Француз призывает оппозицию взять "российскую Бастилию", но забыл рассказать, что было после её взятия во Франции

За свободу, равенство и братство! Liberté, Égalité, Fraternité - лозунг Французской революции, начавшейся взятием Бастилии.

Ну, что ж пиарится - так пиарится. Повесим лапшу теперь уже русскому народу в третий раз (уже вешали в 1917-м, 1991-м)!

Так можно обозвать статью французского журналиста Бернара Гетта "Это будет вашим взятием Бастилии".

Ниже текст статьи, где он дает советы российской оппозиции:

---

Возвращение Алексея Навального в Россию, вынесенные ему новые приговоры, последовавшие за этим протесты и жестокость их подавления, а также тот факт, что Сергей Лавров принял в Москве Жозепа Борреля, Верховного представителя Евросоюза по иностранным делам, в весьма оскорбительной манере, — все это вызвало бурные дебаты в Европарламенте.

Две недели назад состоялась онлайн-дискуссия между представителями российской оппозиции и членами Парламента. Бернар Гетта, депутат Европарламента, в своем выступлении заметил, что власть Владимира Путина ослабевает, и он не вечен на этом посту, так что оппозиция уже не может довольствоваться разоблачением коррупции и нарушений прав человека — пришло время обсудить «общую политическую программу, простую, ясную», которой, на его взгляд, не хватает в том, что он слышит и читает о деятельности российских оппозиционеров.

---

Я француз, живу между Парижем и Брюсселем, поэтому мне лучше бы помалкивать, но…

Я все-таки выскажусь на эту тему, потому что всегда был страстно увлечен историей России, потому что был лично знаком и выступал в защиту самых знаменитых ваших диссидентов семидесятых годов и знаю крупных политических деятелей времен Перестройки, потому что люблю вашу страну и потому что я стал очень заинтересованным свидетелем конца коммунизма и Советского Союза, когда жил в Москве, занимая пост корреспондента газеты «Монд».

Так что позвольте мне сказать, прежде всего, что я убежден в том, что нынешняя эпоха в России подходит к своему финалу. Этот период может оказаться долгим и жестоким. Он может затянуться еще на годы, но для Владимира Путина это начало конца, потому что россияне младше сорока лет не помнят как следует ни Российской империи, ставшей советской, ни «налета» на государственную собственность, которым, по сути, явилась приватизация в начале эпохи Ельцина.

Они родились после падения Берлинской стены или даже не достигли еще подросткового возраста, когда распался СССР. Эти травмы их не затронули, и человек, обеспечивший себе огромную популярность, пообещав отомстить за это двойное унижение, не имеет в их глазах ничего общего с молодым и мускулистым спасителем нации, каким он предстал перед их родителями.
Для россиян в возрасте до сорока лет, для России завтрашнего дня, Владимир Путин — не более чем стареющий президент, при котором они жили всегда, просто человек, который тщится изо всех сил вернуть утраченную Империю и бесконечно ссорится с ближайшими соседями, он всего лишь воплощение времени, в течение которого уровень жизни падает, денег становится все меньше и процветает коррупция, масштабы которой уже всем хорошо известны.

Единственные три оставшихся козыря в колоде Владимира Путина — это усиливающаяся жестокость репрессий, отсутствие работающих механизмов смены власти и страх многих людей в России перед угрозой возникающего в связи с этим вакуума. Благодаря этому он может выживать, но реальных сторонников ему уже не привлечь, то есть не сформировать основу для установления долгосрочной преемственности, и эта новая ситуация требует от оппозиционеров создания в России общей политической программы, простой и ясной.

Осуждение коррупции и нарушения гражданских прав более чем необходимо, но этого уже недостаточно.

Оппозиции, равно как и вообще всем россиянам и народам Российской Федерации, сейчас важно понять, что делать, и соответственно, определить цели, общие для движущих сил страны: городских средних классов, разумеется, потому что за ними будущее, но также и для силовиков, состоятельных людей и беднейших слоев населения в городской и сельской местности.
Задача сложная, но, наверняка, осуществимая.

Прежде всего, стоит подумать об установлении в вашей стране социальной справедливости, которая становится в России абсолютной необходимостью для самых бедных, а для самых богатых — единственным способом избежать революции. Станьте партией, выступающей за Welfarestate, за обеспечение коммунального хозяйства, дорог, школ и больниц, за социальное равенство и защиту.

Будьте такой партией, потому что любая страна стремится к справедливости и всеобщему благу, потому что главенство бизнеса, денег и прибыли может быть необходимо только для исправления избытка социальной защиты, и только после установления социальной справедливости, а не до того. До того как будет обеспечена социальная справедливость, тэтчеризм приведет лишь к чудовищному обнищанию рабочих, как в 19 веке, которую осуждали Диккенс и Золя, и которая в итоге обернулась – кому как не людям в России это знать? — кровопролитными революциями, террором и диктатурой.

Затем станьте партией мира. Станьте партией, отвергающей любое военное вмешательство, не направленное на защиту ваших жизненно важных интересов, партией, отвергающей убийственные и дорогостоящие авантюры, которые ничего вам не приносят и лишают вас стольких ресурсов — партией, которая будет постоянно спрашивать, во сколько обходится России спасение Башара Асада и ради какой такой выгоды она при помощи бомбардировок восстанавливает его насквозь коррумпированную и кровожадную диктатуру.

В-третьих, будьте партией европейской России, а не той китайской России, на которую вас обрекает политика Владимира Путина. Россия должна поддерживать прекрасные отношения с Китаем, потому что у вас с этим экономическим гигантом около 4 000 километров общей границы. Добрососедское взаимопонимание с самой густонаселенной страной мира вам необходимо, потому что у вас плохая демографическая ситуация, и никто, — ни силовики, ни олигархи, ни городской средний класс, ни самые бедные сельские жители, — никто в вашей стране не хотел бы попасть в вассальную зависимость от Китая, потому что это противоречило бы российской культуре, ее истории и интересам.

Поэтому станьте партией, настаивающей на образе жизни страны в сотрудничестве с Европейским Союзом. И речь не идет о подчинении Западной Европе, у которой нет ни средств, ни стремления навязать вам что-либо, — надо делать ставку на экономическое сотрудничество и соглашения по безопасности между двумя опорами нашего общего дома, нашего общего континента, Европы, и нашей общей цивилизации.

И, в-четвертых, станьте партией истинного братства между народами бывшей Российской империи — братства, основанного на общей борьбе за демократические принципы, на уважении национальной независимости, на добрососедстве и невмешательстве во внутренние дела.

На этом должны строиться ваши предложения относительно связей между Россией и ее ближайшими соседями. А теперь давайте помечтаем.

Давайте мечтать о том, что российская и белорусская оппозиции, объединив свои усилия, подпишут в ближайшем будущем совместную декларацию, утверждающую общность их целей — свободу, равенство и братство, призывая всех людей доброй воли во всем мире поддержать их общую борьбу.

Поверьте французу, эта совместная декларация будет вашим взятием Бастилии.

---

Француз скромно умолчал, что было с его страной (Францией) после взятия Бастилии, но я дам историческую справку:

Парадоксальным образом, взятие Бастилии привело не к освобождению, а к многолетнему кровавому террору.

Уличные толпы получили индульгенцию на насилие. Лидеры революции сознательно натравливали их на своих врагов. Газеты пропагандировали революционный террор масс. Творческая интеллигенция — лучшие поэты, писатели, композиторы эпохи — живописали революционные события. Из сегодняшнего дня эти события кажутся чередой бессмысленных кровавых побоищ.

Обезумевшие французы принялись истребляли друг друга с непостижимой яростью. До 170 тысяч погибло в ходе восстания в Вандее — революционые войска, подавляли крестьянские бунты, сжигая целые деревни вместе с их жителями. Около 1800 человек было утоплено в Луаре только за четыре месяца в 1793—1794 гг. — так творчески комиссар города Нанта расправлялся с «врагами народа».

Не меньше 27 тысяч человек погибло в одном Париже за один год с 1793 по 1794-й. Это был период самого страшного террора, которым руководил «неподкупный» Робеспьер. 17 тысяч человек были казнены на гильотине, не меньше 10 тысяч умерли в тюрьмах.

В историю вошли зверства, учиненные парижской толпой во время так называемой «сентябрьской резни» 1792 года. Горожане, натравленные «другом народа» Маратом, бросились в тюрьмы и принялись расстреливать и резать заключенных «контрреволюционеров». Только в одном аббатстве Сен-Жермен толпа забила насмерть около 270 человек — священников, офицеров, просто попавшихся под руку бедолаг. Всего в те дни было убито больше 1200 мужчин и женщин. Зверства толпы произвели впечатление даже на хладнокровного маркиза де Сада.

Подругу королевы, принцессу Ламбаль толпа вытащила из тюрьмы Ла Форс. Одну из самых знатных и красивых женщин своего времени изнасиловали и долго пытали. Ей выбили зубы, отрезали груди. Тело принцессы было буквально разорвано на части. Ее отрезанную голову причесали, подрумянили, надели на пику и триумфально поднесли к тюрьме Тампль, чтобы показать ее королеве. Увидев ее, Мария-Антуанетта в единственный раз в своей жизни упала в обморок.

Вскоре на эшафот взошел Людовик XVI — соглашательская позиция не спасла его, как не спасла потом и Николая II. Еще раньше была обезглавлена и Мария-Антуанетта. При загадочных обстоятельствах умер в тюрьме их 10-летний сын, наследник фрранцузского престола. Но революционный террор не пощадил и главного организатора штурма Бастилии. В январе 1793 года Камилл Демулен проголосовал за казнь короля, а в апреле 1794 года сам попал под нож гильотины по приговору Революционного трибунала. Вскоре та же судьба постигла и отправившего его на эшафот Робеспьера.

Кровавую вакханалию прекратил силовым решением только Наполеон Бонапарт, вернувший Франции монархию.

А старт чудовищной революционной резне был дан 14 июля 1789 года — в день взятия Бастилии.

Интересный французский праздник получился, конечно.