Субботнее: Мой любимый анекдот про НКВД

Сам Ж. рассказывает:

 "6 июля [1937г.] вся наша киногруппа, во главе с режиссером Герасимовым С. Л., выехала из Москвы на Восток.
За шесть суток пути скорого поезда "Москва - Владивосток" все пассажиры, естественно, перезнакомились друг с другом.
Артисты - народ веселый, всегда вызывающий к себе повышенный интерес и внимание окружающих. Тем более среди нас были уже знаменитые, популярные артисты: Николай Крючков, Петр Алейников, Иван Кузнецов и другие… Все мы были молоды, беззаботны - шутили без конца, смеялись, играли в карты, пели песни, дурачились - одним словом, всю дорогу до Хабаровска веселили не только себя, но и всех, кто охотно посещал нашу компанию.
Среди поездных знакомых, ехавших с нами в одном вагоне, был американец Файмонвилл[1].
Он ехал во Владивосток встречать какую-​то делегацию своих соотечественников.
Файмонвилл, как и остальные пассажиры вагона, не только терпел шум, производимый нашей компанией, но и сам охотно принимал участие во всех наших дурачествах и играх. К тому же Файмонвилл прекрасно говорил по-​русски.
Нам безразлично было - американец он, негр или папуас! Иностранцев мы рассматривали исключительно с точки зрения наличия хороших сигарет.
В Хабаровске мы распрощались с нашими попутчиками, поскольку дальнейший наш путь лежал по Амуру, пароходом.
Вторая "преступная" встреча с Файмонвиллом состоялась через полтора месяца в Москве, на вокзале, в день возвращения нашей киногруппы из экспедиции. Файмонвилл с этим поездом встречал кого-​то и, увидев нас, поздоровался, и мы в ответ шумно, со смехом приветствовали его как старого знакомого.
И последний раз я видел Файмонвилла через несколько дней в Большом театре, на спектакле "Лебединое озеро". Со мной были мои друзья - Вера Климова и ее муж Заур-​Дагир, артисты Московского театра оперетты. В антрактах мы разговаривали с ним о балете, об искусстве вообще, курили сигареты (его сигареты).
Прощаясь в этот вечер с Файмонвиллом, я пожелал ему здоровья, поблагодарил за внимание, сказал, что уезжаю домой, в Ленинград, короче говоря, как можно вежливее дал понять, что эта встреча с ним последняя. На мои дипломатические зигзаги он ответил: "Пожалуйста. Вы не первый русский, который прекращает знакомство без объяснений. Поступайте как вам угодно, - хотя я и не понимаю этого".
Что я ему мог ответить? Что иностранцев мы боимся как черт ладана? Что в стране свирепствует шпиономания? Что люди всячески избегают любых контактов с ними, даже в общественных местах, на людях, в театрах?.. Я предпочел промолчать.
Вот и все мое знакомство с этим человеком. Никогда больше я его не видел и ничего о нем не слышал.
Прекратил знакомство не потому, что убедился в преступных намерениях этого человека, - Файмонвилл не давал ни малейшего повода заподозрить его в злом умысле, он всегда был вежлив, тактичен и никогда не касался в разговоре никаких тем, кроме общих разговоров об искусстве, кино и театре.
……..
В октябре 1937-го я вернулся в Ленинград. В особом отделе 15-го отделения милиции мне сообщили о прекращении моего дела, разорвали при мне подписку о невыезде, пожали руку и сказали: "Живи и работай!"
И я жил и работал вплоть до 4 июля 1938 года." [3] 

А вот как это выглядело для НКВД:

  Ф. был военным атташе посольства США в Москве и находился под наблюдением чекистов. Актер еще был на съемках, а сотрудники НКВД уже знали, что американец обзванивал гостиницы с вопросом, не приезжал ли к ним некий Георгий Жженов. И когда последний вернулся в Москву, он сразу попал в поле наблюдения. Тем более что о знакомстве в поезде НКВД уже проинформировали.

Приехав в Москву, на вокзале Ж. столкнулся с Ф. Тот предложил актеру свою машину до «Метрополя», где должна была поселиться съемочная группа. Георгий отказался.

На следующий день он отправился на вокзал встречать вторую группу артистов и снова увидел Ф.. На сей раз американец уговорил актера поехать в гостиницу в его авто. По дороге презентовал два билета в Большой театр, мол, знакомые не смогут пойти. Дефицит по тем временам страшный! Ж. перед таким соблазном не смог устоять.

После спектакля Ф. уговорил нового знакомого поехать к нему домой на ужин. Оказалось, что квартира американца находится в здании посольства. У Ф. Ж. засиделся до глубокой ночи. На следующий день перед отъездом в Ленинград Ж. в знак уважения и благодарности передал охраннику на входе в посольство для Ф. книгу «Невский проспект» Гоголя.

Больше своего американского знакомого Георгий никогда не видел. 

«Кроме тех фактов, о которых я писал выше, я Ф. сведений, которые можно было бы расценивать как шпионаж, никогда и нигде не давал», –  закончил Ж. свое письменное признание.

16 июля Ж. обвинили в шпионаже в пользу американской разведки, преступлении по статье 58-6 УК РСФСР и дали рекомендованный срок, указав считать его с момента ареста. [4] 

Т. показывает отрывок из ролика Д., завершающийся пассажем: «5 лет рабского труда за простой разговор с иностранцем» (с) и характеризует его следующим образом: «56 секунд подлой лжи и умолчаний» (с).

Хорошо, примем пока за данность, но всё-​таки  проверим самого обличителя по линии правдивости и полноты даваемой им информации. Благо и сам Т. сказал: «Давайте проверим информацию [Д.]» (с) :)

Ж. сначала называет Ф. просто американцем, который «ехал встречать какую-​то делегацию своих соотечественников» (с). Но Т. акцентирует внимание на том, что разговор с американским дипломатом нельзя назвать разговором с простым  иностранцем.

Можно было бы предположить: ну,  сейчас-​то  Т. точно  разоблачит уловку насчет «какой-​то делегации» и  расскажет, что на самом  деле  Ф. ехал во Владивосток, чтобы  участвовать  в принятии советским Тихоокеанским флотом военно-​дипломатической миссии США   -  кораблей Азиатской эскадры в составе крейсера «Августа» и четырех эсминцев  во главе с адмиралом Ярнеллом.  [5]

Ничуть – ни слова, ни полслова.  Почему – будем смотреть дальше.

Излагает  Т.: «Фамилию американского дипломата мы найдем  в воспоминаниях самого Ж., он называет его просто американец Ф., опуская пикантную подробность о его дипломатической деятельности» (с)

И чем же пикантна его дипломатическая деятельность? И говорил ли он актерам, что дипломат? Тем более, что военный атташе. Никто ничего не объяснил по этому поводу.  

Но тут сразу же после показа отрывка из воспоминаний Ж. Т. задает вопрос: «И кто же такой, этот Ф.?» (с)  и после патетической паузы, рассчитанной, очевидно, на то, чтобы зрители прониклись необычайной серьезностью момента и подготовились услышать нечто совершенно сногсшибательное, продолжает с нескрываемым сарказмом: «А  это американский разведчик. Внезапно. Представляете. В другой терминологии – шпион. Бывает же такое» (с)

Возникает резонный вопрос: а что, разве не бывает?

Далее под музЫку Амадеуса М. идет инфографика с краткой биографией Ф.

Там звучит следующее (в сокращении):

«В 1918г. в звании майора был отправлен в Сибирь с американским экспедиционным корпусом. В союзе  с британцами воевал против большевиков. Во время этой командировки выполнял также обязанности прокурора.

Летом 1922г. Ф. и вице-​консул США в Чите Э.Б.Томас в разведывательных целях совершили путешествие по Дальневосточной Республике. По пути делали остановки в деревнях, интересуясь настроениями русских крестьян.

После дипломатического признания США СССР стал первым военным атташе посольства с 1934 по 1938г. С 1941 по 1943г. руководитель военной миссии ленд-​лиза в США в Москве. В этот период подчинялся непосредственно Белому дому и работал независимо от военного атташе и посольства.

Разные авторы, писАвшие о Ф., неоднократно отмечали его выдающиеся способности в области разведывательной работы»

А теперь пробежимся по пунктам тубусовской информации.

1. Ф. – военный атташе, т.е. официальный дипломат. Выполнял ли разведывательные функции – отдельный вопрос, который будет рассмотрен ниже.

2. Война против большевиков в Сибири, да еще и в союзе с британцами – сногсшибательная  новость, т.к. американцы вместе с британцами воевали с ними  только на Севере  -  Архангельск, Мурманск  и т.д., а на Дальнем Востоке они ограничились охраной  участков Транссибирской магистрали от Владивостока до Уссурийска в районе Верхнеудинска, сопроводив её громадным количеством уголовных преступлений, в т.ч. настоящих зверств (на пару с японцами), само собой, что не могло обойтись и  не обошлось без локальных небольших стычек. При этом на ДВ была только небольшая британская военная миссия и канадский экспедиционный корпус, не принимавший участия в боевых действиях. 

В своей зоне ответственности американцы  якобы не противодействовали (в основном,  на бумаге) красным. Однако в любом случае в  Приморье скоро были сформированы отряды общей численностью в несколько  тысяч человек. После поражения белых  в конце 1919 года американцы эвакуировались к началу апреля 1920 года. [6]

3. Акцент на разведывательной деятельности в поездках  по территории, где идет гражданская война и в наличии японские интервенты, абсурден, т.к. это происходит само по себе, любая информация в этом случае автоматически является разведывательной. Более точный  текст  звучит так:

 Майор Филип Файмонвилл был назначен старшим артиллерийским офицером в штабе Грэвса. Наряду с этим на него были возложены обязанности военного прокурора и члена межсоюзнического комитета по военным вопросам4. (…) В отличие от других офицеров штаба Грэвса Ф.  по долгу его обязанностей военного прокурора пришлось объездить всю Сибирь и Дальний Восток от Владивостока до Тюмени и увидеть изнутри всю грязь Гражданской войны. (…) В своих воспоминаниях «Приключения американцев в Сибири» генерал Грэвс писал: «Я сомневаюсь, что без поддержки иностранных войск Колчак или его правительство обладали бы достаточной силой, чтобы осуществлять свои суверенные полномочия… Ни одна из стран никогда не признает ни фактически, ни юридически правительство Колчака как правительство России. (…)» [7]

Таким образом, с учетом столь обширных и масштабных передвижений при выполнении прокурорских функций, участие Ф. в каких-​либо боевых действиях, даже локальных, под большим сомнением:

В 1921 году Ф. был направлен в Читу в качестве военного агента США при правительстве Дальневосточной республики (ДВР). Летом 1922 года, накануне эвакуации японских оккупантов с Дальнего Востока майор Ф. вместе с вице-​консулом США Эдвардом Брауном Томасом совершил поездку по низовьям Амура, где встретился с экспедицией ДВР, возглавлявшейся К.А. Рачковским. В Николаевске американцы поделились своими впечатлениями об увиденном на Амуре.(…)  По наблюдениям майора население тяготело к ДВР, но боялось проявлять свои чувства. К американцам местное население относилось весьма дружелюбно, возлагая на них преувеличенные надежды вроде того, что как только появятся американцы, то японцы тотчас начнут эвакуацию. В беседе с представителем ДВР Б.А. Малиновским Э.Б.Томас и Ф. интересовались условиями импорта и экспорта через Николаевск, возможностью получать льготы для американских товаров в виде пониженных ставок таможенных пошлин и т.п.  [7]

Вопрос: кто бы из большевиков согласился принять Ф. в качестве военного атташе при Правительстве ДВР, если бы он участвовал в боевых действиях с ними, и тем более, если бы совершил воинские преступления? Совершенно очевидно, что этот факт говорит о неплохой репутации Ф. у русских (по крайней мере, у красных).

4. Факт назначения в 1934г. Ф. первым  военным атташе посольства США свидетельствует о том, что на  него и по прошествии десятилетия у компетентных советских органов, и соответственно, у высшего руководства СССР не было каких-​либо  компрометирующих  данных.

Далее Т. показывает инфографику, которая торжественно сообщает нам то ли тайну, то ли   секрет из контрразведывательного словаря Высшей  школы КГБ, 1972, что военный атташе - это:.................