«Плохой начальник хороших людей»

Разговор о Горбачёве для подавляющего большинства русских – это попытка уйти от разговора о себе. Принято утешать себя, что у хороших людей по какому-то несчастью возник очень плохой начальник, который всех и загубил, завёл во мглу и безысходность. Если бы соплеменники были последовательны в своей логике, то они должны были бы искать у Горбачёва некие черты сверхчеловека. Либо он был так дьявольски умён, что всех на долгие годы обманул и запутал – и никто обмана распознать не сумел. Либо же он обладал какими-то гипнотическими способностями, круче Кашпировского и Чумака, и погрузил миллионы хороших людей в транс, в гипноз. Либо же злые инопланетяне помогали ему специальной техникой, и корпусом переодетых в людей гуманоидов. Либо…

 

Гадать можно долго. Да вот только сдаётся мне, что не было ничего такого. С какого угла ни смотри – и чёрт какой-то нехитрый, и младенцы, с которыми чёрт связался – какие-то великовозрастные.

Конечно, если бы Горбачёв оказался великим гением, а не той пустопорожней малограмотной никчёмностью, какой он оказался на самом деле – возможно, процессы распада были бы более плавными, более щадящими, более сдержанными. И в этом смысле адской роли горбачёвского ничтожества никто не отрицает.

Но главное в другом. Распад созрел до Горбачёва, вне Горбачёва и помимо Горбачёва. Распад сознания, мышления, способности адекватно реагировать – охватил в СССР очень широкие массы населения, и был не ведомым – ведущим в его зловещем танго с властью. Распад коллективного мозга много лет выбраковывал перспективные кадры во властной иерархии, и проталкивал наверх наиболее пустые, бесполезные кадры вороватых негодяев и пустопорожних болтунов.

Если формулировать проблему совсем кратко, то МЫ РАЗУЧИЛИСЬ ЖИТЬ. Не Горбачёв, который, если крысиной меркой мерить, неплохо прожил свои 89 лет, купаясь в роскоши и участливом внимании миллиардеров. То, что он крыса и приспособленец – не вопрос. Жить-то разучился не он, А МЫ.

Наше неумение жить выражалось, и продолжает выражаться в АБСОЛЮТНОМ НЕПОНИМАНИИ ПОСЛЕДСТВИЙ ТЕХ ИЛИ ИНЫХ ПОСТУПКОВ. Человеческое мышление сформировалось на понимании причинно-следственной связи между явлениями. Распадается оно в обратном порядке: через утрату понимания связи причины и следствий.

-----

У коммунистов была своя романтическая цель: создать нового человека, в рамках формулы «человек человеку друг, товарищ и брат». Коммунисты не слишком хорошо разобрались в человеке, не очень понимали, из каких элементов слагается его мышление – задумав его обновить.

На Западе человек рождается, живёт и умирает по иной формуле: «человек человеку волк» (пресловутое - Homo homini lupus est). Привыкает с рождения отрабатывать приёмы защиты и правила безопасности в диком лесу, именуемом миром. Благодаря этому не всегда, но выживает. Хорошо знает главное: чуть отвернёшься, зазеваешься, дашь слабину – и костей не соберёшь.

В определённый момент «культурных контактов» и «разрядки» с «сосуществованием двух систем» в головах наших людей произошла страшная мутация, от противоестественного слияния двух формул:

- Волк человеку друг, товарищ и брат.

Старое коммунистическое правило, при всей его романтике – относилось только к человеку, доказавшему свою человечность, своё право считаться человеком. При мутации его взяли, да и распространили на всякую сволочь, от американцев до Дудаева и Эльчибея с прочими гамсахурдиями.

Решили к волку относиться как к другу, товарищу и брату. А это уж, конечно, ни в какие рамки не лезет! Известно, чем заканчиваются пьяные лобзания с хищными зверями…

Стремление «понять оппонента», «понять его правду» - никак не заморачивалось вопросом: а хочет ли оппонент тебя понять? А озабочен ли оппонент пониманием твоей правды и твоих прав? А не воспользуется ли он твоими истериками покаяния, чтобы поставить на колени перед собой, подменив собой Бога? Чтобы ты вечно платил и каялся…

Драматизм истории, в которой как между людьми, так и между народами существуют очень сложные и запутанные отношения, обусловленные причинно-следственной связью преступлений и отмщения, были лихим манером сведены к чёрно-белой картинке. На ней обычно изображён праведный и безгрешный «царь-керенский-кулак-поляк» (подставить нужное) над которым исключительно из порочности и по чистой злобе всячески изгаляются и глумятся исчадия ада. Которые никаких, ну абсолютно никаких, оснований для своей жестокости не имеют!

Дело облегчалось тем, что советский рабочий или крестьянин, советский интеллигент или тунеядец в 80-е годы действительно, были обдуваемы и спереди и сзади современными им чиновниками и генералами. Это отношение к себе интеллигенты и тунеядцы относили к властям начала ХХ века, по методу аналогии: если со мной нянчатся, значит, и с моим прадедушкой так же нянчились.

А он, подлец, взял да и убил тех, кто о нём заботился и пёкся, с невероятной жестокостью надругался над ними. Да разве мы, «нормальные люди», со своим начальством можем такое учудить? Мы, в худшем случае, отстраним их от должности, вынесем порицание, погрозим им пальцем! Потому что человек человеку, даже «оступившемуся» где-то и в чём-то, друг, товарищ и брат!

И стали волки мира советским людям «друзьями, товарищами и братьями». Процедура целования с внешним и внутренним врагом была столь энергична, что даже сами волки на первых порах опешили, подозревая в таком любвеобилии какой-то подвох.

Советский человек 80-х и созрел, и перезрел, и сгнил для казавшегося ему естественным лозунга: «мы против любого насилия, любого террора». Мол, если мы простим врагов своих, то и они, автоматически, видя наше раскаяние в предыдущих жестокостях, простят нас. Вот и получится всемирный коммунизм, социализм или ещё как угодно назовите! Мы любим их, они любят нас, мы им дали свободу, а они не покушаются на нашу свободу, мы им все дороги и границы открыли, а они нам откроют, и т.п.

Это казалось советскому человеку 80-х настолько очевидным, что он даже не подозревал, что на самом деле – РАЗУЧИЛСЯ ЖИТЬ. Он совершенно потерял навыки выживания в агрессивной среде, какой является биосфера. В которой – всё, что не сопротивляется, пожираемо.

-----

Ну, а что сделает хищник с мясистыми существами, потерявшими напрочь и нюх, и навыки выживания? Сперва с опаской, а потом, понимая, что подвоха нет, и эта гора мяса – манна небесная – он начнёт жрать. Причём оргия пожирания началась сразу на всех уровнях: на микроуровне, где агрессивные особи стали пожирать себе подобных в рамках приватизации и «становления бизнеса». И на макроуровне, где территорию страны стали откусывать сразу большими ломтями, давясь и роняя куски, не влезающие в пасть с одного прикуса…

Вы спросите – при чём тут Горбачёв? Ну, так он оказался естественным выразителем настроений и чаяний людей, РАЗУЧИВШИХСЯ ЖИТЬ! Он был заботливо отобран капиллярами социальной почвы, отвергшей более жёсткие, и потому более профпригодные варианты. Самое пустое и никчёмное, что только было в КПСС, пузырьками болотного газа прорывалось наверх через толщу гнилой воды.

Случайность – скажете вы? Таких случайностей не бывает. Был заговор – скажете вы? Конечно, был. Но заговоры ВСЕГДА есть, в любой из моментов исторического времени. Заговоры заводятся даже в жёстко-карательной среде, не говоря уж об ослабленном организме, где они размножаются со скоростью саранчи. Несколько человек, сговорившиеся поддерживать друг друга – уже заговор: «ты – мне, я – тебе». Ничего удивительного и уникального в заговоре, выдвинувшем Горбачёва, не было – наоборот, если исследовать мировую историю заговоров, он смотрится на фоне других довольно топорно, не слишком виртуозно.

Заговор возник, потому что его просто не может не возникнуть – в силу законов социальной органики. Подавление одного заговора приводит к формированию нового, и так бесконечно. Любой здоровый организм всегда содержит в себе какое-то количество болезнетворных бактерий, но, при условии иммунитета, это никак не мешает ему быть здоровым. Другое дело – организм больной, ослабленный, страдающий толерантностью^[1] к вирусам.

Ничего особенного в карьерном заговоре «перестройщиков» не было, и, кстати говоря, их масонерию^[2] довольно быстро вытолкнула другая, сперва рецессивная^[3], но оказавшаяся более зубастой. Львиную долю того, что переродившиеся партбонзы планировали забрать себе (заводы, газеты, пароходы) досталось в итоге сионистским кругам^[4] и криминальному подполью.

Но важно понимать: кто там кого обделил, как они друг друга надули – это их проблемы. Понятно, что хищники разных видов дерутся за добычу, и медведь часто отбивает тушу у волков (бывает и наоборот - зависит от соотношения количества волков на одного медведя). Что касается наших проблем, то это именно массовое и тяжёлое в своей патологии НЕУМЕНИЕ ЖИТЬ, непонимание базовых основ выживания.

Ту песню смерти, которую наши дедушки и бабушки бдительно распознали бы с первых аккордов (в Китае сняли, обезвредив, двух генсеков, подобных Горбачёву, подряд) – мы лопоухо прослушали до конца.

-----

История учит: братание с противником кончается потерей Украины. Вроде бы брататься ходили солдаты с обеих сторон, и немцы казались нашим вполне искренними. Но «как-то так получилось», что в итоге не Германия потеряла Силезию, а Россия – Украину. Легче всего пырнуть дурачка заточкой, когда он полезет спьяну обниматься.

Именно так и получилось в 80-е: враг ждал своего часа, и враг дождался. Можно много говорить о мести, о реванше «обиженных» за коллективизацию или Вторую мировую войну, и, конечно же, такая компонента в расправе над Россией была.

Но главный мотив – никакая не месть, а банальная нажива. Если где-то нашёлся дурак, который разбрасывается территориями и собственностью, то нужно туда бежать скорее, вперёд других, потому что такие дураки редки и шанс «нагреть руки» таким образом выпадает нечасто. Поэтому, полагаю, все «мстюны» утонули в море заурядных хапуг и рвачей. Человек, умеющий жить, понимает, что когда дают – надо брать, и брать быстро, пока безумец не передумал.

Наша жизнь, как и жизнь наших детей – нужны только нам. И если они стали не нужны нам – они никому в мире не нужны. В 90-е каждый пытался поправить своё материальное положение за счёт «русского наследства». Какие только экзотические группировки трупоедов не прошли перед нашим взором – местные и этнические, внутренние и иностранные, пёстро-цветастые и сурово-чёрные, огромные, как кайзеровская армия, и крошечные – как банда цыганских наркоторговцев.

Трупоедов в биосфере много. Лояльность к себе они не принимают, как дружбу. Они её принимают, как слабость, податливость, и чем больше подарков им делают – тем крепче их уверенность, что нужно «дожать» и «додавить».

Игра в поддавки не оберётся обратными поддавками: ты открыл дверь – людоед влез к тебе в дом. И он тебя к себе в качестве жеста взаимности приглашать не станет. Людоед может быть очень мил со своей семьёй, роднёй, земляками – но в далёких колониях он не дома, а на работе. Он зарабатывает – и сантименты отставил до возвращения домой.

-----

А у нас возник (как бы сам собой?) «плохой начальник хороших людей» Горбачёв. Вначале, если помните, он казался очень хорошим начальником. Он отвечал представлениям не повзрослевших великовозрастных детей о «правильной власти», которая мила, улыбчива и не порет на конюшне.

Этакий душка и милашка, который «всем принёс свободу» (по два говённых ведра на коромысле). А что же в этом плохого? Дело в том, что «свободой для всех» могут воспользоваться в реальности только крупные хищники. Если каждый делает, что хочет, то в итоге делает, что хочет только самый сильный. Свобода личности очень быстро концентрируется в руках самых хищных особей, и становится их монополией. А остальные будут делать то, чего хочется крупнейшим хищникам…

Но это же надо понимать! Маршал Жуков расстреливал провинившихся прямо на передовой. Генерал Еременко ходил с палкой, которой – когда нужно – бил подчинённых. Крыли матом так, что человек вжимался в землю, как при артобстреле: и В ТОМ ЧИСЛЕ, И ПОЭТОМУ были хорошими, правильными военачальниками.

А что, если бы вместо них командовать фронтом послали академика Сахарова, дребезжащего изо всех щелей неумеренным гуманизмом? Много бы он навоевал?

В своей погоне за «добрыми начальниками» советский народ потерял главное качество отбора руководства: дельность, годность. Этот, хоть и пустышка, но «человек хороший». А тот – конечно, деловой мужик, но грубый и резкий…

Но быть хорошим для всех можно только одним образом: ничего не делая, ничего не решая. Как только прокурор посадил одного преступника, уже появилось несколько людей, желающих ему отомстить. Посадил второго – число ненавистников удвоилось. А чтобы прокурора все любили – надо, чтобы прокурор никого не обвинял. А зачем такой нужен?

-----

Человек, растленный гуманизмом и пацифизмом, начинает «желать странного». Ему хочется, чтобы, с одной стороны, его никто не трогал, не дёргал и не приставал к нему. А с другой – чтобы вокруг был порядок, изобилие, и всё нужное другие люди предоставляли по первому его требованию. Проще говоря, избалованное дитя хочет, чтобы ему все были должны, а само оно – никому и ничего.

Такое положение может быть у малого, очень ограниченного числа паразитов (как раньше говорили – «помещиков и капиталистов»). Но верх безумия думать, что такое положение может быть у всех!

Что каждый, в обилии гражданских прав, вахлачит, как вздумает, но при этом откуда-то берутся и защита, и порядок, и изобилие…

Если человек в здравом уме – он это понимает. Он понимает, что Сталин – это заводы и фабрики, трактора и электричество, неведомая тысячелетиями сытость народа, надежная защита от самых сильных врагов – но и, конечно, тяжёлая палка для нерадивых. Ну, а не хочешь командирской палки – езжай в Сомали, там каждый свободолюбивый берёт автомат и совершенно свободен!

Наши безумные либералы очень любят образ Левиафана, мрачного чудовища государственности, но они, как всегда, до конца не дочитали. Гоббс, создатель мема «Левиафан», писал о НЕОБХОДИМОСТИ этого чудовища для предотвращения «войны всех против всех». Гоббс на личном опыте знал, что анархия хуже любой деспотии. А уж создателю образа Левиафана, наверное, виднее, чем эпигонам-подражателям!

Государство – это всегда блага + ярмо в одном флаконе. И неразделимо. Любое право рождается из обязанностей. Кто себя от всех освободил – от того и все себя освободят. Придут тебя жрать – а тебе скажут, что это твоё личное дело, «твой бизнес».

Но когда человека избаловали, затютюхали, закормили конфетками, то он невольно начинает перемещать взгляд с НЕОБХОДИМОСТИ жёсткой власти на её ТЯЖЕСТЬ. Любое насилие над его дурачеством, даже в мягкой форме, кажется человеку невыносимым. Он жаждет «вырваться из тоталитарного ада» - туда, где всё можно. Не понимая, что если ему всё можно – то и с ним можно всё делать.

Русское население «уважало права» выродков «свободной ичкерии», а эти выродки взяли, да и вырезали всё русское население, от старика до младенца. И сказали: хотели демократии, вот вам демократия! Мы так свободно решили – что всех вас надо убить…

Русское население «понимало чувства» всяких эстонцев и латышей, но эстонцы и латыши не захотели «понимать чувства» русских. Русские мечтали дружить с американцами, но американцы дружить с русскими отнюдь не мечтали. И так далее, по всему скорбному списку…

У людей, РАЗУЧИВШИХСЯ ЖИТЬ, добро и милосердие превращаются в оружия разрушения и самоубийства. Если ты потерял связь с реальностью, возомнил себя «неуязвимым», если решил, что на твою копейку нет сорока голодных ртов – все братские чувства приведут тебя только в братскую могилу.

-----

Так был ли Горбачёв неким суперменом, инопланетным агентом, сумевшим обмануть или загипнотизировать миллионы взрослых, с виду дееспособных людей?

Или же горбачёвщина лишь оформила до неё сложившуюся «оргию гуманизма», в итоге призвавшую во имя человечности и милосердия открыть все клетки всем хищникам?

Разве не видим мы начал горбачёвщины задолго до Горбачёва, в хрущёвщине, в десятилетиях интеллигентской болтовни, в метастазах прекраснодушного словоблудия и овечьей кротости, пронизавших всё советское общество? Разве эти десятилетия всем ходом своим не подготовили явление «мечты придурков», М.Горбачёва, наобещавшего дуракам сразу и свободы, сколько в жизни не бывает, и изобилия, которого в жизни не бывает?

Л.Н. Толстой писал, что отличительное свойство правды – скромность. Правда говорит о том, что может дать – и потому скромна на посулы. Ложь же говорит о том, что изначально давать не намерена, а посему ложь – грандиозна в обещаниях своих.

Честная власть не будет обещать журавлей в небе, она обещает лишь синицу, но в руке. Она не станет сулить каждому дворцов, но обеспечит каждого жилым углом. Она не замахнётся на всеобщее обжорство деликатесами, но сделает так, чтобы каждый был сыт. А когда её спросят о правах человека – она честно признается: основные, базовые, постараюсь защитить. Но, конечно, такого, чтобы каждый говорил и делал, что ему вздумается – при мне не будет.

Это – ЧЕСТНОСТЬ ответственной власти. «Я не сулю вам рая».

Если у меня нет рая – как я могу его вам посулить?

В одном случае – могу: если я патентованный лжец.

В этом случае я (демократичный политик) изображаю на мордашке крайнюю и запущенную форму отзывчивости. Я слушаю все разномастные бредни, и всякому обещаю, чего ему хочется. Я не стесняюсь в посулах – ибо заранее знаю, что ничего из обещанного выполнять не собираюсь. А раз так – зачем сдерживать фантазию?

Я дам вам изобилие, полное, безусловное, лишённое всякого дефицита, хоть птичье молоко бидонами, хоть золотые унитазы каждому!

Я дам вам свободу – полную, безусловную, лишённую любых ограничений – делая каждый, чего ему хочется, не замечая власти, не препятствуемый ею!

Короче, чего вы хотите – то я вам и дам. Я не буду, как честные люди, брюзжать об источниках благ и переходных периодах. И о том, что дающему – надобно самому иметь то, что он собрался дать. И о технических трудностях брюзжать не стану. Зачем мне это?

Ведь я разговариваю с дураками, которые напрочь забыли, какими адскими усилиями, через тысячелетия упорной борьбы на столе у каждого появились тарелка простой каши, стакан молока, бутылка кефира! С дураками, которые понятия не имеют о реальной цене тех «тесных» квартир, которые им государство научилось давать бесплатно. Я говорю с дураками, которые разучились радоваться магазинной обуви и нештопанной одежде – хотя ещё их отцы ходили босиком, в лаптях и в лохмотьях, а одна пара обуви была на несколько человек.

А у дурака так: чем больше лжец ему обещает – тем лжец «лучше, как человек». Человеческие качества дурак измеряет не достижениями, и даже не делами – а высказанными намерениями, степень фальшивости которых ему неизвестна. Кто ему больше наобещал – тот и лучше. А что не дал обещанного – ну что ж, помешали человеку злые силы… Он хотел всей душой, да не вышло…

-----

Горбачёвщина – это не о Горбачёве. Это о нас с вами. О пережитом состоянии, из которого нужно выйти – тем, кто ещё не вышел. Это определённого рода расстройство психики, связанное с глубокой и опасной неадекватностью, вина за которую делится поровну между учителями и учеником. Одни не смогли рассказать, что такое жизнь на самом деле, другой не сумел сообразить, что это такое, опираясь на практику.

Мифологема о том, как плохой руководитель погубил хороших людей (только очень наивных – добавляют продвинутые) – не более чем мифологема. Удобная тем, что снимает личную ответственность с человека и перекладывает куда-то вверх и вдаль. «Мной неправильно управляли». Тобой одним? Или всеми, большинством?

А если большинством – то кто и как может навязать что-то большинству, если большинство это отвергает?

Горбачёвщина – это не преступление, а диагноз. И не для власти, а для масс. И нельзя исцелить власть – немногочисленную верхушку, если не исцелишь масс, питающих её своими токами, как корни древо.