Хроники работы ковидного отделения реанимации

За больничным окном рассвет.  Косые лучи солнца падают на нашу сторону и здорово оживляют обстановку в комнате для переодевания персонала. На часах 7-30 . В отделении реанимации круглосуточно кипит работа – вот  сейчас идет  облачение в защитные  костюмы моей утренней смены.  Сегодня обычный майский день.  Я временно командирован на усиление в другую больницу, в свежеобразованное отделение реанимации и интенсивной терапии для больных пневмониями, в частности коронавирусной этиологии.  Местных кадров не хватает, к тому же некоторые из больничных медиков сидят дома на самоизоляции, после того, как у них получены положительные результаты тестов ПЦР. Большинство не больны, а носители, либо уже переболели, все настолько относительно, черт ногу сломит в этих тестах. Все равно никто ничего не знает толком о степени их достоверности. Есть и больные медики клинически.

           В комнате оживление, вокруг коллеги, врачи и медсестры, обсуждают текущие события, слышу шутки, подначки и анекдоты. Народ в основной молодой. Многие между сменами стараются не идти домой, чтобы не принести родным инфекцию (гарантий безопасности никаких нет на самом деле), ночуют на работе. Некоторые  договариваются и живут группами дома у одиноких коллег, сутками не видя близких домашних людей (страшно принести смерть пожилым родителям).  Этакий временный «коливинг». Главврач заявил шутя недавно, что ожидает через несколько месяцев всплеска декретных отпусков; будем выполнять наказ президента о повышении рождаемости. В каждой шутке - лишь доля шутки. Временное неудобство затягивается, конца эпидемии пока не видно, количество больных постепенно увеличивается. При этом умерших немного, но иные больные «болтаются» долго в больнице, с волнообразным течением болезни.

Мы поэтапно облачаемся в защитные костюмы из спанбела;  все одноразовое; чувствую себя упакованным полуфабрикатом.  От запотевания внутреннюю поверхность очков протираю салфеткой с жидким мылом, тру до полного высыхания стекла, тогда хватает на 6 часов смены.  После переодевания шелестящей гурьбой проходим в «красную зону» - отделение ковидных больных. Иду на пост мимо длинного ряда палат с больными, кое-где работают аппараты ИВЛ, попискивают мониторы. В отделении в целом тишина, больным необходим покой, им и так тяжело. Мы ходим, негромко переговариваясь. Фотографировать в отделении запрещено, да и редкий дурак потащит в "грязную зону" свой телефон.

Сменщик уже ждет меня (узнаю его издалека по надписи – имя и отчество маркером на пластике переда фартука), исполняем ритуальное приветствие – поклон в буддистском стиле. Он тоже из другой больницы, временно командирован на усиление. Вот и  усиливаем. Я за неделю не видел его лица, не знаю, как он выглядит, только  имя-отчество маркером на пластике и рассудительный голос, слегка искаженный респиратором.

Выслушиваю информацию по своим больным, динамику. Нормально. Но общее количество больных в отделении постепенно увеличивается. На ИВЛ несколько человек, остальные в большинстве кислородозависимые в разной степени, лежат на койках с носовыми катетерами, через которые подается увлажненный кислород. Основной наглядный показатель – сатурация капиллярной крови при определенном потоке кислорода.  В отделении лежит 4 врача с пневмониями, 2 из них в тяжелом состоянии,  с кислородом, но им получше, перспективы есть.

В одной из палат вижу женщину на ИВЛ, немолодая, весом  около 140 кг. Она лежит в прон-позиции, складки жира свисают с двух сторон ее массивного тела. В прошлую смену мы переворачивали ее со спины на живот, потом обратно (2 раза в сутки), в 10 рук, окружа ее подобно муравьям. Подхожу, интересуюсь у коллеги «как она за сутки, получше?».  Доктор смотрит на меня, выражение лица за маской абсолютно неразличимо. Потом следует ответ «это другая. Та вчера умерла».  Смотрю на больную: ни за что бы не отличил, они со спины абсолютно одинаковы, как близнецы.  Большие складки жира нивелируют все различия лежачих тел. У больных с ожирением 3 степени и более вообще немного шансов (если уже попал на ИВЛ), благополучно пережить пневмонию. К счастью, за сутки в отделении умерла только одна больная – та самая женщина.

Захожу в свою палату. Молодая худощавая женщина по имени Вера смотрит на меня со своей койки, читает мое имя-отчество на пластике фартука, откладывает свой мобильный телефон, по которому оживленно щебетала с родными, и с энтузиазмом  машет рукой, приветствуя. Вере 32 года, она живет в райцентре, у нее семья, двое маленьких детей. Она долго лечилась от кашля, сначала дома, потом в больнице райцентра, пока не стала задыхаться. С сильной одышкой она и попала в реанимацию и несколько дней уже лежит, дыша кислородом. Вчера она получала 2 литра в минуту, держа сатурацию  92-94. Вера оживленно рассказывает, что всю ночь лежала без кислорода и «дышала хорошо».  Утренние показатели КЩС у нее терпимые. Пожалуй, ее можно перевести в обычную палату отделения терапии для ковидных больных. Она умоляюще смотрит на меня.  И я говорю ей с удовольствием, что перевожу ее в терапию, в обычную палату и желаю ей никогда больше к нам не попадать, и все, что говорится в таких случаях. Мне приятно, что еще один человек, молодая мама, отошла от края смертельного обрыва и явно на пути к выздоровлению. Звоню в терапию насчет перевода, и рекомендую сделать Вере на завтра повторное КТ. Обычно при стабильном течении болезни КТ делаем с интервалом 7-10 суток.

Осматриваю других больных, двое из  них на ИВЛ, одна женщина с положительной динамикой, второй безработный мужчина-инвалид, неясен по прогнозу.

Впереди 6 часов работы, после которых – разоблачение от защитного костюма, 6 часов отдыха, после чего опять  6 часов смены. После смены наибольшее наслаждение – снять костюм и дышать свежим воздухом, прямо какое-то просветление наступает, а потом еще душ!  Одно из городских предприятий обеспечивает медиков бесплатными комплексными обедами - это праздник какой-то. Условия неплохие, в общем можно работать.  В коллегах не вижу страха и суеты, нормальная рабочая атмосфера. Они уже привыкли, что работают со смертельно опасным вирусом. Шутят, что все уже переболели, и не страшно уже, у всех иммунитет. Может и так, кто знает. Некоторые, пробыв дома на самоизоляции, вернулись на работу снова. Считается, что здоровы. Может и так. Болезнь новая, со временем узнаем больше, а пока бы продержаться. Но думаю, переживем и это.