Дама с пулемётом и полторы тысячи убитых. Размышления о женской преступности

 

Только что вернулся с записи программы ТВЦ «Приговор». Тема обсуждения – преступления и наказания представительниц слабого женского пола.  Неожиданно разговор получился любопытный и многогранный, его идеи хотелось бы свести воедино, пока не забылись, и представить на суд общественности.

 

Точка падения

Был у меня добрый знакомый Валентин Нестерович, светлая ему память. Заслуженный художник РСФСР, профессор Сурикового института,  чудесный художник и человек безграничной эрудиции в вопросах искусствоведенья и культуры.   Студенческая юность у него прошла бурно. Он вспоминал одну историю, которую привожу от первого лица.

«По студенческой поре в походы мы ходили. В пятидесятые годы мода такая началась – в глубины первозданной природы забираться с рюкзаками за плечами. Есть, что  вспомнить. Причём, чем дремучее места, тем воспоминания ярче. Как о той сибирской  тайге.

Вышли мы на точку, откуда нас должен был забрать вертолёт.  И тут начался страшный пожар. Мы едва не сгорели, но чудом выжили и даже не пострадали. Потом до точки все-таки добрались. Увидели наш вертолёт издалека. Он покрутился, озабоченно мотором погудел, винтами повращал и улетел, даже не обещая вернуться.

Потом нам сказали – лётчики нас на точке не увидели. Тайга горит. Вот и решили, что мы погибли.  Списали в  небоевые потери.

Да мы и погибли бы.  Через всю тайгу тащиться без достаточных запасов продовольствия и чётких ориентиров – это верная смерть. Но нам повезло. С нами лесник местный был – он тайгу, как  свой огород знал. Именно благодаря ему мы выжили и через пару недель выбрались к людям.

Человеком лесник оказался колоритным и интересным. Эдакий философ-затворник, огородившийся от мира за частоколом сосен. С изумлением мы, московские студенты престижных ВУЗов, в принципе, забот в жизни не знавшие, узнали, что этот человек нелёгкой, какой-то фантастической судьбы. Полжизни он прослужил в конвойных войсках НКВД, сторожил зоны ГУЛАГа в самые неспокойные времена.  В последние годы службы охранял женские колонии. При этом женщин, мягко говоря, недолюбливал. Точнее, просто ненавидел.

Однажды проговорился нам, в чем причина такого отношения к нежным созданиям. Как-то подстерегли его оголодавшие без мужского внимания фурии-зечки, набросились толпой, скрутили, затащили в укромное место. Перевязали определённый орган ниткой и насиловали до потери пульса. В итоге он выжил, но немаловажная функция организма была утрачена напрочь. После этого комиссовался и ушёл от странного, жестокого и неугомонного рода человеческого в глухие леса.

- Понимаете, - говорил нам бывший конвойник. – Много видел я самых свирепых уголовников. И одну закономерность заметил.  Самый кровавый разбойник и убийца-мужчина, дойдя до определённого уровня падения, останавливается, оглядывается и ужасается себе - как же до такого дошёл. Многие в религию идут. Некоторые спиваются, а то и вешаются. А у женщин нижней точки падения вообще нет. Они становятся способны на всё, при этом особо не терзаясь муками совести»…

Вспомнил я этот рассказ Валентина Нестеровича, когда окунулся в историю, пожалуй,  самой кровавой оторвы за историю нашей страны - Тоньки Пулемётчицы.

 

Палач за тридцать марок

В январе 1942 года идущую из окружения Антонину, голодную и неприкаянную, нашли полицаи. Она была растеряна, плохо соображала, что делать дальше. И никак не походила на профессиональную подпольщицу или партизанку.  Ну а дальше: «Откуда идёшь, девонька, куда? А пошли с нами!»

 Полицаи оказались ребята отзывчивые – напоили, накормили, а потом пустили по кругу бывшую санитарку Красной армии. И оставили у себя. В так называемой Локотской республике, официально именуемой немцами «Русское государственное образование – Локотское окружное самоуправление».

Немцы прекрасно понимали, что идут на Восток за землями, ресурсами и рабами.  Но они поднаторели в идеологической войне не хуже, чем их будущие последователи – Госдеп с Би-Би-Си и Си-Эн-Эн.  То есть для внешнего информационного употребления – заявились они к нам всей своей волчьей общеевропейской сворой исключительно из гуманных соображений - чтобы освободить многострадальный русский народ от ига большевизма и евреев. А многострадальные белорусский и украинский народы – соответственно от большевиков, евреев и клятых москалей. Заигрывали они с национализмом ещё до начала войны, создавая и спонсируя в Берлине и Польше многочисленные националистические русские, казацкие, украинские, белорусские и ещё черт знает какие организации, засылая эмиссаров, создавая подпольные агентурные сети из националистов. Наиболее их удачный проект – западные украинцы, значительная часть которых просто стала дрессированным зверьём при господах. Вон, в дивизию СС «Галичина» конкурс был десять человек на место. По итогам войны подсчитано, что служившие палачами украинские националисты своими руками уничтожили от восемьсот тысяч до миллиона наших сограждан. Или вспомнить Калмыцкое национальное восстание, которое немцы пытались раздуть уже в конце войны и для чего сбросили в Калмыкию десант из самых опытных германских десантников-головорезов. Немцам забыли сказать, что калмыки со своих земель за пособничество фашистам уже выселены, а вместо них приютился фальшивый национально-освободительный отряд, созданный советской  госбезопасностью. И попали десантники под стволы войск НКВД.

На территории Брянской области немцы решили смонтировать эдакую пропагандистскую витрину  периферийного фашизма - Локотское самоуправление, якобы полностью управляемое самими русскими и белорусами, а немцы там только советники. Эдакая наглядная  демонстрация раскрепощения народной энергии под чутким руководством германского гения.  Фактически в этом квазигосударственном образовании собрались самые отпетые националисты под крылышком Народной социалистической партии «Викинг».  Декларации, задачи этого оазиса коллаборационизма и предательства шли в русле генеральной линии Рейха – уничтожение коммунистов, евреев и их пособников,  и вообще, долой колхозы!

Основная масса жертв на оккупированных территориях были убиты не айнзатцомандами СД, а находившейся у них на побегушках сволочью – карательными батальонами, вспомогательной полицией. Мразью, которая не гнушалась марать руки кровью своих земляков.

Одной из основных баз этих полицейских сил была Локотская республика, безжалостно бившаяся с партизанами. Там же формировалась РОНА - Российская освободительная национальная армия из 14 батальонов – больше десяти тысяч человек. В общем, туда подался самый гнусный сброд со всех оккупированных территорий.

Не раз в идеологически фривольные времена позднего СССР и в последующий идейный вакуум делались бесстыдные попытки  либеральных шелкопёров обелить этот фашистский националистический заповедник. Мол, это был такой пасторальный оазис антибольшевизма, где царила животворная энергия  частного предпринимательства и кулачества. Кому интересно – могут ознакомиться в Интернете с милыми описаниями того, как работали на территории, по площади больше Кипра, заводы, газеты и даже драматический театр. На самом деле это был просто полигон, где немцы нарабатывали методики – как заставить оккупированное население добровольно и с песнями служить во благо Рейха  и уничтожать самим себя.

Руководство партизанского движения прекрасно понимало опасность этой гниющей язвы. И партизанский отряд Сабурова устроил в посёлок Локоть масштабный рейд.

Бой прошёл для партизан не так гладко, как было задумано. Они натолкнулись на ожесточённое сопротивление полицаев. Кроме того рядом были РОНА и больше десяти тысяч немецких и венгерских военных. Но своей цели партизаны достигли – был убит руководитель этого административного уродца.

В отместку немцы и полицаи, не мудрствуя лукаво, расстреляли массу заложников из числа мирного населения.  И начали непримиримую борьбу с партизанами по всем фронтам. Поскольку их враги засели глубоко в лесах, являясь там полноправными хозяевами, то боролись каратели по большей части с нелояльным мирным населением, которое записывали в пособники партизан и в члены их семей. Ну а до кучи, как и обещали немецким наставникам и покровителям, бились с хитрыми евреями и подлыми большевиками. Работы был непочатый край - пулемёт перегревался во время массовых расстрелов. И, несмотря на то, что в полицаи шёл служить отборный жестокий сброд, часто из уголовного элемента, радости особой от массовых казней мало кто испытывал. И постоянно требовались опытные безмозглые палачи.

Вот в таком змеевнике очутилась бывшая санитарка Тонька Макарова. И среди полицаев прижилась, как родная, исполняя  обязанности шлюхи. Однажды новые друзья напоили её вусмерть, подвели к пулемёту Максим, который она знала отлично – по военной специальности была и пулемётчица. И по приказу она стала косить выстроившихся людей.

Полицаи, наверное, ждали, что протрезвев, Тонька будет рыдать, заламывать руки, бросится топиться в близлежащее болото. Ничуть не бывало. В ней было лишь спокойствие, уравновешенность и полная невозмутимость. И на вопрос, не желает ли она продолжить в том же духе, поработать в своё удовольствие пулемётом Максим, тут же был дан утвердительный ответ.

Так в Локотской республике появился палач, работавший за еду, квартиру на конном заводе и тридцать - нет, не серебряников, а оккупационных марок за каждый расстрел.

И эти марки посыпались золотым дождём. Ведь работы было выше крыши. Обычно за раз Тонька укладывала человек по тридцать – это были «пособники» партизан, среди которых половина совсем маленькие дети и совсем древние старики. Но пособники же. Огонь! Тридцать марок на дороге не валяются.

Отработав из пулемёта, Тонька обычно обходила поверженных пленников. Кто шевелился - добивала из пистолета. Делала работу добросовестно - она вообще ещё в советской школе была девочка старательная.

Свободное время палачка предавалась распутству. Когда стало ясно, что немцам Белоруссию не отстоять,  видимо, специально заразилась сифилисом. Расчёт её оказался верен – немцы, чтобы она не заражала солдат на передовой, направили её в тыл. Помыкавшись, хлебнув горя, она оказалась на освобождённой от фашистов территории. Умудрилась примкнуть к военному госпиталю, добыть справку, что провоевала всю войну санитаркой. Окрутила молодого весёлого парня, настоящего героя войны. Так исчезла Тонька Макарова и появилась Антонина Гинзбург.

С мужем жила счастливо – сначала в Калининграде, потом они переехали в Белоруссию. Работала контролёром на швейном фабрике, передовик производства. Участвовала в работе ветеранских организаций, даже выступала перед школьниками, как она героически воевала с гитлеровцами. Родила двоих девочек. И никто, из тех, кто общался с ней, даже в бреду бы не смог предположить, что эта уравновешенная женщина собственноручно уложила в землю полторы  тысячи человек.

После войны в МГБ и КГБ работали специальные розыскные  подразделения по выявлению и задержанию пособников фашистов,  военных преступников, «героев» Вермахта.  Они вылавливали тысячи мерзавцев. А Тоньке Пулемётчице удавалось оставаться в тени, даже не прилагая для этого усилий. Только в семидесятых годах один из задержанных фашистских преступников назвал её истинную фамилию – Антонина Макарова, москвичка. И однажды за ней пришли.

Муж, узнавший, чем во время войны занималась его супруга, за несколько минут поседел и постарел. А после отказался от неё. Отказались и её дети. Что она перенесла без всяких эмоций. Вообще, с эмоциями  у неё было туго. Только дрогнуло сердце, когда суд выдал приговор –исключительная мера социальной защиты расстрел. По военным преступлениям срока давности не бывает.

Возможно, среди преступниц всего мира она по числу загубленных жизней рекордсмен.  Но как, почему, что это вообще за человек? И человек ли?

Вот честно попытался понять её и увидеть траекторию падения.  Ведь была нормальная советская девушка, выросшая на правильных книжках, правильной советской морали. Хотела поступать в медицинский институт. Явно не думала стать одной из самых кровавых убийц в истории. Как такое произошло?

Тут и вспомнил слова Валентина Нестеровича – а ведь нижней точки падения для женщин нет.

Итак, юная совсем санитарка, попавшая в самый центр кровопролитной трагедии под Ржевом. Окружение – хуже него нет ничего на войне. Это бесконечные вражеские атаки, налёты авиации и тут же массированная артподготовка, грохот, горящая земля, перемолотые в кровь тела. И полное ощущение безысходности, овладевающий всем существом первобытный ужас. Матерые мужики в этом кошмаре ломаются. Бегут, сдаются, переходят на сторону врага. И рядовые,  и генералы. Ужас окружения и сплошных бомбардировок способен в труху перемолоть и психику, и мораль, и решимость человека. Или сделать его непобедимым героем – у кого как.

И в этом аду девятнадцатилетняя девчушка. Скорее всего, пикирующие бомбардировщики просто выжгли у неё из сознания всё – мысли о Родине, понятия о морали и сострадании к ближнему. Осталась лишь сумасшедшая, непреодолимая, отнимающая волю и разум  жажда жизни.

Человек существо дуальное – инстинкты, в том числе самосохранения, у него от животных. Более высокие мотивации носят социальный характер. И чем более высоко поднялся в развитии человек, тем больше у него социальных мотиваций – мораль, любовь к Отечеству, близким, познание истины. Там же находятся и верность присяге, способность стоять на последнем рубеже, когда ты знаешь, что не должен отступить ценой собственной жизни. И стояли наши бойцы насмерть, отстояли Москву и водрузили флаг над Берлином. А в ком-то возобладало  запуганное, свирепое животное, готовое на все, чтобы спасти шкуру. Такая была и Тонька Пулемётчица. Она идеально приспосабливались к  любым ситуациям, освободившись от всех человеческих принципов и эмоций. Все высокое в её душе выжжено войной. Ни чувств, ни иллюзий. Одни имитации и маски, которая она нацепляла на свою истинную суть полного равнодушия к окружающим и нечеловеческого страха за свою жизнь.

Говорят, в ней на следствии не было даже намёка на раскаянье. И ей было совершенно плевать и на своих детей, и на мужа. В тюрьме она даже не вспоминала о них. Что это, чёрствость, обида? Да близко нет!  Просто они находились вне её нынешней маски и тактики выживания, а значит и не нужны  ей вовсе. Привязанность к близким – это от человека. А тут животное с её реликтовыми базовыми основами поведения. Но животное хитрое, умеющее  приспосабливаться и играть роли, так что многие даже принимали её за человека.

Вышел несколько лет назад фильм «Палач» - якобы про эту тварь. Режиссерша подошла к делу креативненько, то есть с либеральным релятивизмом, означающим – ну, у каждого своя правда. Девочка    жертва обстоятельств. И вообще, её красноармеец изнасиловал, причинив  душевную травму – поэтому она и убила полторы тысячи человек. Её пожалеть надо, а проклятые совки её расстреляли.

Моё мнение тут однозначно – жалко, конечно, что Тоньку Пулемётчицу расстреляли. По совести, конечно, нельзя так было… Надо было её на кол посадить.  Это же не человек. Никакие человеческие законы и подходы к ней неприменимы. Да, она пережила стресс беспощадной и страшной войны, когда ощущаешь себя жалким, микроскопически ничтожным и заочно мёртвым. Но почему-то  полторы тысячи человек убила именно она, а не другие испуганные девчонки и мальчишки.  Видимо, тут дело не только в реактивном психозе на травмирующие ситуации, которые могут вогнать человека в бессознательное состояние. Это генетика, или какая-то жизненная программа судьбы. Ей на роду было написано стать нечистой силой. Тонькой пулемётчицей, добивающей из пистолета детей, недобитых пулемётной очередью…

 

Воровская  масть

Интересный вопрос – гендерная окраска преступлений.  И нетрудно увидеть по материалам уголовных дел, по статистике, что она есть, притом явная.

Среди женщин практически нет сексуальных маньячек.  Не припомню, чтобы на них находил такой бзик, что они начинали расчленять и убивать людей в лесополосах. Это прерогатива  сильного пола. Кровавая графиня, купавшаяся в крови крепостных не в счёт – та молодость вернуть хотела. А кровавая помещица Салтычиха своё Эго демонстрировала – мол, кто на свете всех милей, соперниц – всех молодых и красивых в труху.

Мужчины,  так уже с каменного века повелось – это агрессоры. Прийти, увидеть, покорить разграбить, украсть  деньги пропить или вложить в акции Газпрома – вот это по нашему! И тачку обязательно дорогущую купить, чтобы все сдохли от зависти, и девки на шею вешались кардебалетами. Это наш бандит – мужик, так сказать. Воин и подонок.

Женщины – пол слабый.  Чтобы выжить в непростом мире и поднять детей, им надо крутиться, крутиться и крутиться меж сотен огней и костров. Они прирождённые манипуляторши.

Сколько мошенников не видел в своей жизни – лучше женщин с этой работой никто не справляется. Это же касается и воровок на доверии.  Если, конечно, аферы не связаны  с хитроумными финансовыми комбинациями, циферками, агрессией в сфере электронных нуликов на евровых и юаневых счетов, тут уж кудрявенький субтильный мужчинка с его рациональным разумом вне конкуренции. А вот развести на разговор, поплакаться и завладеть денежками – это как раз для нежных трепетных созданий. Лису Алису вспомнить - классическая манипуляторша. Два сольдо плюс два сольдо равняется десяти сольдо.

Манипуляции и интриги – их главный инструмент. При этом достигаются результаты просто поразительные. Такие вот атаманши порой руководят мужскими и вполне серьёзными бандами. У них нет железного кулака, которым можно утвердить свой авторитет – сказки про девушек каратистов и гламурных киллерш – это на совести  авторов гонконгских боевиков и голливудских слабоумных поделок. У них за душой ложь, лесть и интрига.

Примеров масса, когда именно хитроумные, наглые и жестокие тётки  устанавливали власть в кровавых шайках. Классический пример – Амурская блатная республика.

«Прибыла в Одессу банда из Амура» - эта песенка как раз про выходцев из этой уркаганской вольницы, считавшейся союзной большевикам.

Мурка из той песни имеет свой прототип. Нина Лебедева-Кияшка, приёмная дочь военного генерал-губернатора Забайкалья, подпольщица, сперва отвечавшая у  большевиков за работу с блатными, а потом ставшая их атаманшей. Уркаганы под её руководством достигли небывалых высот кровопийства и свирепости.  Людей грабили и убивали без разбора, притом не только «эксплуататоров», но и инженеров, учителей, да кого придётся.  А сама Нина-Мурка была всегда изящна, не лишена шарма.

Выстроят в рядок представителей эксплуататорских классов. Подойдёт Мурка к гимназисточке трясущейся. Принюхается.

- Запах хорош. Какими духами душишься?

Перепуганная девушка, надеясь на снисхождение, что-то начинает сбивчиво объяснять. А атаманша говорит:

- Спасибо.

Отступает и командует - пли. И всех кладут.

Плохо кончила, конечно, вместе со своей республикой.  Москва решила покончить с дальневосточным  беспределом.  «Дальневосточную красную армию»   расформировали. А предводителей, в том числе Нину-Мурку, расстреляли. Большинство братвы двинуло по всей России, наводя ужас, сея разор, так что давил «амурские банды» уголовный розыск ещё несколько лет…

В конце семидесятых годов друг моих родителей – начальник отдела ГУБХСС МВД СССР, говорит мне с некоторой озадаченностью:

- Был в Лефортово в СИЗО КГБ. Смотрю, такая рослая красивая девушка в шикарной лисьей шапке  мечется по двору изолятора. Спросил – кто такая?  Оказывается, эта дрянь организовала банду, совершавшую жестокие   разбойные нападения на таксистов. Всех в кулаке держала!

Держала, конечно, не кулаком, а интригами и психологическими трюками, безотказно действующими на животин мужского пола. Но держала крепко…

А вспомнить знаменитую на весь мир заслуженную еврейку Калю – гражданскую жену вора в законе Япончика. Она всех воров прижала так, что те и не пищали. Умудрилась своего двадцатидвухлетнего безбашенного сына, прославившегося разве что страстью к немотивированному мордобою, короновать на вора в законе - говорят, один из первых случаев был коронации за деньги. В восьмидесятые годы это, по-моему, в четыреста тысяч рублей встало.  Калина потом был убит в Москве – братва не выдержала его буйный нрав. Сама Каля одно время на полном серьёзе готовила захват  пассажирского самолёта с целью триумфального побега за границу. Не успела – скончалась в 1988 году.

Вот такие женщины в русских селеньях и на воровских малинах.

А ещё тётки отличные отравительницы.

- Деда, а что такое каюк?

- Ой, внучок, откуда же ты слов таких набрался?

- А мама сказала – дед грибочков съел, теперь ему каюк.

Анекдот жизненный, с понятием.  На самом деле, сколько отравительницы травят мужей, другую родню, сожителей – одному чёрту известно. Смею предположить, что большинство этих преступлений остаются латентными, скрытыми, неизвестными правосудию. Ну, умер алкаш – и хрен с ним, Кто будет экспертизу на токсины делать? Ну а если и отравился палёной водкой или бледной поганкой, так сам виноват. Но это всё жестокая бытовуха.

Гораздо опаснее корыстные преступления. С давних времён работают воровки-отравительницы. Раньше использовали  клофелин, а ныне перешли на более современные препараты. В интимной обстановочке, да водочки с клофелинчиком под закусочку! Красота! Были деньги и вещи ваши – стали наши.

Раньше в гостиницах эти мерзавки работали, в общественных местах, под видом шлюх. Теперь им целые ночные клубы и интернет в помощь.

Помню, дело было - один ловелас нашёл по интернету даму, пригласил её себе в квартиру. Выпили водочки. Когда очнулся, перед глазами предстали голые стены - даже мебеля и репродукции вынесли. Вот так погулял от души. И вспомнить нечего – потому что после таких дегустаций память отшибает напрочь. Клофелин – это такая отрава, что  человек, очнувшись, обычно вообще ничего не помнит за последние сутки. А стоит чуть перебрать с дозой – и здрассьте, ангелы небесные.

В начале девяностых косяком пошли эти преступления, а даже экспертных методик не было, чтобы устанавливать отравление клофелином. Подполковник Белов тогда был зам начальника разбойного отдела МУРа, он методику создавал борьбы с этим видом преступлений, с учёными общался. И наработали-таки, сбили вал. Но сколько народу эти тварюшки тогда до смерти перетравили.

Ещё при советской власти одна такая деятельница в поездах отравила с десяток человек насмерть. За какие-то денежки и шмотки. И, несмотря на то, что былого размаха уже нет, этот конвейер не останавливается. Каждый месяц новые сообщения.  Общий счёт жертв с начала девяностых идёт уже, наверное, на тысячи жмуриков. И странные какие-то наказания. В Тюмени клофелинщицы  насмерть отравили мужчину с целью ограбления. Срока исполнителям – от семи до девяти. Это что за расценки такие в стране победившего гуманизма?

 У женщин-преступниц есть одна интересная черта. В основном это касается профессиональных мошенниц, но и у других тоже. Они способны убедить себя в своей правоте, чего бы то ни творили. Смошенничала – ну так жертвы же сами виноваты. Обманула старушек – ну так выхода не было. Не жалко жертву? А кто меня жалел? И тысячи подобных напористых отговорок на любой случай жизни. И обычно ни грамма раскаянья…

Кстати, есть такой шустрый народец, где женщины преступницы в количестве ста процентов от переписи. Это цыгане.  Мужчины у них занимаются чем-то серьёзным – ну кого убить там надо или коней украсть. А деньги зарабатывают женщины.  Кражи, мошенничество и гадание, заодно наркотики. И практически ни одного ремесла, хоть как-то вписывающегося в законы, кроме,  да и то с натяжкой, танцев с медведями и пенья «К нам приехал, к нам приехал»…

Главные мотивы у нежных созданий – алчность доходящая просто до безумия, когда хочется все захапать, чтобы было больше, чем у других, чтобы все подружки от зависти передохли.  Мстительность за действительные или мнимые обиды: «все мужики сволочи, надо бы их напалмом подпалить».  Чисто женское соперничество  в битве за сильный пол: «эта сука у меня мужика увела, ну я ей покажу». И ощущение собственного величия, когда ты сияешь во всем великолепии - за такое и замочить  недовольных не грех…

 

Преступление без наказания

В конце девяностых с одной гиперактивной на почве криминала девахой разговаривал, которая только что с женского нового СИЗО в Москве откинулась - что-то ей там не доказали. В красках и, по-моему, с ностальгией расписывала она своё пребывание в тех пенатах:

- Хорошо сидели. Девочки хорошие. Дружно жили.

- А лесбиянки были? – спрашиваю я.

- Коблы их зовут. У нас две были. Но с ними никто не дружил и не уважал. Как начнут друг с другом сосаться в губы – тьфу на них.

- А смотрящие, авторитеты?

- Была у нас смотрящая. Такая хорошая, добрая. Мы так плакали, когда её на зону отправили.

В общем, надо отметить, что отношения там куда мягче, чем на мужских и, что куда хуже и беспредельнее, подростковых зонах. Нет той звериной жестокости. Но зато – интриги, подставы, зависть…

Вопрос – что делать с преступницами?

За все время существования СССР привели в исполнение расстрельный приговор всего по четырём или пяти дамам нелёгкого поведения.  Тогда как мужиков в те же семидесятые-восьмидесятые в среднем ставили к расстрельной стеночке каждый год по четыре-пять сотен, а то  и больше. А нет ли тут гендерного неравенства? Или может так оно правильно – нельзя срывать нежную лилию и кидать на асфальт под кованый сапог безжалостного правосудия? Надо прощать и миловать. Миловать и прощать. И так до бесконечности.

Кстати, Тонька пулемётчица была до последнего момента уверена, что её помилуют. Сначала рассчитывала, что условно дадут - дело то давнее. Война была, обстоятельства такие, но сегодня войны нет, обстоятельства другие, значит и судить не за что. Тем более год женщин был объявлен в СССР. Миловали тогда много.

Почему было и останется такое странное снисхождение к слабым, но жестоким и  порой кровавым особям?

Наверное, тут дело в социокультурных и религиозных стереотипах Христианского мироуклада, перекочевавших в советскую цивилизацию и преумножившихся там. Всепрощенчество, снисхождение к врагам.  Мол, женщина, она кто? Друг человека. То есть существо слабое и несамостоятельное, ограниченно дееспособное. Заслуживающее всяческой жалости и снисхождения.  Мать, продолжательница рода. И набитая дура к тому же – умные-то  не попадаются и обустраиваются в жизни тоже по-умному. Ну как такую повесить и расстрелять? Жалко же.

Кстати, эта идеология красной нитью проходит через наши и западные фильмы и книги. Главный герой, безжалостно крошащий скулы и кости сотням мужиков, правых и виноватых, обязательно пожалеет миловидную киллершу – она же женщина!

Советская власть к такому подходу добавила ещё и свои глюки, типа фанатичной  надежды на исправление  чёрствых душ, следующей из постулатов марксизма-ленинизма. Меня ещё учили на криминологии, что преступное поведение – это по большей части результат классового неравенства и пережитки капитализма, а для исправления заблудших нужно классовое равенство и борьба с родимыми пятнами прошлого.   В СССР даже колонии назывались исправительно-трудовыми учреждениями, исправительно – на первом месте. То есть исправить – это главное. Кстати, эта позиция во многом была правомерна – действительно, немало людей становились на правильный путь. Но один момент упускался.  По практике могу сказать – есть значительное количество граждан, которых надо сажать в тюрьмы с рождения и держать там до смерти, а других казнить нехорошими методами. Карма и генетика у них такая – быть мерзавцами, убийцами и сеять вокруг себя смерть, горе и погромы.

Кроме того, имеем мы давнишний культ женщины-матери и воспитательницы – вполне себя оправдывающий и необходимый обществу, но только не в сфере борьбы с правонарушениями. По этой логике женщину нельзя сажать надолго, казнить всерьёз, а надо миловать, миловать и миловать. Это такой уже больше даже наш русский культурно-идеологический штамп. «Преступнице ещё детей рожать и воспитывать!»  Хотя на фиг нужны дети, которых воспитает мать – алкашка и убийца, никто вразумительного ответа дать не может. Только невнятное блеянье,  что нельзя отрывать мать от дитя. Раньше в большинстве случаев детей при разводе оставляли по суду мамаше, даже если она гулящая, уголовница и пьёт с утра до вечера. Но она же мать! Они же дети таких они же матерей исправно пополняют контингент исправительно-трудовых учреждений или кончаются от водки и наркотиков.  Но иллюзии для общества важнее.

В общем, много всякой идеологической и религиозной ерунды, которая не позволяет казнить или по достоинству наказать представительницу слабого пола.

Кстати, в другой религиозной и культурной среде ситуация может быть  диаметрально противоположной. В некоторых мусульманских странах женщина даже не друг человека, а просто вещь. Снисхождение, гуманизм? Нет, не слышали. Зато можно жену, вышедшую из дома без паранджи и опозорившую мужа, просто убить. Община поймёт. Да и хозяин имеет право распоряжаться своим имуществом по своему усмотрению – кто ему что скажет? Что, не гуманно, противоречит правам человека? Как же противоречит, если оплот ваххабизма Саудовская Аравия председательствует в этом году в Совете по правам человека ООН? С правами человека только в Китае и России напряженка – мы невиновных террористов сажаем.

Почему-то пламенные активистки-феминистки, бесстрашно борющиеся за то, чтобы им не уступали дорогу, место в трамвае, не дарили цветы, зато, как пострадавшим от мужской многотысячелетней тирании, платили больше денег на работе, не затрагивают тему гендерного равенства перед электрическим стулом. Неувязочка получается.

Мне кажется, что женщинам в транспорте всё же место уступать надо. И цветы им дарить обязательно, равно как и осыпать нашей любовью и вниманием. А вот назначать на руководящие должности в государственных структурах только в порядке дикого исключения, ибо чаще кроме истерик и деструкции от них ничего не наблюдается – последние высказывания наших чиновниц не дадут соврать. Ну а как же железные леди – разные там Меркели и Тэтчер? Так они угробили собственные страны из-за бабской дури – мигранты в Германии и разрушенная экономика Британии в угоду финансовому сектору тому подтверждение. Правда, Екатерину вторую уважаю – правильная правительница была, хоть и мужа грохнула, но все для процветания России…

В общем, итог моих немножко сумбурных рассуждений. Я считаю, что тётка-киллер нисколько не лучше мужика-убийцы и снисхождения не заслуживает никакого. И что наше общество не может выбраться из плена идеологических иллюзий и давних предубеждений с заблуждениями в сторону здравого прагматизма. Уж в вопросах преступлений и наказаний необходимо истинное гендерное равенство. Ну а так – женщин нужно любить и благотворить, они наша лучшая половинка…

 

Ну и в конце набивший, наверное,    всем оскомину призыв выстроиться в очередь за вышедшей во многом благодаря сайту и его читателям моей книгой - Илья Стальнов «Цирк с конями в казённом доме». Не алчности ради прошу, а токма дабы продолжение выпустили…