О революционной ситуации во Франции в 1917 г.

 В Петрограде движение рабочих началось в конце марта 1917 года под лозунгом: «Хлеба и долой войну!». Во Франции волнения в действующей армии, среди рабочих и общественности начались в январе того же года.    Со стороны солдат поднялись жалобы на плохое питание, ужасные условия окопной жизни и полное расстройство в стране. Жены мобилизованных в письмах жаловались на очереди за продуктами, которых недоставало. Движение недовольства ширилось среди рабочих, и повсюду стали распространяться печатные трактаты. Центрами пропаганды оказались комитет левых, вошедший в связь с Интернационалом, федерация метаруржистов, комитет защиты синдикализма и синдикат профессуры. В распространяемых трактатах велась пропаганда, что Франция ведет войну против Германии несправедливо – «Германия не является настоящим врагом Франции», «Победа – невозможна», «Только мир позволит решить проблему недостатка угля и поднявшихся цен». Положение становилось угрожающим, и можно было ожидать, что недовольство перекинется в деревню. Солдаты, получившие отпуска, прибывали в окопы и уверяли о тяжелом положении семей солдат. Одновременно велась пропаганда о наживе капиталистов на военных поставках и военной промышленности. К довершению причин тяжелого морального состояния в окопах была холодная с дождями, снегом и сильными ветрами зима и тяжелая жизнь в сырых окопах в промерзшей, как камень, земле. Пропагандистами же были лица, пользовавшиеся доверием рабочих; борьба против них осложнялась и могла вызвать забастовки и выход рабочих на улицу. В таких условиях велась подготовка к наступлению армии Франции весной 1917 года. Уже с первых чисел марта начала сказываться пропаганда, идущая с Русского фронта и проникавшая в русские части, бывшие на французском фронте. Большая часть русских войск отказывалась продолжать войну и требовала отправки их в Россию, где война окончена. Все были отправлены в специальные лагеря и изолированы от общения с частями французских войск. Часть, оставшаяся верной правительству, приняла присягу и, образовав специальные части «чести русской армии», продолжала с еще большим рвением выполнять боевые задачи.

    Министры безопасности, внутренних дел и обороны в создавшихся тревожных условиях должны были принимать необходимые меры, но каждый старался свалить ответственность на своего соседа, и, наконец, восстановление порядка в армии предложено было осуществить командующему войсками генералу Нивелю. 6 апреля в Компьене в присутствии президента Пуанкаре, всего правительства и командного состава был проведен совет о плане и средствах наступления. Из докладов присутствующих выяснился недостаток железнодорожного транспорта для подвоза необходимого материала для наступающих войск, не было достаточного количества резервов и в заключение многие утверждали очевидность неуспеха предстоящего наступления.

    Однако было принято решение о наступлении в середине апреля.

     Общими усилиями в стране был наведен порядок и в армии восстановлена дисциплина. Франция знала о предстоящем большом наступлении и питала надежду на успех и окончание войны. Командующий войсками генерал Нивель также не скупился на словах предрекать успех: «Увидите, вы войдете в линию окопов бошей, как нож в масло». Пропаганда среди войсковых частей и в стране велась всеми видами партий социалистов, и в том числе лидерами партии коммунистов Фором, Маргеймом, Губертом и другими.

    Но в верхах правящей среды были лица, ясно отдававшие отчет в общем положении и понимавшие, что развал страны и армии – гибель Франции. Поэтому голоса их имели отрезвляющее воздействие. Сенатор Клемансо, когда ему говорили о плохих качествах высшего командования, заявлял: подчиненный, который не слушается приказов, должен быть уничтожен, иначе не будет начальника.

    Переход в наступление был объявлен 16 апреля в 6 часов утра. К наступлению было подготовлено 850 000 войска, 2300 орудий тяжелых калибров, 2700 легких пушек, много тысяч пулеметов и 200 танков, которые во французской армии употреблялись в первый раз. Общее направление наступления было на Шмен де Дам. Корпус англичан вел наступление на второстепенном участке на Вальми. Общее наступление велось на фронте в 65 километров, между Soissons et Reims.

     Но германцы, предвидя подготовку к наступлению противника, оставили первые линии окопов, и части французов легко заняли первые две линии и часть третьей, но неожиданно подверглись сильному пулеметному огню со следующих линий окопов германцев, – наступающие были ошеломлены тем, что пулеметы не были уничтожены французской артиллерией во время подготовки наступления. Потребовалась помощь артиллерии. Легкая артиллерия открыла массовый огонь в форме огневого барража, но, к несчастью, часть этого огня обрушилась на части своих войск, дивизии сенегальцев, попавших под обстрел со стороны германских пулеметов и своей артиллерии. Сопротивление со стороны германцев было встречено по всей линии наступления. Атаки сопровождались сильным дождем и ветром. В ставке Верховного командования было известно о взятии первых линий окопов, и в донесении было добавлено, что окопы наполнены трупами погибших германских солдат. Но после полудня в Париж стали прибывать поезда с ранеными, к которым бросились журналисты, народ, ожидавший вестей о полном поражении бошей, и, о, ужас, – полное разочарование. Поднялись крики: это гибель солдат, долой Нивеля. В то же время на фронте части сенегальцев бросились назад, заполнили госпитали и поезда; многие танки оказались непригодными, в результате из 132 вступивших в бой 57 были уничтожены, 64 испорчены и брошены. Обслуживающие – 34 убитых, 109 раненых и 37 пропавших без вести. Отсутствие связи исключало всякую возможность совместных действий наступающих цепей и артиллерии, и часто слышались крики о поражении частей своей артиллерией. Дождь и ветер не прекращались. К вечеру наступавшие оказались в занятых окопах под обстрелом противника и бомбардировкой авиации противника. Части, подходившие из резерва, встречали раненых и беглецов с фронта, кричавших: «Наступление невозможно!» Части французов понесли большие потери, не достигнув главной линии обороны противника.

     В каком положении оказались тылы и транспорт для эвакуации раненых и подвоза снабжения, показывает следующее: хаос, господствовавший в центре эвакуации, напоминал худшее прошлое. В госпитале на 3500 кроватей было четыре термометра, никакого освещения, не хватало супа, молока и чая. Питьевая вода хранилась в ведрах, которыми носили уголь. На 4000 раненых было всего 900 приборов. Многие оставались по нескольку дней без перевязки и медицинского осмотра, при виде докторов начинались крики: «Убийцы!» За неимением мест в ближайших госпиталях тяжелораненые перевозились за 700 километров – скандал этот становился известным в Париже. Операции на фронте продолжались неделю, и с трибун парламентеров начались требования выдачи головы генерала Нивеля. Неудача на фронте создавала угрозу в плане политическом. Нивель был вызван в Париж. Вопреки предложениям остановить наступление Нивель продолжал считать, что наступление необходимо. Непослушание приказам стало проявляться среди командного состава, и президент Пуанкаре принужден был принять одного из офицеров и отменил своей властью наступление. В ставке это вмешательство привело всех в недоумение. Вмешательство гражданской власти в дела управления фронтом положило начало дальнейшим протестам против боевых приказов с низов армии. Среди командного состава стало создаваться убеждение в безнадежности войны, и начинались разговоры о мире. Офицеры говорили: нас награждали орденами, но мы можем их отправить начальству с просьбой, чтобы они прекратили бессмысленное наше уничтожение. 27 апреля была собрана армейская комиссия с целью выяснения положения на фронте. Обвинение в понесенных потерях падало на командующих армии, и один из них на следующий день заявил генералу Нивелю, что обвинение его в понесенных потерях и неудаче наступления с его стороны и послужило предлогом для солдат подняться против генералов и командного состава вообще. К концу апреля деморализация армии Нивеля приняла массовый характер. Темой протеста было то, что «если генералы не способны и никуда негодны, для чего воевать? Лучше заключить мир. Мы преданы, проданы, потеряны…». В частях целых дивизий начинались отказы от выполнения боевых приказов. Военное министерство решило, чтобы спасти армию, удалить от командования генерала Нивеля и даже исключить его из армии. 15 мая генерал Петен заменил Нивеля.

    Бои на фронте в некоторых частях продолжались, и в большинстве случаев с исходом печальным. Начинались открытые отказы от выполнения приказов, сопровождавшиеся криками: «Нужно во что бы то ни стало заключить мир, в таких условиях воевать нельзя. Наше начальство совершенно непригодно». Для устрашения мятежных частей в одной из армий была принята решительная мера. Полк был собран, из его рядов было взято несколько человек, и тут же перед строем они были расстреляны. В армии поднялось поголовное мятежное настроение. Генерал Петен видел, что расстрелами порядка в армии не восстановить. Начинались волнения в Париже, было несколько раненых. В частях поднялись крики: «Наши жены умирают с голода, в них стреляют!», «Идем на Палату депутатов!» Начиналась организованная пропаганда, солдатам раздавались прокламации: «Товарищи, вы имеете силу, не забывайте этого! Долой войну и смерть виновникам!» Началось дезертирство, одновременно начиналась широкая революционная пропаганда, в которой провозглашались более широкие лозунги: «Солдаты Франции, час мира пробил. Ваше наступление безнадежно окончилось неудачей, с громадной среди нас потерей. Вы не имеете материальных сил вести эту бесцельную войну. Что вы должны делать? Перспективы голода, сопровождающиеся смертью, уже проявляются в городах и деревнях. Если вы не освободитесь от дегенератов и наглых вождей, ведущих страну к гибели, если вы не можете освободиться от гнета Англии, чтобы установить немедленный мир, вся Франция погрузится в пропасть и непоправимую разруху. Товарищи, долой войну, да здравствует мир!» Пропаганда велась внутри страны со стороны синдикатов, пораженцев, марксистов и других сторонников поражения страны. Министр внутренних дел Мальви решил арестовать руководителей синдиката, но боялся вызвать волнения среди рабочих, и когда доложил об этом Клемансо, тот крикнул: «Сейчас же отправьте их в тюрьму!», но президент не решился на эту меру, и из 2 000 подозрительных было арестовано лишь несколько, за что Франция в скором времени жестоко поплатилась.

     Под влиянием агитаторов полки стали направляться на Париж с целью произвести революцию. Один из полков захватил поезда на станции и направился в сторону Парижа. Чтобы преградить путь мятежникам, был выслан полк кавалерии. Выйдя на пути железной дороги, кавалерия устроила барраж на дороге, и поезд остановился. Кавалерия открыла огонь и предложила мятежникам сдаться. Мятежники сдались, и среди них было несколько человек расстреляно. Повсюду в войсковых частях были введены полевые суды, выносившие смертные приговоры, подвергавшие беспощадному расстрелу проявлявших непокорность солдат. Между тем руководители разрушения оставались безнаказанными и продолжали разрушительную работу, будучи известны министерствам безопасности и внутренних дел. Армия полностью превратилась в мятежный лагерь, и надежных частей оставалось не больше двух дивизий.

    Фош прибыл в Компьен, где были собраны высшие начальники, и как Верховный командующий союзными войсками открыл совещание о положении армии. Общее мнение сводилось к тому, что мятеж является результатом пропаганды социалистов и синдикатов и попустительства правительства.

     В это время маршалу Фошу было передано донесение: германцы перешли в наступление, фронт прорван, и германские части вклинились на фронте дивизии, части которой или взяты в плен, или отошли. Фронт открыт, необходимо противодействие.

       В распоряжении начальника прорванного участка оказалась одна дивизия, в моральном отношении весьма сомнительная. Но все же части дивизии вышли на фронт, оттеснили части германцев и восстановили положение. Заседание в Компьене еще продолжалось, но, несмотря на поступившие утешительные сведения, высшие военные чины безнадежно смотрели даже на ближайшее будущее и не сомневались в дальнейших активных действиях германцев и полном отсутствии средств для противодействия им. События общей политики помогли Франции выйти благополучно из создавшегося безвыходного положения. 5 мая 1917 года САШ (ныне США. – Примеч. ред.) вступили в войну против Германии, и 19 июня первые ее войсковые части высадились в Бордо. Естественным образом появление на фронте Америки на стороне союзников с неограниченными материальными средствами и живой силы быстро подняло настроение в армии и еще больше в правящих кругах. Началось решительное преследование лиц, причастных непосредственно или косвенно к деморализации армии и общественного порядка. С 29 июня по 5 июля в Сенате и Палате депутатов начались прения об ответственности за разложение армии. Было арестовано до 1 000 человек, в число которых вошли ответственные чины общественной безопасности и некоторые министры. Клемансо был назначен военным министром; армия приведена была в порядок, и Франция избежала внутренней катастрофы.

      Это длительное и подробное описание служит примером параллельных событий и морального состояния армий воевавших стран и показывает, что военные тяготы и всевозможные недостатки в условиях позиционной трехлетней войны были присущи уже только русской армии, но в не меньшей степени и армиям других стран, в том числе германской. Русская армия до отречения государя не знала крупных волнений в войсковых частях, они начались под влиянием деморализации, начавшейся сверху. Пример этот показывает еще и то, что революционная пропаганда и демагогия, в какой бы стране она ни велась, построены по одному шаблону и строятся на возбуждении низменных человеческих инстинктов. Во всех слоях общества и правящей среды всегда находятся сочувствующие этим лозунгам и им содействующие.

      Без участия армии, по общему утверждению, революций не бывает, и Франция была спасена тем, что в Париже не было скопления, как в Петрограде, запасных, необученных батальонов солдат и бегство частей с фронта удалось удержать. Однако главное ее спасение было в появлении на территории ее вооруженных сил Америки, поднявших моральное состояние командного и здорового общественного состава.

    Пережила революционный процесс и развал армия и Германия. После отказа от продолжения войны армия разложилась, внутри ее велась та же пропаганда, с теми же лозунгами и целями. К счастью Германии, внутри ее нашлись люди, которые борьбу с разлагавшими силами начали с головы, – и однажды утром были найдены убитыми и сброшенными в канаву коммунистические вожди Карл Либкнехт и Роза Люксембург. Армия и страна были спасены от развала и неизбежного революционного процесса. К сожалению, в России Государственная Дума и Временное правительство, получившие преемственное право на управление страной, в своей деятельности нисколько не отличались в революционных лозунгах от крайних партийных группировок, теряли свой престиж в народных массах и, главным образом, в армии.