Мало что в такой степени препятствует распространению в отечестве нашем исторических знаний, как вирус фоменковщины. Главным средством общения между людьми, а зачастую и получения информации, в современную эпоху является интернет. И в этом интернете пора уже зафиксировать социологическую закономерность – в каждой теме, где обсуждается тот или иной исторический сюжет, одним из первых появляется «фоменковец», который начинает разрушать дискуссию стандартным набором мелодий своего органчика: «все источники поддельные», «романовская историография», «математики давно доказали», «я Фоменко не читал, но мыслит он логично, кандидат от народа».

Возникающего при этом интеллектуального зловония достаточно для того, чтобы отпугнуть от исторических исследований каждого, кто ими не увлекается. «Все это темно, непонятно, и правды мы никогда не узнаем», – резюмирует обыватель и отправляется смотреть «Битву экстрасенсов».

Фоменковщина стоит на трех китах. Первый – это наивная «технарская» вера в то, что существуют какие-то точные «математические методы», с помощью которых можно разъяснить спорные вопросы истории. Сейчас придут крутые парни с таблицами Брадиса и звездным каталогом и все точно выяснят.

Количественные методы в истории действительно существуют, но ни Фоменко, ни Носовский никакого отношения к ним не имеют.

Фоменковщина базируется на замшелых построениях революционера-народовольца Морозова, некогда увидевшего в тексте «Апокалипсиса Иоанна Богослова» описание астрономических явлений (уже абсурдное допущение) и датировавшего эти абсурдные допущения IV веком нашей эры и на этом основании передатировавшего сам «Апокалипсис».

Морозов же предположил, что императоры ранней Римской империи от Августа являются «дубликатами» императоров поздней Римской империи от Константина, о чем свидетельствует мнимая одинаковая длительность их правлений, якобы отобразившаяся в летописях. На основе этих морозовских теорий и развился квазинаучный инструментарий Фоменко: утверждения, что одни правители и исторические деятели являются «дубликатами» других, что якобы доказывается матстатистикой, и попытки передатировать те или иные исторические события с помощью передатировки описанных в них астрономических явлений.

Что из себя представляет фоменковская астрономия, понятно из ситуации с «фукидидовыми затмениями», то есть двумя солнечными и одним лунным затмением, упомянутым в «Истории» Фукидида.

Первое из этих затмений относится к 3 августа 431 года до Р. Х. и описано так: солнце затмилось и восполнилось, стало полумесяцем и засияли кое-какие звезды. Морозов попытался оспорить датировку, указав, что затмение 431 года, как известно астрономам, было неполным, а потому звезды быть видны не должны (на самом деле греки считали звездами планеты – и какие именно звезды воссияли и где, мы с уверенностью сказать не можем). Поэтому он предложил свою датировку, перенеся Фукидида в XII век и сопоставив с ним одно из полных затмений.

Оригинальней всех поступил Фоменко – утверждая на основании аргументации Морозова, что затмение Фукидида могло быть только полным, раз было видно звезды, он предлагает в качестве альтернативы... неполное затмение 22 августа 1039 года, к которому относит гибель императора Андроника, считаемого в фоменковской мифологии Христом. Это затмение было еще более неполным, чем затмение 431 до Р. Х., и зачем в этом случае его пытаться передатировать, заменяя неполное затмение V века до Р. Х. затмением XI века после Р. Х., вообще непонятно.

Фоменковская «матстатистика» состоит в том, что сопоставляемые последовательности правителей произвольно тасуются и персонажи меняются местами, их сроки правления суммируются, чтобы получить цифру, аналогичную той, что стоит в соседней колонке.

К примеру, один и тот же император Валент был «посчитан» еще Морозовым три раза, в одного человека были слиты Иван Калита и оба его сына Симеон Гордый и Иван, а Ивана Грозного Фоменко и Носовский для своего удобства «четвертовали», разделив на Ивана IV, Дмитрия, Ивана V и Симеона Бекбулатовича.

Иногда Фоменко просто прибегал к мелкому шулерству – так, долгие десятилетия из текста в текст гуляло утверждение, что Иван III правил с 1462-го по 1505-й, то есть 53 года (а не 43, а как мог подумать человек, изучавший в школе арифметику). Эти 53 года понадобились, чтобы соответствовать 53 годам Фридриха IV Габсбурга. Только в начале 2010-х годов эта неприличная для академика по отделению математики ошибка была наконец исправлена, но старые издания Фоменко – Носовского ее сохранили.

Еще смешнее получается при проверке этих вычислений историческими методами: у Фоменко получилось, что одним и тем же историческим лицом являются два правителя – русский Василий III и германский Максимилиан I Габсбург. Однако эти государи жили в одно время, обменивались посольствами и грамотами, между ними курсировал посол Сигизмунд Герберштейн, оставивший интереснейшее сочинение о России, в котором он неоднократно упоминает, что ездил от Максимилиана к Василию и обратно.

Получается что-то вроде «я получил письмо от себя к себе». Что самое анекдотичное... сочинение Герберштейна цитируется Фоменко и Носовским в их книгах неоднократно как подлинный источник по истории вымышленной ими «Руси-Орды». Впрочем, это авторов мало смущает, они заявят вам, что вместо Максимилиана первоначально был кто-то другой и вообще одни куски подделаны, а другие нет. А как распознать подделку – очень просто, она противоречит их построениям.

Источниковедение «новой хронологии» устроено весьма причудливо – одни и те же произведения древних авторов в одних главах, восходящих к ранним текстам Фоменко, характеризуются как сознательные подделки XV века, а в других, сочиненных Носовским, как подлинный и бесценный источник информации, но только ошибочно относимый «скалигеровой» хронологией не к тому времени. Так, Носовский нашел у Иосифа Флавия в «Иудейских древностях» рассказ о восстании Стеньки Разина – и ничего, что первая печатная публикация Флавия относится к 1544 году, за 86 лет до рождения Стеньки.

Как видим, ко второму своему киту, также доставшемуся от Морозова, теории всеобщей фальсификации исторических источников, Фоменко и Носовский относятся творчески. Она им нужна не столько для того, чтобы отрицать все подряд, сколько чтобы объявлять фальшивкой любой текст или фрагмент текста, который противоречит их построениям.

Здесь действует правило «революционной целесообразности»: подходят сведения к конструкции мифа о великой империи Орды-Руси – значит, «крупицы подлинности», противоречат – «скалигеровская» или «романовская» подделка.

Однако почти религиозная вера во «всеобщую фальсификацию античных и средневековых источников», в то, что памятники рукописной эпохи все недостоверны и поддельны, сочинены с какой-то злокозненной целью, распространена очень широко даже среди вроде бы неглупых людей. По сути, перед нами «теория заговора», которая является вторым китом фоменковщины. На ниве распространения этой точки зрения трудятся не одни фоменковцы, но и, к примеру, литератор Дмитрий Галковский и его последователи.

На самом деле античная письменность – это десятки тысяч сохранившихся полностью или фрагментарно документов, которые постоянно взаимно ссылаются друг на друга. Платон цитирует Эсхила, Цицерон – Платона, Иероним Стридонский – Цицерона. При этом подобные цитаты и совпадения никогда не бывают настолько буквальны, чтобы были основания заподозрить механическое переписывание – различий и мелких ошибок всегда столько, что приходится предполагать живую и занимавшую десятилетия и столетия работу.

В «новой хронологии» главенствовал тезис, что античные авторы были подделаны в так называемую эпоху Возрождения, рукописи недостоверны, моментом появления того или иного античного сочинения следует считать первое печатное издание, когда произведение появлялось в достаточном количестве копий для проверки его текста. Что ж, с помощью первопечатных изданий тезис о всеобщей фальсификации можно легко опровергнуть.

Сплошь и рядом более «ранние фальсификаты» цитируют «фальсификаты», напечатанные на несколько лет, десятилетий, а то и столетий позднее.

Напечатанный в Майнце в 1465 году трактат Цицерона «Об обязанностях» цитирует напечатанные в 1495 году письма Платона и его диалог «Лахет» (при этом новохронологи утверждают, что Платона придумал с нуля в 1482 году гуманист Марселио Фичино). Диалог Цицерона «Об ораторе», напечатанный в Субиако в 1465-м, постоянно упоминающийся Фоменко как классическая подделка, содержит цитаты из Аристотеля, Платона, Фукидида и других напечатанных позднее. Иногда разрыв достигает почти 400 лет, как с диалогом Цицерона «Государство», впервые напечатанным в Риме в 1822 году, но цитируемым (наряду с десятками других авторов) уже отцом церкви Лактанцием в произведениях, напечатанных еще в 1465-м.

Можно было бы, конечно, сказать, что это в более поздние «подделки» вставлялись цитаты из более ранних «подделок», где они упоминаются именно для того, чтобы убедить всех в подлинности поддельного текста, мол, фальсификаторы работали с прицелом на столетие вперед. Но вот беда – цитаты из «ранних версий» в «поздних» часто не совпадают в полной мере – они узнаваемы, но не более того. Понятно, что для придания «привкуса подлинности» фальсификатор вставил бы цитату «из самого себя» максимально точно.

При ближайшем рассмотрении теория фальсификаций в фоменковском изложении выглядит столь же серьезно, как утверждения, что Маркс, Герцен и Лев Толстой цитировали в своих трудах Ленина и Сталина.

При этом надо учитывать еще один аспект – «сфальсифицированные» в довольно короткий срок литературы содержат такое количество выдающихся произведений и шедевров, что совершенно невозможно себе представить, что в XV–XVI веках на земле одновременно жило такое количество великих поэтов, драматургов, писателей-прозаиков, сочиняющих истории, философов, богословов, причем все они предпочитали творить под псевдонимом и никак себя не проявить.

Почему для «новой хронологии» так важен тезис о фальсификации древности? Дело в том, что это учение отрицает возможность провалов в культуре, каковыми были «темные века» между Античностью и Средневековьем, а потому предполагается, что история начинается со Средневековья, а Античность себе придумали впоследствии.

Тут бросается в глаза типичное историческое невежество советского «технаря», который, во-первых, не был в курсе, что никаких «темных веков» не было – пока Запад после падения Римской империи пребывал в упадке, расцветала Византия, во-вторых, некоторый откат назад был вызван внешними причинами, причем не столько нашествием варваров, сколько арабскими завоеваниями и пиратством в Средиземноморье.

А самое смешное, что, начавши сочинять свое фэнтези, Фоменко – Носовский не придумали ничего лучше, чем такую же точно теорию упадка культуры, только теперь это был упадок «империи Руси-Орды».

Отлично понимая абсурдность своих построений, новохронологи сменили тактику. Теперь они не объявляют подделкой все и вся, напротив, у них все считается подлинником, но только нуждающимся в правильной интерпретации со стороны новых исторических пророков.

Все написано правильно, только вы все понимаете неправильно, говорят они. Старые выкладки про «поддельную Античность» остаются, но теперь они используются только для психоломки читателей и подрыва доверия к научной историографии.

Сердцевиной же новохронологического учения является отвязное фэнтези про Русь-Орду. И при его конструировании идут в ход любые только что объявленные фальшивкой материалы, главное, чтобы они предварительно прошли через шаловливые ручки новохронологов.

Третьим китом новой хронологии, наряду с псевдоматематической методологией и теорией заговора, сфальсифицировавшего исторические источники, является именно квазиисторическое фэнтези, «фолк-хистори», новый миф, все более разрастающийся за счет «критической» части фоменковской теории. То, что «ничего не было», мало кому интересно – публика хочет, чтобы все было «не так».

Особенно мощным был запрос на альтернативную историю в 90-е, когда Россия и русские были унижены, а наша история казалась провалившейся и состоящей из одних неудач. Слишком многим тогда хотелось сбросить эту историю с корабля современности и написать вместо нее другую, в которой мы могучие, великие, страшные, всепобеждающие. А если мы оказались сейчас в руках врагов, то это временные трудности, которые мы преодолеем, особенно если вспомним «настоящую» историю.

На этой волне чрезвычайно популярна была, к примеру, подделка середины ХХ века – «Велесова книга», всевозможные «Арийские веды». И вот присоединившийся к Фоменко Глеб Носовский начал сочинять такое фэнтези, в котором Русь была Ордой и правила миром, Дмитрий Донской был ханом Тохтамышем, а христианство с исламом были одной религией.

И вот что характерно: это мнимо патриотическое фэнтези началось с разрушения одного из самых важных участков национальной памяти и гордости – Куликовской битвы.

Для вскрытия мозгов читателей, точно консервной банки, история о том, что Дмитрий Донской был Тохтамышем и сражался с Мамием-Мамаем и его «поляками» на Кулишках у Китай-города, подходила идеально.

Если у человека не сработало отторжение этой гипотезы, оскорбляющей и национальную историческую память, и здравый смысл (Сталин и Рузвельт оба воевали и против Германии, и против Японии, оба победили, Сталин был сухорук, Рузвельт не мог ходить, значит, это был один и тот же человек, и воевал он против микадо-Гитлера, а бомбардировка Перл-Харбора – это бомбардировка Сталинграда, и на самом деле она происходила у автомойки «Жемчужина» в Волгограде), то бери его тепленьким.

В мифе о «битве на Кулишках» все приемы фоменковщины – ложь, фальсификация, манипуляция читателем, логические круги и подмена тезисов – видны как на ладони.

Начнем с «блистательного» источниковедения. «Задонщина» – основной источник», сообщают Фоменко и Носовский, и тут же его критикуют. Оказывается, все списки (то есть известные нам конкретные рукописи) «Задонщины» поздние, кроме одного, датируемого концом XV века, который содержит только половину памятника.

Ученые «реконструируют» текст «Задонщины», а исследуя «фундаментальное издание» – «Памятники литературы Древней Руси» (ПЛДР) 1981 года, новохронологи обнаружили, что часть слов выделены курсивом, то есть реконструированы, и особенно часто среди этих реконструированных названий фигурируют Дон и Непрядва. А значит, на самом деле никаких Дона и Непрядвы изначально в «Задонщине» не было, а было что-то другое (запомним этот тезис).

«Задонщина» действительно считается самым ранним памятником куликовского цикла, созданным Софронием Рязанцем на основе «Слова о полку Игореве». Она сохранилась не в автографе, а в позднейших и иногда различающихся списках, самый ранний из которых был сделан книжником XV века Евфросином, жившим в Кириллово-Белозерском монастыре. Он переписал часть поэмы Софрония, окрестив не столько ее, сколько описанную в ней битву «Задонщиной» и «Мамаевщиной» (а еще он пишет о «Тахтамышевщине» – набеге хана на Москву).

Для минимально квалифицированного историка нет ничего проще – взять текст Евфросина, самый ранний известный нам список «Задонщины», и посмотреть, есть в нем слова «Дон» и «Непрядва» или нет. Для этого, конечно, вместо популярной хрестоматии для учителей-словесников, ПЛДР (назвать ее фундаментальным изданием – форменное невежество), нужно взять научное издание, где отдельно издан каждый список «Задонщины» – «Слово о полку Игореве и памятники Куликовского цикла» (М, 1966), и подсчитать там количество слов «Дон» и «Непрядва». Слова «Дон» и его производные употребляются в тексте 17 раз. Дважды в рукописи упоминается Непрядва: «не тури возрыкають на полЬ КуликовЬ на рЬчкъ НепряднЬ». Причем ее невозможно объявить Днепром-Непром, который тоже упоминается в тексте, так как последний пишется не через «е», а через «ять» – НЬпр.

Никаких неясностей и разночтений с «Задонщиной» нет – она ясно локализует битву на Доне и Непрядве, а не где-то еще. А главное, зачем городить этот огород, если, во-первых, дальше сами Фоменко и Носовский строят все свои реконструкции не на основе древнейшего памятника – «Задонщины», а на основе «Сказания о Мамаевом побоище», которое исследователи единодушно считают отстоящим от битвы на полтораста лет минимум и все рукописи которого значительно младше рукописей «Задонщины»?

А во-вторых, сами новохронологи заявляют, что битва происходила не на Дону, а на... Дону, так как Дон – это название множества восточноевропейских рек и имеется в виду Москва-река.

Сначала читателю внушают сомнение в том, что в рукописи было действительно написано «Дон» (теория фальсификации), а потом говорят: Дон – это название реки Москвы (фолк-хистори). «Доном была названа будущая река Москва. Напомним, что по нашей реконструкции Москва фактически еще не заложена, а потому названия «Москва-река» могло еще и не быть».

Что Дон – это река Москва, фоменковцы «доказывают» тем, что в «Задонщине» боярыня Мария восклицает (цитирую по древнейшему евфросинову списку поэмы): «вЬ краснЬ градЬ МосквЬ. Восплачется жена Микулина Мария, а ркучи таково слово: «Доне, Доне, быстрыи Доне, прошелъ еси землю Половецкую, пробилЬ еси берези хараужныя, прилелъи моего Микулу Васильевича». Восплачется жена Иванова Федосия: «Уже наша слава пониче в славнЬ городЬ МосквЬ».

С помощью этого текста, если понимать его сверхбуквально, в самом деле можно предположить, что Дон течет из земли Половецкой мимо Москвы. Но вот что он точно доказывает, это то, что город Москва уже существовал, и был красным градом, и назывался Москвой. То есть «доказательство» Фоменко и Носовского уничтожает само себя.

Таким же самоуничтожающимся доказательством является рассказ про Красный холм, где находилась якобы ставка Мамая и в котором фоменковцы видят Таганский холм и Швивую горку. Дело в том, что ни в одном из наших источников никакой «Красный холм» не упомянут. Единственным упоминанием о месте Мамая во время битвы является реплика «Сказания о мамаевом побоище», которая в Киприановской редакции сказания звучит так: «Нечестивый же царь Мамай с пятмя князи бюолшими взыде на место высокое на шоломя, и ту сташа». В остальных редакциях нет и слова «шолом», холм, и нигде он не называется Красным.

Откуда же взялся «Красный холм»? Фоменко и Носовский списали его из «Истории казачества» А. А. Гордеева, полной самых нелепых фантазий, перекочевавших и к ним, и в некоторые тексты Льва Гумилева, например от начала и до конца выдуманную историю о «побратимстве» Александра Невского с сыном Батыя Сартаком. Но в данном случае казачий фантаст невинен, он честно заимствовал у тульского краеведа И. Ф. Афремова предположение, что холмом, на который выехал Мамай, был Красный холм в окрестностях Куликова поля. Афремов привязал ставку Мамая к конкретному Красному холму на основании народных легенд туляков.

Вокруг исторического Куликова поля сложился целый цикл народных преданий и легенд, в которых некоторые исследователи видят отражение не дошедших в летописи фактов. Действительно это так или перед нами народная придумка – можно спорить. Но вот что несомненно – единственным источником, в котором в качестве ставки Мамая фигурирует «Красный холм», являются легенды крестьян Тульской губернии, переданные историкам в XIX веке, и относились они к «вот этому холму» в Тульской области, который называется Красным. Именно благодаря легендарной привязке на этом холме была впоследствии поставлена колонна-памятник и церковь в честь битвы.

Никакого Красного холма, который можно было бы переместить с Тульской земли в Москву, в источниках нет, есть только конкретный тульский Красный холм, который легенды о нем позволили с натяжками привязать к битве.

А теперь вопрос на засыпку: если Куликовская битва была в Москве, то почему топографические легенды о ней сохранились только под Тулой, да так, что именно на них как на источнике строят свои «реконструкции» новохроноложцы?

 

<азовый метод фоменковской работы с источниками – это цитировать то, что выгодно для подтверждения своего вымысла, что невыгодно – не цитировать, игнорировать любые противоречия в собственной позиции, а противоречащие фрагменты источника объяснять тем, что его исказила «романовская историография». Но иногда и вся эта совокупность приемов не помогает. И тогда приходится просто и бесхитростно врать.«Сегодня нам объясняют, что на Куликовом поле сражались русские с татарами. Русские победили. Татары были разбиты. Первоисточники почему-то придерживаются другого мнения. Мы просто процитируем их краткий пересказ, сделанный Гумилевым в книге «От Руси к России» (1992). Сначала посмотрим, кто сражался на стороне татар и Мамая. Оказывается, «волжские татары неохотно служили Мамаю и в его войске их было немного». Войска Мамая состояли из поляков, крымцев, генуэзцев (фрягов), ясов и касогов», – пишут Фоменко и Носовский в своем объемистом компендиуме «Русь и Рим» (т. 1, с. 598).

Почему «первоисточники», которые якобы «другого мнения», нужно не цитировать, а давать в пересказе Льва Гумилева, которого самого сплошь и рядом обвиняли в передергиваниях, да еще и лишенную всякого научного аппарата чисто публицистическую его книгу «От Руси к России» – загадка. Но ладно бы только это! Даже процитировать Гумилева Фоменко и Носовский оказались не в состоянии, а вместо этого его переврали и намеренно исказили его слова. «В войсках Мамая была генуэзская пехота, а также аланы (осетины), касоги (черкесы) и половцы, мобилизованные на генуэзские деньги» (От Руси к России, 1992, с. 163).

Ни о каких «поляках», выдуманных в данном контексте Фоменко и Носовским, Гумилев не писал. Он писал о половцах, классическом кочевом народе, многосотлетних противниках русских со времен Владимира Мономаха и князя Игоря. Уровень неуважения Фоменко и Носовского к своим читателям таков, что, даже цитируя то или иное подтверждение своих слов, они не могут не сжульничать и не вписать в цитируемый источник того, чего там не было, нет и быть не могло.

Подобная источниковедческая клептомания – это уже патологическое состояние, когда обман приходится прикрывать еще большим обманом.

Фоменко и Носовский знали, что у Гумилева никаких «поляков» нет. И все-таки их вписали. И все-таки назвали свое вписывание «цитированием». То есть совершили вполне осознанный подлог, который невозможно списать на ошибку и неаккуратность. О чем это говорит? О том, что оба персонажа все отлично про себя знают и понимают, что являются не первооткрывателями, не реконструкторами, не фантазерами, а именно фальсификаторами истории.

А теперь давайте ответим себе на простые вопросы. Зачем фальсифицировать историю, отбирая у русских святыню национальной памяти – Куликовскую битву? Зачем фальсифицировать историю, растворяя память о Руси в некоей Империи-Орде гробницы правителей, которой где-то в Египте? Зачем фальсифицировать историю, объявляя, что Новгород – это Ярославль? Зачем фальсифицировать историю, объявляя Господа Иисуса Христа императором-убийцей Андроником Комниным? Зачем фальсифицировать историю, заявляя, что православие и ислам – это «одна религия»?

И тут становится исчерпывающе понятно, что если эти люди осознанно лгут (в чем мы только что убедились), то целью их фальсификаций является лишение русских нашей исторической, национальной, религиозной, даже пространственной идентичности. Вымышленная история и идентичность придумываются и раздуваются для того, чтобы, когда этот фантом чпокнется, оставив после себя только неприятный запах, на его месте у отравленных им людей уже не осталось ничего.