Два матроса с «Варяга»

Сто с лишним лет отделяют нас от подвига экипажа легендарного крейсера «Варяг», который во время Русско-японской войны 1904-1905 годов предпочёл  погибать, но не сдаваться врагу.

---

Представьте, прошёл целый век — с тех событий, которые определили судьбу страны. Сколько же поколений отделяют нас от тех, кого уже нет в живых, тех, кто лично принимал участие в сражении, вписанном золотыми буквами в страницы военно-морской славы России — когда даже гибель воспринималась как большая победа русского духа!

В истории Российской Империи немало блестящих побед, которые бесчисленное количество раз демонстрировал её флот. Примеров тому великое множество.

Однако существуют и такие битвы, которые пусть и окончились поражениями, но были примерами истинного мужества и патриотизма, проявленного русскими моряками.

К ним относится и героическая гибель крейсера «Варяг», получившего смертельные повреждения и затонувшего в корейском порту Чемульпо 27 января 1904 года.

Среди тех, кто сражался, не зная или не желая знать слова «сдаваться», был и матрос 2-й статьи Иван Шутов.

 

КУРС МОЛОДОГО МАТРОСА

Иван Никифорович Шутов 

родился 7 сентября 1877 года в семье зажиточного крестьянина Никифора Шутова — в деревне Чепаниха, сейчас — Завьяловский район Республики Удмуртии. Отучился, как и все деревенские дети, два года в церковно-приходской школе. В Чепанихе своей церкви не было, за грамотой приходилось ходить в соседнюю деревню Дванак.

В деревне детство кончается быстро. В десять лет Иван уже не посещал школу, хотя и любил учиться — надо было помогать отцу, постараться стать полноценным работником. В доме Шутовых работа кипела с утра до ночи, редкие праздники запоминались надолго. Для мальчика таким праздником была осенняя ярмарка.

Как только заканчивались все работы по сбору урожая, Ваня с отцом уезжали в уездный город Сарапул, где находился большой речной порт. На ярмарку собирались купцы из разных городов: одни лавки пестрели тканями, другие влажно поблескивали посудой и прочей кухонной утварью, третьи манили вкусными запахами. Особенно запомнились ему блины, которые пекли здесь постоянно. Через несколько лет, став постарше, Иван тоже приезжал на ярмарки, но уже в качестве приказчика у местных торговцев.

А в 1899 году молодого крестьянского парня Ивана Шутова призвали в армию. Телосложения он был крепкого, здоровье — отличное, так что определили его во флот.

После «курса молодого матроса» в 1901 году приписали на крейсер «Варяг» в штат оружейной прислуги.

Ивану два года довелось прослужить под командой первого капитана «Варяга» каперанга Владимира Бэра, который предпочитал рукоприкладство всем другим методам воспитания. «Зверь какой-то», говорили о нём матросы, среди которых не было ни одного, кто не познакомился бы с командирским кулаком.

В 1903 году командиром крейсера назначили капитана I-го ранга Всеволода Фёдоровича Руднева. Он сменил старпома и боцмана, приверженцев «бэровского воспитания» и в памяти матросов остался командиром хоть и весьма строгим, но справедливым.

Дни на крейсере были похожи один на другой: вахта, приборка, приём пищи, отдых. Свободного времени мало, развлечений никаких. Может быть, поэтому и запомнился Ивану Никифоровичу один случай.

В августе 1901 года, когда команда готовилась отчалить из Кронштадта в Порт-Артур, один матрос принёс из увольнительной белую, пушистую собачку. Матросы назвали её Кирюшкой и тайком взяли с собой в поход.

Кирюшка, благодаря своему весёлому нраву, вскоре стал полноценным членом экипажа — в свободное от вахты время от желающих поиграть с ним не было отбоя.

 

Бывший матрос 2-й статьи из прислуги 6-дюймового орудия №1 на крейсере «Варяг» Иван Никифорович Шутов

 

В декабре 1903 года «Варяг» вышел в море, взяв курс на Чемульпо, и через несколько дней бросил якорь на внешнем рейде, где уже находилось много судов — российский крейсер «Боярин», японский крейсер «Чиода» и много других, а вот Шутову отчего-то запомнился «француз» «Паскаль», который позже сыграл важную роль в его судьбе.

 

^{Носовое 152-х мм орудие системы Кане крейсера «Варяг»}

 

На душе у Ивана было неспокойно. Предстояло выяснить, что собираются делать японцы, так как стало известно, что их флот вышел в море. Матросы говорили о том, что японцы «совсем обнаглели», но, дескать, до войны не дойдёт. Разве осмелятся они выступить против России? Нет, конечно. Шутов вспомнил, как между собой матросы говорили, что Руднев встретился на берегу с командиром японского крейсера, и тот заверил Всеволода Фёдоровича, что Япония всегда дружественно относится к России. Но обстановка была напряжённой.

 

 

В конце декабря «Варяг» возвратился в Порт-Артур. Команда готовилась встречать Новый год, но отпраздновать не получилось — «Варягу» предписывалось отправиться вместе с канонерской лодкой «Кореец» в Чемульпо.

Крейсер поступал в распоряжение русского посланника в Корее А. Павлова. Основной задачей русских кораблей являлась защита дипломатических представительств в Сеуле в случае осложнения внутренней обстановки, при помощи высадки десантов.

 

«У РУССКИХ СЛОВА «СДАВАТЬСЯ» НЕТ!»

Надо сказать, что командир «Варяга» и русский посланник в Корее не имели официальной информации о разрыве дипломатических отношений между Россией и Японией, поскольку хитроумный министр связи Японии издал приказ, согласно которому находившиеся под контролем японцев телеграфные станции Кореи задерживали депеши, содержавшие важную информацию. Таким образом, командир «Варяга» и российская дипмиссия в Корее фактически оказались в информационной изоляции — и только от командиров иностранных кораблей узнали о разрыве дипломатических отношений.

Руднев направил телеграмму в Порт-Артур, но ответа не получил. Тогда он объявил команде о решении пробиваться в Порт-Артур. Хотя бы даже и с боем. На всю жизнь запомнил Иван Шутов слова командира: «Помните, что у русских слова «сдаваться» нет!»

Вечером того же дня священник Михаил Руднев (однофамилец  капитана) прочитал команде прочувственную проповедь, которая «проняла их», как вспоминал Шутов, «до самых печёнок», и закончил её такими словами:

«…Эта война может считаться святой и благословенной. Итак, православные, чёрная туча, давно облегавшая горизонт, разразилась грозой. Японцы, в надежде на своих европейских друзей, первые подняли на Россию вооружённую руку. Мы не хотим войны, наш Царь миролюбивый употребил все усилия для её отвращения. Язычники захотели воевать — да будет воля Божия».

…Весь день 26 января «Варяг» и «Кореец», заблокированные японской эскадрой в порту, простояли под дулами орудий кораблей, которые пытались заставить русских моряков сдаться. Да что там! Японцы не сомневались в этом — ведь русским противостояла такая сила — эскадра под командованием адмирала Сотокити Уриу из двух броненосных и четырёх бронепалубных крейсеров, а также восьми миноносцев!

 

Иван Никифорович Шутов с моряками Северного флота. Две ушедшие эпохи. 1962 год

 

Ничего не добившись «у этих упрямцев», Уриу вынудил наши корабли выйти на внешний рейд и принять бой в невыгодных условиях.

В ночь перед боем матрос II-й статьи Иван Шутов спал у орудия, не раздеваясь. Много позже он вспоминал, что было, конечно, страшно, но была полная уверенность в том, что кораблям удастся прорваться.

 

«МЫ, ОСТАВШИЕСЯ В ЖИВЫХ…»

Шутов находился на верхней палубе, на баке у носовой подачи. В середине боя японская шимоза, которая взрывалась даже при соприкосновении с водой и плавила металл при касании с судном противника, разорвалась в непосредственной близости от орудийной обслуги. Это стоило жизни комендору орудия и нескольким матросам. Сам Иван (он был подносчиком снарядов к шестидюймовому орудию крейсера на баке) получил тяжёлое ранение в левую руку.

«Мы, оставшиеся в живых, — вспоминал Иван Никифорович, — продолжали вести огонь из своего орудия, пока наш корабль не повернулся к противнику другим боком. Когда нам стрелять по врагу стало нельзя, я занялся переноской тяжелораненых на перевязку». Надо полагать, что себя тяжелораненым он не считал.

 

ИЗ ВАХТЕННОГО ЖУРНАЛА КРЕЙСЕРА «ВАРЯГ»

«Того же 27 января (9 февраля н.с.) 1904 г. на якоре рейда Чемульпо под вымпелом с полудня. В 1 ч. 50 м. командир вернулся на крейсер… К крейсеру подошли шлюпки с французского, английского и итальянского крейсеров. Начали сажать на шлюпки раненых, а затем и остальную команду и офицеров. В 3 ч. 30 м. вся команда покинула крейсер. Старший и трюмный механики с хозяевами отсеков открыли клапана и кингстоны и тоже покинули крейсер. Пришлось остановиться на потоплении крейсера вследствие просьбы иностранных командиров не взрывать судна, чтобы не подвергнуть опасности их корабли на узком рейде, а также и потому что крейсер погружался все больше и больше. В 6 ч. 10 м. крейсер «Варяг» погрузился в воду, легши совсем на левый борт».

Капитан и оставшаяся в живых команда была эвакуирована иностранными судами. В числе спасённых оказался и Иван Шутов, который был помещён на французский крейсер «Паскаль». Там же был прооперирован — французский и русский хирурги Прегент и Банщиков сделали операцию, однако состояние моряка оставалось тяжёлым.

Вскоре Шутов в числе двадцати четырёх тяжелораненых был перевезён во французский госпиталь Красного Креста в Мацуяме. Он отчаянно не хотел лечиться у французов, говорил, что не может им простить войны 1812 года. «Москву сожгли!» — повторял он.

Рана у Ивана Никифоровича зажила, хотя полностью подвижной кисть так и не стала.

«После излечения мы вернулись на Родину, — вспоминал Иван Никифорович. — На обратном пути побывали в Шанхае, Гонконге, Сайгоне, Сингапуре, Порт-Саиде, Марселе, Париже, Брюсселе, Берлине.

 

 

По возвращении в Петербург командир нашего корабля В.Ф. Руднев вручил нам Георгиевские кресты IV-й степени, а также серебряную медаль «За бой ‘‘Варяга’’ и "Корейца"».

 

Медаль «За бой „Варяга“ и „Корейца“». Учреждена 5 июня 1904 года по Указу императора всероссийского Николая II

 

За проявленное мужество Иван Никифорович Шутов был награждён Георгиевским крестом и медалью. Поскольку последствия тяжёлого ранения давали о себе знать, Иван вынужден был оставить службу. На тот момент ему исполнилось двадцать восемь лет.

 

«БРАТОК МОЙ!»

В 1906 году по причине инвалидности Иван Шутов был демобилизован и вернулся домой, в Чепаниху. Встречали его всей деревней. Родители, уже не чаявшие увидеть его живым, радовались. Соседи рассматривали награды, спрашивали о войне, о городах и странах, где ему довелось побывать. Рассказывал, как было, благо знал о войне не понаслышке.

С плохо работающей и временами побаливающей левой кистью заниматься крестьянским трудом было непросто. Но отдыхать или набираться сил было некогда. Иван Никифорович приспособился и пахать, и сеять, и косить — сделал на косе специальное приспособление под левую руку.

 

 

В 1910 году он женился на красивой и работящей вдове Авдотье Назарьевне из его же деревни. К двум дочерям супруги, Устинье и Евдокии, вскоре прибавились ещё три — Лидия, Зоя, Александра.

По причине инвалидности Шутов призыву не подлежал, поэтому и германская, и Гражданская войны прошли стороной. Он продолжал заниматься обычными делами: пахал землю, сеял хлеб, растил дочерей.

В 1931 году в Чепанихе создаётся колхоз. Шутовы вступили в него одними из первых. Иван Никифорович работал, как всегда, честно и много — был звеньевым в бригаде хлеборобов, заведовал летне-полевым станом. Неоднократно награждался и отмечался за ударный труд. Всю оставшуюся жизнь он был окружён любовью и уважением родных и односельчан. «Счастливый!» — говорили о нём. И он также думал. Чего же больше — вернулся живой, семья хорошая, работы много. Казалось бы, живи и радуйся. Но впереди были ещё испытания.

В сороковых годах Иван Никифирович потерял жену — она трагически погибла. Потерял он, как сам считал, не только жену, но и задушевного друга.

Его военные подвиги не были преданы забвению — его поздравляли со всеми праздниками, приглашали на торжественные мероприятия, встречи с пионерами, ветеранами, моряками, награждали ценными подарками и грамотами, которые хранятся сейчас в музее.

 

 

В том числе, там хранится и медаль «За Отвагу», вручённая Ивану Никифоровичу Шутову как моряку с «Варяга», дожившему до 50-летия знаменитого боя у Чемульпо. Ею он был награждён в присутствии делегации разных флотов.

Иван Никифорович любил эти встречи, особенно с детьми — сам радовался, глядя на их горящие глаза, отвечая на многочисленные вопросы, объясняя сложные вещи просто — так, как понимал сам.

В подарок на 80-летие руководство Удмуртии организовало Шутову встречу со старым боевым другом Сидором Григорьевичем Александровым, который жил в соседней Татарской АССР.

«Браток мой! У тебя, наверное, ужо дети взрослые…внуки, правнуки есть?..» Так, наверное, сказали они друг другу при встрече.

 

Сидор Григорьевич Александров

 

В доме Ивана Никифоровича накрыли стол, и оставили друзей одних — пусть, мол, наговорятся. Но не прошло и получаса, как виновники торжества появились на пороге в обнимку, в новых бескозырках и тельняшках, и продолжили начатую за столом песню «Врагу не сдаётся наш гордый «Варяг»!

В 1963 году с 85-летним юбилеем поздравить Ивана Никифоровича Шутова в Чепаниху приезжала делегация представителей командования ВМФ СССР. Причём, со своими стенографистками — записать всё, что сочтёт нужным сказать именинник.

Никогда не жаловался старый матрос на боли и недомогания, хотя и рана, и возраст давали о себе знать. В 1965 году его здоровье резко ухудшилось.

Врачи ижевской больницы оказались бессильны, и 25 мая 1965 года Иван Никифорович Шутов умер в возрасте восьмидесяти шести лет. Его похоронили с воинскими почестями на Нагорном кладбище города Ижевска.

 

 

На его могиле в 2002 году в честь дня ВМФ России поставили новый памятник.

Там всегда свежие цветы — как дань памяти героическому подвигу Ивана Никифоровича Шутова, матроса с крейсера «Варяг».

---

В основу публикации положена статья «Шутов Иван Никифорович – матрос «Варяга». История и судьба прапрадеда» Екатерины Геленберг (Кочетковой).

---

Автор Ольга Егорова