Пенсионная реформа не выдерживает аргументированной критики

 

Ирина Щетинина, доктор экономических наук, профессор

Аргументы, которые будут представлены в этом докладе, появились в ходе моей переписки с такими органами государственного управления, как Администрация Президента, аппарат правительства и Минтруда РФ, с которыми переписывалась все лето по поводу пенсионной реформы.

Напомню, что 27 сентября 2018 года наша Государственная дума приняла в окончательном чтении законопроект о пенсионной реформе, который начал обсуждаться где-то в конце весны — начале лета. Дальше Совет Федерации 3 октября одобрил этот законопроект, и вечером 3 октября наш Президент подписал закон № 350-ФЗ.

Какие аргументы «за» реформу нам предоставили?

Во-первых, что пенсионный возраст 60 лет для мужчин и 55 для женщин был в 1928 году установлен, а сейчас уже изменилась ситуация, продолжительность жизни увеличилась.

Но обратите, пожалуйста, внимание, что расчет ожидаемой продолжительности жизни учитывает детскую смертность и «вероятность дожития», как сейчас говорят. Действительно, за последние 10–12 лет у нас детская смертность снизилась в 2 раза. Но что дальше? А дальше смотрим продолжительность жизни взрослого населения — она, к сожалению, не увеличилась. Вот данные по возрастной группе 65–69 лет — как видите, в какие-то моменты эта группа людей была в России больше или меньше, но увеличение в пределах не более 300 тысяч человек (см. рис. 1).

Если же мы посмотрим тренд численности этой группы населения до 2013 года (без учета Крыма), то видим, что количество людей в этой возрастной группе только за 9 лет сократилось примерно на 3 миллиона человек (см. рис. 2).

Дальше, сколько людей у нас не доживают до пенсионного возраста? Как вы видите, в трудоспособном возрасте у нас за 2016 год более 400 тысяч умерли, за 2017 год — более 300 тысяч, и только за полгода в 2018 году около 200 тысяч человек (см. рис. 3).

Теперь посмотрим на регионы. Если в Москве средняя ожидаемая продолжительность жизни мужчин и женщин — 77 лет, а в Ингушетии — 81 год, то видно, насколько она меньше во многих других регионах (см. рис. 4).

В Кемеровской, Иркутской, Амурской областях она на 12 лет меньше, чем в Ингушетии, в Еврейской автономной области — на 15 лет меньше, в Республике Тыва — на 17 лет меньше.

Это — в среднем для женщин и мужчин. А если мы посмотрим ожидаемую продолжительность жизни мужчин, то видим следующее (см. рис. 5).

Нам установили 65 лет пенсионный возраст для мужчин, а в Еврейской автономной области только до 60 лет мужчины едва доживают, в Тыве и на Чукотке даже до 60 не доживают. Кемеровская область — всего лишь до 62 лет доживают и так далее. И таких регионов у нас, где мужчины в среднем не доживают до нового пенсионного возраста, — почти 44% по всей стране!

Дальше смотрим. Если у нас мужчины вышли на пенсию в 65 лет — все-таки дожили, все-таки повезло некоторым людям, — то дальше они в основном не проживут больше, чем ближайшие 1–2 года! Это — факт, следующий из официально объявленной Росстатом ожидаемой продолжительности жизни мужчин почти для 77% регионов страны! В 77% регионов дольше мужчины просто не живут!

Отсюда следует однозначный вывод — нельзя сейчас повышать пенсионный возраст!

Далее, нам говорят, что развитие медицины такое, что границы пожилого возраста расширились, и трудоспособный возраст увеличился.

Посмотрим, какая у нас медицина. За 10 последних лет по стране на 36% снизилось количество койко-мест. То есть больше чем на треть! При этом зафиксирован рост заболеваемости на 6%! К тому же у нас, как сообщил премьер-министр Дмитрий Анатольевич Медведев, не хватает 22 тысяч врачей, и это только официально!

Во многих регионах и даже в Санкт-Петербурге неуклонно растет заболеваемость! (см. рис. 6)

Вдумайтесь, пожалуйста: заболеваемость в год почти от 1000 до более 1400 случаев впервые зарегистрированных заболеваний на 100 тыс. человек в 25% регионов России, не говоря уже о хронических болезнях, выявленных ранее! И наблюдается тенденция роста заболеваемости.

Кроме того, несмотря на достижения современной медицины, генетической предрасположенности человека к увеличению трудоспособного возраста тоже не отмечается.

По данным Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), у женщин в среднем в 48 лет начинаются определенные гормональные изменения. А в 55 лет уже практически у 100% женщин снижается работоспособность, возникает предрасположенность к остеопении, остеопорозу и другим возрастным проблемам. А к 60 годам — это тоже данные ВОЗ! — у 90% людей, и мужчин и женщин, в той или иной степени возникают нарушения памяти, проблемы с нервной системой и т. д.

Так что совсем не зря в советское время был установлен пенсионный возраст для женщин — 55 лет и для мужчин — 60 лет.

Далее, нам заявляют следующий аргумент «ЗА» реформу: в 60–64 года у нас достаточно активное население, которое не хочет отдыхать. Они хотят работать. Поэтому мы и повышаем пенсионный возраст.

Но давайте посмотрим, почему люди продолжают работать на пенсии.

Дело в том, что у нас не менее 10% регионов, где минимальный размер пенсии — 7–8 тысяч рублей (см. рис. 7).

Оплата коммунальных услуг — от 5 до 9 тысяч рублей (сюда входит все: и вода, и интернет, и телевидение), на лекарства — от 1 до 5 тысяч (всем необходимо в определенном возрасте, к сожалению, принимать лекарства). Что остается? Остается то, что человеку даже на еду не хватает средств!

Дальше смотрим. В 15% регионов у нас пенсия до 11 тысяч рублей. Убираем коммунальные услуги, хотя бы 5 тысяч (не будем 9 тысяч брать, хотя есть данные о стоимости коммунальных услуг и в 10 тысяч рублей), и вычтем из пенсии только тысячу рублей на лекарства (хотя вообще-то на это пенсионеры обычно тратят значительно больше).

Тогда оказывается, что в 78% российских регионах у людей остается сумма, на которую надо прожить, от 100 до 200 рублей на день. На эти деньги нужно питаться и что-то покупать — мыло, стиральный порошок и прочее. Получается, что в 85% регионов страны у человека не остается 100 рублей на обед, а в 2/3 российских регионов на еду (на обед) остается всего 50–60 рублей.

В детском садике детей кормят на 60 рублей и то говорят — это мало. А у нас это оказывается очень распространенной вынужденной нормой для взрослого человека; которому, как правило, с возрастом необходимо все-таки нормальное питание, особенно если начинает снижаться мышечная масса и т. д.

И этим пенсионерам у нас не положены социальные выплаты потому, что Минтруда РФ установил минимальную пенсию в 2018 году чуть больше 8,5 тысяч рублей и на 2019 год повысил аж на 263 рубля, то есть чуть больше 8800 рублей — прожиточный минимум для пенсионера. В некоторых регионах еще меньше, есть регионы, где он 7 тыс. рублей с небольшим.

Как жить на такие пенсии? Человеку приходится работать. Причем он часто идет на низкооплачиваемую работу, потому что высокооплачиваемую уже не может выполнять, или потому, что другой работы нет. Но если он идет работать — тогда не получает индексацию пенсии.

Замкнутый круг: на жизнь человеку хватает только тогда, когда на пенсии он еще и работает. То есть пенсионер идет работать не потому, что желает сохранять трудовую и социальную активность, а просто для того, чтобы выжить!

Таким образом, факт наличия работающих пенсионеров никак не относится к основаниям для повышения пенсионного возраста!

Дальше — еще один аргумент от власти «за» пенсионную реформу: В стране не хватает высококвалифицированных сотрудников. Кадров нет высококвалифицированных! К тому же у нас такие условия труда, которые посильны и в пожилом возрасте.

Хорошо, давайте посмотрим.

Конечно, высококвалифицированные работники действительно нужны для развития нашей экономики и нашего государства. Но сегодня около 67% российских работающих — это люди, которые имеют среднее и среднее специальное образование или даже вообще не имеют образования. Зачем им надо продлевать пенсионный возраст, если на рынке труда нужны именно высококвалифицированные сотрудники?

К тому же у людей в возрасте снижается производительность труда, причем очень серьезно. Я даже по себе скажу: на то, что раньше я могла выполнять за полдня, за день, сейчас мне надо несколько дней. Я, правда, стараюсь себя в форме держать, Сахаджа Йогой занимаюсь уже скоро 30 лет. А то было бы еще хуже.

У пожилых — это тоже объективно — повышаются риски брака и некачественного выполнения работы, они часто не могут выполнить срочные задания. Потому никак нельзя на плечах стариков, простите меня за такое выражение, получить научно-технический прорыв и повысить производительность труда.

Кроме того, пожилые люди чаще болеют. Отсюда простои производственного процесса, отсюда дополнительные затраты работодателя и бюджета: пожилых работающих людей надо лечить в поликлиниках, в больницах — они чаще и дольше болеют.

Далее, для новых предпенсионеров потребуются новые рабочие места. Понадобятся также перевод их на более легкий труд, переобучение, трудоустройство, выплаты по безработице.

А еще понадобится строительство новых детских садов, потому что не будет в семьях бабушек и дедушек — пенсионеров, способных присмотреть за детьми. А у нас на начало 2018 года уже был дефицит почти миллион мест в детских дошкольных учреждениях.

На все это потребуются дополнительные — и большие — средства.

Но, кроме того, что работающие люди пенсионного возраста будут оставаться на рабочих местах, у нас ведь еще есть скрытая безработица. Если Дмитрий Анатольевич говорит «у нас нет безработных», то на самом деле сейчас в России 34–40% людей в трудоспособном возрасте имеют непостоянную разовую занятость. Это ведь скрытая безработица!

Из этих 22 миллионов, которые не работают полноценно в настоящее время, только 4 миллиона стоят на учете в службе занятости, из них 80% — люди со средне-специальным образованием или вообще без образования.

Поэтому о каком дефиците кадров можно говорить, когда у нас в реальности такой недостаток рабочих мест?

Если теперь у нас еще и миллионы людей не уйдут на пенсию, а 2 миллиона молодых людей придут устраиваться на работу, для них не окажется рабочих мест. Тогда получается 4 миллиона зарегистрированных безработных плюс 2 миллиона молодежи, итого — 6 миллионов будет только зарегистрированных безработных, не считая тех миллионов, которые не встали на учет в службе занятости и тех, которые не уйдут на пенсию из-за увеличения пенсионного возраста.

По данным специалистов, для того, чтобы создать одно полноценное новое рабочее место, требуется от 100 до 200 тысяч долларов. То есть где-то от 6 до 12 миллионов рублей. Если это перевести на тех безработных, которых мы получим — 6 миллионов, то до 36 триллионов рублей нужно средств, чтобы создать для них рабочие места.

Но и это не все. На Всемирном экономическом форуме в 2018 году Евразийским институтом конкурентоспособности и консалтинговой компанией Strategy Partners было показано, что четверть рабочих мест, которые сейчас имеются, можно автоматизировать на 70%. Если это будет так, то в России в 2020–2025 годах возможно сокращение до трети работающего персонала во всех отраслях экономики. Это к тем 22 миллионам, которые сейчас без постоянной работы. И Герман Греф, говорит, что в Сбербанке в настоящее время принятие кредитных решений для физических лиц уже до 90% автоматизированы.

Обратите внимание — в Японии, в Китае на телевидении круглые сутки уже работают роботы, которым не надо платить зарплату, им не надо есть и так далее.

Из всего изложенного следует очевидный вывод, что принудительное продление пенсионного возраста в России экономически совершенно не оправдано.

Что же нам в такой ситуации делать?

Нам необходимо не пенсионный возраст продлевать, а проводить реиндустриализацию, то есть современную индустриализацию на новом технико-технологическом уровне. Нужно проводить автоматизацию и роботизацию производства, как во всем мире.

Это восполнит тот недостаток кадров, о котором нам говорят. И при этом могут быть замещены недостающие высококвалифицированные сотрудники, что в десятки, а может быть где-то и в сотни раз повысит производительность труда. Кто работает на компьютере, знает, насколько может повыситься производительность труда.

Тогда возможно будет сократить рабочий день и рабочую неделю. Наверное, многие знают, что сейчас за рубежом проводятся дискуссии о сокращении рабочей недели до 4 рабочих дней. Это может улучшить здоровье людей, будет реально увеличивать производительность труда и продолжительность жизни. А далее соответственно и уровень жизни.

Какой мы еще слышим аргумент «за» увеличение пенсионного возраста? Нам говорят, что в стране идет сокращение числа работающих, а пенсионеров становится больше. Говорят, что в 1970 году на одного пенсионера было 3,7 работающих, в 2019-м — окажется только 2 работающих, а затем станет еще меньше. И пенсионных взносов от работающих на выплаты пенсий уже не хватает.

Давайте посмотрим, так ли это.

За последние 12 лет (это — по официальным данным Росстата) у нас соотношение трудоспособного населения и людей старше трудоспособного возраста почти не менялось. В среднем — где-то 2–3 работающих на 1 пенсионера. А если смотреть это соотношение для мужчин, то на каждого мужчину старше 60 лет приходится 4 мужчины в трудоспособном возрасте 15–59 лет.

Правительство нам еще говорит, что у нас население стареет, молодежь не прибывает. Но если смотреть реальную статистику, то оказывается, что это вовсе не так. (см. рис. 8)

За последние 10 лет, как мы видим, в России налицо прирост молодого населения численностью более 4 миллионов человек. И если бы в стране в дальнейшем продолжалась политика повышения реальных доходов населения и поддержки рождаемости, то у нас никакой «демографической ямы» не ожидалось бы. А такую политику ставит под сомнение происходящее в стране, особенно в 2018 году, ухудшение социально-экономического положения народа. Прежде всего, за счет роста налогов, тарифов, цен и др. А теперь и роста пенсионного возраста.

Далее, нельзя не отметить странности нашей статистики по Пенсионному фонду и его показателям, в том числе по его возникшему дефициту. В статистическом сборнике Росстата за 2016 год было около 76 миллионов человек, отнесенных к рабочей силе страны, и пенсионеров около 43 миллионов. В 2017 году почти ничего не изменилось: работоспособных лиц и пенсионеров примерно столько же. При этом по сборнику 2016 года доходы ПФР были выше, чем расходы, и отмечался профицит ПФР более 300 миллиардов рублей.

Но затем, когда возник вопрос о повышении пенсионного возраста, появились вопросы нехватки средств в ПФР, — в статсборнике Росстата 2018 года за тот же 2016 год уже показан дефицит ПФР, и за 2017 год тоже дефицит!

Обратим внимание и на то, что из Пенсионного фонда платятся не только пенсии. Из него идут различные социальные выплаты, выплаты на материнский капитал. Из него идет оплата международных организаций — тех, которые связаны с трудом. То есть работающие не только платят страховые взносы для выплаты пенсий. Пенсионный фонд используется и на другие цели.

А почему еще у ПФР может не хватать средств на пенсионные выплаты, хотя 22% от фонда отплаты труда работников постоянно отчисляется в Пенсионный фонд?

Дело в том, что у нас очень низкая оплата труда. У работодателей высокая налоговая нагрузка, снижаются их доходы, они понижают реальную зарплату работникам — и отсюда снижаются отчисления в Пенсионный фонд.

Еще у нас в стране постоянно растут цены и тарифы; высоки кредитные ставки, причем в разы выше, чем за рубежом. Отсюда — низкая рентабельность и/или убыточность производства, из-за чего работодатели опять-таки снижают зарплату и, соответственно, отчисления в Пенсионный фонд. Такой вот замкнутый круг.

Посмотрим, какие у нас зарплаты. В правительстве говорят, на самом деле зарплаты не такие низкие, потому что многие люди их в конвертах получают. Наверное, где-то получают в конвертах, может быть.

Но давайте возьмем социальных работников. Это госучреждения. Какие конверты они могут получать? А ведь у них всего 11 тыс. рублей зарплата! Возьмем младший медперсонал — у них 10 тыс. рублей зарплата. У педагогов, у работников культуры — то же самое (см. рис. 9). И это всё — госучреждения.

В России регионов с такими зарплатами подавляющее большинство! И тогда откуда же будут высокие отчисления в Пенсионный фонд?!

У нас в стране более 62% регионов, где множество людей — от 14 до 42% — живут за чертой бедности, то есть более 20 миллионов человек, зарплаты которых ниже прожиточного минимума! По сути, это целая страна, где люди живут за чертой бедности (см. рис. 10)!

Далее, правительство нам говорит: Но если мы не повысим пенсионный возраст, тогда мы не сможем повысить пенсии!

Почему так — потому, что у нас солидарная пенсионная система. То есть работающие, как вы знаете, формируют пенсионные выплаты для пенсионеров. И получается, что если повысят пенсионный возраст, — а его уже повысили, — то увеличится средняя пенсия в 2019 году на 7%, то есть на тысячу рублей. Но это если пенсия средняя по стране, как сообщает Росстат, 14 тысяч рублей, — тогда неработающие пенсионеры получат 1 тысячу рублей. Но если пенсия меньше 8 тысяч, то 7% от ее повышения — это не больше 500 рублей.

При этом, что самое-то интересное, к 2024 году правительство нам обещает среднюю пенсию 20 тысяч рублей при условии повышения пенсионного возраста. А если не увеличивать пенсионный возраст, то средняя пенсия якобы будет «всего лишь» 17,5 тысяч рублей.

То есть ради вот этих 2,5 тыс. рублей в месяц вносится раскол в общество, люди на 5 лет лишаются своего пенсионного заслуженного отдыха и пенсионных выплат!.. Тем более что обещанные 20 тысяч будут получать не все. Те, кто получал пенсию 8 тысяч рублей, будут получать всего 11 тысяч… Но разве это можно назвать достойной пенсией?!

Кроме того, почему же необходимо применять солидарные принципы формирования Пенсионного фонда? Кто мешает перейти на нормативные принципы, чтобы просчитать действительно достойный уровень пенсий и выплачивать их?

Нам говорят, что на это неоткуда взять средства. Владимир Владимирович Путин выступал и сказал, что по-разному просчитывали — нет другой возможности, как только повысить пенсионный возраст.

Давайте посмотрим, так ли это. Просчитаем только несколько позиций.

У нас в 2016 году только за полгода из-за снижения экспортных пошлин на сырую нефть бюджет потерял более 238 млрд рублей.

За счет снижения экспортных пошлин на бензин в 2018 году уже идет рост внутренних цен на горючее и, соответственно, на все виды товаров. Из-за этого снижается покупательная способность людей, они меньше покупают, и падают доходы у товаропроизводителей. Товаропроизводители снижают зарплаты и отчисления в Пенсионный фонд. Опять замкнутый круг.

Далее, у нас в стране, по данным Счетной палаты, только в незавершенных проектах в разных отраслях — два с половиной триллиона рублей «заморожено» средств!

А еще у нас в то время, когда, по сути, идет новая холодная война, когда возможны санкции против России так же, как против Ирана и Венесуэлы… у нас ежегодно 5–7 трлн рублей тратятся на покупку ценных бумаг и долларов за рубежом. Зачем?

А еще прощаются долги других стран России — это еще 5 трлн рублей.

Участие нашей страны в разных международных организациях обходится ежегодно чуть ли не полтриллиона рублей. Зачем нам в Совет Европы сейчас платить 2–3 млрд ежегодно? Зачем нам ВТО, в которое мы, мягко сказать, вступили не на лучших условиях, но еще и должны в нее 300 млн каждый год платить?

Далее, только за счет введения прогрессивного подоходного налога, который есть в большинстве развитых стран, можно получать более триллиона рублей дохода в бюджет.

У нас также очень интересные фиксированные налоговые ставки — в абсолютных величинах, а не в процентах от дохода, — для нефтяных, газовых, железнодорожных и т. д. высокорентабельных компаний. То есть для примера, скажем, получили 5 млрд дохода, заплатили налог в 1 млрд и все, — 4 млрд себе оставили.

В стране также запланирован профицит бюджета на 2019–2021 год до 2 трлн рублей. Но почему бы не направить часть этих средств в Пенсионный фонд?

У нас также неоправданно высокие зарплаты у топ-менеджмента и некоторого руководящего состава госслужащих. Только на федеральном уровне на оплату труда госслужащим требуется 60 млрд рублей ежегодно.

Если неработающим пенсионерам пенсию увеличили на 7%, то на повышение материальной мотивации госслужащих запланировано ежегодное увеличение почти в 1,4–1,5 раза (см. рис. 11)!

В Советском Союзе была разница в оплате труда между минимальной и максимальной не более 10–12 раз, в отдельных случаях с премиями максимум — 15 раз. А сейчас нам говорят: «Но у наших работников низкая производительность труда!» Тогда что же, у нашего топ-менеджмента производительность труда в тысячу или в две тысячи раз выше, чем у его работника, раз ему платят в тысячу или в две тысячи раз больше?

Это только отдельные примеры. Есть и другие варианты, которые позволят найти средства, если навести порядок в экономике, а не увеличивать пенсионный возраст.

Тогда нам еще говорят: есть международные стандарты, мы должны придерживаться общих международных правил, тем более в Евразийском союзе, где у нас самый низкий пенсионный возраст!

Но эти ссылки на международный опыт не выдерживают никакой критики.

Посмотрите, пожалуйста: в Европе мужчины живут в среднем 78 лет. В России — на 12 лет меньше. Женщины в Европе 83 года живут. У нас — на 7 лет меньше. Сравните с той же Францией, например. Там мужчины живут 79 лет, а в России — 66 лет (см. рис. 12–13).

При этом в Европе — и именно для того, чтобы снизить безработицу, — начинают не увеличивать, а снижать пенсионный возраст. И не только в Европе. У нас представители власти говорят, что на рынке труда пожилые люди и молодые — не конкуренты друг другу. Но в Европе как раз между ними очень острая конкуренция. И поэтому, если во Франции до 1981 года был пенсионный возраст 65 лет, то президент Миттеран снизил его до 60. Правда, Саркози увеличил до 62 лет, но не до 65! Олланд, придя к власти, в 2012 году вновь снизил пенсионный возраст до 60 лет, а Макрон в 2017 году добавил два года. Но только два года, а не пять, как у нас! Хотя продолжительность жизни между нашими странами, как мы видим, несопоставима.

Но и с бывшими республиками СССР у нас разница в продолжительности жизни большая. У мужчин даже в Казахстане более высокая продолжительность жизни, чем в России, не говоря уже об Армении. А Эстония, Латвия? По сути, в России самая низкая продолжительность жизни, в том числе и у женщин (см. рис. 14–15).

Еще один аргумент нашего правительства за пенсионную реформу: Госдума приняла Конвенцию Международной организации труда о минимальных нормах социального обеспечения, и теперь у вас будут пенсии в 40% от вашей зарплаты…

Давайте посмотрим, сколько это будет.

У того же медперсонала 40% от зарплаты — 4 тысячи рублей, у социальных работников — 4–6 тысяч. Это все уйдет, как минимум, на коммунальные услуги… А кушать-то на что? И ведь, как мы уже говорили, у нас в России более 60% регионов с низкими зарплатами…

Кто будет хорошо жить при таких условиях — например, депутаты Госдумы: у них зарплаты в среднем 400 тыс. рублей были, тогда пенсия будет 160 тыс. рублей. Или топ-менеджмент «Газпрома» — до нескольких миллионов рублей при таких условиях пенсия может быть. Рядовой сотрудник «Газпрома», у него 80 тыс. рублей зарплата, и пенсия будет 32 тысячи рублей. Конечно, это значительно меньше, но тоже неплохо.

То есть выиграют в России от ратификации этой Конвенции только те, у кого высокий уровень зарплат. А мы с вами видели, какой уровень зарплат у большинства в России. Для того чтобы пенсия в 40% составила обещанные 20 тыс. рублей, нужна зарплата 50 тыс. рублей. Для большинства работников 89% регионов страны это, так сказать, нереализуемая мечта. Нереализуема она потому, что реформы последнего времени никакого улучшения и новых перспектив российским гражданам не открывают.

Инфляция остается? Остается. Низкие зарплаты останутся? Останутся. В 5 раз их никакой работодатель не повысит. Рост цен и тарифов продолжится? Продолжится. И еще два раза в год нам будут, как уже пообещали, тариф за коммунальные услуги повышать. Высокая налоговая нагрузка остается? Остается, да еще на нас сейчас, как из рога изобилия, сыплются новые и новые налоги. Недостаточное развитие здравоохранения? Останется. Ну и ухудшение социально-экономического положения населения продолжится. И еще те самые 5 лет отдыха на пенсии у людей отнимут…

А что из этого следует? Рост бедности. Безработица будет расти. Соответственно, начнется, как в 90-е годы, рост преступности, увеличатся протестные настроения и т. д.

Отсюда общий вывод — пенсионная реформа никаких положительных результатов — ни экономических, ни социальных, ни политических — не даст.

Значит, необходимо указом Президента на какое-то время отложить реализацию этой пенсионной реформы — Федерального закона 350-ФЗ и провести подготовительную работу к созданию нового пенсионного законодательства.

Для этого требуется изменить принципы формирования Пенсионного фонда — отказаться от солидарных и перейти на нормативные принципы.

Повысить качество здравоохранения и уровень социального обслуживания населения.

Увеличить реальную заработную плату для обеспечения размера пенсий из расчета рекомендуемых международными требованиями 40% от заработной платы.

Сформировать действенный механизм регулирования цен и тарифов, препятствующий снижению реальных доходов населения.

Провести реиндустриализацию на основе автоматизации и роботизации производства. Повысить уровень квалификации работников, чтобы они могли работать в новых условиях, освоить новую технику и технологии.

И, конечно, надо сбалансировать наличие рабочих мест и численность населения в трудоспособном возрасте. Ведь в советское время у нас не было безработицы. Для этого составлялись трудовые балансы, межотраслевые балансы. Планирование было на самом высоком уровне. Поэтому безработицы не было.

А вот когда все эти меры будут реализованы, только тогда можно будет говорить, — если это будет нужно! — о повышении пенсионного возраста.

Благодарю за внимание