Если понарошку — то самоуправление, а если всерьез — уже бунт

Что общего у ВШЭ и 622-ой школы?

В среде политически продвинутой публики часто приходится слышать сетования на то, что-де современная молодежь аполитична, ничем, кроме всяких там рэпов и роков не интересуется и вообще… Но вдруг пошли новости: в ВШЭ — студенческий бунт! А в питерской школе номер 622 — ученический профсоюз! А концерт рэпера Хаски сначала отменили, а потом... 

В таких случаях в интернетах принято задавать саркастически-риторический вопрос — ну и? Однако мы так делать не будем, поскольку риторические вопросы не предполагают развернутых ответов, а без них в данном случае не обойтись. Начнем с Высшей Школы Экономики; известие о «студенческом бунте» в ее стенах потрясло многих, что и не удивительно — уж где-где бунтовать, а только не в «вышке». 
И то сказать: ВШЭ вуз очень специфический, и все в нем особое — от студентов «из хороших семей» (которые после получения диплома должны стать сразу элитой общества) до системы оценок (из-за которой, собственно, весь сыр-бор и приключился).
Итак - в элитарной вышке система оценок во-первых десятибалльная (так что вышковская «пятерка» равна «тройке с минусом» в обычном вузе), а во-вторых … синтетическая. То есть складывающаяся из текущих оценок и экзаменационных (так что имея хорошие «текущие» оценки в «вышке» можно получить нормальный балл в аттестат, даже почти завалив экзамен). Ну еще и плюс к тому очень либеральное отношение к выполнению текущих заданий… было.
А теперь вот на тебе: то ли по наущению неких «консерваторов» в Минобразе, то ли после претензий к качеству знаний выпускников-специалистов, но в «вышке» решили-таки ввести «систему блокирующих оценок». То есть те же нормы, что и везде: не сдал положенное количество расчеток-курсовиков-рефератов — не допускаешься до экзамена со всеми вытекающими из этого последствиями.  
Ничего сверхъестественного в таких требованиях к студентам нет, но … это же ВШЭ! Студиозусы возмутились и  30 ноября (когда Ученый Совет ВШЭ обсуждал «реформу оценок») устроили бучу с плакатами и характерными криками: «Здесь вам не МГУ!» 
Кончилось все, разумеется, ничем: Ученый Совет «реформу» одобрил, а проректор Сергей Рощин деликатно объяснил поборникам прав студентов, что они в корне неправы: «Я мог бы завести телеграм-канал и транслировать там ... матерные письма в адрес сотрудников учебных офисов. В некотором смысле вы зажрались. У нас все сильно лучше, чем в других университетах».
Однако не все были столь осторожны в выражениях. Профессор факультета социальных наук Марк Урнов высказался резче: «Студенческий совет завысил свое место в университете. Допустить студентов до обучения учебных планов — бред какой-то. Напоминает мне избрание главного врача в сумасшедшем доме. Я не понимаю, зачем этот колхоз сюда приходит». 
Господин Урнов даже высказал пожелание насчет того, что надо бы недовольных студентов как-нибудь разогнать, но кто-то из коллег его усовестил: «Марк, но ты же всегда был демократом!»
Как говорится — «О! Вот с этого места поподробнее...» Причем и про самого М.Урнова, и про студсовет и про все прочее.
Так вот — Марк Урнов (который вообще-то прославился еще в СССР как едкий литературный критик) действительно в бурные времена перестройки и гласности зарекомендовал себя ярым либералом и противником всяческого угнетения свободной личности. Но вот «свободные личности» из числа студентов оказались в чем-то против — и сразу пошло-поехало: «бред… колхоз… сумасшедший дом...».
И дело тут не в том, что студенты-вышкари были в данном случае объективно неправы. Дело в  том, как резко меняется стилистика «демократов», когда речь заходит о вещах серьезных.
Наверняка ведь в иных (удобных) обстоятельствах тот же самый Марк Урнов хвалил бы тот же самый Студсовет «за проявленную инициативу»… Но обстоятельства оказались неудобны — вот и… получили урок «вышколята».
Ну и еще пример… В школе №622 города Петербурга некий  16-летний Леонид Шайдуров создал из старшеклассников… «профсоюз школьников». Причем с требованиями вполне вменяемыми: не устраивать в один учебный день больше трех контрольных, не ставить в один день больше трех уроков по  одному предмету,  не приставать к внешнему виду. 
Результат такой самодеятельности (в школе, где наверняка тоже проводятся «дни самоуправления») не замедлил последовать — родителям предложили забрать документы и устроить «смутьяна» в другую школу. Чего родители пока что не сделали, но … неизвестно как все еще может повернуться.
Ну и какой можно из этих казусов сделать вывод? 
Да очень простой — что пресловутая «аполитичность» и «пассивность» молодежи весьма условна и в любой момент может обернуться такой политической активностью, что лучше бы ее не было. А во-вторых — что взрослая публика к проявлениям этой активности категорически не готова по причинам вполне принципиальным.
То есть она может устраивать игрушечные «дни школьного самоуправления» и заводить декоративные «молодежные парламенты» при всяких-разных Думах… но только до тех пор, пока все это понарошку.
Как только что-то начинает делаться всерьез (хотя бы и по мелочи) — так и всё: сразу начинается борьба с экстремизмом, «подрывом  устоев», «раскачиванием лодки» и т. д. А неадекватная реакция на минимальное недовольство чревата сами знаете чем — в том числе и «манежками», и «майданами» и всем прочим. 
Впрочем, то же самое наблюдается и на «взрослых» уровнях, когда губернаторы вдруг с удивлением обнаруживают, что народ чем-то недоволен и голосует не так, «как надо» - в том числе и за игрушечных кандидатов-спойлеров и игрушечные же партии-симулякры.
Так что проблема состоит не в политической неопытности и незрелости молодежи, а в том, что политически созреть и набраться опыта ей за последние 15-16 лет было просто негде. Игрушечная политическая жизнь в невсамделишной ГосДуме столь же мало вырабатывает привычку к разумному и политически разумному поведению, как и «дни самоуправления» в школе. Это очень неприятно — и с этим надо что-то делать, поскольку времена приближаются серьезные...