Краткое содержание

Практически 100% народного хозяйства в 90-х было своровано с помощью нескольких примитивных по сути трюков. Все остались с носом, не успев опомниться, просто потому, что не знали о применяемой экономической технологии ровным счетом ничего. Появилась возможность национализировать все обратно, симметричным образом. 

Кризис глобального либерального проекта совпал со случайным (в качестве побочного эффекта) появлением новой технологии, позволяющей реформировать экономику и привести ее к программируемому виду.  Речь идет о гибриде советского типа планирования в его лучшие годы, модернизированного капиталистического планирования в рамках оптимизации цепочек поставок, а также абсолютно нового метода контроля выполнения запланированного. 

В чем-то этот подход созвучен программно-целевому планированию, который развивался в СССР в 80-х годах, в частности под руководством академика Г. И. Марчука, однако сегодня приходится действовать в принципиально иных условиях. В каких-то измерениях можно идти гораздо дальше, опираясь на новый класс технологий и на порядки большую вычислительную мощность, а в чем-то есть жесткие ограничения, так как априори не стоит рассчитывать на скорые кардинальные политические сдвиги. 

Так или иначе, если фитиль программируемой экономики удастся разжечь, она потянет за собой разумную избирательность в научно-техническом прогрессе, оздоровление в социальной ткани, сталинизацию политического ландшафта, а также постепенное сведение эксплуатации человека человеком на нет.

___________________________

Шли на мамонта. 

Надо было принципиально договориться всей группой (это раз), что точно этого хотим и не боимся, потом (это два) спланировать, а затем (наконец, три) “не облажаться” при реализации. Так… проверяем. Людей, инструментов, оружия достаточно? Где копаем ловушку? Кто громко командует в критический момент? Кто заменит главного в случае беды с ним? Где хранить мясо? Как делим? Поделиться ли с соседями или охранять от них; или и то, и другое? Кто все четко запоминает, чтобы после похода сочинить новый куплет в Балладу о Мамонте, про новый опыт, для потомков? Есть еще что-то, что нужно понять заранее? Ну, хорошо, всё ясно, утро вечера мудренее, с утра — всё по плану.

Уж сколько десятков тысяч лет ТАК действуют люди аккуратные, адекватные. Когда дело предстоит серьезное, для верного достижения цели проходят три существенных этапа: во-первых, сначала кооперируются в формате, объединяющем всех участников, во-вторых, ПЛАНИРУЮТ свои действия, а в-третьих, ПРОГРАММИРУЮТ эти действия, то есть придумывают, как всё обустроить так, чтобы планы и команды исполнялись, а вероятность саботажа была сведена к минимуму. Плановую экономику Советского Союза многие так и называют — командно-административная, то есть сначала надо выдать команду, а затем администрировать ее исполнение.

______

Когда нет ОБЩЕЙ цели, то люди действуют сами по себе, “как пойдет”, как сложится. Другими словами — играют. Вот вам молчаливое признание факта, что общих целей у человечества нет: глобальная капиталистическая экономика опирается не на план, а на приложения теории игр. Акторов системы так и называют — “игроки рынка”. 

Предполагается, что каждый игрок имеет понятную другим структуру мотивов. Кто-то может гнаться за деньгами неприкрыто, а кто-то “топить за экологию”, но все прекрасно понимают, что речь в конечном итоге всегда идет о деньгах: и важные люди с красивыми лицами, и корпорации добра, и благотворительные фонды, и метрополии, и колонии, и поднебесная — все-все-все копят и тратят деньги. 

Мотивация имеет ярко выраженный игровой характер — все стремятся набрать максимальное количество очков (например, долларов), имеющих смысл и определение только ВНУТРИ системы (игры). Никто не жаждет, скажем, получить доступ к максимальному количеству мегаджоулей энергии, то есть к чему-то, определенному абсолютным образом, самой Природой.

______

Общие задачи у человечества безусловно быть должны, этого не отрицает никто. И вот роль заявителя и носителя цивилизационных ценностей присваивают те, кого легко узнать по маркерам “либерализм”, “спасение планеты”, “права меньшинств”, “демократия”, “глобализм”. Еще они почему-то ассоциируют себя с инновациями, прежде всего с интернетом и мобильными приложениями, среди которых особую роль играют социальные сети.  

Особенность текущего момента — в кризисе доверия к этим людям, к их идеям и даже к их повседневным словам. Мы в точке перегиба “клюшки” графика общественного скепсиса. Сегодня либералы уже стали смешными. Еще нет всеобщей ненависти, но нет и серьезного восприятия. Рассеялась иллюзия, что развитие современных технологий имеет отношение к их методам и ценностным установкам. Полезность тех новаций, которыми они особенно кичатся, оказалась мягко говоря спорной. Не нужно быть луддитом, чтобы видеть, что основной продукт сетевизации — это новый класс монополий. Грустно наблюдать, как красноречиво превращаются в помойки первые цитадели либерального мировоззрения — Сан-Франциско и Сиэтл. Сегодня уже очевидно, что политические поражения глобального либерального проекта будут нарастать снежным комом. Нарастает и депрессия экономическая, прежде всего лично для носителей проекта. Непомерные объемы деривативов, всепроникающий бессмысленный трейдинг, валюты-пустышки, нескончаемое педалирование расширения рынков спекуляций, манипуляции рейтингами и долгами — ради этого либерализм затевался?

На центрифуге общественного прозрения выявилась суть явления. Какую бы форму либерализм не принимал, главная его функция — быть гидропоникой для культивации спекуляций. Можно терпеть индикаторы неравновесия и компенсаторы, сами по себе ничего не производящие, как например арбитраж, если они относительно малы. Но “финансы ради финансов” уже не вторичны, они стали доминирующей частью глобальной экономики. Это фиаско; наша цивилизация нелепа как человек с двухсот-килограммовой прической.

Когда ядро проблемы стало многим понятным, борьба с глобальным либеральным проектом вовлекла в себя широкую профессиональную общественность и стала развиваться по нескольким фронтам. В частности, на волне последствий кризиса 2008 года появился и стал популярным Биткойн, что в свою очередь, пусть и в качестве побочных эффектов, породило технологии: 

1. для программируемых цепочек поставок, 
2. для кодируемых юридических лиц, а также 
3. для независимых учетно-финансовых контуров. 

Эти три компоненты позволяют возродить плановую экономику на совершенно новом технологическом уровне.

Обычная кап. экономика не вернется к плановой, а станет программируемой, что еще лучше. При этом — за счет технологии, так что политическая компонента реформы едет вторым эшелоном, и транзит к новому укладу осуществляется без революции.

___________________

Как работает программируемая экономика?

Разложим всё по косточкам, вдоль по названным трем этапам, которые необходимы в каждом сложном деле, включая обустройство экономики:

1. Кооперация (принятие условий программирования)
2. Планирование (написание программы)
3. Контроль (обеспечение исполнения программы)

Установление кооперации: метод устранения третьих лиц

Всё человечество играет в азартную игру с шулерами вместо того, чтобы серьезно работать по обдуманному плану, и что самое удивительное, большинство считает это нормальным. Изначально этот абсурд был обусловлен историческими причинами, но уже давно не выжил бы без подпитки пропагандой, лейтмотивом которой работает соображение, что, мол, среди людей столько подлецов и лентяев, что, если всем скооперироваться (то есть, довериться друг другу), то первые обязательно украдут первую половину, а вторые профукают вторую половину. 

Но на шапке вора весело пляшет пламя, и многие уже видят, что подлейшие подлецы как раз те, кто громче всех вопит об их засилье в обществе. Как учат сказки про разбойников с большой дороги, те создают видимость завала и приколачивают указатель “Объезд”, ведущий прямо в засаду. Но надо признать, общий глас пропаганды был так долог и так силен, что в большинстве англоязычных дискуссий отсечка происходит буквально на первых произнесенных ключевых словах.

В качестве аргументов нагорожены горы лжи о том, почему и как “сам, естественным образом” разрушился СССР, а шлифуют картинку простым психологическим приемом — от добра, де, добра не ищут, не надо ничего менять. По-умолчанию считается, что все текущие блага Запада — это результат текущей же политики, а вовсе не давно и беспощадно прожигаемое либерализмом наследие предыдущих [совсем не либеральных] поколений, хотя этот фактор работает все хуже и хуже — западная реальность стала выглядеть как последний концерт Пугачевой.   

Но разбивать сосуды клеветников — не приоритетная для нас задача. Мы фокусируемся на том, чтобы показать, почему людская склонность к коррупции вовсе не обрекает сложные проекты на провал. Коррупция латентно есть всегда и везде, но срабатывает они лишь там, где между [органично заинтересованными во взаимном действии] субъектами возникает [не необходимый] посредник. Одной из основных идей программируемой экономики как раз и является “устранение третьих лиц", формирование прямой кооперации между субъектами со здоровой мотивацией. 

Еще один враг достижения общественных целей — стяжательство — тоже будет демпфирован соответствующей смирительной рубашкой, когда переход к программируемой экономике сделает много менее выгодным инвестирование в культ никчемного потребления. Люди будут только рады не платить за всякую чушь из модных блогов, когда общественный фон позволит им это сделать без ущерба для самомнения.

_____

Мы рассуждаем в рамках капиталистической реальности, не ностальгируя попусту по утраченным успехам пятилеток. Нынешняя постановка задачи такова: как шаг за шагом реформировать то, что есть? А если, паче чаяния, где-то на Земле силам Сталинского толка удастся взять власть в достаточно крупной стране, они смогут эту технологию просто инсталлировать в течение месяца. Мы же будем исходить из реалистичного сценария медленного гниения либерального капитализма, прежде всего имея в виду приложение сил в нашей стране, конечно.

Упрощая картину воображением мятежным, но не искажая ее сути, мы можем разделить действующих лиц на 3 категории. Нас интересуют только те, на кого мы сможем постепенно повлиять, кого сможем вовлечь. Конечно, кроме них есть откровенные враги, ориентированные на грабеж страны, а то и вовсе агенты влияния, и их — легион; но для них у нас ничего нет, ни хорошего, ни [покамест] плохого. 

Итак, во-первых, есть экономически активные обычные капиталисты, мелкобуржуазный элемент, короче говоря. Это люди, которые не могут или не хотят к экономическим задачам применять внеэкономические инструменты. Они что-то производят, а может и просто торгуют. Налоги, конечно, стараются не платить, но и не воруют ни у кого “по беспределу”. Вот увидят они в наших схемах снижение издержек и повышение удобства — и сами придут (ниже постараемся объяснить почему). Им лозунги не важны; хоть военной диктатурой назови — им всё едино, они верят лишь своим учетным книгам на работе. Таких примерно четверть от всего населения нашей страны, и для них у нас есть полезные краткосрочные цели и методы их достижения.

Во-вторых, есть люди с политической силой или с силой личной репутации, которые настроены на долгосрочное развитие страны с опорой лишь на внутренние ресурсы. Таких людей несколько тысяч и они — на вес золота. Каждому из них, буквально каждому хотелось бы суть этой статьи донести. Для них у нас есть отличная точка приложения сил. Главное, чтобы дума в сердце заронилась.

В-третьих есть люди, кого экономическими и политическими акторами не назовешь, но кто в принципе не приемлет эксплуатацию человека человеком. Для них дело не в том, что кто-то беден, а кто-то богат. Они не завистливы. Им своего хватает, они не лезут на баррикады от нищеты. Но они искренне не понимают, как так может быть, что один индивид и морально, и юридически главнее другого. Командовать можно конями, овцами, роботами. Но не человеком. Человеку может советовать соответствующий совет старейшин, а приказывать — только всё общество в целом, в форме присяги и конституции. А подход “я тебя нанял, я тебе бабки плачу, поэтому ты мой” — ни в какие ворота. Нам повезло, что таких людей в нашей стране тоже примерно четверть. В других странах — их крупицы. Для этих товарищей у нас внятные долгосрочные цели, но слишком долго безотрадно изнывать им не придется. Это не претензия на флаг объединения левых сил, это предложение им всем о доработке их экономической платформы.

Таким образом, в нашем потенциальном активе — половина населения плюс помыслы государственников-патриотов. Неплохое начало. Ну, хотя бы чисто теоретически.

______

Еще лет тридцать назад один отдельный акт экономического взаимодействия (то есть, элементарная транзакция) выглядел примерно так:

— субъект А привозил, например, какой-то груз и бумагу к нему; 

— а субъект Б организовывал оплату и предъявлял соответствующий документ. 

Субъект А отдавал накладную с синей печатью и подписью нескольких лиц, скажем, отправившего груз кладовщика-1, сдающего груз водителя и принимающего груз кладовщика-2. Такую бумагу подделать не сложно, но слишком подозрительные случаи закончатся попытками дозвониться всем подписантам. А субъект Б предъявлял “платежку” или чек на бумаге с тонким гильош-узором и подписью владельца счета. Такие бумаги было подделать непросто, но вполне возможно. Субъекты обменивались бумагами и рукопожатием, и транзакция совершалась. Бесплатно совершалась, если не считать затрат на саму встречу.

Был ли там зазор для коррупции и воровства? Безусловно был. И не столько из-за возможности подделок, сколько из-за сложности проверки постфактум. Можно очень долго воровать по мелочи, пока груда подозрений не спровоцирует дорогостоящее полноценное расследование. А так, ну кто там что разберет в потоках бумаг, оригиналы которых оседают в итоге в разных регионах?

Поэтому в свое время перевод всей деятельности в электронный вид был воспринят на ура. Однако, важно понимать, что все существующие сети устроены так, что для обеспечения связи между А и Б некий субъект “И” общается и с А, и с Б. Этого субъекта “И” никак не избежать. Даже ваш WiFi роутер — это потенциально инструмент такого вот субъекта. Вы не можете быть до конца уверенным, что по заказу показать вам какой-то вебсайт именно его [в точности как он есть] роутер вам и показывает. Воистину пророческая приговорка: А может упасть, а Б пропасть, но “И” всё равно будет “сидеть на трубе”. 

Заметим, что эти мистеры И — далеко не лапочки. Например, PayPal может запросто заморозить ваши деньги лишь за косой взгляд в сторону “правильных” нарративов, без всякого решения суда. Booking и Expedia отжирают половину прибыли гостиниц, не поперхнувшись, и никакой Hilton со столетней репутацией им не преграда. Amazon разрушил за один только 2018 год четверть торговых центров в США. Крупные логистические системы тоже ни в чем себе не отказывают. Да что там далеко ходить за примером, вы своей зарплаты не увидите, пока ее всю, рубль за рублем, не пощупает на своем балансе какой-нибудь сбербанк. И он еще подумает, какими частями, когда и за какую мзду отдать вам деньги через банкомат. 

Все такие паучьи инфраструктуры стали тяжелыми и вескими, и если уж провайдер занял свое место на рынке, то можно быть уверенным: где-то в его тени стоят люди с ресурсами, с положеньицем. Поэтому не только простые люди не могут избежать зависимости от онлайн-монстров. Даже если условные Путин&Преемник решат что-то кардинально поменять в экономике, им придется договариваться с десятками коварных и опытных упырей. Кроме того, обслуживают каждую такую махину тысячи, а то и десятки тысяч человек. Их тоже в одночасье на улицу не выгонишь. Ну и ясно-понятно, всё в таких штуках централизовано; верить до конца ничему нельзя, всегда есть кто-то, кто может что угодно когда угодно подправить как надо. Был бы проплаченный резон. Иногда доходит до выходок уровня шапито. Ну ладно, Facebook, там уже давно клейма ставить некуда. Но IMDB! Как можно поверить, что тот самый мини-сериал на тему атомной энергетики за несколько дней собрал лучший рейтинг всех времен? Утритесь же, вы, и Феллини, и Хичкок, и Бергман.

_____

И вот теперь, представьте себе, один человек, сидя дома, совершенно бесплатно может наклепать цифровых накладных и цифровых чеков, которые выполнят все нужные задачи как в славном прошлом, в любом промышленном масштабе! То есть их можно передавать из рук в руки, как физические объекты, но теперь дистанционно, с помощью обычного компьютера, подключенного к обычному интернету. При этом они будут абсолютно не подвержены подделкам, а также очень удобны для аудита и даже, в нужной мере, для общественного контроля. И конечно же никаких пауков-провайдеров с их конскими тарифами и безумными политическими амбициями. Эта технология уже существует! Требует доработки, используется, в основном, совсем не так, как надо, гниет по краям, подвергается обруганию и оболганию, но существует.

Понятно, что ценность “чеков с накладными” не превысит того, что их человек-эмитент сумеет вложить в общественное доверие к ним. Возвращаясь к примеру условного Путина, он сможет перевести на такие штуки одну госкорпорацию за другой, сам, без ансамбля, а при должной сноровке и продолжать держать в руках все значимые финансовые и учетные контуры в одно лицо. Очень удобно. Сможет ли он единолично внушить доверие к системе? Вопрос. Но не к нам.

Таким образом, если у какой-то группы появилась общая цель, ее члены могут начать ее преследовать, начиная с завтрашнего дня. Все, что им нужно — это принять условия кооперации и запрограммировать их, организовав правильный токенный обмен на одном или нескольких децентрализованных субстратах, таких как Ethereum. Ключевая фраза здесь “таких как”, так как ни Ethereum, ни любой другой публичный проект, существующий в настоящее время, для реальных больших задач пока не подходят. Почему — разговор долгий, отложим его; сейчас хотелось бы акцентировать внимание на главном: сделать это можно, и достаточно быстро. Было бы желание.

Технология принятия условий кооперации выглядит привычно, “лампово”. Центральная коллегия состоит из тех, кто имеет на руках “главные ключи” (тоже цифровые объекты, токены). Эти ключи дают доступ к принятию решений. Технически они столь же уникальны, как скрижали, ниспосланные Моисею. Ключи невосполнимы, физическая потеря ключа ведет к уменьшению количества членов “политбюро”, а возможно и к внедрению через них врага, поэтому имеет смысл строить традиционные для русской культуры управления дублирующие контуры типа “командир + комиссар”. 

Процедура использования ключей может быть какой угодно, от простого поименного голосования до самых сложных методик обмана избирателя, которые вы сможете найти в Стэнфордской философской библиотеке. Вниз разветвляется структура “местных ячеек”, где у уполномоченных членов есть ключи к соответствующим предприятиям. Финансовые контуры подробно следуют ландшафту монетарной политики (как, например, безналичные, наличные и инвалютные рубли в своё время), но при этом — без малейших огрехов согласованы. 

Работа может быть организована так, что каждый сектор зарабатывает свою “внутреннюю валюту”, а конвертация проводится уполномоченными органами (владельцами соответствующих цифровых ключей). Эта конвертация может быть, например, алгоритмически увязана с прохождением государственного контроля качества, который в свою очередь может быть разработан с высоты опыта наблюдения над тем, как и почему не срабатывают современные стандарты ISO. Таким образом, можно грамотно выстроить мотивацию для руководящего состава, обеспечить должный уровень качества продукции и при этом не пускать козлов в огород, то есть исключить тлетворное влияние различных операционных “черных дыр”, подобных тем, которые способствовали разворовываю народного хозяйства в конце восьмидесятых. 

Себестоимость такой операционной инфраструктуры — по современным меркам нулевая, вне зависимости от количества используемых токенов и сложности алгоритмов. Никакого значительного обслуживающего персонала это не требует. За последние пару лет мы в десятке статей с разных точек зрения описывали, как именно это работает. В конце этого текста есть ссылка на наш журнал.

Программирование хозяйства: кольцевые цепочки поставок и круговая порука на экспорт

Предположим теперь, что развитие политического кризиса внутри нашей страны увеличило когерентность усилий внутри патриотически настроенных кланов. Рассмотрим сложный вариант, когда государство не монополизирует сразу внешнеэкономические связи. В этом случае мы продолжаем быть частью глобальных цепочек поставок.

Экономическое планирование в мире находится в наши дни в жалком состоянии. Стратегический хаос царит на всех уровнях. В максимальной степени планируют продукцию и сервисы, которые с рациональной точки зрения вовсе не нужны. Это называется созданием спроса. Сюда входят бессмысленные обновления моделей, “экономика внимания”, “экономика эмоций” и остальные пустопорожние конструкты.

Существует, однако, мощнейшая индустрия краткосрочного планирования. Производство стало глобальным, расстояния между поставщиками и смежниками колоссальными, а номенклатура комплектующих стала настолько широкой, что уму непостижимо. Чтобы все этого согласовать, взаимные поставки и их финансирование необходимо планировать серьезно загодя. Получается, однако, довольно посредственно.

_______

Раньше как было. Просят, скажем, за авиабилет из города А в город Б столько-то, и всё тут. И будет этот билет так стоить, пока не появится веская причина изменить цену. Может через год, а может через 10 лет. Сейчас же, сколько раз браузер перегрузишь, столько и цен увидишь, а из другого браузера еще одна цена покажется, так как в прежнем тебя уже хотят раздеть на побольше, ибо успели по твоей суете смекнуть, что тебе очень нужно улететь. 

Авиабилеты это, в сущности, ерунда — вся глобальная логистика действует так же. Да что там логистика, глобальные системы организации цепочек поставок автоматизированы, спасу нет. Казалось бы, этакое умное уплотнение всего и вся за счет всеобщей и всецелой компьютеризации и “интернета вещей” должно было привести к повышению эффективности. Не привело. Выражаясь образно, в семидесятых годах в каждом (следующем по маршруту согласно своей “путевке”) средне-статистическом грузовике в среднем было 10 процентов пустого места, а сейчас 25. Хуже в 2 с половиной раза. И это речь не об СССР, это так в целом по миру. Тема эта исследованию поддается трудно, но у нас информация из первых рук, от релевантных и признанных американских гуру. Вы и сами, наверное, замечали, что-то подобное в своей профессиональной области; да и в обычном потреблении это чувствуется — почти все вещи стали другими, какими-то дешевыми по общему ощущению.  

Варочными плитами с сенсорными кнопками пользовались? Вот примерно так же с автоматизацией поставок: с нормальными щелкающими по кругу ручками печку уже не купить, в сотни раз меньше таких моделей в продаже, да и цены раза в два выше. Приходится терпеть этот идиотизм с нажиманием по пять раз, с постоянной протиркой места, где должны быть эти чертовы псевдокнопки. Таких квази-инноваций теперь полным-полно, и в быту, и в производстве.

________

Но “перемудрили” — это только часть проблемы, причем меньшая. Главная проблема не в горе-прогрессе, а опять в финансистах. Де-факто типичная цепочка поставки чаще всего где начинается? Где нужно деньги вкладывать, чтобы что-то произвести и доставить в тот магазин, где за товар хорошо заплатят? А там, где кофе растет. Где рис. Где хлопок. Где майку сошьют, или еще как руки к станку аккуратно приложат. В общем там, где люди с красивыми лицами не живут. 

Но де-юре цепочка начинается в Лондоне или в Нью-Йорке, так как тамошним гражданам капитал достанется по ставке во много раз меньшей, ведь только у них есть рейтинг, который все признают (!), а уж те граждане деньги туземцам-предпринимателям перезаймут. Для тех, кто где-то там, в физическом истоке товара спину горбатит, ни факторинга не предусмотрено, ни кредитной линии по сносной цене. Короче говоря, если тебе не повезло родиться в метрополии, то тебе нужно быть на порядок лучше, чтобы с приличным джентельменом конкурировать на равных.

В итоге получается, что в тот самый “средне-статистический грузовик” набросаны лишь крупные чурки, принадлежащие крупным дядям, а мелким полешкам места в дивном новом мире нет, поэтому и пустот стало больше, и мы все, всем человечеством потеем и возим понапрасну как минимум четверть всей инфраструктуры.

________

В принципе, владельцу кофейни в Стокгольме или в Вене, куда поставки кофе от кредитами ограбленного колумбийца в итоге доходят, на Лондонских и Нью-Йоркских кредиторов наплевать. Они ему не товарищи. Он им скрытые в завышенной цене платежи постоянно вносить не хочет. Но у него нет выхода на всю цепочку напрямую. Он и не против профинансировать всех “туземцев” (частично, а то и по всей длине пути), но механизма нет. Он не может ни сам запланировать всё гарантированно, ни вступить в какую-то более крупную группу, где всё уже прозрачно спланировано. Ключевое слово здесь — “прозрачно”.

Предположим, кто-то взялся эти сложности преодолеть. С чем его глобальная система интеграции цепочек поставок столкнется?

Во-первых, придется уйти от обычного доллара к над-граничному валютному суррогату (крипто-эквиваленту корзины валют). Каждый участник системы должен отказаться от конвертации в местных банках и обычных платежей в иностранной валюте, то есть от банковских сервисов в принципе, иначе в трение уйдут все усилия. Такая система должна будет в каждой юрисдикции иметь обменный пункт, куда по мере необходимости все участники смогут обращаться. Принцип и надежность работы этих пунктов — важный фактор согласия или отказа потенциального участника. Обеспечение низкой себестоимости таких пунктов — предмет активного исследования, которое ведут многие коллективы. Полной картины ни у кого пока нет, но уже собранные данные обнадеживают.

Общий смысл такого нововведения с валютным суррогатом можно пояснить простой аналогией. Цепочка поставок — это как поездка на общественном транспорте через огромный город, с множеством пересадок. Кто-то платит за разовые билеты. Кто-то ездит так много, что для него оправдано купить месячный проездной. А кто-то ездит очень много, и группой, но только строго из точки А в точку Б. Вот они и наняли ежедневный шаттл на синих номерах, с утреца, до пробок. Это как раз и есть наш случай интегрированных цепочек поставок.

_______

Во-вторых, нужно организовывать финансирование (из конца цепочки в ее начало), то есть возникает задача создания надежного аудита на местах (в том числе, в очень глухих местах). При этом аудит не должен быть дорогим, а значит нужно организовать краудсорсинг, в рамках которого профессионалы, зарегистрированные в системе, будут связаны чем-то вроде круговой поруки, что позволит им перераспределять часть дохода и гарантировать стабильность своего заработка. Аудит и кредитный рейтинг — это шасси глобальной машины манипуляций. А момент силы возникает в двигателе — глобальной программе дискредитации всех местных законов (кроме метрополий) и усилий по реальной порче их функционирования. Расчитывать на то, что этот двигатель скоро заглохнет, нельзя, поэтому не стоит рассчитывать на официальный подход к задаче, в лоб она не решается. Нужно прокладывать параллельную сеть своих лесных троп, куда комфортные седаны большой четверки заехать не смогут.

Финальное практическое воплощение такой системы аудита — это “кольцевые”, замкнутые цепочки поставок. Что это такое? Представьте для начала нечто в реальности несуществующее, но в принципе возможное: фермер производит ровно столько кофе, сколько может перевезти логистическая компания, что, в свою очередь, точно совпадает с потребностью сети кофеен. Всего три участника в цепочке поставок. А еще есть некто, кто хорошо знает всех троих и может поручиться за каждого. В такой ситуации перерыва в поставках не возникнет; никто из участников не будет вынужден втридорога занимать в банке в случае кассового разрыва. А при достаточно долго действующей схеме, сама вероятность разрыва устремится к нулю. Сеть кофеен всегда сможет заранее профинансировать и фермера, и перевозчика, не пытаясь выкрутить им руки, пользуясь своей “самой близкой к деньгам” позицией в цепочке поставок.

Естественно, в реальной жизни ни размеры, ни текущие предпочтения не совпадают, множество обстоятельств не позволят создать ровных, ламинарных потоков. Этого можно достичь только при достаточно большом количестве участников такой системы круговой поруки, чтобы все неровности усреднились, притерлись. 

Но с чего это вдруг все будут беспокоиться, чтобы у вас конкретно, как у одного из участников системы, дела шли хорошо? Почему это вам будут помогать? Почему вам предоставят кредит бесплатно или почти бесплатно? 

А потому, что в качестве залога у вас будут зарегистрированные (вернее даже, созданные) в системе инвойсы. Факторинг будет изначально частью системы. Эти инвойсы будут выписаны во внутрисистемной криптовалюте, в которой вы также будете хранить часть накоплений, созданных прошлыми заработками, просто в силу того, что управление активами в такой форме становится все более выгодным. 

Конечно, поначалу и интеллектуальный ценз для входа в систему, и минимальная толерантность к риску потребуются высокие. Далеко не все будут готовы к такой схеме присоединиться. Однако достаточное для выравнивания балансов количество участников вполне можно набрать. Особенно если мы имеем в виду потенциальную заинтересованность государства в том, чтобы наши родные экономические акторы могли действовать в рамках глобальных цепочек поставок относительно безопасно. 

____

Третья и самая сложная задача — это объяснить народу (то есть, потенциальным участникам) , а почему, собственно, продвигаемая система имеет морально право на объединение кого-бы то ни было? Чем она лучше других? Кто за ней стоит и почему именно этих людей мир блаженством одарит? Забегая вперед, скажем: потому что нет и не будет никаких “этих людей”. Да и речь идет не об одной-единственной системе.

Итак, ничего нового в вышеизложенных рассуждениях нет. Никакой новой технологии, которая вдруг сделала это возможным, тоже вроде не видно. На первый взгляд, все это было возможным всегда. На своем уровне, со своей скоростью — но всегда. Так? Так, да не так. 

Растолкуем с помощью аналогии. Не так давно, скажем лет сто пятьдесят назад, пересечение государственных границ не требовало предварительных договоренностей. Возьмите, например, героев замечательного романа Жюля Верна, которые за 79 дней объехали вокруг света. Визы они ставили только потому, что им нужен был формальный отчет о путешествии. Если вы не нарушаете местных правил и можете поменять свои деньги на местные — у вас всё ок. Страны были СОВМЕСТИМЫ. В наши дни нужна предварительная сверка по многим пунктам: вы должны обратиться в центр и вас проверят, есть ли у вас “правильный паспорт”, имеете ли вы подтверждение о заработке, не состоите ли вы в неугодных политических партиях и т. п. На жаргоне IT, у вас должны быть все нужные ключи API. Страны просто так, по-умолчанию, НЕ СОВМЕСТИМЫ.  

Сила описываемого нами подхода в том, что разные системы в нем, как страны в нашей аналогии, принципиально совместимы; мосты и бурлящие потоками людей “таможенные пункты” между ними обязательно возникнут, если в этом есть целесообразность. Для этого не нужно будет устраивать двусторонние встречи для руководства, подписывать меморандум о сотрудничестве и создавать рабочую группу по налаживанию протокола взаимодействия платформ. Визы не нужны. Нужны только менялы на границе. И менялы точно будут, так как есть почва для работы, а запретов и ограничений нет. 

Когда все операции в обоих системах совершаются через токены (сколько бы их типов ни было вовлечено), то обмен данными, ценностями и управляющими сигналами происходит как обмен бумажного чека на бумажную накладную, то есть физически, из рук в руки. Перетекание токенов из систему в систему — вопрос простой конвертации (обмена), а не вопрос трудоемкого совмещения стандартов и логики программного обеспечения. 

Таким образом, вопрос присоединения к системе не заключается в том, чтобы довериться какой-то конкретной группировке, войти в какую-то конкретную коалицию или принять какой-то конкретный стандарт. Вопрос состоит в том, готовы ли вы работать в мире, где нет границ для взаимодействия. 

Обеспечение исполнения и контроль: программируемые юридические лица

Пока дровенник пуст, поленницы укладываются любо-дорого посмотреть, полешко одно к одному, ровно, красиво. А высоко, под потолок уже кладутся неровно, а потом и вовсе начинают щели забивать и прежде красивая кладь становится плотной и уродливой.

Капитализм изжил все доступное ему пространство и на планете, и внутри одного отдельного человека. Новых рынков нет, потребности высасываются из пальца, стандартный принципы бизнеса давно не работают. Цены зачастую не укладываются ни в логистическую логику, ни в маркетинговую. Производственная себестоимость в изначальной марже — вовсе не большая часть; все зависит от владельца капитала, за счет которого был произведен товар или сервис.

Маркетологи занимаются, в основном, поиском трещин в сознании толпы. Все крупные достижения в продвижении продукта — это форма гипноза, без малейшего сообщения рациональному сознанию. Слишком короткие обратные связи (общедоступные и фальсифицируемые “лайки” и “апвоуты”) привели к тому, что контент примитивизировался и потерял связь с реальностью. Подавляющую часть шума в масс-медиа создают меньшинства, и это относится ко всем сферам — социальной, культурной, политической, и даже экономической.

Дельцы не зарабатывают, а “мутят”. Реальные механизмы извлечения прибыли тщательно скрываются. Молодых специалистов, пришедших в компанию, вовсе не стремятся обучить всем основам дела, они годами и даже десятилетиями остаются в неведении, как это все в итоге работает. Класс компаний мирового уровня, существующих долгое время и выпускающих действительно качественные и нужные вещи, маргинализировался, а в англосаксонском мире практически исчез. 

Таким образом, по большинству существующих предприятий, не то что качество проверять бессмысленно, их просто брать в систему нельзя. Но прямой запрет невозможен, так как это разрушило бы основу платформы и ее основные приемы идеологического айкидо. На этом этапе включается государство и легализует только то, что хочет легализовать. Есть два уровня государственного признания. Первый — это наделение определенных узлов статусом программируемого юридического лица (подробнее о том, что это такое — ниже), а второй — старый добрый Знак Качества.

Нужно заметить, что отбрасывание шлака — идея не новая и не вредная. Это вовсе не планомерный “геноцид” неугодного бизнеса. Суть фильтрации состоит в том, что строгая, но помогающая делу длань контроля отрабатывает “сквозные" вертикальные программы. Существуют важнейшие срезы в теле экономики, где можно решить проблемы, чрезвычайно насущные для развития многих отраслей. Например, развитие атомной энергетики объединяет интересы огромного количества людей по всей стране, но совместное инвестирование и эксплуатацию крайне сложно организовать. А, например, программа защиты металлов от коррозии снизила бы издержки в огромном количестве производств, но как эту экономию инкапсулировать и поделить между участниками? 

Итак, кроме планирования, хотя это и остается важнейшим механизмом развития экономики, всегда существовал и второй мощнейший рычаг, с помощью которого можно “снизить трение” и ускорить прогресс — стандартизация, стандарты. Однако, и в случае ориентации на всемерное наращивание объема производства, как это было в СССР, и в случае погони за прибылью, как это есть сейчас, стандартизация в какой-то мере всегда оставалась в тени. В стандартах не было и нет необходимой комплексности.

Мы же хотим этой комплексности достичь, чтобы накопить “больших данных”, как это сейчас принято, а затем _{продать их} определить такие параметры, которые продиктуют всей промышленности, как достичь высшего уровня качества выпускаемой продукции. Целью является четко выделить отдельно классы стандартов: 

• по производительности, 
• по материалоемкости, 
• по энергопотреблению, 
• по эргономике. 

Еще раз: ничего нового в этом нет. Такая классификация рассматривалась в материалах декабрьского Пленума ЦК КПСС еще в 1983 году. Суть идеи такого разделения стандартов — в простоте и "визуализации” согласования с финальной, окончательной пятой группой стандартов, регулирующей экономическую эффективность конкретного изделия или сервиса.

Сорок лет назад задача была, видимо, неподъемной, по крайней мере в условиях развивающегося в стране предательского курса на капитализм. Но сейчас, с высоты опыта обозревателей за длительной историей стандартизации при капитализме, мы можем рассчитывать на бодрое продвижение вперед. Мы все стали свидетелями того, как внедрение стандартов ИСО серии 9000 нанесло ущерб конкурентоспособности сотен тысяч организаций. Многие организации, внедрившие ИСО 9000, получили в результате увеличение расходов, недовольство потребителей и разочарованность сотрудников. Но самое главное, процедура регистрации на соответствие стандартам ИСО 9000 заслонила собой реальные возможности для повышения показателей. Она оказалась якорем, симулякром, бумажной надстройкой над реальной работой, сплошной бюрократией, банальным выкачиванием денег. Новая технология плюс богатый материал для работы над ошибками выведет нас на новый энергетический уровень.

________

Итак, фундамент нашего оптимизма — это текущее развитие технологии регулируемой прозрачности так называемых ДАО (децентрализованных автономных организаций). Эти объекты — не совсем организации и далеко не всегда децентрализованы, но аббревиатура устоялась как термин. ДАО — это сообщество людей и роботов (в большинстве случаев, примитивных ботов), обладающих специальными токенами для управления банком токенов и криптовалют. Банк может принимать и распределять ценности, то есть управлять стимулами персонала и внешних подрядчиков. ДАО может полностью состоять из роботов.

Программируемое юридическое лицо (ПЮЛ) — это юридическая оболочка для ДАО, то есть признание его легальным актором экономики. ПЮЛ может иметь обычный банковский счет, то есть прямой “гейтвэй” в мир криптовалют. На данный момент ПЮЛ можно регистрировать только на Мальте, и там это было сделано бессознательно, как мера по расширению интересов микрогосударства в сфере покрывания мошенников. Если раньше Мальтийский бюджет зарабатывал на облапошенных клиентах онлайн казино, то теперь планируются поступления и от лохотронов ICO (initial coin offerings). Ну, не страшно… многие хорошие вещи появились в результате ошибок и случайностей. Целых два континента таким образом открыли.

В ПЮЛ может вовсе не быть людей: другими словами, юридическое лицо представляет собой чистый программный код. В этом нет ничего шокирующего или плохого. Например, типичный офшорный конструкт с номинальным директором —  штука гораздо более странная и опасная.

Любое крупное предприятие сегодня — это семейство [обычных] юридических лиц. Нередко речь идет о нескольких десятках. Еще более мелкое дробление принесло бы, возможно, еще больше выгоды, если бы не всё возрастающая сложность и, вместе с ней, риски и стоимость. А вот программируемые юрлица [без людей в них] могут быть типовыми, хорошо проверенными, а поэтому абсолютно безопасными. Даже среднее предприятие может состоять из сотни ПЮЛ, при этом управление им нисколько не усложнится, а даже напротив, станет удобным и более прогнозируемым.

______________

Почему ПЮЛ появляются только сейчас и почему что-то подобное нельзя было обустроить раньше? 

В условиях реального централизованного управления государством можно было, но тогда это еще не имело смысла — нечего было исправлять; все строилось с нуля. В обычных же, теперешних условиях коррупция стала настолько всепроникающей, что понадобились железобетонно-неисправляемые реестры и субстраты для исполнения команд. В них оригинальный код каждого ПЮЛа может быть раз и навсегда высечен в камне. Только абсолютная уверенность в незыблемости этого кода делает всю затею осмысленной. Если нельзя быть уверенным, что алгоритм юрлица останется нетронутым, внедрение таких узлов в ткань экономики просто смертельно.

______________

ПЮЛ и их взаимные связи — прозрачны в нужной (то есть, заранее заданной) мере.

Это означает конец ущербной философии стандартов, основанной на идее обеспечения качества за счет проверок. Вместо действий постфактум (сверки требований к документации и отчетов) есть автоматическая проверка параметров качества в режиме реального времени. Транзакция между ПЮЛами не попросту не произойдет, если она не соответствует стандартам. Нет проверок, нет нагромождения количества ошибок, нет роста стоимости продукции и услуг из-за этого.

Если стандарты ИСО базируются на идиотском предположении, что лучшим способом управления работой людей служит использование установленных и контролируемых методик, то в случае роботов ПЮЛ это как раз сработает. Всякий раз, когда люди сталкиваются с избыточной документацией, они вынуждены делать двойную работу (и дело, и его описание). А роботу все едино. При этом не создаются документы, которые существуют только ради того, чтобы проверяющий мог выполнять свою работу. Людям проверки только мешают, они заставляют их верить в то, что ценность их вклада в общее дело в конечном счете определяется процедурой контроля.

В случае ИСО и традиционных предприятий, внедрение начинают с конца. Не с анализа показателей деятельности организации, а с ее сопоставления с набором уже существующих требований. При этом лукаво предполагается, что правильное применение этих требований положительно скажется на эффективности. В случае интегрированных цепочек поставок, имеющих в качестве узлов ПЮЛы — анализ всегда на руках, поэтому и требования к качеству можно соразмерять с текущей реальностью.

Более мелкое дробление акторов экономики позволит меньше доверять различным [зачастую противоречивым] интерпретациям понятия качества. Всякий может стать консультантом по ИСО, а прошедшие смехотворную подготовку люди могут становиться аудиторами. Невежды оказываются в положении, когда они способны сильно повлиять на работу проверяемой организации. ПЮЛы, входящие в пул одного физического предприятия могут быть отписаны в разные, независимые контрольные органы. Удельная ответственность и вероятность ошибки или саботажа снижается в разы.

Когда контролируют посторонние, они склонны обращать внимание только на те аспекты дела, которые подвергаются проверке. В таком случае зачем нужны стандарты? Чтобы минимизировать этот эффект, дробление производственного процесса на отдельные ПЮЛы следует отнести к сфере ответственности специализированного ведомства.

Стандарты качества не должны способствовать суживаю взгляда управленцев. Применение стандартов не должно снижать дисперсию результатов, так как в хвостах распределения могут таиться полезные находки. Подход ПЮЛ позволяет открывать новое юрлицо для каждого мелкого эксперимента, страхуя все остальное предприятие от непрохождения проверки. Блокировка аудиторами экспериментальных ПЮЛов не подорвет работу ядровых элементов всего дела. Без боязни экспериментов исчезнет игнорирование значения вариаций и ошибочное проецирование текущих результатов.

Стандартизация отдельных ПЮЛов не ведет к отравлению отношений между поставщиками и потребителями. Поставщики вовсе не обязаны доказывать, что все их модули — сертифицированные ПЮЛы. Они могут иметь в качестве сертифицированных единиц (соответствующих стандартам) лишь самое необходимое для поддержания нужных контактов в интегрированной цепочке поставок. Таким образом, люди, работающие в организации-заказчике, не скатываются к “проповедям”, не “качают прав”, не считают себя вправе давать оценку поставщикам, не пытаются обязывать их проходить регистрацию и вообще вести себя странно, не так как принято испокон веку между продавцами и покупателями.

_____

Сложно это предугадать с позиции сегодняшнего дня, но мы чувствуем, что такой подход избавит от главной болезни текущих и бывших методов контроля качества: люди, не являющиеся управленцами, перестанут лезть поперед батьки в пекло и диктовать настоящим руководителям. Центр тяжести управления не будет смещен от людей на местах в сторону людей, занимающихся внедрением стандартов и проверками. 

Заключение

Как можно ожидать, плановая экономика, хоть и в продвинутой программируемой форме, не вполне способствует культивированию разнообразия точек зрения и подходов к управлению. Поэтому важно, чтобы стандарты не подпитывали ложную идею о том, что любая работа строго подразделяется на функции руководителей, исполнителей и контроллеров. Управление при помощи постановки целей, распределения бюджета, исполнения стандартов и установленных процедур не является оптимальным, а всякий жесткий водораздел без вариантов для волоков может оказаться губительным. Для того чтобы работать хорошо, необходимо иметь возможность взглянуть на организацию и продукцию глазами потребителей. Мы полагаем, что замкнутые цепочки поставок на основе программируемых юрлиц и точенном обмене “откроют всем третий глаз” [на затылке] и сделают плановую экономику гибкой.

______________________________________________________

https://medium.com/token-suisse