Этот день в истории:
Первая мировая война (28 июля 1914 — 11 ноября 1918) — один из самых широкомасштабных вооружённых конфликтов в истории человечества. Само название «Первая мировая» утвердилось в историографии только после начала Второй мировой войны в 1939 году.
В межвоенный период употреблялось название «Великая война», в Российской империи её иногда называли «Второй Отечественной», а также неформально (и до революции, и после) — «германской»; затем в СССР — «империалистической войной».
Первая мировая война закончилась поражением Германии и ее союзников. После заключения Компьенского перемирия державы-победительницы приступили к разработке планов послевоенного «урегулирования».
В 5 часов 10 минут утра 11 ноября в Компьенском лесу в железнодорожном вагоне маршала Фердинанда Фоша подписано соглашение между Антантой и Германией, ставшее завершением войны. Перемирие вступило в силу в 11 часов утра. Был дан 101 залп - последние залпы Первой мировой войны.
Послевоенное мирное «урегулирование» в интересах держав-победительниц завершила Вашингтонская конференция 1921-1922 гг. Договоры с Германией и ее бывшими союзниками и соглашения, подписанные на Вашингтонской конференции, составили так называемую Версальско-Вашингтонскую систему устройства мира.
Являясь результатом компромиссов и сделок, она не только не устранила противоречий между империалистическими державами, но значительно усилила их. Между основными державами началась борьба за новый передел мира.
По своим масштабам и последствиям первая мировая война не имела себе равных во всей предшествующей истории человечества. Она длилась 4 года 3 месяца и 10 дней (с 1 августа 1914 года по 11 ноября 1918 год), охватив 38 стран с населением свыше 1,5 млрд. чел. В странах Антанты было мобилизовано около 45 млн. чел., в коалиции Центральных держав - 25 млн., а всего 70 млн. чел.
Наиболее работоспособная часть была изъята из материального производства и брошена на взаимоистребление. К концу войны численность сухопутных войск увеличилась по сравнению с мирным временем в России в 8,5 раза, во Франции в 5, в Германии в 9, в Австро-Венгрии в 8 раз. Большая численность армий привела к образованию обширных фронтов, общая протяженность которых достигала 3-4 тыс. км.
Война потребовала мобилизации всех материальных ресурсов, показав решающую роль экономики в ходе вооруженной борьбы. Первая мировая война характеризовалась массовым применением многообразной боевой техники.
Промышленность воюющих держав дала фронту миллионы винтовок, свыше 1-го млн. ручных и станковых пулеметов, свыше 150 тыс. артиллерийских орудий, 47,7 млрд. патронов, свыше 1 млрд. снарядов, 9200 танков, около 18 тыс. самолетов. За годы войны число тяжелых артиллерийских орудий увеличилось в 8 раз, пулеметов в 20 раз, самолетов в 24 раза.
Многомиллионные армии требовали непрерывного обеспечения их продовольствием, обмундированием, фуражом. Рост военного производства был достигнут в основном за счет мирных отраслей промышленности и перенапряжения народного хозяйства. Это вело к нарушению пропорций между различными отраслями производства, а, в конечном счете, к снижению показателей экономики.
Особенно сильно было подорвано сельское хозяйство. Мобилизация в армию лишила деревню наиболее производительной рабочей силы и тягла. Посевные площади сократились, упала урожайность, уменьшились поголовье скота и его продуктивность. В городах Германии, Австро-Венгрии и России остро ощущался недостаток продовольствия, а затем разразился настоящий голод. Он распространился и на армию, где были снижены нормы довольствия.
Первая мировая война потребовала колоссальных финансовых затрат, которые во много раз превосходили затраты во всех предыдущих войнах. Научно обоснованной оценки общей стоимости первой мировой войны не существует. Наиболее распространена в литературе оценка, данная американским экономистом Э.Богартом, который определил общую стоимость войны в 359,9 млрд. долл. золотом (699,4 млрд. руб.), в том числе прямые (бюджетные) расходы 280,3 млрд. долл. (405 млрд. руб.) и косвенные - 151,6 млрд. долл. (294,4 млрд. руб.).
Первая мировая война явилась важным этапом в истории военного искусства, в строительстве вооруженных сил. В 1916 г. появились танки - мощная ударная и маневренная сила. Танковые войска быстро развивались и к концу войны в странах Антанты насчитывалось 8 тыс. танков. Бурное развитие переживала авиация. Выделились различные рода авиации - истребительная, разведывательная, бомбардировочная, штурмовая. К концу войны воевавшие страны имели свыше 10 тыс. боевых самолетов. В борьбе с авиацией развилась противовоздушная оборона. Возникли химические войска. Значение конницы как рода войск снизилось, и к концу войны ее численность резко сократилась. Значительно возросла роль войскового тыла и материально-технического обеспечения войск. Важное значение приобрел железнодорожный и автомобильный транспорт.
Война принесла человечеству невиданные лишения и страдания, всеобщий голод и разорение, привела все человечество на край пропасти. В ходе войны произошло массовое уничтожение материальных ценностей, общая стоимость которых составляла 58 млрд. руб.
Целые районы были превращены в пустыню. 9,5 млн. чел. было убито и умерло от ран, ранено 20 млн. чел., из них 3,5 млн. остались калеками. Наибольшие потери понесли Германия, Россия, Франция и Австро-Венгрия (66,6% всех потерь).
Убыль населения по этим причинам только в 12 воевавших государствах составила свыше 20 млн. чел., в том числе в России 5 млн. чел., в Австро-Венгрии 4,4 млн. чел, в Германии 4,2 млн. чел. Безработица, инфляция, рост налогов, повышение цен - все это обострило нужду, нищету, крайнюю необеспеченность подавляющего большинства населения воюющих стран.
По итогам Первой мировой войны пришлось перестраивать карту мира. Германия должна была отдать не только авиацию и флот, но и отказаться от ряда земель и угодий. Соратники Германии в военных действиях – Австро-Венгрия и Турция были расчленены на части, а Болгария лишилась значительной части своих земель.
Первая мировая война разрушила последние значительные и значимые империи, существующие на европейском континенте – это Германская империя, Австро-Венгерская и Российская империи. Одновременно в Азии распалась Оттоманская империя.
Результатами Первой мировой войны стали Февральская и Октябрьская революции в России и Ноябрьская революция в Германии, ликвидация трёх империй: Российской, Османской империй и Австро-Венгрии, причём две последние были разделены.
Германия, перестав быть монархией, урезана территориально и ослаблена экономически.
США превратились в великую державу.
Так называемая Версальская, или Версальско-Вашингтонская система международных отношений на деле не устраивала ни одну из сторон и не разрешила ни одного из противоречий, ставших причинами Первой мировой, а лишь загнала их вглубь, став бомбой замедленного действия, и даже породила новые.
Трудно поспорить с тем, что Версальский мирный договор сделал для прихода к власти в Германии нацистов больше, чем никто другой. Именно тяжёлые для Германии условия Версальского мира (выплата репараций и др.) и перенесённое ею национальное унижение породили реваншистские настроения, которые стали одной из предпосылок прихода к власти нацистов, развязавших Вторую мировую войну.
Люди проницательные понимали это уже тогда. Маршал Франции Фердинанд Фош, ставший в конце войны главнокомандующим союзными войсками, узнав о подписании Версальского договора, сказал: «Это не мир. Это перемирие на двадцать лет».
И действительно, через 18 лет Германия официально отказалась выполнять условия договора, а спустя двадцать лет, один месяц и три дня после его подписания на свет явился главный итог Первой мировой войны – Вторая мировая.
По материалам открытых источников.
Комментарии
Самое смешное - либерота и хохлядь глумились над нашим Днем Победы мемы всякие выдумывали типа " дедывоевали" и хныкались что мол давно всё было и пора кончать покрывать сегодняшние неурядицы победами в прошлом ,а тут что ты прониклись ,аж с 60 стран съехались праздновать,а бабкотрахатель Макрон начал даже военного преступника (по итогам 2 МВ) Петена всуе героем поминать,то есть наше празднование 70 лет со Дня Победы в 2015 году над фашистскими захватчиками заплевали,а европедерастия даже демонстративно не поехала на торжества,а тут что ты мировая трагедия.Как по мне Путин зря поехал,а я бы на его месте ещё бы и заявил ,что не вам евроубогим там чего то праздновать ,ваше ублюдочное место возле параши истории и чт овместо празднования всю евроверхушку по идее судить надо за 1МВ
и наш там будет проникаться после всех откровенных полученных оплеух в виде неприезда на наше 9 мая...
Не зря, наши там тоже кровь проливали и оставили память о себе
Путин то, значит, поехал в Париж на празднования?
По-моему, он каждый год на очередной юбилей окончания ПМВ ездит во Францию.
Если подумать, сто лет назад лягушатники были неплохими бойцами...если их фронт поддерживали союзники.
Автор, напишите год подписания.
Закончилась? На мой непритязательный вкус, так она и по сей день не закончилась.
Ваш пост напомнил давно прочитанное...
А. Толстой. «Эмигранты»
«...Летом тысяча девятьсот девятнадцатого года ветер с океана приносил короткие ливни, солнце сквозь разрывы облаков освещало мокрые асфальты Парижа, бульвары, каштановые аллеи, аспидные крыши, полосатые парусины над столиками кабачков, потоки потрепанных автомобилей, снова вернувшихся с полей войны к услугам парижан и иностранцев.
Город испускал сложное благоухание. Центральные бульвары пахли бензином и духами, боковые улички – ванилью, овощами, винными лавками, непроветренными постелями, гигантские железо-стеклянные рынки – всеми дарами моря и земли. В старых, взбирающихся на холмы извилистых улицах, где жили те, чье мускульное напряжение наполняло город золотом и роскошью, пахло жареной картошкой, мокрыми опилками кабачков, ацетиленовыми фонарями уличных палаток, где жарились вафли и крутились пестрые рулетки.
Ветер с востока, с полей войны, разгонял пленительную лазурь полутеней, солнце жгло зеркальный асфальт, сухо шелестела каштановая листва, лоснились потом проборы у толстеньких гарсонов, смахивающих салфетками пыль с мраморных столиков на тротуарах, нездоровье проступало на женских лицах, загримированных с послевоенной решительностью, нехорошее возбуждение – на лицах юношей, свинцовая усталость – под седыми усами у стариков.
Ветер с полей войны, где под тонким слоем земли еще не кончили разлагаться пять миллионов трупов промежуточного поколения французов, немцев, англичан, африканцев, нагонял на город тление. Оно приносило странные заболевания, поражавшие Париж комбинированными карбункулами, рожей, гнилостными воспалениями, нарывами под ногтями, неизученными формами сыпи.
Мертвые, как могли, участвовали в виде стрептококковой пыли в послевоенном празднике живых. Слезы все были пролиты, траур остался лишь в черных оттенках мужских галстуков, женщины обнажились по пояс, и город с часу дня до розовой зари надрывающе пел саксофонами.
Всюду, где был квадратный метр свободной площади, взвывала стальная пластинка флексотона, мурлыкала скрипка, хрипела кривая дудка, стучали дощечки, бухал турецкий барабан, и демобилизованный, плотно прижимая к себе растопыренными пальцами женщину, шаркал и шаркал подошвами…
Каждый демобилизованный не прочь был бы устроить веселенькое побоище по возвращении с войны. В конце концов, покуда дураки сидели в окопах, умные не теряли времени в тылу. Но власть предоставила вернувшимся «защитникам отечества» лишь мирным путем отыскивать себе место в жизни. Все было ново, потрясено, сдвинулось, перемешалось. Франк падал, цены росли.
Руки, привыкшие к винтовке, не легко протягивались в окошечко кассира за скудной субботней выручкой. Что ни говори о прекрасной родине, а ухлопать такую уйму народа, чтобы вновь одним – с парусиновым свертком инструментов на плече благонамеренно шагать в дымах рассвета к гудкам кирпичных корпусов, другим – проноситься по тем же мостовым в шикарных машинах (сонные морды, завядшие бутоньерки, смятые груди смокинговых рубашек), – тут можно было задуматься: «Так что же, выходит – ты чужое счастье купил своей кровью? Дурак же ты, Жак!»
Правительство, обеспокоенное настроениями рабочих кварталов, стремилось сгладить остроту: около миллиарда франков было отпущено на стабилизацию цены на превосходный белый хлеб. Двести тысяч франков взлетело вечером четырнадцатого июля с мостов Парижа пышными ракетами, огненными дождями, павлиньими хвостами в черно-лиловое небо. Ежедневно все восемьдесят столичных газет раскрывали таинственные преступления, жуткие убийства – трупы в багажных корзинах, головы, выловленные в Сене. Удалось потрясти воображение сексуально-кровавым процессом Ландрю: этот второй Рауль Синяя Борода заманил на свою дачу двенадцать женщин, ограбил, задушил и сжег их в печи. Ландрю казнили в Версале, куда устремились еще с вечера толпы шикарных парижан. Коротая теплую ночь на площади перед гильотиной, они веселились, как дети. Звезда эстрады, Мистангет, плясала на верху лимузина. На рассвете палач, в черном сюртуке, в цилиндре, появился рядом с двумя столбиками, где наверху поблескивал треугольник ножа, – палач дал знак. Из тюрьмы выволокли упирающегося лысого человека со всклокоченной черной бородой… Несколько секунд – и он привязан под ножом, он вздрагивает икрами. Палач нажимает кнопку, глухой стук ножа, голова Ландрю отскакивает в корзину. Туда же палач, сняв осторожно, бросил белые перчатки. Приподнял цилиндр. Рукоплескания…
Организованы были экскурсии на развороченные поля сражений, где торчали обломки городов и ряды деревянных крестов пропадали за горизонтом. Ни травинки, ни птиц, ни насекомых – почва была еще пропитана нарывным газом. За двадцать франков можно было поглядеть на места гибели пяти миллионов человек.
Эти экскурсии подготовляли общественное мнение: Совет Десяти медлил с подписанием мира, – Германию ожидала суровая кара. Двадцать семь стран и народов, воевавших против Германии, послали представителей на парижскую мирную конференцию, в ней выделилось ядро из пяти великих держав – Совет Десяти. Во главе стоял президент США – Вудро Вильсон. Он привез из Вашингтона четырнадцать пунктов вечного мира для человечества. Эти четырнадцать заповедей из страны, которая загребла все золото Европы, должны были восстановить дух христианства, мирные рынки и свободу торговли на суше и море.
Четыре остальные державы – Франция (представитель Жорж Клемансо), Англия (Ллойд-Джордж), Италия (барон Сонино) и Япония (барон Макино) – готовились вонзить зубы в колонии и богатства Германии и ее союзниц. Их волчий аппетит президент Вильсон упрямо пытался ограничить бесплодными, как англосаксонское воскресенье, проповедями о победе добра над злом. Премьер-министры четырех держав задыхались от негодования. Не подымайся за его спиной из-за океана такая распухшая золотом махина – США, они давно бы вышвырнули за дверь этого Божьего посланника с его квакерской шляпой и тощими брюками.
Непримиримее всех, мстительнее, жаднее была Франция. Она готовилась к огромному индустриальному подъему: приобретая Эльзас и Лотарингию, оккупируя угольные богатства Рейна, захватывая африканские колонии, Франция намеревалась занять место Германии в промышленности.
С первых же заседаний Совета Десяти Франция повела линию на завоевание мира. Восьмидесятилетний «национальный тигр», злой и злопамятный Жорж Клемансо предоставил Вильсону бороться сколько влезет за торжество добра и ждал, когда он всем опротивеет. Клемансо разрабатывал французский мир: двести миллиардов долларов германских репараций (по три тысячи долларов с каждой немецкой души), провинции, Рейн, колонии, раздел Турции, создание и вооружение «великой» Польши, наконец, большой военный поход на восток Европы: Берлин – Москва. Словом – возобновление империи Наполеона I.
Восток особенно тревожил французских буржуа. Красная зараза могла испортить все дело. Уже Германия и Венгрия сотрясались от революционных бурь. Галицийцы, бунтуя против польских панов, осаждали Львов. Итальянские рабочие выбили медаль с профилем Ленина. Славяне бывшей Австрии казались ненадежными. Никто не мог поручиться (так говорил Ллойд-Джордж), что вся Восточная Европа, охваченная большевистским безумием, не двинет на Париж стомиллионную Красную Армию.
Когда Вильсон, длинный, розовый, седой, похожий на пастора, говорил о разоружении народов и милосердии к врагам, Жорж Клемансо только лающе покашливал, и косматые брови его нависали плотским ужасом над призрачными идеями президента. По существу он опасался одной только Англии.
Прошло уже восемь месяцев с окончания войны. Банкеты, праздники и фейерверки сопровождали каждый шаг мировой конференции. Журналисты обшаривали Париж в поисках таинственной особы, с которой веселился Вильсон. Старик был дьявольски скрытен, – несомненно он веселился, и вовсю, – он худел, у него дергалось лицо на заседаниях, он волочил ноги. Ребенку было ясно, что он где-то проводит ночи в чудовищном разврате. Когда об этих предположениях сообщили Клемансо, он в первый раз за восемь месяцев усмехнулся, зажмурил глаза, седые усы приподнялись, лицо сморщилось, как у тигра, увидевшего мышь.
Мир все еще не был подписан. Союзный флот продолжал блокаду Германии. Немцы питались сырой брюквой и десятками тысяч умирали от истощения. Никто не знал, чем окончатся заседания конференции. Война могла возобновиться. От нее охраняли только четырнадцать пунктов Вильсона. Доходили слухи, что в Америке деловые люди хмурятся, как от сделанной глупости: Вильсон ставил соотечественников в смешное положение, – чего, поди, в Европе начнут думать, что США населены одними мечтателями… Вокруг Вильсона образовалась пустота… Тогда-то Жорж Клемансо ознакомил Совет Десяти с основами французских мирных требований.
Четырнадцать пунктов летели к черту. Президент возмутился и пригрозил отъездом. Но он не уехал. Он хотел спасти хотя бы осколок идеалистической философии – Лигу Наций. Он отчаянно боролся. Лига Наций была провозглашена, тогда он уступил во всем, отдав европейские народы на растерзание. Франция победила. В Версаль затребовали немецких представителей, чтобы вручить им на рассмотрение мирный договор.
В безоблачное утро седьмого мая германский министр иностранных дел – граф Брокдорф-Ранцау (в черном, черных перчатках, с черной тростью), высокий, замкнутый, вошел с пятью представителями в белый зал Версальского дворца. Немцы увидели потоки солнечного света сквозь переплеты высоких окон. Свет и зелень лужаек, шпалер, синева фонтанов отражались в старинных зеркалах противоположной стены; казалось, солнце мира летело в восемь оконных пролетов. Там, где некогда помещался трон Людовика XIV, короля солнца, за столом, завершающим амфитеатром расположенные золотые кресла, сидел Клемансо в темно-серой стариковской визитке – коренастый, с угловатыми плечами; опухшие руки в серых перчатках сжаты в кулаки, квадратное лицо топорщилось белыми бровями, пожелтевшими усами. Направо от него – высохший президент Вильсон, налево – приветливо улыбающийся, франтоватый, румяный, седогривый Ллойд-Джордж с опущенными на губу седыми усами и хищным носом. Ниже – в креслах – пестрые представители двадцати семи стран и народов, посланных купечеством урвать, что можно…
«Господа делегаты германского государства. Здесь не место для лишних слов… Вы навязали нам войну… Мы принимаем меры, чтобы подобной войны более не повторилось… – так заговорил Жорж Клемансо, тяжело дыша от ярости. – Час расплаты настал. Вы просили нас о мире, мы согласны вам предложить его…»
После его речи секретарь конференции с изящным поклоном поднес графу Брокдорфу-Ранцау книгу в триста печатных страниц, переплетенную в белый сафьян, – условия мира. Ранцау бросил на нее черные перчатки, надел роговые очки, разобрал листочки ответной речи. Он знал, что слова бесполезны – одну только силу можно было противопоставить этому купающемуся в солнце амфитеатру разбойников… Но этой силы у него не было.
Пятьдесят два дня спустя в том же зале Версаля к инкрустированному, на изогнутых ножках, столику подошел Клемансо, привычным движением матерого журналиста обмакнул золотое в золотой ручке перо, стряхнул, – черная капля как бы понеслась мимо чернильницы в мутную бездну воспоминаний («в семидесятом году в Бордо я поклялся отомстить пруссакам, – я мщу»), – и он подписал…
Шестьдесят миллионов немцев упали на колени. Из-за Рейна во Францию – день и ночь, день и ночь – потянулись тоскливо длинные поезда с углем, сырьем, пушками, машинами. Тощие, с землистыми щеками немцы, костлявые немки, дети, покрытые болячками, глядели вслед этим поездам, вслед улетающей на долгие годы надежде поесть, отдохнуть… На Германию опускалась ночь, озаренная заревом с востока. Но для тех, кто правил Германией, этот отблеск был страшнее ночи.»
Великолепный текст оставил Алексей Толстой. Спасибо!
Свидетельство очевидца. Политика глазами рядового гражданина, неплохо владеющего пером.
Кстати, процитированное произведение - неплохой детектив, если не читали - рекомендую, в интернете лежит бесплатно.
Читал, но давно.
)
По моему у Толстого Аэлита лучшее произведение,понял это только недавно прослушав аудикнигу повторно после юности,если Ильф и Петров это комики ,которые со смехом высмеивали недостатки Советской России тех времён,то "Аэлита" Толстого это уже Бастер Китон-комик без улыбки ,в фантастической "Аэлите" как ни странно с чёрным юмором отлично показан срез общества и характеры людей тех лет.А той книжкой про эмигрантов обязательно озадачусь на прочтение.
Аэлита хорошая книга, точно.
+100500
Я только повзрослев понял что олицетворяют образы Гусева и Лося ,Россию до и после революции.
Символизм - он тогда, рулил сознанием...возможно и такой смысл вкладывал Алексей Николаевич в своём произведение...честно, не знаю каков был замысел. )