, завтра воскресенье, а в понедельник утру подай то, что и за неделю сделать трудно».

Солдатов: «Слово трудно теперь не должно звучать никак, и теперь ни у кого нет ни воскресений ни рабочих дней по 8 часов забудьте про это».   

И работа закипела, точнее загорелась уже во вторник огнём костров, отогревающих мёрзлую землю. На 1 мая 1-ый слиток Череповецкой стали, занял почётное место в праздничной демонстрации  

Этот яркий пример командной экономики был в те времена не единственным. Так намеченный  к Октябрьской пуск обжимного цеха состоялся под вспышками камер, был прокатан единственный слиток стали. После чего все удалились, и стан был остановлен на ….плановый капитальный ремонт на 2 месяца. Первым свою подпись в акте приёмки поставил подпись председатель комиссии и затем все остальные, кроме начальника цеха Монида Анатолия Георгиевича, замечательного специалиста в числе первых он освоил в Союзе во время войны прокатку броневой стали для танков на обжимном стане.

Несмотря на длительные уговоры Монид остался непреклонен и акт был сдан в архив без его подписи. Поговаривали, что спустя полтора десятилетия он это сделал, но в тот момент он показал твёрдость своего характера. Мне как то предложили для чтения книги Челнокова, об истории завода, элементарная перепечатка выписок из газет того времени, переполненных агитационным  враньём, не имеющим ничего общего с действительностью и близко, после беглого пробега по диагонали полдюжины страниц, я отбросил этот мусор в сторону, раздумывая какой прок для сегодняшней России от такого вранья.

Но люди реальные, люди того времени видели своими глазами эту ложь, ложь разрушающую их веру в светлые идеалы. Обман тоже стал одним из элементов разрушения СССР.  Партийная бюрократия своими руками рыла могилу для страны. Насколько же был гениален В.И.Ленин, говоря — что Советскую власть может уничтожить только бюрократия ,и никто другой, так и вышло.  Продолжение следует….