«И дурак, и тупые ножницы могут пригодиться, надо только уметь ими пользоваться»

Для того, чтобы русофоба приготовить, его надо сначала найти и распознать. Не каждый русофоб вешает это звание на шею. Многие носят его в заднем кармане, а то и вообще... сзади, спрятанным надёжно от посторонних глаз, как прячут самую дорогую интимную радость. То есть русофоб с трудом признаётся, что это он и есть. Сказывается личная скромность, вызванная опасением получить с ноги в грызло ещё до начала дискуссии. 

То есть первый и самый сложный этап — идентификация русофоба - может привести к непростым долгим разговорам без видимого результата. Ну вот, например типовой диалог в Латвии:

— Какова ваша цель?

— Наша цель — сделать так, чтобы латышей на нашей земле было как можно больше.

— Но ведь как-то так получается, что за время вашего правления их реально стало меньше.

— Это потому, что у нас слишком много русских, а вот как только их станет меньше...

— То есть ваша цель — все-таки сделать так, чтобы русских было меньше?

— Нет, наша цель — чтобы было больше латышей...

И так далее, по кругу, до бесконечности.

Если в ходе прямой беседы русофоб не соглашается с тем, что он русофоб, рекомендую использовать настольный детектор русофобов, подсказанный  камрадом по ЖЖ - Булочниковым:

 Существуют индикаторы, позволяющие обнаружить, кто есть who, и один из них — Microsoft Word, который имеет весьма полезную «фичу». Находится она во вкладке «Главная» -> «Заменить». Осуществляет замену слов во всем тексте. Ну очень полезная опция для проверки автора на русофобию. 

Алгоритм проверки простой, как мычание коровы: копируете текст тестируемого автора и вставляете в Word. Далее поочередно заменяете слово «русский» на слово «еврей». Слово «русские» на слово «жиды». Слово «оккупант» можно заменить словом «сионист». И так далее. Публикуете полученный текст без указания первоисточника. Делается это потому, что местная политкорректность такова, что одни и те же слова, сказанные титульным деятелем, считаются милым чудачеством творческого человека, а вот если то же самое скажет русский, это сразу превращается в ругательное ругательство и самый шовинистический великорусский шовинизм.

Если после публикации вас завалят проклятиями  с обвинениями в антисемитизме и шовинизме (варианты — в наглости, подлости, низости), значит исходный текст — русофобский, а автор — русофоб. Тест надежен, как автомат Калашникова. Применять можно, но осторожно. При проведении лабораторных исследований двое испытателей этого маркера получили пожизненный бан, а сам автор подвергся неоднократному остракизму со стороны «прогрессивной (политкорректной и толерантной) общественности».

Итак, идентификация произведена, русофоб detected. Что теперь с этим всем делать?

Даже не пытайтесь пристыдить или переубедить вашего оппонента. Его уверенность в своей правоте опирается на железобетонные аргументы доктора Слуциса и ставший народным афоризм г-жи Мадлен Олбрайт «Делиться надо!», который уходит корнями в эпоху плаща и шпаги, когда евротуристов, измученных теснотой Ганзейского союза, встречали немереные пашни и бескрайние луга русских, непонятно почему владеющих этими богатствами в одиночку.

Нежно выпестованная в папских монастырях, усиленная феодальной вольницей, заботливо ограненная англосаксонскими неоконкистадорами искренняя зависть к восточным гадам-соседям, переродившаяся в стойкую генетическую русофобию из-за неоднократных неудачных попыток переделить все «по-честному», имеет более чем тысячелетнюю историю, так что у вас, если переть в лобовую атаку на русофоба, нет ни единого шанса. Во всяком случае там, где русофобы имеют численное преимущество.

Начните сразу с сочувствия, ибо русофобы живут в рамках потрясающей системы, которая гарантированно калечит то, что якобы пытается лечить, и разрушает то, что предполагается охранять и сберегать:

1. Пришлось как-то лететь в Прагу, сидя на соседнем кресле с соратником-сверстником доктора Слуциса, который долго не мог успокоиться после того, как стюардесса обратилась к нему по-русски. (Бедная девочка перед этим рассаживала москвичей и подумала, что мы — вместе с ними.) Негодуя, пожилой русофоб эффектно, как на трибуне, апеллировал к окружающим, ища сочувствия, и немедленно нашел его в моем лице. «Да! — заявил я, старательно соблюдая артикуляцию, — я тоже считаю, что русские НЕ ИМЕЮТ ПРАВА говорить с латышами по русски».

Услышав мой акцент, дедуля проникся ко мне искренней симпатией, и уже успокоившись, поинтересовался, как я, судя по произношению и грамматике, ни фига не земгал, смог проникнуться этой Великой Истиной. Я признался честно (далее 0 перевод с моего ни разу не идеального латышского):

Всё очень просто, у меня растут двое детей и каждый из них свободно говорит на трех языках. Очень беспокоюсь за их конкурентоспособность. И разговаривая по-русски с латышами, я вольно-невольно повышаю уровень конкурентоспособности латышей, снижая конкурентоспособность собственных детей."

Вплоть до Праги мой собеседник молчал, и уже выходя из самолета, пробормотал (о ужас!) по русски: «Да-а-а-а, а я об этом как-то и не подумал...» — «Ну и правильно, — в свою очередь, подумал про себя я, — не надо вам об этом думать. Вам, как Шуре Балаганову, пилить надо и не отвлекаться...»

2. Второй случай клинического мазохизма довелось наблюдать, будучи в составе одной из делегаций, предлагавших от имени восточного инвестора сотрудничество по транзиту «всего что горит» в западном направлении. Труба в этом случае превращалась для Латвии в самостоятельную нефтеносную жилу, которую восточные партнеры за свой счет обязались реновировать и расширять. Боже мой, какой фейерверк высокомерия и надменности привелось наблюдать в исполнении местных политических и экономических деятелей! «Да чтобы мы, гордые арийцы, да с вами на одном гектаре...» Одним словом, «ни сантиметра этого благородного металла клятым москалям»... Что стало с трубой и куда в результате отправились «гордые арийцы», всем уже известно.

Мартиролог объектов, ревностно охраняемых русофобами от русских, настолько велик и настолько быстро пополняется, что в случае дальнейшего перечисления примеров эта заметка превратится в посмертный статистический отчет, потому что результат всегда один: если русофоба не держать за руку, он гарантированно угробит то, что якобы защищает от русских варваров и «до кучи» попытается убиться сам.

Это загадочное состояние, называемое специалистами потешным словом «амок» распространяется не только на материальный, но и на духовный мир русофобов:

Говорит патентованный русофоб Алвис Херманис, так нежно и щедро пригретый в Москве: «всё, что создали русские — сплошная катастрофа». Даже не буду предлагать менять в этой сентенции русских на евреев - можно нарваться на преступление против человечности... В случае с херманисами - я про другое - про то, что создают они.

А создают они циничные похороны логики, снося памятника человеку, впервые в истории предоставившему латышам независимость (Ленину), и восстанавливая на Ратушной площади памятник другому человеку, который не только их независимыми не представлял, но и вообще за людей не считал (германскому рыцарю Роланду)

Как перчатка на руку, на поэтические слова художника надевается кондовая конкретика латышского министра обороны о неимоверной радости, которую он испытывает при одной мысли о немецком сапоге на латышской земле. Точная фраза звучала так: We are welcoming German boots on the ground here in Latvia ever since 1940 («Мы с 1940 года рады немецкому сапогу на латвийской земле»).

Смотрю я на символ вольного города, вспоминаю состав его населения и язык делопроизводства, перечитываю основные положения рейхсплана «Ост» по обустройству «Восточных территорий» — и срывается невольное: «Умри, Артис, лучше не скажешь».

Так как же тогда ВСЁ ЭТО использовать в мирных целях?

Точно так же, как взрывчатку. Для сноса ветхого, опасного и ненужного. Стоит русофобу поручить всеми силами защищать какой-либо объект от русских, считай — всё, нет больше этого объекта.

Может быть, именно такой логикой руководствовались совсем неглупые люди в Брюсселе, поручив русофобам защищать от русских латышскую государственность?