Можно ли развеять опасения дымовой завесой или новые приключения иезуитов в России (о законопроекте).

Всем доброго утра, дня или вечера - кому что ближе. Позвольте предложить вашему вниманию пару соображений об аргументах защитников законопроекта о "семейно-бытовом насилии". Наиболее вменяемые материалы на эту тему опубликовал вот этот автор (Шляхтич Зосуля). На момент разбора, аргументы были приведены в двух частях (1, 2) - и, по существу, их там немного. Поэтому, мне показалось, что этот разбор можно представить одним материалом.

1.

В сущности, сеанс "развеивания страхов" номер 1 содержит одно единственное утверждение, которое должно что-то опровергнуть. Для этого автор сначала разумно указывает, что любой законопроект должен опираться на законодательство более высокого уровня, а затем извлекает из него интересующий его акт. Это Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 20 декабря 1994 г. N 10. Оно называется "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда" (с изменениями и дополнениями) и его можно посмотреть здесь. Автор утверждает:

...моральные, физические страдания и материальный вред ... Вот в них [прим. в т.ч. в Постановлении] данные понятия вполне себе расшифрованы.

Так ли это?

"Моральные, физические страдания. Материальный вред." А, да-да, как раз так Постановление и называется.

Минуточку, а нам-то оно зачем?

Ведь искомое, спорное понятие законопроекта записано так: «физического и (или) психического страдания». В упомянутом же автором Постановлении — по-другому:

2. Под моральным вредом понимаются [что?] нравственные или физические страдания [какие?], причиненные действиями (бездействием) [какими?], посягающими на принадлежащие гражданину от рождения или в силу закона нематериальные блага…

Отмечу, здесь всего лишь указано, в каком случае страдания можно понимать как моральный вред. Однако, определение самого понятия нравственных страданий, как таковых [т. е. что это такое?], отсутствует.

Также, довольно странно, что автор (и законотворец?) оказался не в состоянии отличить понятие нравственное (относящийся к нравственности, морали, внутренней, духовной жизни человека) от психического ( свойственный психике, характерный для нее; другое - связанный с заболеваниями психики).

Может быть это проблема кальки с чужого закона и чужого понятийного аппарата?

Или автор всерьез полагает, что нравственные принципы в обществе формируют психиатры? Несмешно.

В любом случае - это разные определения. Едва ли автор согласился бы, в случае нужды, быть прооперированным хирургом, путающим скальпель и пинцет («и так сойдет!»). Трудно такое представить. Отчего же подобным пренебрежение к установлению законов?

В итоге сеанса развеивания номер 1:

Определение искомого понятия «психического страдания» не найдено. Его, по-прежнему, нет.

Соответственно, всю авторскую лирику, основанную на не относящемся к предмету «моральном вреде» пропускаем. Она не относится к «психическому страданию», да и нет такого гибрида в Постановлении. Причина, из-за которой автор водил читателей по этой лирике вместо поиска нужного определения мне неизвестна.

Лирику детства также пропускаю, ее изъяны разобраны в «Хроника войны миров. Снова про закон о семейно-бытовом.»

2.

Теперь рассмотрим содержание второго сеанса «рассеивания опасений».

Основным его утверждением является следующее:

Современное Российское законодательство никак не регулирует целый пласт насильственных поступков причиняющих физическую боль.

И, в частности,

Физическое насилие причинившее физический вред и как следствие физическое страдание совершенное вне публичных мест  по отношению к совместно проживающим членам семьи не повлекшее видимых повреждений тела потерпевшего.

Новый состав правонарушения, де, понадобился по причине характерных особенностей — я их выделил.

Однако всего парой-тройкой абзацев выше, автор сам же приводит вот такую цитату ст.6.1.1 КОАП:

Нанесение побоев или совершение иных насильственных действий, причинивших физическую боль, но не повлекших последствий, указанных в статье 115Уголовного кодекса Российской Федерации, если эти действия не содержат уголовно наказуемого деяния "

Что такое??

Как мы видим из этого определения, оно не содержит никаких ограничений ни в плане места свершения состава правонарушения, ни в плане семейных отношений пострадавшего, ни в плане «видимости» повреждений. И может быть применено в любых обстоятельствах — включая специально оговоренные автором.

Должно быть, читатель к моменту авторского тезиса должен уже забыть, о чем прочел выше?

Также, не будем забывать, что речь идет именно о статье Административного, а не Уголовного кодекса. Почему это так важно? Да потому что в ст.1.2 КОАП сказано черным по белому, что, среди прочего, его (КОАП) задачей является «предупреждение административных правонарушений». Статья 2.9 КоАП РФ устанавливает возможность освобождения от административной ответственности при малозначительности административного правонарушения. А Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 24 марта 2005 г. N 5 "О некоторых вопросах, возникающих у судов при применении Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях" (с изменениями и дополнениями) прямо разъясняет:

Вместе с тем, если при рассмотрении дела будет установлена малозначительность совершенного административного правонарушения, судья на основании статьи 2.9 КоАП РФ вправе освободить виновное лицо от административной ответственности и ограничиться устным замечанием, о чем должно быть указано в постановлении о прекращении производства по делу. Если малозначительность административного правонарушения будет установлена при рассмотрении жалобы на постановление по делу о таком правонарушении, то на основании пункта 3 части 1 статьи 30.7 КоАП РФ выносится решение об отмене постановления и о прекращении производства по делу.

Соответственно, никакой «коллизии» между необходимостью заботы о семье и ролью государства «в качестве судьи и палача» не существует. Потому что роль судьи в нашем государстве пока еще не равна роли палача.

Итого по 2-му сеансу:

Следующее утверждение на деле оказывается откровенной ложью и полным ахтунгом:

В рамках что Административного, что Уголовного кодекса это [прим. перевоспитать обидчика и примирить с жертвой с целью сохранить семью] не представляется возможным, ибо цели заложенные в них именно наказание ,а не примирение.

КОАП содержит все механизмы, необходимые для разрешения любых проблем, в т.ч. "морального вреда" - который может иметь и физическую и иную форму.

Законотворец же пытается извлечь часть из них в отдельное, внесудебное пространство.

Бонусом на заметку:

Обратите внимание на (снова!) иезуитский подход. Сначала автор представляет дело так, будто государство на текущий момент представлено единой ролью (судья равно палач), а потому утверждает необходимость ввести дополнительное правовое поле, в котором эти роли действительно будут слиты воедино — в лице сотрудника внутренних дел, одновременно принимающего решение и обеспечивающего его исполнение.

Отмечу, что-то характерное уже проскакивало и в продвижении реформ в области образования.