Экс-депутат Госдумы, экс-комиссар движения "Наши" "вдруг" вспомнил о своих немецких корнях

Газета Suddeutsche Zeitung сообщила, что бывший депутат Госдумы Роберт Шлегель переехал в Германию и вместе с семьей принял немецкое гражданство. Теперь экс-комиссар движения «Наши» работает в компании Acronis и занимается информационной безопасностью. “Ъ” попросил господина Шлегеля об интервью, и тот согласился ответить письменно на заранее высланные вопросы.

Роберт Шлегель считает, что переезд в другую страну — «личное дело» его семьи; экс-депутат считает своей задачей «дать детям максимальное пространство выбора, где жить и чем заниматься». Говоря о работе в Госдуме, господин Шлегель признал, что для него «важно не только то, что я сделал, но и то, чего я не сделал». Экс-депутат сожалеет, что ему «не хватило ума и смелости» улучшить «закон Димы Яковлева». На вопросы о падающем рейтинге «Единой России» и летних выборах в Мосгордуму бывший член генерального совета партии отвечать “Ъ” не стал.

На первые три вопроса господин Шлегель предпочел дать единый ответ:

—Переехали ли вы в Германию насовсем? У вас есть немецкое гражданство или какой-то другой официальный статус?

— Посещаете ли вы Россию? Допускаете ли для себя возможность, что снова вернетесь и будете работать здесь?

— В статье Suddeutsche Zeitung рассказано, где работаете вы. Смогли ли члены вашей семьи обустроиться в новой стране, найти там работу, продолжить учебу? Правильно ли мы понимаем из статьи: вы рассчитываете, что ваши дети свяжут свое будущее с Германией, а не Россией?

— В целом, хочу отметить, что я не политик, не общественный деятель и не публичная фигура уже более трех лет. Я не состою ни в каких политических партиях и организациях (и не планирую). Работаю в бизнесе. Все, что касается моей жизни и жизни моей семьи, является нашим личным делом: где жить, как жить и так далее.

Что касается ваших вопросов.

Я этнический немец. Как этнический немец, при переезде в Германию я и моя семья имеем право на получение гражданства. При этом мы имеем право не отказываться от гражданства России.

Я работаю (во всяком случае, пока) в международной компании, часто и много летаю, я допускаю, что буду жить и работать абсолютно в любой стране мира. Конечно, я часто бываю в России и продолжу бывать — для меня даже как-то странно звучит этот вопрос.

Мои дети будут решать самостоятельно, где им жить и чем заниматься, это будет их выбор. Своей задачей как отца я вижу дать им максимальное пространство для этого выбора. Особенно в том, что касается их происхождения. Я хочу, чтобы даже если они не свяжут свою жизнь с Германией, немецкий язык и немецкая культура были бы для них такими же родными, как русская, как и для многих поколений их предков. Если бы в России была восстановлена Немецкая республика, то, возможно, этот вопрос не стоял бы.

— В статье цитируются ваши слова о разочаровании в политике. Но в 2016 году вас ввели в генсовет партии «Единая Россия» — и многим тогда казалось, что у вас хорошие перспективы. Три года спустя вы живете в другой стране. Что пошло не так? Официально вы просто не попали в Думу из-за проигранных праймериз, но источники нам говорят, что вы и не стремились их выиграть.

— Решение уйти из политики было принято мною довольно давно. Оно вызвано многими факторами, в том числе изменившимися к тому моменту взглядами и нежеланием продолжать «внутренний конфликт» на фоне общей эмоциональной усталости (выгорания) от этой формы деятельности. Мои коллеги об этом знали.

Я решил сменить сферу деятельности и работать в бизнесе, в том числе в международном. Что, собственно, сейчас и происходит.

— Какие основные причины вашего решения переехать в Германию? Это чисто прагматическое решение — жить в европейской стране и строить там карьеру гораздо комфортней, чем в России? Или были какие-то моменты в российской политике, с которыми вы не хотели ассоциироваться? Или были еще какие-то причины?

— В России продолжить карьеру в бизнесе было бы проще. Но это не решало бы личных задач, о которых я говорил выше.

— Продолжаете ли вы следить за ситуацией в России? Общаетесь ли вы с кем-то из бывших коллег по партии или по парламенту? Говорили, что вы были в хороших отношениях даже с рядом оппозиционеров, например с Дмитрием Гудковым. Общаетесь ли сейчас?

— В моем случае для того, чтобы следить за ситуацией, достаточно просто открыть Facebook или Twitter. Из бывших коллег практически ни с кем не общаюсь, а если и общаюсь, то в режиме поздравления с днем рождения. Да, я в курсе событий, у меня есть мнение и иногда «для друзей» я его высказываю. Редко.

— В этом году наблюдается падение рейтинга «Единой России» и ряд кандидатов от партии предпочитают с ней не ассоциироваться на выборах. Было ли это для вас сюрпризом? Не чувствовали, что к этому идет?

(не стал отвечать)

— Наблюдали ли вы за выборами в Мосгордуму? Как относитесь к недопуску оппозиционеров, разгону протестующих, знаете ли вы про «московское дело»? Что вы обо всем думаете сейчас?

(не стал отвечать)

— Новость о вашем переезде в Германию вызвала в соцсетях оживленную реакцию: чаще всего люди злорадствуют или говорят, что это «типичное поведение» для представителей власти, «пограбить в стране и уехать за границу». Вам понятна эта реакция? Что вы можете ответить?

— На мой взгляд, мир довольно сложно устроен, в нем возможны разные вещи. К примеру, бывшие комсомольцы, которые становятся записными демократами, преступники, которые становятся монахами, оппозиционеры, которые становятся провластными кандидатами, и наоборот. Мы каждый живем свою собственную жизнь и имеем право выбирать.

Мы часто изменяем свое отношение к чему-либо, выбираем другие пути — это абсолютно нормальный процесс. Этот выбор может кому-то нравиться, а кому-то нет. Для политика важно мнение общества; для обывателя, коим я являюсь, это важно в меньшей степени. Я никого не грабил, всегда старался работать добросовестно. И то, что я решил изменить сферу своей деятельности и географию, это мое личное дело.

— В тех же соцсетях вам припоминают причастность к резонансным законам — прежде всего так называемый «закон Димы Яковлева». Говорят, что вы голосовали за него при условии, что впоследствии будет принята ваша поправка, разрешающая иностранное усыновление детей-инвалидов. Однако потом вы ее отозвали и вам якобы не дали ее перевнести. Расскажите подробней про эту историю.

— Да, не хватило тогда ума и смелости. Жаль.

— Также в свое время вы хотели проверить телеканал «Дождь» на зарубежное финансирование — из-за слишком активного освещения протестов. Еще вспоминают о попытках пролоббировать законы, ужесточающие работу СМИ и блогеров. Что вы теперь думаете о своей работе тех лет?

— В ситуации с «Дождем» это была просьба коллег, которые даже не знаю где сейчас работают, и эта ситуация давно разрешена. Про СМИ помню — интересно, что моя поправка про клевету была отклонена, но потом уже другими людьми была все-таки принята идентичная норма, которая и сейчас работает. Про блогеров — не помню, чтобы как-то пытался осложнить их жизнь. Я предлагал создать законодательство в сфере сети интернет, но не запретительного, а описательного характера, чтобы очертить основные понятия и процессы. Предлагал и работал над тем, чтобы сетевое право существовало не только в России, но и в международном пространстве — для меня и сейчас очевидно, что это необходимая вещь, отсутствие которой приводит к глупым неработающим законам и фрагментации интернета. Но не думаю, что кого-то и тогда, и сейчас интересует мое мнение по этому поводу.

В целом, для меня важно не только то, что я сделал, но и то, чего я не сделал,— и это даже важнее.

— В соцсетях пишут: «Депутат ЕР переехал за границу, а иностранный агент все равно я». Что вы на это ответите?

— LOL (аббревиатура из сетевого сленга, расшифровывается как Laugh out loud, очень громкий смех.— “Ъ”).

— Вы выходец из движения «Наши». Общаетесь ли вы с кем-то из бывших товарищей? Со стороны кажется, что многие из них также разочаровались во власти. Василий Якеменко куда-то пропал, Кристина Потупчик переняла оппозиционную риторику и часто критикует партию власти и «перегибы на местах». Вы обсуждали с товарищами из «Наших», к чему все пришло в стране? Вы о таком государстве мечтали в палатках на «Селигере»?

— Я ни с кем особо не общаюсь. Да, мы много о чем мечтали, были молодыми, наивными, здоровыми. Мне кажется, что все куда-то идет, а не пришло, и не только в России, но и в целом мире.

— Главная претензия лично к вам со стороны Suddeutsche Zeitung заключается в том, что движение «Наши» взяло на себя ответственность за хакерские атаки на эстонские правительственные сайты в 2007 году. Считаете ли вы эти претензии обоснованными?

— Я им ответил, что когда был в «Наших», понятия не имел ни о каких атаках. Если они и были, то не имел к ним ни малейшего отношения. Если это было кем-то сделано, то это было лишним.

Früher Agitator, nun Einhorn

Der ehemalige russische Abgeordnete Robert Schlegel ist nun ranghoher Mitarbeiter eines Unternehmens in München, das Sicherheitssoftware herstellt. Früher war er Sprecher einer Organisation, die sich mit Cyber-Angriffen auf Staaten brüstete. Und heute?