Революционеры и аристократы

На этом месте должна была быть заметка про Кровавое воскресение, сюжет, который является кульминацией моей второй книги из серии      

              "Переписать сценарий"

Однако перечитав готовый текст, я понял, что он будет крайне неполным и даже непонятным без предисловия, ради которого я предлагаю перелистнуть страницу истории на 40 лет назад и, взяв в руки книгу "Самоубийство империи" начать с «4 апреля 1866 года, около 4 часов пополудни, когда Государь Император, по окончании прогулки в Летнем саду, выйдя на набережную Невы, приблизился к своему экипажу, неизвестный человек, стоявший в толпе народа, собравшейся у ворот сада, выстрелил в священную особу Его Императорского Величества..."

"В деле Каракозова и вокруг него витает множество загадок, странных и зловещих, почти мистических. Даже номер бляхи городового – 66, почти число Зверя. Или вот судьбы участников. Любопытно: из них раньше всех мир сей покинул… председатель следственной комиссии Муравьёв! Умер 29 августа 1866 года. Современники мрачно шутили: как, мол, следователь встретит своего подследственного там, в раю… Или в аду?"

Однако самая главная странность заключается в  неотправленном письме, обнаруженном в кармане Каракозова. Для непосвящённого этот текст – тайнопись. «Дорогой друг! Свинья, брат, ты, Николай Андреевич, не сумел поставить вопрос прямо», и далее, о каком-то документе: «Ты ведь очень хорошо понимал, как мне нужна эта вещь для того, чтобы выгодней обставить дело, и время потрачено на совершенно ненужную поездку, которая не принесла результата… Знакомые мои, о которых я тебе говорил, предполагают начать дело очень скоро – но это дело не наше… Ты понимаешь, что если произойдёт такой афронт, то ведь один чёрт на дьяволе, и К. может тем или другим способом обеспечить себе спокойное и безмятежное существование». Далее идёт вовсе непонятная речь о каких-то акциях, кредитных обществах и дивидендах.

Автор согласился дать пояснения  после очной ставки с адресатом – Ишутиным, когда таить его имя уже не имело смысла. Согласно этим пояснениям, под литерой К. в письме скрыт брат государя, великий князь Константин Николаевич. Более того, существуют силы, желающие возведения его на престол. «Когда я писал Ишутину и высказывался о существовании Константиновской партии, то точно так же говорил ему о моём желании сблизиться с этой партией и действовать таким образом, чтобы партия эта видела во мне представителя от московского студенческого общества», – поясняет Каракозов следователям. Эти сведения подтверждаются показаниями Корево: «Ишутин говорил, что легко может быть, что Каракозов подкуплен партией в. кн. Константина, потому что, как он прибавлял, Каракозов говорил, будто он сошёлся с некоторыми из членов этой партии».

Сам факт наличия у Каракозова планов вступления в контакт с действительными или мнимыми сторонниками «царя Константина» резко меняет хрестоматийные представления о «пламенном революционере», превращая его в агента дворцового заговора.

4 апреля по взбудораженному каракозовским выстрелом Петербургу пронёсся слух: к покушению причастна «партия великого князя Константина». 

Об этом упоминает в своих мемуарах сенатор Я. Г. Есипович, в 1866 году – секретарь Государственного совета, назначенный также секретарём Верховного уголовного суда по делу Каракозова. Герцог Лейхтенбергский и его невеста принцесса Мария Баденская, бывшие свидетелями покушения, прямо от ворот Летнего сада помчались в Государственный совет, заседавший в это время под председательством Константина. 

Кое у кого из современников сложилось впечатление, что в окружении великого князя ждали вестей с места происшествия, а стало быть, знали о готовящемся покушении. Есипович упоминает о ведшихся шёпотом разговорах, мол, великий князь нарочно затягивал заседание Государственного совета, дабы при получении известия о гибели императора тут же добиться провозглашения себя регентом или даже возведения на престол. 

О планах возведения Константина на престол говорил несколько лет спустя Худяков, ссыльнопоселенец в Верхоянске. Его слова старательно записал собеседник, чиновник Восточно-Сибирского генерал-губернаторства Трохимович и, конечно же, донёс куда следует. В чиновничьем донесении упоминается и Каракозов: он якобы должен был по приезде в Петербург вступить в контакт с «партией Константина».

Бывший министр Валуев в своём «Дневнике» делает запись по поводу смерти старшего сына Александра II, цесаревича Николая, скончавшегося в Ницце в мае 1865 года: «В Москве уже пущен слух, будто цесаревича отравили великий князь Константин Николаевич или его супруга „Константиниха“». О многом говорит и тот факт, что Константин Николаевич, являвшийся председателем Верховного уголовного суда, был полностью отстранён от участия в следствии по делу Каракозова, а судебные заседания вместо него был назначен вести князь П. П. Гагарин.

Недомолвки устраняются показаниями самого Каракозова в заседании 20 августа: «Я ему (Ишутину. – А. И.-Г.) говорил, что в Петербурге есть партия, которая, хотя личность я не называл, но сказал, что имею сношения с этой партиею… – Член суда принц Ольденбургский: Какая же партия в Петербурге, на которую вы указываете? – Каракозов: Я ему говорил о той партии, которую я называю Константиновскою партиею. – Председатель кн. Гагарин: Отпустите Каракозова!». Немедленно по произнесении запретного имени Каракозов выведен из зала суда."

Звонкий "харам" мечтам великого князя на занятие престола был поставлен в  1874 году, когда  в светских салонах Петербурга шёпотом заговорили о неслыханном скандале в Мраморном дворце, резиденции Константина. Его старший сын великий князь Николай был обвинён в краже драгоценных камней с оклада фамильной иконы. Обстоятельства этого дела очень подозрительны и заставляют предполагать провокацию. 

Поначалу расследование вёл Трепов, как глава петербургской полиции, и вёл, судя по всему, к оправданию молодого великого князя. Но внезапно он был отстранён от дела, расследование передано Шувалову и засекречено. (Тут не будет лишним заметить, что за всем семейством Константина ещё раньше был установлен секретный жандармский надзор: агенты регулярно доносили Шувалову о каждом шаге великого князя и его сыновей, вплоть до того, сколько времени провёл каждый из них наедине с любовницей, а потом Шувалов докладывал обо всём этом лично государю.) Итог, ставший известным публике, – признание Николая Константиновича душевнобольным, лишение титула и прав наследования и ссылка под надзор. Семейство Константина было страшно скомпрометировано, его «партии» нанесён чувствительный удар. Сделано всё это было с ведома Александра II и под его контролем."

Одним претендентом на корону стало меньше. Но только одним. Дело в том, что в конце XIX века только одних великих князей по инвентариописи насчитывалось 22 штуки, а с многочисленными чадами и домочадцами, которые порой были гораздо амбициознее глав семейств - количество потенциальных бунтарей зашкаливало за полторы сотни. 

Однако печальную участь князя Константина новые претенденты учли, и действовали теперь гораздо более изобретательнее:

                                               Народная воля

"Об истории «Народной воли», обо всех деталях террористической охоты, организованной её вождями на русского царя, мы рассказывать не будем – эта тема достойна отдельной книги. Напомним только основные факты в хрестоматийном изложении.

- В ноябре 1879 года были произведены три попытки подрыва царского поезда, в котором император возвращался из Крыма в Петербург.

- 5 февраля 1880 года С. Н. Халтурин, проникший еще в сентябре 1879 года в Зимний дворец в качестве столяра, подготовил там взрыв, разрушивший перекрытие между этажами и убивший 11 караульных. 

- Еще два покушения готовились, но не состоялись летом 1880-го года. В Одессе на Итальянской улице, С. Л. Перовская, Г. Исаев и другие готовили подкоп, чтобы взорвать экипаж Александра II на пути от вокзала к пристани. Однако, подкоп не успели закончить в срок.

- В декабре 1880 года началась подготовка к новому покушению на царя. Была нанята лавка на углу Невского проспекта и Малой Садовой улицы, откуда был сделан подкоп для закладки мины. Одновременно велось наблюдение за выездами императора. Было решено совершить покушение на его пути из Зимнего дворца в манеж.

- В назначенный день царь выбрал маршрут по Екатерининскому каналу и был там убит бомбой, брошенной И. И. Гриневицким, который также был смертельно ранен.

Эффективная, пусть даже немногочисленная, подпольная организация требует денежных затрат. Надо нанимать конспиративные квартиры, изготовлять поддельные документы, обеспечивать постоянные переезды с места на место, в том числе путешествия за границу для связи с политической эмиграцией, печатать листовки, прокламации, газеты в секретных типографиях…

Как осуществлялось финансирование народовольческого террора? На этот вопрос внятного ответа нет. Конечно, использовались средства, собранные среди сочувствующих, в том числе эмигрантов и иностранных социалистов. Есть упоминания о двадцати тысячах рублей, полученных народовольцами Якимовым и Зацепиной при заключении ими фиктивного брака и пожертвованных на нужды организации. Упомнают и об одиннадцати тысячах, полученых по завещанию после казни землевольца Лизогуба. Этих денег могло бы хватить на издание подпольной газеты, на скромное содержание полутора десятков профессиональных борцов за свободу, на один серьёзный теракт, но никак не на осуществление систематической подпольной «динамитной» деятельности.

И тут нельзя не вспомнить о совпадении интересов некоторых властных лиц и группировок с задачами народовольцев..."

(Точно такие же финансовые трудности, как и народовольцы, были вынуждены преодолевать и другие революционные партии, в том числе эсеры и большевики, и решали они их аналогичным способом - через оказание платных услуг отечественным и зарубежным клиентам с надеждой, что придет время и они будут использовать заказчиков точно также, как заказчики использовали революционеров - в качестве одноразового резинотехнического изделия)

Одним словом, когда вопрос о том, как снискать хлеб насущный встал ребром, «Народная воля» плюнула на революционные принципы и сразу по нескольким каналам вступила в контакт с другой тайной организацией, имя коей – «Священная дружина», она же «Добровольная охрана», она же «Земская лига». Многообразие имён, в котором звучит странная таинственность. Тут хотелось бы разобраться. Но беда в том, что о «Священной дружине» очень мало надёжных сведений.

"Дело в том, что эта странная организация представляла собой зеркальное отражение или тень революционного подполья в высших сферах имперской бюрократии.

Прежде всего – централизация и конспирация. Если верить существующим источникам, «Священная дружина» была выстроена на нечаевских принципах и почти полностью копировала структуру «Народной воли».

Во главе – Центральный комитет и исполнительные комиссии, под их контролем – петербургское, московское попечительства и провинциальные инспектуры, коим, в свою очередь, подчиняются низовые организации – «пятёрки». Каждый участник пятёрки знает только четырёх товарищей и одного вышестоящего руководителя. Каждый руководитель «ведёт» одну пятёрку и имеет контакт с одним членом ЦК. Все пользуются конспиративными псевдонимами-прозвищами.

Вот только некоторые лики из этой портретной галереи. Павел Павлович Демидов, князь Сан-Донато, егермейстер двора его императорского величества, один из богатейших людей России и… Италии. Генерал Ширинкин, дворцовый комендант. Граф Илларион Иванович Воронцов-Дашков, прозвище «Набольший», начальник гатчинской дворцовой охраны, с 1882 года – министр двора и уделов (между прочим, свояк П. А. Шувалова, бывшего шефа жандармов). Жандармский генерал Смельский. Банкир Гинзбург. Генерал Дурново. Безобразов. Наконец, «душа сего общества», граф Павел Петрович Шувалов, известный в свете как «граф Боби», двоюродный брат того же бывшего шефа жандармов, адъютант великого князя Владимира Александровича, брата царя. 

Если добавить, что организация пользуется покровительством министра внутренних дел Н. П. Игнатьева, что ходят слухи о членстве в ней самого великого князя Владимира Александровича, что с ней сотрудничает бывший начальник Петербургского сыскного отделения И. Д. Путилин, что в её создании принимал участие близкий к Лорис-Меликову политический авантюрист генерал Фадеев, что, наконец, через него в сей блистательный круг проник молодой да ранний Сергей Витте, будущий глава правительства и «великий визирь», то станет ясно, что более сиятельного состава не придумаешь. И вот эта компания сильных мира сего создаёт тайную, подпольную, конспиративную организацию. Для чего?

Официальная цель – борьба с крамолой, но можно не сомневаться, что цель реальная, – борьба за власть.

«Священная дружина» возникла весной 1881 года, и чуть ли не первым делом её представители начинают искать контактов с «Народной волей». Некий литератор Николадзе, сотрудник знаменитого «Современника», и в то же время человек, близкий к «графу Боби», мчится в Париж и в Женеву, устанавливать связи с народовольцами-эмигрантами (Тихомировым, Оловенниковой). Другой порученец – Мальшинский – вступает в контакт с эмигрантским публицистом Драгомановым, близким и к русским народникам, и к украинским националистам, передаёт ему деньги, о чём-то совещается. В результате на свет появляется журнал «Вольное слово»,  антиправительственный, революционный, а на самом деле – контролируемый «Священной дружиной».

Подробности контактов между подпольщиками-аристократами и подпольщиками-террористами неизвестны. О них скупо упоминает в мемуарах Вера Фигнер. Герман Лопатин впоследствии высказывал мнение, что в этих переговорах участвовал Дегаев и, более того, что он был агентом «Священной дружины».

Константин Петрович Победоносцев в письме Александру III утверждал, что «Священная дружина» финансирует женевское издание «Правда» (название многообщающее), в котором печатаются прямые призывы к терроризму и к революции. И пугал царя существованием некоего тайного «правительства „Священной дружины“». Наконец Судейкин в ноябре 1882 года подал рапорт царю, в котором обвинял «Священную дружину» в сотрудничестве с «Народной волей».

(Справка: «Правду» редактировал некий Иван Климов. В сей газете Царь «именовался не иначе, как “коронованный тромбонист”, и Климов запрашивал на потеху публике: “говорят, что Александр III последнее время особенно занят разучением на тромбоне похоронного марша. Уж не инстинктивное ли это предчувствие?” “Царь-Митрофанушка”, “Немазаный истукан”, – так называли в “Правде” Царя и рассказывали о том, что он с перепугу целый день пьет водку, а в Александро-Невскую Лавру его могли отвести, только уложив пьяным в карету. Как-то на пути царского поезда неправильно поставлена была стрелка, и поезд едва не потерпел крушение. Царь отделался испугом. “Дуракам – счастье”, – кратко заметила по этому поводу “Правда”. )

Георгий Порфирьевич Судейкин, жандармский подполковник, глава секретной полиции России был зверски убит 16(29) декабря 1883 года в самом центре Петербурга, в доме № 91 по Невскому проспекту, в квартире под роковым нумером «13»

 Генерал Козлов – московский обер-полицмейстер - в письме к Плеве, написанном сразу после убийства Судейкина, обронил фразу: «Я допускаю возможность всякого с их стороны бесправного дела, направленного в отмщение за упразднение дружины». Сам Судейкин годом раньше просил у государя защиты от возможной расправы со стороны «дружинников». 

Нелегальные марксисты, они такие нелегальные...

"Современному читателю небезынтересно будет узнать об одном судебном разбирательстве тех юбилейных дней. Некто Даниельсон подал иск на некоего Аскарханова, обвиняя его в нарушении авторских прав. Аскарханов солидным тиражом издал перевод «Капитала» Маркса, в котором Даниельсон опознал свой, лишь немного искажённый перевод тридцатилетней давности, авторизованный самим Марксом. Заметим: Н. Ф. Даниельсон, известный в радикальных кругах литератор-народник, издал перевод «Капитала» ещё в 1872 году; книгу эту власти не считали крамольной, она свободно распространялась в России; на переводе Даниельсона выросли первые поколения русских марксистов. Экспертами на процессе, проходившем всё там же, на Литейном, 27 мая, выступали «легальные» марксисты М. Антонович и П. Струве. Аскарханова присудили к штрафу в две тысячи рублей и выплате компенсации Даниельсону в размере пятнадцати тысяч рублей. А в это время марксисты-подпольщики уже покупали билеты в Брюссель, где в июле должен был состояться II съезд РСДРП…"

 

Новое столетие начинается...

"15(28) июля 1904 года в Петербурге прогремел нежданный гром – предвестник грядущих революционных бурь. На Измайловском проспекте, возле Варшавского моста взрывом бомбы, брошенной участником эсеровской Боевой организации Егором Сазоновым, был убит министр внутренних дел Российской империи Вячеслав Константинович Плеве. Об этом убийстве сказано и написано много. И всё же, есть смысл ещё раз вернуться к кровавой драме, разыгравшейся более столетия назад. Очень уж показательны её обстоятельства: в ярком, хотя и неприглядном, свете рисуют они обычаи российской политической элиты.

Директор департамента общих дел Министерства внутренних дел П. Н. Дурново, назначенный после трагедии 15 июля временно исполнять министерскую должность и разбиравший бумаги покойного, рассказывал потом своему новому патрону в личной беседе: «Нельзя себе представить, что было у Плеве: всё полно перлюстрации и доносами на разных людей, в особенности на Витте, а доклад, который он вёз, когда был убит, был весь наполнен такого рода сведениями».

И с этого момента хотелось бы  поподробнее:

Ещё в Одессе будущий граф и премьер в период своего студенчества приятельствовал с народовольцем Желябовым и эта, вроде как мимолетная связь, дала очень интересный эффект. Взглянув на бесславную кончину народовольчества, Витте, также как еще один политический деятель, явно решил идти другим путём и не пытаться с помощью революции улучшить общество, но активно использовать революционеров в своих, гораздо более материальных и приземленных целях.

Однако любовь к тайным обществам Витте сохранил, что и привело его в конце концов в "Дружину", а оттуда - на самую вершину государственной власти.

«К 1900 г., – пишут историки исследовавшие деятельность Витте, – влияние Министерства финансов простиралось далеко за пределы отведенной ему сферы деятельности, а Витте уверенно выдвигался на первое место в российском бюрократическом аппарате, и от него во многом зависело определение направления не только внутренней, но и внешней политики.

При этом Сергей Юльевич подмял под себя все крупные банки. «Ни один из министров финансов пореформенной поры не пользовался так широко средствами государственного воздействия на экономику, как Витте».

«Русские банки времен Витте, – утверждал близкий его знакомый И.И. Колышко, – из объектов истории стали субъектами её. Они оперировали почти целиком на средства Государственного банка. Администрация этих банков, при фикции выборности, состояла по существу из чиновников Министерства финансов. А так как биржу составляли именно они, то ясно, что биржа, с ее взмахами вверх и вниз, с ее аппаратом обогащения и разорения, была филиалом Министерства финансов».

Конечно же, там, где появились финансы, должны были нарисоваться представители фининтерна. И они нарисовались практически сразу

"В свое время Витте сам писал о своих «личных хороших отношениях с главою дома Ротшильдов, который всегда являлся главою синдиката по совершению русских займов» . (В конце в 1850-х гг. в Петербурге зафиксировано первое, по крайней мере легальное, появление поверенного Ротшильда, претендовавшего на положение придворного банкира.) По свидетельству статс-секретаря А.А. Половцова, «на первых же днях нового Царствования [Императора Николая II] Витте заключает заем со всеми домами Ротшильдов»...

Введение "золотого рубля" в России уже полностью шло под диктовку Ротшильдов и контролировалось ими чуть больше, чем полностью.  Как впрочем и многомиллионные строительные контракты Транссиба, кишащие различными схемами, , как барбоска блохами, которые Сергей Юльевич усвоил гораздо раньше современных жуликоватых застройщиков. Хотя сам Сергей Юльевич был в России лишь первопроходцем глобальной системы, в которой всё решали деньги международной банкирской мафии.

Одним из связников Витте с Ротшильдами являлся дядя Лейбы Бронштейна («Троцкого») - банкир Абрам Животовский  через одесский банковский дом «Рафалович и Ко».  Животовский являлся компаньоном А.И. Путилова (внука главы Общества Путиловских заводов, ставших прикрытием  для легализации боевиков Пинхаса Рутенберга, как "дружины Путиловского завода") 

С 1890 дядя Лейбы Бронштейна («Троцкого») являлся помощником юрисконсульта Минфина, с 1900 г. директором канцелярии и секретарем С.Ю. Витте. 

Деловым представителем Животовского в США является Соломон Розенблюм («Сидней Рейли») Офис Рейли находился в Нью-Йорке по адресу Бродвей-120 (как и American International Corporation и ФРБ Нью-Йорка). Вместе с ним в одном кабинете работает Александр Вайнштейн, устраивавший в Нью-Йорке сборища российских революционеров, а его брат, Григорий Вайнштейн, явлется владельцем газеты New World («Новый мир») – редакторами которой в США становятся Троцкий, Бухарин, Коллонтай) 

Рассказываю это так подробно, чтобы резюмировать  - это "жу" неспроста и таких совпадений не бывает, что полностью подвердят дальнейшие революционные события.

Якоб Шифф – чья семья проживала с Мейерами-Ротшильдами в одном доме еще во Франкфурте, глава банка «Кун, Лоеб и Ко», уступавшего по объемам своих активов только Дж.П.Моргану (еще одного партнера Ротшильдов), был награжден за свою поддержку Японии во время Русско-Японской войны 1905 года японским орденом «Священного сокровища», а в 1907 орденом «Восходящего солнца» за организацию финансирования ВПК Японии и «революции 1905 года» в России.

По данным французской разведки, только через Шиффа российские революционеры в 1915-17 гг. получили на подрывную работу не менее $12 млн. долларов, писал Василий Шульгин. Сам Шифф хвастался перед смертью, что он «потратил $21 миллион, чтоб низвергнуть русского царя» (не менее миллиарда в пересчёте на  современные деньги).

Его заслуга была и в организации финансирования закупок оружия через своего родственника Льва Троцкого (Бронштейна) для боевиков Пинхаса Моисеевича Рутенберга, который успел побывать сначала правой рукой, а потом и убийцей Георгия Гапона. Он же финансирует подготовку террористов, в истории революции 1905 года для конспирации названных «дружиной путиловского завода». После переворота 1917 года являлся начальником полиции при Керенском, а после прихода большевиков сначала участвовал в заключении Версалького мира, а затем отправился "колонизировать Палестину" (Взято тут).

Но это потом. А сейчас информация о слишком вольном обращении министра Витте с казёнными деньгами широким потоком лилась на стол Плеве. И когда она скрестилась с пикантными подробностями о связях Сергея Юльевича с революционерами, Плеве собрал дело для всеподданейшего доклада и отправился на прием к Николаю Второму. Отправился, но далеко не уехал...

После того, как угроза по фамилии Плеве руками эсеров была устранена, у Витте остался всего один ближайший соперник - великий князь Сергей Александрович, семейство которых разыгрывало собственную партию восхождения на престол, начавшуюся еще с увлекательной аферы по женитьбе Никки на "гессенской мухе" и Ходынской трагедии, где князья Александровичи засветились чуть больше, чем полностью

После смерти Плеве и удачной провокации 9 января у великокняжеской семьи Александровичей внезапно обрисовалась совершенно новая политическая перспектива.  После неизбежной отставки Мирского его кресло занял ставленник вел. князя Сергея Александровича Булыгин; пост петербургского градоначальника достался другой креатуре Сергея, Трепову. Запахло диктатурой, а то и установлением регентства ради спасения монархии. Для этих целей никто не подходил лучше великого князя Сергея. 

Сам великий князь ушёл с поста московского генерал-губернатора, но этот уход все поняли как подготовку к прыжку: вот-вот будет установлена его диктатура, а то и регентство... и тут 4 февраля грохнуло в московском Кремле: Сергия в клочки разорвало бомбой эсера Каляева  Снова убийство, совершённое в нужный момент. Витте избавился от грозного соперника...

Не успели очухаться после гибели «без пяти минут регента», как прилетели новости из Маньчжурии: Куропаткин, будто нарочно, проиграл Мукденское сражение. Обезглавленной великокняжеской партии, как стоящей у власти, предстояло теперь отвечать за неудачи. Пробил час Витте...

Послесловие:

По версии историка Фурсова, для осуществления революции, кроме социальных противоречий в обществе, требуется субъект стратегического действия. Кто был таким субъектом в 1905 году, каким образом он формировался, кем и как направлялся, какие цели преследовал - на эти вопросы я планирую ответить во второй книге    "Переписать сценарий!"