Государство и социализм

I

Понять причины и закономерности отката СССР от социализма в империализм очень важно для понимания самого процесса смены капиталистической формации на коммунистическую. Неправильное понимание этих процессов приводит к тому, что людям внушается несостоятельность социализма как переходной фазы к собственно коммунизму и как следствие – несостоятельность и утопичность самой коммунистической формации.

Социализм всего лишь первый, переходный этап коммунистической формации. При социализме в условиях различных форм собственности всегда возможен момент отказа от диктатуры пролетариата и временный возврат к капиталистической формации в самых монополистических ее формах.

Главной организацией, через которую пролетариат может проводить свою диктатуру, является коммунистическая партия, чётко стоящая на позициях марксизма (и нужно понимать, что ленинизм и сталинизм – это всего лишь тактика марксизма, привязанная к особенностям времени. И Ленин, и Сталин это понимали), являющаяся авангардом пролетариата в условиях непрекращающейся классовой борьбы. 

Тогда абсолютно понятно, что переворот в руководстве такой партии, отказ от принципов марксизма и диктатуры пролетариата и является условием для возможного отказа от построения коммунизма и возврата к реставрации капитализма.

Неверно путать государственный капитализм и социализм – очень распространённая ошибка в среде так называемых «коммунистов». Путать государственный капитализм и социализм – значит, не понимать того, что при госкапитализме частная собственность капиталистов сменяется новой по сути всё той же капиталистической государственной.

Любая общественно-экономическая формация определятся только одним, кому, какому классу принадлежит власть, а, следовательно, в интересах какого класса осуществляется данная власть при данной формации.

Вопросы собственности при этом абсолютно вторичны. Государственная собственность на средства производства ещё не является признаком социализма (всё зависит от того, какого класса это государство – буржуазии или пролетариата).

Получив власть, начиная действовать в своих интересах, любой класс включает в действие основной экономический закон своей формации, в общих чертах звучащий так – при любой формации достигается максимальное удовлетворение постоянно растущих потребностей господствующего класса.

Механизмы удовлетворения этих потребностей разные для разных формаций. Для капитализма такой рост потребностей господствующего класса достигается за счёт постоянного увеличения прибыли данного класса и как следствие увеличения эксплуатации трудящихся – пролетариата.

Проблемы удовлетворения растущих потребностей пролетариата – трудящихся при социализме – решаются за счёт научно-технической революции, то есть за счёт:

•  повышения производительности труда,
•  снижения требуемого рабочего времени,
•  снижения издержек производства и как следствие цены готовой продукции,
•  стирания противоречий между городом и деревней, между умственным и физическим трудом,
•  повышения качества образования и многого другого.

Именно на этом фоне идёт постепенное вытеснение из экономики любых форм частной собственности с постепенной их заменой общественной, а в идеале общенародной собственностью. Эта замена не будет происходить одномоментно, по чьей-то указке, а окажется достаточно длительным процессом, зависящим от особенностей той или иной страны, взявшей курс на построение социализма.

Ни в коем случае нельзя отделять термин социализм от коммунизма. Социализм – это только и всего лишь первая ступень развития коммунистического общества. И никаких вам национал-социализмов (коммунизм – это интернационализм) или «шведского» социализма. Попытка отделить социализм от коммунизма – это попытка дезорганизовать пролетариат, доказывая, что социальные завоевания могут быть и при капитализме. Однако законы экономики не обманешь, и, как правило, такие уступки носят временный, тактический характер и связаны с постоянной и непрекращающейся классовой борьбой.

Обострение классовой борьбы могут привести к тому, что капитализму придётся прибегнуть к фашизму, то есть к крайней форме своей диктатуры при борьбе с коммунизмом. Фашизм крайне невыгоден капитализму, поскольку сокращает его возможные прибыли за счёт милитаризации общества и поблажек мелкому капиталу (что приводит к сокращению, а то и полному сведению на нет резервной армии труда и безработицы).

Но фашизм – это крайность. Это хирургический инструмент в руках власти капитала, и чаще всего он прибегает к «терапевтическим» методам, не становящимся от этого менее опасными, поскольку они замаскированы от трудящихся правильными устраивающими их лозунгами. 

Тем и опасен троцкизм, что оно под лозунгами социальных преобразований (не путать с реальным социализмом) проносит идею отказа от диктатуры пролетариата. А, следовательно, в той или иной форме к передаче власти какой-то определённой части общества (в случае с СССР – троцкистской верхушке коммунистической партии), формируя класс новой буржуазии и заставляя включаться основному экономическому закону капитализма. И тогда неизбежен отказ от социальных завоеваний в пользу максимального роста прибыли, а значит, появлению безработицы (рынок труда), кризисов и прочих «прелестей» реального капитализма.

Такой процесс буржуазной контрреволюции также происходит далеко не одномоментно, не скачком, как кажется многим нашим якобы «левым». Горбачёв и Со лишь довершили, а Ельцин и Со узаконили итоги этого перехода. При этом ни сам Горбачёв, ни Ельцин не стояли реально во главе данного процесса, а лишь официально выражали и озвучивали интересы определённых лиц, имена которых в ближайшее время мы вряд ли выясним. Перестройка стала лишь завершающим этапом буржуазной контрреволюции, начавшейся намного раньше с 1953 года и практически закрепившей свои позиции на XXI и XXII съездах, сразу после разгрома так называемой «Антипартийной группы» в 1957 году. И окончательно прописавшей эти положения в конституции 1977 года.

Реформа Косыгина не была попыткой внесения элементов капитализма в социалистический СССР, а всего лишь попыткой несколько сгладить последствия хрущёвской ревизионистской политики и проводилась из опасения возврата к диктатуре пролетариата. Точка невозврата в реставрации капитализма ещё не была пройдена.

II

В своей непримиримой борьбе с коммунизмом (а, следовательно, и истинным социализмом) капитализм прибегает к различным уловкам. Одна из них – это маскировка под социализм различных форм своего существования (от крайне радикально правых – фашизм – до крайне радикально левых – троцкизм). Однако при внимательном рассмотрении все эти мимикрии настоящим социализмом не являются по одному основополагающему признаку – отсутствии диктатуры пролетариата.

Попытка же представить социализм как государственное устройство, имеющее целью установление социальной справедливости (неважно для страны, для нации или для их союза), является грубейшей ошибкой. Настоящая социальная справедливость возможна только при настоящем социализме (то есть при диктатуре пролетариата – диктатуре трудящегося большинства над паразитирующем меньшинством).

Социализм определяется не присущими ему экономическими укладами и не количеством и качеством социальной справедливости для общества, а вопросом власти, как я уже об этом говорил.

Но может, всё совсем не так? Может, не всё так плохо в этих «социализмах», спросите вы? А может, это и есть тот настоящий социализм? А то, что вы называете социализмом, всего лишь фикция? Так рассмотрим эти формы мимикрии капитализма более подробно.

Все эти формы мимикрии можно условно с вести к основным четырём видам:

• западный «социализм» неоколониального пошива (например, так называемый «шведский» социализм);
• азиатский деспотический полуфеодальный «социализм»;
• фашистский «социализм» (германский национал-социализм, югославский социализм);
• троцкистский социал-империализм (поздний СССР).

Разберём все эти виды псевдосоциализма более подробно, не забывая также, что существуют смешанные виды, которые будут рассмотрены отдельно.

III

Западный «социализм»

Принцип такой модели прост. Загасить протестные выступления трудящихся путём введения им социальных льгот, обеспечиваемых из кошелька буржуазии стран так называемого «третьего мира». При этом буржуазия стран «третьего мира» компенсирует эти свои потери за счёт резкого усиления эксплуатации собственного пролетариата и резкого сокращения их социальных льгот. Ничто не берётся из ничего. Такая своеобразная рента для своего пролетариата, но без прекращения его эксплуатации, лишь частично улучшающая его уровень жизни, правда, чаще всего этого вполне достаточно для ощущения социальной справедливости.

Такая модель быстро свёртывается в условиях нарастающих кризисов, когда буржуазия «третьих стран» уже никак не может выжать дополнительные прибыли на содержание пролетариата своих развитых коллег. Кроме того, часть буржуазии таких стран тоже желает вывести свои страны в передовые ряды и поменяться с местами со своими коллегами, что ожесточает конкурентную борьбу и мешает такому перераспределению средств для обеспечения рентой пролетариат ведущих капиталистических стран.

IV

Азиатский «социализм»

Азиатский «социализм» – это разновидность псевдосоциализма при феодальной общественно-экономической формации, существующий за счёт эксплуатации земельных ресурсов государства и её недр в пользу владельцев данной земли в первую очередь, а также коренного населения данного государства, в частности, но в значительно меньшей степени. Однако эта меньшая степень зачастую достаточна для достаточно обеспеченного проживания этого коренного населения. Осуществляется такой «социализм» за счёт эксплуатации наёмной силы со стороны. Часто вместе с наёмным, используя рабский труд. Назвать такой, с позволения сказать, «социализм» настоящим социализмом нельзя, поскольку власть, как и собственность, сосредоточена в руках крупных землевладельцев – феодалов, зачастую возможны варианты, когда единственным собственником всего и вся является единовластный правитель данного государства (мелкую собственность граждан можно в расчёт не брать, поскольку львиная доля доходов идёт не от неё). Характерен такой псевдосоциализм для, в основном, нефтедобывающих стран Азии, отсюда и такое название.

V

Фашистский «социализм»

Давая социальные гарантии, такая модель изначально подразумевает их не для всех а для избранных – избранной нации, гражданам избранного государства или избранной религии. Вариантов возможно множество. В принципе это очень похоже на западную модель, только вот фашизм, в отличие от псевдодемократической риторики, предпочитает жёсткую диктатуру, в самой крайней её форме с последовательным подавлением любого инакомыслия.

Да, при такой модели, как правило, ликвидируется рынок труда, но какой ценой! Ценой перенаправления безработных как в боевую армию (милитаризация общества), так и во всевозможные трудовые армии, с замораживанием зарплаты на уровне прожиточного минимума. 

Фашистский «социализм» в целом убыточен для власти и государства, поэтому вводится при очень ограниченных условиях. Как правило, его вводят, чтобы жёстко подавить всё нарастающее коммунистическое движение внутри страны, либо как подготовку стран-агрессоров против усиливающихся социалистических стран. В таких случаях возможна подпитка такого псевдосоциализма извне за счёт целевых кредитов и инвестиций в основном в военную сферу экономики.

Фашистский «социализм» часто использует для своей поддержки мелких собственников, обещая превратить в них всех своих граждан, как правило за счёт колоний или завоевания соседних государств. В экономике возможно использование рабского труда, хотя рабство официально в законодательстве не дозволено.

Конец такого «социализма» всегда один. Без подпитки извне, неважно, за счёт кредитов и инвестиций или за счет захвата соседних государств, его потенциал быстро сводится на нет, уровень жизни населения быстро падает и власть держится только на сильном репрессивном аппарате, присущем любой диктатуре. 

И ни о каком больше «социализме» говорить уже нельзя. Такое государство заканчивает либо жёстким вмешательством извне, когда надобность в нём отпадает, либо государственным переворотом внутри страны, зачастую поддерживаемым также внешними силами.

VI

Троцкистский социал-империализм

Это наиболее сложный для рассмотрения вариант, поскольку прикрывается псевдомарксистской фразеологией. Такой, как интернационализм и дружба народов, всеобщее равенство и братство, бесклассовое справедливое общество, отсутствие эксплуатации, всеобщий мир.

Однако такая фразеология совершенно не отражает особенностей реального общества, поскольку власть диктатуры пролетариата подменена властью диктатуры партии (точнее, части этой партии в лице её руководящей верхушки) и использующей эту социалистическую фразеологию с целью оболванивания трудящихся и снятия социальной напряженности в обществе.

Социал-империализм характерен тем, что возникает в социалистическом государстве, в случае его отказа по тем или иным причинам от диктатуры пролетариата, и имеет в силу этого ряд характерных особенностей.

При этом надо заметить, что отказ от диктатуры пролетариата, как правило, происходит за счёт государственного переворота, в случае захвата власти в правящей партии ревизионистами-троцкистами (в данном случае термин «троцкизм» – это собирательный образ ревизионистского движения в среде коммунистов).

Экономика социал-империализма характеризуется высокой степенью монополизации, поскольку вся государственная общенародная собственность становится собственностью новой партийной буржуазии, а общественную собственность быстренько превращают в государственную (как было в СССР с колхозами и артелями). 

Основным положительным свойством (помимо прочих рудиментов социализма), характерным для национал-империализма, является отсутствие рынка труда, характерного для классического капитализма, что, несомненно, делает его более привлекательным, чем последний. Но это, к сожалению, обычно ненадолго.

При социал-империализме бывшие социалистические страны, экономически завязанные на наиболее экономически развитую из них, становятся как бы псевдоколониями, со всеми вытекающими из этого особенностями взаимоотношения метрополии и колоний при неоколониальной политике. Этим легко пользуются политики капиталистического окружения, обещая выход из такой полуколониальной зависимости в число «развитых» капиталистических стран, что, как показала историческая практика, часто заканчивается полным успехом.

Социал-империализму присуща специфическая классическому империализму внешняя политика, направленная на расширение сфер влияния и захват новых рынков сбыта и источников сырья.

Век социал-империализма недолог, поскольку работающий основной закон капитализма, требующий всё большего увеличения прибылей господствующего класса, диктует переход к классическому частнособственническому империализму, пусть и в самой наивысшей его фазе, что обязательно должно привести к разделу государственной собственности между группой (или группами) лиц, образующих новую олигархию.

Такой переход не несёт ничего хорошего трудящимся, хотя в переходный период и возможно образование небольшой прослойки мелких владельцев, успевших оторвать при дележке небольшой кусок пирога или занять не особо привлекательные для крупного капитала ниши. Впоследствии такие владельцы либо успевают «вырасти» в достаточно крупных либо поглощаются или полностью разоряются крупным бизнесом, пополняя собой ряды пролетариата.

Переход сопровождается резким сокращением числа рабочих мест, нужным для создания рынка рабочей силы, и тем самым практически непрерывным ростом безработицы. 

Вздыхателям по социал-империалистическому СССР брежневского разлива настоятельно советую взглянуть на эти изложенные факты. Их, пожалуй, достаточно, чтобы понять, почему надо относиться к позднему СССР не как к социалистическому государству и понимать, что спасти его в том виде, в каком он существовал в 70-х–80-х годах прошлого века, было невозможно по объективным причинам, и не Горбачёв с Ельциным (и прочими Гайдарами) были этому виной.

VII

Парагвайский «социализм»

Очень часто многие делают ошибку, считая, что первая попытка построить социализм была предпринята в XIX веке в Парагвае. Ошибка понятная. Поскольку, как было указано выше, многие путают социальные льготы, даваемые населению властями с той или иной целью, с реальной властью трудящихся и социальными льготами, исходящими из действия основного закона экономики.

Так что же было построено в Парагвае? А был там национал-социализм народно-освободительного, а не агрессивного плана. То есть разновидность фашистского социализма в странах так называемого третьего мира, имеющий ряд особенностей, присущих отсталым, общинным национальным экономикам таких стран.

Упор делался на мелкого собственника, а не на общенародную или хотя бы коллективную собственность. Государственная собственность не была общенародной, поскольку власть на словах принадлежала хунте (от исп. junta – ‘собрание, комитет’), а на деле диктатору, которыми последовательно были (вне зависимости от того, как реально называлась их должность):

• с 1811 по 1840 год – доктор теологии, бывший адвокат и алькальд Хосе Гаспар Родригес де Франсия и Веласко;
• с 1840 по 1862 год – племянник Франсии, Карлос Антонио Лопес;
• с 1862 по 18чч год – сын Карлоса Антонио, Франсиско Солано Лопес.

И хотя государству принадлежала почти вся земля (порядка 98%, часть которой сдавалась в аренду крестьянам на льготных условиях при условии возделывания определённых сельхоз культур, а другая использовалась государственными предприятиями в основном для производства кож и мяса, а также в обрабатывающей промышленности), это не делало такую собственность общенародной, поскольку государство отражало в первую очередь интересы правящей хунты и диктатора, а интересы народа удовлетворялись настолько, насколько это требовало укреплению этой власти и ее существованию вообще. 

Да, в Парагвае имели место социальные льготы населению. Так, например, в 1828 году создали систему всеобщего среднего государственного бесплатного образования для мужчин. Но ведь только для мужчин, где всеобщее равенство?

Да, была бесплатная медицина, частично ликвидирована бедность и создано относительно однородное по доходам общество за счёт достаточно низких налогов и общественных продовольственных фондов. Но это тоже не признак социализма.

Кстати, интересной особенностью было широкое использование труда рабов (рабство при социализме?) и заключённых (ну это ещё приемлемо, вопрос в условиях и специфике их труда).

Конечно, в Парагвае начала бурно развиваться национальная промышленность и транспорт, но и это не показатель социализма, свободный от внешнего давления капитализм тоже показывает небывалые темпы роста. Однако, в отличие от социализма, это явление временное. Псевдосоциализм всегда проигрывает, так как при росте уровня производства требуется переход к общественной собственности, иначе он становится убыточным. А в окружении конкурентов, недовольных быстрым ростом нового игрока на экономической арене региона, может ещё и уничтожаться физически. Что и произошло с Парагваем. И вот с декабря 1864 года началась Парагвайская война, или война Тройственного альянса – продолжавшаяся до марта 1870 года. 1 марта 1870 года был уничтожен последний парагвайский отряд, в этом бою пал и президент республики Франсиско Солано Лопес.

Война с Уругваем, Бразилией и Аргентиной при поддержке и финансировании со стороны Британской империи и полной экономической блокаде не могла закончиться успехом. 

Я затрудняюсь сказать, была бы она на тот момент успешной, если бы в Парагвае даже строили настоящий социализм при наличии диктатуры пролетариата, уж очень были неравными ресурсы у той и другой сторон. А то, что социализм ещё более страшный враг капитализма, поскольку обладает ещё большим потенциалом, чем поднимающий голову национальный капитал, и говорить нечего. 

Каковы же итоги войны?

• Население Парагвая уменьшилось на 60–70% (мужское ещё круче – до 90%), часть населения, что не была убита, продали в рабство. Одним словом, геноцид. Но это не показатель того что так расправлялись именно с социализмом, история знает множество примеров подобного геноцида, как в колониях, так и в других побежденных странах.
• Парагвайское хозяйство было полностью разрушено. Парагвай практически полностью перешёл обратно в нищенское полуколониальное существование.
• Территориально Парагвай был сильно урезан.

Впрочем, и страны-победительницы мало что выиграли, поскольку попали в финансовую зависимость и смогли рассчитаться с долгами за Парагвайскую войну только где-то к 1940-х годам.

VIII

Маоистский «социализм»

Надо чётко разделять понятие «маоизм» от собственно работ Мао по приложению теории марксизма к национальным особенностям Китая, по предотвращению реставрации капитализма в странах социализма, а «маоистские» партии и движения – от коммунистов Китая и их коммунистической партии.

Собственно, и сами китайские коммунисты предпочитают не употреблять термин «маоизм», а используют более подходящий – «идеи Мао Цзэдуна». Себя же китайские коммунисты именуют не «маоистами», а «марксистами-ленинистами», утверждая не без основания (в отличии от так называемых «маоистов»), что Мао не создал своего особого учения, а лишь развил учение Маркса и Ленина.

Собственно, потому и сам маоисткий «социализм» не имеет ничего общего с настоящим социализмом, поскольку напрочь отрицает идеи диктатуры пролетариата. Маоистский «социализм» это – гремучая смесь троцкизма с чертами буржуазного шовинизма, а порой даже фашизма и анархизма, а сами «маоисты», соответственно, левые троцкисты, прикрывающие свой ревизионизм левацкими лозунгами террора, экспорта революции и постоянной партизанской войны, а также кусками цитат, выдранных с корнем из ряда работ Мао, без полного понимания смысла этих фраз, но зато легко оправдывающих их левацко-троцкистскую деятельность. 

Даже не удивительно, что в среде так называемых левых движений на Западе и в России именно такое «маоистское» понимание социализма пользуется огромной популярностью.

Среди многих таких «маоистских» движений существует тенденция делить мир по национальному признаку на нации – эксплуататоры развитых государств и нации – эксплуатируемые отсталых государств так называемого «третьего мира». По их пониманию получается, например, что американский миллиардер и рядовой американский рабочий вместе эксплуатируют трудящихся развивающихся стран той же Азии или Африки, забывая, что жители любой страны делятся по классовому признаку на капиталистов-эксплуататоров и пролетариев-эксплуатируемых. Эксплуататоры есть как в развитых странах, так и среди жителей любой беднейшей страны мира, как есть во всех странах нищие и бездомные, не исключая довольно благополучные страны Запада. Такое деление делает «маоизм» движением, преднамеренно вбивающим клин между пролетариатом отсталых и развитых стран, что мешает их интернациональному объединению, делая врагами пролетариата стран «третьего мира» не своих паразитов-капиталистов и их зарубежных собратьев, а всех жителей развитых стран, включая своих собратьев пролетариев. 

Характерное отличие этих якобы коммунистов-«маоистов» от коммунистов-большевиков Китая (да и просто от настоящих коммунистов-большевиков) в том, что они постулируют, что после смерти Мао КНР оказалась в руках ревизионистов, отбросивших и предавших основополагающие принципы марксизма в интересах капитализма, следуя примеру троцкистских ревизионистов, уничтоживших социализм в СССР после смерти Сталина. И так же, как СССР, некогда великое в прошлом пролетарское государство, КНР встала на путь капиталистической реставрации и социал-империализма. 

Тем самым «маоисты» напрочь отрицают принципы марксизма о последовательном постепенном построении коммунизма в условиях господства диктатуры пролетариата (собственно этап социализма), скатываясь в откровенный троцкизм, то есть фактически проповедуя откат к капитализму под марксистскими лозунгами.

Социализм для них – это, прежде всего, государственная, ну, может быть, в редком случае общественная собственность на средства производства. И неважно, что за государство этой собственностью распоряжается, каковы постулаты его внешней и внутренней политики. Достаточно обеспечения минимального социального пакета для населения за счёт этого государства. Да, это – тоже большой плюс по сравнению с диким капитализмом, но социализмом здесь и не пахнет.

Маоистский «социализм» – это дикая смесь социал-империализма с элементами фашистского «социализма». От такого «социализма» явно надо держаться подальше. Только пожалуйста, реально не путайте его с настоящим социализмом в КНР, строительство которого накрепко связано с Мао и чьё имя эксплуатируется подобными, не побоюсь этого слова, извращенцами.

IX

Выводы

Основным вопросом, определяющим ту или иную общественно-экономическую формацию, является вопрос о том, кому принадлежит власть.

Существование различных экономических укладов вполне допускается на момент перехода от одной формации к другой, однако основным укладом будет (постепенно вытесняя остальные уклады) тот, благодаря которому действует основной экономический закон данной формации.

Переход от одной формации к другой происходит не декларативно, указами и распоряжениями органов власти, а постепенно, по мере вытеснения старых экономических укладов новым, присущим только данной формации. 

Все эти утверждения нашли многочисленные подтверждение в истории, таким образом пройдя проверку на практике, что делает их научно достоверными.

Все другие вариации на тему социализма настоящим социализмом не являются, а являются лишь мимикрией под социализм под теми или иными лозунгами или некоторыми социальными уступками со стороны капитализма, с целью дискредитировать настоящий социализм и сгладить напряжённость в обществе, присущую буржуазному строю, тем самым продлевая его существование.

И ещё немного относительно социализма.

Одно из важных преимуществ коммунизма – делать ту работу, которую любишь, и иметь достойный уровень жизни, а переход к этому обеспечивается работой основного экономического закона в условиях социализма. 

Если этот основной закон перестал выполнятся, а включился другой основной закон, характерный для капитализма, что и произошло в СССР начиная с середины 50-х годов, то мы имеем дело уже не с социализмом, а с его призраком, который в силу объективных причин непременно перейдёт в активную форму капитализма. А это значит только одно, власть больше не принадлежит пролетариату, а находится у кого угодно, только не у него. И говорить о какой-то социальной справедливости уже не приходится, пока не получится эту власть вернуть обратно. И об этом надо помнить всегда.

Плетнёв Сергей