Никогда мы не будем братьями?

А.Лукашенко― Правильно. Это ваш вопрос. Ну, отчасти и наш, потому что как бы мы тут ни говорили, Белоруссия и Россия, настолько близки друг к другу без всяких планов интеграции, что нас волнует, кто будет управлять Россией. Равно, наверное, так, как Россию волнует, что будет дальше с Белоруссией. Особенно после Лукашенко. И я Путину сказал, грубо сказал: знаете, я вас понимаю, потерять Беларусь — хуже, чем потерять где-то кусок России. Я так грубо сказал, просто чтобы показать значимость.

А.Венедиктов― А что такое «потерять Беларусь»? Как Россия потеряет Беларусь?

А.Лукашенко― А вот представьте, что Беларусь будет, как Украина, только без всякой войны, захвата территорий — это вообще нереально и невозможно, даже не стройте таких планов и не пишите об этом, в виртуальном мире не рассуждайте. Никогда! Россия никогда не будет воевать с Белоруссией, как некоторые думают. Особенно на Западе меня пугают: после Украины — вы. Ни-ког-да! Нет!

Что касается Запада… Да, но если Россия… ну, вдруг, как у нас тут некоторые говорят, да и у нас, попробует нарушить наш суверенитет, — ну, вы знаете, как отреагирует не только мировое сообщество… Они уже окажутся втянутыми в войну. Этого уже Запад и НАТО не перенесет, потому что они сочтут это за угрозу им. В этом смысле они в чем-то будут правы. Это с этой стороны.

Если с той стороны. Я просто рассуждаю как обычный человек (и те только обычный).

А.Венедиктов― Как обычный президент.

А.Лукашенко― Да, да. Вот представьте, на Западе. Ну, что такое Западу захватить — мы формы знаем, как можно наклонить страну — Беларусь. Вы понимаете, что это непосредственная угроза уже суверенитету России. Что такое ракеты, грубо говоря, малой и средней дальности под Смоленском, и что такое там, далеко в Польше. Как-то я президенту об этом сказал. Он говорит: «Ну, конечно. Что 2 тысячи километров до Москвы — а что под Москвой сразу».

А.Венедиктов― То есть вы форпост России.

А.Лукашенко― Естественно. Вот это я и сказал на последних переговорах. Сейчас вот справку принесут. Наталья, мне нужна эта справка с миллиардами. Я так и сказал, что мы сегодня выступаем форпостом России. И задал президенту вопрос: Ты же не допускаешь того, что мы пропустим танки на Москвы, если они оттуда пройдут? Ну, образно. Как историк опять же…

А.Венедиктов― Это фантазия какая-то: танки на Москву…

А.Лукашенко― Я же образно говорю. Конечно, танками сегодня не воюют. Не с танков начинают, танки потом. Но я говорю, что если кто-то захочет повоевать с Россией — ну, мы же в сторону не отойдем.

А.Венедиктов― Ответьте мне на один вопрос. Вы сейчас навели меня на мысль. Вот президент Путин недавно сказал, что вступление Украины и Грузии в НАТО — это угроза для России. А вступление Украины в НАТО — это угроза для Белоруссии? Это угроза?

А.Лукашенко― Ну, я так не расцениваю. Я Путину уже о этом говорил и вам скажу. Самая большая угроза, что касается Украины для России будет не НАТО, а если к власти придут и получат все оружие и вооружение, как вы их там называете грубо — нацики. Я, конечно, не согласен, не надо оскорблять кого-то. У каждого есть свои понятия. Но вы знаете, вот эти радикальные национальные силы в Украине, вы знаете, эти батальоны, я не буду их перечислять. Вы знаете на Украине лидеров, которые всегда готовы возглавить это оголтелое радикальное националистическое… пока не знаю, меньшинство это или… Их много в Украине. Вот это для вас будет страшнее, чем НАТО. Вы со мной не согласны?

 .

А.Венедиктов― А как это влияет на бухгалтерию, что мы родные? Вот я вас пытаюсь к этом привести. Как это должно влиять на бухгалтерию?

А.Лукашенко― Я вам сейчас скажу, а вы скажете, как влияет. Так вот я вам сказал, что мы у вас покупаем и перечислил, что. Но не это главное. Купить можно и металл и газ, и нефть в другом месте, даже если это чуть будет дороже. Мы тоже эту тему обсуждали. На тех предприятиях, с которыми сотрудничаем мы, наши предприятия покупают всё это, работает около 10 миллионов человек. Это не предприятия, которые полностью на нас завязаны. Где-то полностью, где-то половину мы покупаем, где-то немножко совсем. Но, так или иначе, 10 миллионов человек рабочих мест завязаны на столько или вот на столько на Беларусь. Умножить на 4 — ну, обычно средняя семья — при пересчете умножаем. Это 40 миллионов человек хорошо знают, чувствуют, что белорусы покупают у них для финишного производства товары. Это важно?

А.Венедиктов― Ну, конечно.

А.Лукашенко― Это важно. Читаю дальше, чтобы вы знали. Военное сотрудничество. У нас на территории Беларуси две военных базы Российской Федерации, высокотехнологичные базы. Сколько вы заплатили нам за это время после распада Союза за эти две базы?

А.Венедиктов― Тайна государственная. Не знаю.

А.Лукашенко― Ноль.

А.Венедиктов― Ничего себе тайна.

А.Лукашенко― Нет, это не тайна. Ноль. За Байконур, к примеру, только официально, мы знаем, вы платите около 200 миллионов долларов за то, чтобы запускать оттуда ракеты.

Советская база… ну, база, это база. Еще и город содержите украинский. Вы у нас за это нам за это не платите. Почему? Потому что я никогда не настаивал на этом. Потому что оборона белорусов и россиян — даже не русских, а всех россиян — это святое. У меня язык не поворачивался это сказать. Но это же стоит денег? Стоит.

А.Венедиктов― И что Путин сказал на это? Вот на это, на эту часть. Он же по безопасности-то… всегда внимательно относится.

А.Лукашенко: Россия никогда не будет воевать с Белоруссией, как некоторые думают

А.Лукашенко― Скажу потому один на один.

А.Венедиктов― Ну, что-то же сказал.

А.Лукашенко― Сказал, сказал.

А.Венедиктов― Кстати, пока мы не ушли… История с какой-то новой военной базой. К вам прилетал в свое время Сергей Кужугетович Шойгу. Потом Лавров Сергей Викторович в Нью-Йорке удивился, что никакой базы… Вы можете объяснить — действительно, никто не объясняет, — что произошло и чем закончилось?

А.Лукашенко― Потому что это был с вашей стороны — пусть меня извинят ваши политики и руководитель — обычный фейк, как это называется.

А.Венедиктов― Ну, ладно!

А.Лукашенко― Ну, это я неточно, может быть, выразился — просто модное слово. Это была просто болтовня. Не знаю, кому она нужна. Я вам объясняю как человеку невоенному, но изучавшему…

А. Венедиктов― Не запугивайте.

А. Лукашенко― Я не запугиваю. И люди это в России должны понимать, что капризные люди столько не работают, даже столько не живут. В чем заключается мой каприз? То, что я сегодня торгуюсь и веду переговоры, даже не торгуюсь. Не с моей подачи вынесли на уровень президента эти вопросы. Я часто критиковал правительство России, прежде всего, за то, что выталкиваете эти вопросы на наш уровень и мы перед Новым годом вместо того, чтобы встретиться с моим другом, близким Владимиром Владимировичем Путиным, взять рюмку водки или самогона я привезу с Беловежской пущи. Выпить и друг другу руки пожать. Мы начинаем собачиться. Так это же моя жизнь сегодня. Как можно организовать экономику, если нам говорят: 152 доллара должна быть цена на газ. Да она не может быть, потому что там мы без таможенной пошлины торгуем. Мы не можем. Ну а потом я вообще сказал на последних переговорах, когда торговля шла по нефти особенно, говорю: «Ну хорошо. Давайте цены ваши, мы будем платить». Но если рынок в 25 миллионов тонн нефти и в 22 миллиарда кубов газа российский рынок уйдет куда-то, вы на меня не обижайтесь. Они мне говорят: это вам будет дороже. Газ. Газа хватает. Это будет дороже нефть и газ. Я им говорю, когда вы начали собачиться с Украиной по транзиту газа, что вы сделали?

А. Венедиктов― Построили обход.

А. Лукашенко― Южный и Северный поток – это десятки миллиардов долларов, вы видите, к чему это еще приводит. Этот еще неизвестно, что будет дальше. Но вы плюнули и начали это делать. Я точно так поступлю. Владимир Владимирович, я точно так поступлю. Я буду искать альтернативу. А ее все равно надо искать. Я это не скрываю. Я это от руководства России не скрываю.

Правильно, слушайте, вы как нефтяник или газовик. Реверс нефти что такое – да, я могу, это самый дешевый маршрут, через Польшу они предлагают это, взять саудовскую нефть или американскую. Что дешевле. С рынка. В Гданьске. По трубе завезти реверсом, у меня три трубы нефтепровода «Дружба». С Россией. На первом этапе я забираю одну трубу. И реверсом поставляю на НПЗ. Северный и Южный – у нас два мощных НПЗ. В этом году полностью закончили модернизацию. Глубина переработки как в Европе. У вас один такой завод, по-моему, только в России. Я забираю эту нефть и перерабатываю. Пойдет нормально – я заберу реверсом вторую трубу. У вас останется одна. Вы поставляете, по 70 миллионов тонн по этим трубам качаете нефть на премиальный западный рынок. Если я забираю две трубы, ну 60 скажем, миллионов, 60 на 3 – 20, у вас останется для прокачки 20 миллионов, но не 60.

А. Венедиктов― Вы сейчас создали угрозу.

А. Лукашенко― О, видите, вы уже оценили как угрозу. А я говорю, задаю вопрос. Вы зачем меня загоняете в решение этого вопроса таким образом. Я этого не хочу. Но вам-то это зачем? Тишина. Вот я не угрожаю.

А. Венедиктов― То есть вы это сказали…

А. Лукашенко― Да, я где-то, по-моему, публично, послание белорусскому народу в парламенте было в этом году. По-моему, я уже сказал, что у нас же есть, мы же уже сделали. Вы нам однажды закрыли в минус 25, перекрыли газ. Я его перекрыл на западе, взял этот газ из трубы, которая через Беларусь шла. Второй раз вы закрыли мне нефть, перестали поставлять нефть. Я у Венесуэлы у Уго Чавеса купил около 11 миллионов тонн нефти. Завез ее в Одессу и через вражескую Украину…

Суммарный дефицит торговли товарами с Россией с 2000 по 19-е годы превысил 120 млрд. долларов. Никто же у вас такие цифры не слышал. Или если в 2000 году мы занимали 11% в российском импорте, то в 19-м году доля упала наполовину – 5,5%. То есть мы 11% всего, что вы импортировали, поставляли вам. Прилично, десятая часть.