20 вопросов Владимиру Путину. О бизнесе большом и малом

Владимир Путин рассказал, как изменился российский бизнес за последние 10 лет, что такое “регуляторная гильотина”, почему считает Ходорковского жуликом и что с делом Калви.

— Бизнес помог бы, мог бы помочь делом.

— Что Вы имеете в виду?

— Ну, если он будет активно участвовать в жизни страны? Если будут инвестиции, то, соответственно, экономика начнёт расти.

— Я могу сейчас обрушиться на бизнес, сказать, что они безответственно себя ведут. Это не так. Вообще, российский бизнес серьёзным образом изменился за последние как минимум десять лет. Значит, государство должно создать условия для инвестиций. Вот это точно совершенно. Создать лучшие условия, связанные с регулированием инфляции. Ну и здесь мы тоже кое-чего делаем, всё-таки в этом рейтинге мирового банка Doing Вusiness мы, по-моему, уже 28-е место занимаем, продвинулись на порядок, просто на порядок. Это говорит о том, что всё-таки усилия государства здесь наращиваются и дают положительный результат. Количество инвестиций растёт. У нас инвестиции были в начале 2000-х, по-моему, если на доллары мерить, миллиард долларов. Потом на десятки пошло. Сейчас уже прямых инвестиций у нас свыше 540 миллиардов.

— Знаете, кажется, что Вы воспринимаете бизнесменов как жуликов по определению.

— Ну, Вы знаете, это...

— Ну есть…

— Под этим есть определённые основания, Вы понимаете? Да, я говорю это с придыханием, что называется. Ну какие основания? Во-первых, весь так называемый малый бизнес у нас во все нулевые годы был связан с торговлей. Ну весь практически.

— Ну, не только у нас...

— Нет, это не так. Вот во многих странах с так называемой развитой рыночной экономикой малый бизнес играет очень большую роль, там 20…

— Сфера обслуживания, да?

— Не только, и в производстве. И мы сейчас пытаемся делать то, что в странах с развитой рыночной экономикой имеет место быть, а именно: возле крупных компаний работают десятки, а то и сотни маленьких предприятий, которые обслуживают как бы интересы крупных компаний. Вот мы сейчас что делаем? Мы, по сути, заставляем наши крупные компании, особенно с государственным участием, обеспечивать заказ для малых предприятий, счёт идёт на триллионы уже. И реально это заработало. Вот это заработало. И у нас начала меняться структура малого бизнеса. Теперь он стал не только торговым, не только какие-то там киоски и палатки открываются, не только торговля — купил подешевле, продал подороже. Теперь есть уже и научный бизнес, и производственный малый бизнес, высокотехнологичный малый бизнес. И он работает достаточно эффективно, растёт и экспорт этих наших услуг и товаров — растёт. Поэтому здесь, конечно, к сожалению, тоже очень медленно двигаемся, но в принципе на правильном пути.

— То есть я правильно понял, торгаш — жулик?

— В сознании народа, мы же так говорим.

— Я же про Вас.

— Знаете, я же тоже часть этого народа.

— Понятно.

— Поэтому, если по-честному сказать, ну если по-честному, ну так… Мы все так думаем. Хотя я вот…

— Вас обсчитывали, обманывали?

— ?

— Обсчитывали, обманывали?

— Меня?

— Вас.

— Ну конечно, Вас тоже наверняка обсчитывали, обманывали.

— И что было с теми?

— Да ничего не было, чего. Знаете, в советское время-то чего там можно было сделать? Обманули, обсчитали, ну и пошёл…

— Ну если увидели?

— Ну Вы знаете, во-первых, меня каждый день не обманывали. А уж если там обнаружил, ничего такого серьёзного не было, предпочитал лучше не связываться. Без скандала лучше, себе дороже.

— Если говорить не про мелкий, малый бизнес, которому тоже, кстати, не очень сладко, вот сейчас эта «регуляторная гильотина»...

— Да, с 1 января 2021 года.

— Сколько до этого, ещё целый год. Сколько доживёт, а сколько не доживёт пока эта гильотина…

— Вы понимаете, Андрей, в чём дело, здесь главное — не промахнуться. Очень опасное дело. Ведь что такое «регуляторная гильотина»? Это значит, ну допустим, в сфере той же торговли, особенно продуктами питания, ещё в каких-то сферах, которые касаются жизни людей, можно ведь всё так поотменять, что потом больницы будут работать днём и ночью, принимая людей, которые отравились недоброкачественными продуктами. Поэтому здесь нужно быть очень аккуратными. То же самое касается лекарственных препаратов и так далее. В вопросах безопасности, связанных с пожарной деятельностью. Я знаю, очень много претензий к пожарной службе. Но это вопросы безопасности. Как мы сталкиваемся с какими-то крупными трагедиями, сразу начинаем всё ужесточать. А здесь нужно не ужесточать, не ослаблять, а нужно выбрать оптимальные требования к вопросам противопожарной безопасности. Так же, как и по другим вопросам. Поэтому вот взять и рубануть сразу — очень опасно, но оставлять так, как есть, невозможно. Поэтому в течение полутора лет и вот этого года усиленно правительство будет заниматься этими вопросами.

— А с крупным бизнесом? С инвестициями? С иностранными инвестициями? Кто полезет в петлю? Если все помнят начало, ваше начало, был Ходорковский, в середине был Магнитский? Сейчас есть Калви.

— Значит, Ходорковский — жулик, и их компания замешана не просто в жульнических операциях, а в убийствах. Вот в этом же проблема. И их осудили в соответствии с российским законом. Не доказано лично его участие в организованных убийствах, но сами убийства имели место быть. Они доказаны. В том числе сотрудниками их службы безопасности. Вы что думаете, сотрудники службы безопасности убивали людей по собственной инициативе, по прихоти по своей, что ли? Думаю, что нет. Думаю, что так не бывает. Но не доказано — значит, не доказано. Но доказаны другие были факты его противоправной деятельности, поэтому он получил срок соответствующий. Что касается Калви, ну сейчас правоохранительные органы, суд разбирается, правоохранительные, прежде всего, органы, и я думаю…

— Ну, это классический ответ.

— А он и может быть только таким. Потому что я не могу сказать, он виновен или нет, пока не будет обоснованного…

— Ну вот и смотрит Запад, чего лезть...

— Запад — это хорошо. Нам нужно посмотреть на то, что мы сами делаем, без всякого Запада, без Востока. Мы сами с усами.

— А сколько денег…

— И мы должны исходить из нашего внутреннего законодательства и приоритета российского права.

— Сколько утекло из страны за это время?

— За это время утекло не много денег...

— Не много?

— Если иметь в виду, сколько притекло. Можно посчитать. Отток капитала имеет место быть, это совершенно очевидно. Но в разные годы это было по-разному. Это на самом деле естественный процесс — притока и оттока. Но чем более стабильными у нас будут правила игры, чем более надёжной будет защита инвестиций, собственности, имущества, тем, конечно, людям, которые вкладывают инвестиции, вкладывают деньги, будет спокойнее.