Народ опять не тот, не проглотил пенсионное решение-реформу

это технические частности. 

подоходный налог работодатель тоже перечисляет - вы еще скажите, что он и их за меня платит.

отчисления в пенсионный фонд - это деньги работника, которыми управляет государство, а бухгалтерия работодателя выступает здесь чисто оператором, который отдает их не на руки работнику, а отправляет в пенсионный фонд.

при этом некоторые работники вступают в сговор с работодателем, чтобы получить эти деньги на руки, а работодатель за разумную мзду спрятал этот доход от государства.

что лишний раз показывает, что это деньги работника, иначе не было бы самого предмета сговора.

когда же работник (через бухгалтерию предприятия) платит свои деньги в пенсионный фонд, он имеет 2 мотивации

1. содержать нынешних пенсионеров, среди которых есть и близкие ему люди.

2. он делает это для того, чтобы через N лет его точно так же содержали бы нынешние работники.

понятное дело, что при такой системе возможности содержать своих стариков напрямую или делать какие-то накопления в старости уменьшены на величину отчислений в пенсионный фонд.

таким образом, в результате пенсионной реформы люди ограблены на столько, сколько они успели туда внести.

поскольку прожить 5 лет на какой-нибудь низкооплачиваемой работе или вовсе без нее до отодвинутой пенсии смогут не только лишь все.

Л.Н.Толстой: "Мне уже несколько раз приходилось высказывать мысль о том, что патриотизм есть в наше время чувство неестественное, неразумное, вредное, причиняющее большую долю тех бедствий, от которых страдает человечество, и что поэтому чувство это не должно быть воспитываемо, как это делается теперь, -- а напротив, подавляемо и уничтожаемо всеми зависящими от разумных людей средствами", поэтому:

РРРРеволюционеры нынешние напоминают мне "монархистов" из 80-х. Только те считали, что при "старом режиме" были бы непременно, если не графьями, то уж купцами 2-й гильдии- как минимум. :)

РРРеволюционеры же  почему-то решили, что именно они будут в кожанке и с наганом, ну, на худой конец, "ценным специалистом" с персональным пайком и ордером на проживание в конфискованном особняке Абрамовича. :)

Вариант банально сдохнуть от голода, эпидемий и прочих прелестей "переходного периода" или быть мобилизованным в армию (например- в трудовую) и, аналогично, отдать концы- кажется им чем-то невероятным. Почему так- решительно не понимаю. Есть ведь исторические примеры, почему ума не хватает наложить их на современные реалии- не пойму.

Ровно десять лет тому назад рабочий Пантелей Грымзин получил от своего подлого, гнусного хозяина-кровопийцы поденную плату за 9 часов работы — всего два с полтиной!!!

— Ну, что я с этой дрянью сделаю?.. — горько подумал Пантелей, разглядывая на ладони два серебряных рубля и полтину медью… — И жрать хочется, и выпить охота, и подметки к сапогам нужно подбросить, старые — одна, вишь, дыра… Эх ты, жизнь наша распрокаторжная!!

Зашел к знакомому сапожнику: тот содрал полтора рубля за пару подметок.

— Есть ли на тебе крест-то? — саркастически осведомился Пантелей.

Крест, к удивлению ограбленного Пантелея, оказался на своем месте, под блузой, на волосатой груди сапожника.

— Ну, вот остался у меня рупь-целковый, — со вздохом подумал Пантелей. — А что на него сделаешь? Эх!..

Пошел и купил на целковый этот полфунта ветчины, коробочку шпрот, булку французскую, полбутылки водки, бутылку пива и десяток папирос — так разошелся, что от всех капиталов только четыре копейки и осталось.

И когда уселся бедняга Пантелей за свой убогий ужин — так ему тяжко сделалось, так обидно, что чуть не заплакал.

— За что же, за что?.. — шептали его дрожащие губы. — Почему богачи и эксплуататоры пьют шампанское, ликеры, едят рябчиков и ананасы, а я, кроме простой очищенной, да консервов, да ветчины — света Божьего не вижу… О, если бы только мы, рабочий класс, завоевали себе свободу!.. То-то бы мы пожили по-человечески!

Однажды, весной 1920 года рабочий Пантелей Грымзин получил свою поденную плату за вторник: всего 2700 рублей.

— Что ж я с ними сделаю, — горько подумал Пантелей, шевеля на ладони разноцветные бумажки. — И подметки к сапогам нужно подбросить, и жрать, и выпить чего-нибудь — смерть хочется!

Зашел Пантелей к сапожнику, сторговался за две тысячи триста и вышел на улицу с четырьмя сиротливыми сторублевками.

Купил фунт полубелого хлеба, бутылку ситро, осталось 14 целковых. Приценился к десятку папирос, плюнул и отошел.

Дома нарезал хлеба, откупорил ситро, уселся за стол ужинать… и так горько ему сделалось, что чуть не заплакал.

— Почему же, — шептали его дрожащие губы, — почему богачам все, а нам ничего… Почему богач ест нежную розовую ветчину, объедается шпротами и белыми булками, заливает себе горло настоящей водкой, пенистым пивом, курит папиросы, а я, как пес какой, должен жевать черствый хлеб и тянуть тошнотворное пойло на сахарине!.. Почему одним все, другим — ничего?..

Эх, Пантелей, Пантелей… Здорового ты дурака свалял, братец ты мой!