Блестящее звание - артиллерист!

                               Русская стойкость

В просторной степи, исполосованной глубокими траншеями, взбугрённой замаскированными блиндажами и дзотами, стояло знойное июльское безмолвие. Над выколосившимися хлебами, помятыми гусеницами танков, орудийными колёсами и солдатскими сапогами, лишь молниями проносились ласточки да в безоблачном небе неустанно звенели жаворонки. Лёгкий ветерок ерошил листву кустарников у взрытых овражков, укрывших автомашины, склады боеприпасов, походные кухни. Дороги обезлюдели.

Но тишина и пустынность степи, опалённой нещадным солнцем, были обманчивы. Лейтенант Виктор Скрылёв видел, как здесь, на Курском выступе фронта, день и ночь укреплялись рубежи обороны, шла боевая учёба войск, множились, пополняясь техникой и людьми, полки. На передовых наблюдательных пунктах, в окопах и блиндажах, у стереотруб и перископов тысячи глаз зорко следили за передним краем противника.

Батареи 540-го легкоартиллерийского полка Резерва Главного Командования, в котором служил лейтенант Скрылёв, занимали позиции невдалеке от северной окраины станции Поныри. Обладавший большой подвижностью, полк использовался как противотанковый заслон. Артиллеристы замаскировались в кустарнике, устроили на обгоревшей лесопосадке ложные позиции, вели непрерывное наблюдение. Слева от участка полка виднелось полотно железной дороги, впереди простиралась слегка всхолмлённая побуревшая степь. Весь этот пейзаж чем-то напоминал молодому офицеру родное Придонье.

Опустив на песчаный бруствер бинокль, он задумался. В памяти пронеслась вся его ничем не примечательная жизнь.

Нерадостное, горькое, как полынь, детство Виктора прошло на хуторе Арпачин, Багаевского района. Ему было двенадцать лет, когда умер отец. Осиротевшая семья вдосталь хлебнула бедняцкого горя. Потом мать с сыном-подростком переехала в Ростов. Он поступил в вечернюю школу и стал учиться слесарному делу. Ему так хотелось скорее приобрести специальность и помогать матери!

Окончив среднюю школу и уже работая слесарем, Виктор решил стать лётчиком. Мать одобрила его намерение, и он уверенно пошёл к своей цели. Успешно окончил лётную школу Гражданского Воздушного флота, поступил в школу военных лётчиков...

И вдруг грянула война. В огне ожесточённых сражений заполыхал Юг. Военная лётная школа была эвакуирована на Восток, и там расформирована.

Тяжело было тогда на сердце у Виктора Скрылёва. Когда курсантам-авиаторам приказали сменить синие с золотыми крылышками погоны на тёмные артиллерийские, он вгорячах заявил:

- Не буду учиться! Пошлите на фронт! Рядовым пойду! Вот мой рапорт!

Но начальник артиллерийского училища рапорта не принял.

- Успеешь повоевать, курсант Скрылёв, успеешь! - сердито и непреклонно сказал он. - Не только там, на фронте, решается судьба Родины. Здесь формируются кадры, здесь куется оружие победы!

Начальник долго беседовал с курсантом, который годился ему в сыновья. Он говорил, что в Красной Армии почётна любая специальность: не только лётчика, но и артиллериста, связиста, танкиста, пулемётчика.

Постепенно голос начальника теплел. А под конец беседы он доверительно сказал курсанту:

- Я вот тоже три рапорта подавал, чтобы отправили на фронт, да толку из этого не вышло. Значит, тут нужнее...

Многие помогали тогда Скрылёву, но особенно преподаватель училища младший лейтенант Залевский. Страстно влюбленный в свою военную специальность, он с увлечением рассказывал курсантам об истории русской артиллерии, о новых пушках и гаубицах, введенных на вооружение Советской Армии, о средствах инструментальной разведки и приборах управления огнем, о зенитной и реактивной артиллерии.

- Блестящее звание - артиллерист! - восклицал он.

Но окончательно младший лейтенант покорил курсантов отличной стрельбой.

- Что и говорить, - рассуждали они с проснувшейся незаметно завистью, - настоящий артиллерист!

Виктор Скрылёв втянулся в учёбу. Его приняли в комсомол. Но юноше всё-таки не терпелось: скорее бы на фронт! Даже участвуя в самодеятельных концертах, он пел только фронтовые песни. Он и здесь, в окопах, нередко напевал их, вспоминая училище, товарищей, учителей. Хорошие были у него друзья! Где-то они теперь? Куда занесла их солдатская доля?

... Лейтенанта Скрылёва окликнули. На огневые позиции батареи пришёл заместитель командира полка по политчасти майор Юрий Александрович Губнелов. Переходя из взвода во взвод, из батареи в батарею, он проверял готовность артиллеристов к бою, разъяснял обстановку на фронте. Здесь, в огневом взводе лейтенанта Скрылёва, быстро завязалась беседа.

- Есть сведения, товарищи, - сказал майор, - что в ближайшие часы враг перейдёт в наступление. Гитлеровцы хотят взять реванш за разгром на Волге. Их план - пробить клинья с двух направлений: с юга - из района Харькова и с севера - из района Орла. Тогда войска Центрального и Воронежского фронтов на Курской дуге окажутся в котле. Видали?..

Солдаты теснились к майору. Слушали внимательно, раздумчиво. Губнелов помолчал, оглядел солдат и энергично закончил:

- Успех дела зависит от нас. От наших нервов, от русской стойкости, от умения бить врага! Там, где стоят советские артиллеристы, враг не должен пройти!

- Не пройдёт! - заверили артиллеристы.

В густых сумерках они разошлись по своим боевым позициям. А ранним утром следующего дня, 5 июля 1943 года, в степи загремела канонада. Это советские воины, опережая врага, обрушили на него огонь из шестисот орудий и миномётов. Полчаса грохотал гром над позициями немецко-фашистских войск. Вдоль фронта поднялось высокое чадное зарево. Сосредоточенные для наступления танковые полки оккупантов понесли тяжёлые потери, десятки их батарей были подавлены. Через два часа советские воины повторили артиллерийскую контрподготовку. В ней уже участвовало около тысячи орудий и миномётов, в том числе дивизионы катюш.

И всё же вражеские танки и пехота на транспортёрах двинулись на позиции советских войск. Гитлеровцы уже не могли остановить свою заведённую военную машину. Не хватило им и благоразумной оценки силы Красной Армии. Мерка начала войны уже не годилась, а отказаться от неё немцы не сумели.

Северная группировка фашистских войск основной удар направила на Ольховатку. Фашисты штурмовали советские позиции группами по десять-пятнадцать тяжёлых танков "тигр" и самоходных орудий "фердинанд". За ними лавиной шли сотни средних танков, бронетранспортёры. Затемнившие небо армады бомбардировщиков густо роняли на израненную землю тяжёлые бомбы.

Советские воины стояли на своих позициях. Солдаты пропускали через окопы прорвавшиеся сквозь артиллерийские заслоны и заграждения танки, отсекали от них пехоту, расстреливая её в упор. Потом уничтожали и танки - гранатами, бутылками с горючей смесью.

К исходу первого дня гитлеровцы смогли продвинуться лишь на шесть-восемь километров. Не удалось им прорвать с ходу советскую оборону и на направлениях вспомогательных ударов. И там советские воины дрались за каждую пядь земли.

Орудия 540-го артиллерийского полка, стоявшие на прямой наводке, молчали, не выдавая своих позиций. Вражеские бомбардировщики разбомбили ложные позиции артиллеристов в лесопосадке, но ни один солдат полка не пострадал. Во время налётов фашистской авиации люди уходили в укрытия.

С рассветом 6 июля противник возобновил наступление. В течение всего дня повторяя атаки, гитлеровцы приблизились к станции Поныри. Но взять её врагу не удалось. Здесь, как потом писали немецкие офицеры, разгорелась "одна из самых жестоких битв за время восточного похода". Фашисты и на следующий день стремились во что бы то ни стало овладеть Понырями, откуда советские войска могли наносить фланговые удары по наступающему на Ольховатку и Малоархангельск противнику.

И тогда-то на пути врага несокрушимым щитом стал 540-й легкоартиллерийский полк.

Взвод лейтенанта Скрылёва чётко выполнял свою боевую задачу. Орудийные расчёты действовали слаженно. Настоящим мастером огня показал себя командир орудия сержант Алексей Сапунов. Стреляя подкалиберными снарядами, он буквально снёс башню с одного танка. А когда из подбитой машины выползли три фашиста, их сразил меткой очередью из автомата лейтенант Скрылёв.

- Для начала - неплохо! - похвалил сержанта майор Губнелов, находившийся в этот момент на огневой позиции взвода.

- Так мы ведь обещались - не пропускать! - ответил командир орудия. - А тут такая отличная цель!

В этот день полк, взаимодействуя со стрелковыми подразделениями, отразил пять ожесточённых атак противника. Два батальона немецкой пехоты прорвались было на северо-западную окраину Понырей, но закрепиться там не сумели. Советские воины поднялись в контратаку и, поддержанные огнём артиллеристов, уничтожили гитлеровцев.

С таким же упорством шли бои и 8 июля. Советские воины оказались сильнее бронированных полчищ врага. Повсюду в изуродованной, затянутой багровым дымом степи виднелись груды чадящего, исковерканного металла - недавно это были "тигры" и "пантеры", - валялись разбитые немецкие орудия, перевернутые бронетранспортёры, тысячи трупов... За четыре дня гитлеровские войска северной группировки потеряли в наступлении свыше сорока тысяч солдат и офицеров, несколько сотен танков и самоходных орудий, до пятисот самолётов. Дорогой была цена тех десяти километров, на которые им удалось продвинуться вперед! Начиная наступление, гитлеровские генералы планировали, что обе их группировки встретятся в Курске на пятые сутки. Теперь они могли точнее оценить противостоящую им силу.

Вечером, первый раз за дни сражения, в огневой взвод лейтенанта Скрылёва принесли в термосах горячий обед. Артиллеристы ели вяло, изредка перебрасываясь шутками. Сказывалось пережитое напряжение, одолевала смертная усталость.

- Крепко намолотились сегодня, - дружелюбно оглядывая солдат, проговорил Скрылёв. - Жарковато было.

- Да, гимнастёрки хоть выжимай, - откликнулся сержант Сапунов.

- Немцы с тыла! - вдруг крикнул наблюдатель.

- К оружию! - скомандовал Скрылёв.

Котелки побросали. Схватили автоматы, огляделись. Пользуясь сумерками, группа гитлеровцев по ложбине пробиралась ползком в тыл батареи.

- За кашей пожаловали! - злобно проговорил командир взвода. - А ну, братцы, отпустим им полную порцию!

В скоротечной перестрелке гитлеровцы были отброшены. Отдав распоряжение использовать передышку для отдыха, Скрылёв отправился на командный пункт полка с докладом об итогах боя.

- Силы врага на пределе, - говорил на кратком совещании офицеров командир полка полковник Соболев. - Ещё одно усилие - и мы победим! Что бы ни случилось - ни шагу со своих позиций!

Эти слова утром 9 июля Скрылёв передал и солдатам.

- Блестящее звание - артиллерист! - в заключение сказал он, повторяя любимую поговорку преподавателя училища Залевского. - Сами видели: они на нас танками, а мы их артиллерией... И никуда им хода нет. И не будет!..

Враг сделал последний отчаянный рывок.

Легкоартиллерийский полк участвовал в этот день в отражении семнадцати атак. Тридцать пять танков шли на батареи, и ни один не прорвался через их позиции.

На огневую взвода лейтенанта Скрылёва устремилось семь вражеских танков. Орудийные расчёты открыли сокрушительный огонь по танкам и автоматчикам. Те отвечали. Убило сержанта Сапунова. У орудия разорвался снаряд, и десятки осколков раскалённого металла впились в спину сержанта. Молодой воин взмахнул руками, обернулся к лейтенанту продымлённым в бою лицом и тяжело рухнул на землю. Скрылёв бросился к нему на помощь, но сержант уже не дышал. Был убит и наводчик.

Лейтенант встал к орудию.

Панорама была разбита. Целясь через ствол, он сделал четыре выстрела и не попал в головной танк. А враг приближался. До него уже осталось всего полтораста метров. Ещё выстрел! Танк подбит, но и в орудие угодил снаряд танковой пушки. Скрылёва взрывом отбросило в сторону. Он почувствовал, что лицо заливает горячая кровь и правая рука не действует - повисла плетью вдоль тела.

Солдаты оказали ему первую помощь - перевязали раненую голову и перебитую руку. Лейтенант остался в строю.

- Что бы ни случилось, - сказал он артиллеристам, - ни шагу назад!

Оглушённые взрывами, солдаты с ожесточением работали у орудий. Атака врага была отражена и на этот раз.

У Скрылёва закружилась голова. Он опустился на землю и потерял сознание. Его на руках вынесли с огневой позиции, положили на автомашину, чтобы отправить в тыл. Лейтенант очнулся. Приподнявшись, он спросил:

- Отбили?

- Отбили, - ответили ему. - Всё в порядке.

Лейтенант утомлённо закрыл глаза...

Штаб полка представлял к наградам особо отличившихся. Одним из первых было названо имя Скрылёва. Его боевой актив был подытожен так:

"В период ожесточённых боёв с 5 по 9 июля 1943 года взвод под командованием лейтенанта Скрылёва, отражая атаки пехоты и танков противника, ведя огонь прямой наводкой, уничтожил до трёхсот вражеских солдат и офицеров, подавил две миномётные батареи, пять пулемётных точек, одно противотанковое орудие и подбил два тяжёлых танка "тигр".

В госпитале Виктор Скрылёв узнал: ему присвоено звание Героя Советского Союза. Товарищи по полку послали письмо его матери, Анфисе Игнатьевне.

"Боевые друзья вашего сына Скрылёва Виктора Васильевича шлют вам фронтовой привет и выражают своё восхищение матерью, которая сумела воспитать истинного патриота нашей социалистической Родины. Ваш сын, с которым мы вместе завоевали право называть себя гвардейцами, своим геройским подвигом способствовал тому, что наша часть награждена орденом Боевого Красного Знамени, не пожалел крови своей, чтобы выполнить приказ Родины..."

... Тяжелораненый и контуженый, Виктор Скрылёв выздоравливал долго. Из госпиталя он вернулся в Ростов, некоторое время работал в Андреевском райкоме комсомола, а затем перешёл в Гражданский Воздушный флот...

Ф. Бубеннов