Байки из сейфа. В мире животных: орловские зубры, авторитеты-бакланы, собака-предатель и стрельба по курицам

Любимое дерево Тургенева

Начальники уголовных розысков советского разлива - это уходящие в былинное прошлое титаны.  Много я их насмотрелся. Разные люди были. Открытые и себе на уме. Нахрапистые и быдловатые или рафинированные интеллигенты, знатоки наук и искусств. Спокойные, как танки, прогревающие моторы перед тем, как давить вражеские окопы, или горячие и яркие, как бенгальский огонь. Но их всех роднили высокий профессионализм и беззаветная преданность делу. И все они были Личностями - незаурядными и яркими. С ними было интересно.  Это сейчас сиё племя размывается порой нечистыми на руку пресными чинушами, амбициозными карьеристами. Раньше было время фанатиков этой странной войны.

Начальник Орловского розыска Виталий Васильевич Стеблецов, несомненно, принадлежал к числу таких незаурядных личностей. Потёртый жизнью циник с едким, как серная кислота, чувством юмора. На все имеющий свою точку зрения, как правило, идущую вразрез с общепринятой, не шибко признающий авторитеты, упрямый.  Грубый – не отнимешь. Достаточно жёсткий руководитель с бьющей через край энергией.  Всю жизнь проработал в розыске, и воспринимал его, как дом родной, а все претензии к нему, как личное оскорбление.

- Полковник В. - он ещё живой у вас? – поминал он одного из замначальников отдела нашего Главка, который имел неосторожность по итогам выезда в Орёл составить критическую справку о состоянии там дел. – Передай ему, что он ни хрена в этой службе не понимает и уже не научится - поздно. Я и начальнику вашего Главка это говорил. Передай, передай. Не стесняйся.

Был период, когда я повадился ездить в Орловскую область - то месяц там на инспекторской проверке, то две недели на контрольной через год – смотреть на устранение выявленных на инспекции недостатков. Так что всю область объездил вдоль и поперёк. Все райотделы и достопримечательности.

Кататься по области со Стеблецовым - это было нечто. Бесплатное развлечение.

Вип-экскурсия по поместью Тургенева в Спасское-Лутовиново. Экзальтированная, вся в высоком образе экскурсоводша вполне складно повествует нам о жизни знаменитого писателя. О том, что как интеллигент он не мог рачительно управляться со своим богатым имением, ведя его к банкротству и просаживая все деньги в Париже. И только его брат, прапорщик Российской армии, выйдя в отставку, привёл его в порядок.

- Ну, прапорщик же, эти могут, - авторитетно заявляет  Стеблецов.

Дальше нас ведут к дубу, под которым рос Тургенев и который воспел в своих произведениях. Экскурсоводша чуть ли не рыдая от умиления излагает нам его длинную дубовую историю.

Стеблецов мрачно смотрит на неё, на дуб - древний и раскидистый. На дупло в центре дуба того. И резюмирует:

- Рухнет скоро ваш дуб.

Экскурсоводша хватается за сердце – как это, её родной дуб да  рухнет! Вместе с ним рухнет одна из подпорок её жизни. И восклицает возмущённо:

- Как?!

- А чего? Дупло вон гнить изнутри начало. Долго не простоит.

Экскурсоводша за корвалолом тянется. Когда довольный произведённым эффектом циник в погонах отходит в сторону, она стонет:

- Ну почему, почему он так сказал?

А виновник раздора и отчаянья потом лишь пожимает плечами:

- Ну а чего? Дуб-то правда пошёл гнить. Я ж правду говорю!

Правда, дуб стоит до сих пор. Стебелцова на пенсию отправили. Жизнь идёт, и на длительных промежутках времени у деревьев явное преимущество над млекопитающими.

Ездили мы всем нашим табором по районам – инспекторская группа ГУУРа, Стеблецов и пара его ближайших помощников до кучи. Инспекторская проверка – это подбивание цифр. Проценты, где плюс, где минус, где итоги прошлого года переходят на следующий – в общем, башку сломаешь. У меня шарики за ролики всегда от этой математики заходили. Ну а потом, если сходятся циферки – все нормуль, все довольны, пляшут и поют. Ниже положенного если показатели – два балла району. А пара или троечка районов с двумя баллами – неуд всему областному розыску. Позор на весь мир. А то и оргвыводы.

По поводу этих циферок Стеблецов и наш шеф торговались как на привозе в Одессе или в египетской лавке папирусов – то есть с заламыванием рук, скандалом, разрыванием одежд. И у Стеблецова на лице было написано, что он нещадно нашего надувает. А тот отбрыкивается. Это длилось часами. И как на восточном базаре оба входили в азарт, а потом чуть ли не по рукам били, приходя к каким-то усреднённым, удовлетворяющим всех показателям. В общем, такой вот сладостный дурман бюрократии, оторванной от грубой  реальности.

В одном районе замначальника отдела за спиной нашей что-то еле слышно процедил: мол, ездят тут разные москвичи, от работы отрывают. Стеблецов тогда взъярился:

- Я его к чертям выгоню. Это я имею право говорить! За мной вся жизнь в розыске! Но и то себе такого не позволяю. А он вообще такого права не имеет!

Любимые его рассказки были, как он с наградным пистолетом на отдыхе гонял гопоту, которая решила наехать на беззащитного одинокого рыбака, на лице которого не написано, что он начальник областного розыска.

- Я им и говорю – ещё шаг, и во лбу дырка. Они же только такое понимают.

Не любил он страшно  чекистов. Были у них личные счёты. Ещё в восьмидесятые, когда он был начальником угрозыска Карельской  АССР, за него и его шефа взялся могучий и бестолковый КГБ. Шили невинным ментам что-то совсем несусветное в лучших андроповских традициях. Обложили фигурантов по всем правилам – и наружка тебе, и прослушка. Поговаривали, что Стеблецов, не будь дураком, вычислил, что ему засунули прослушивающее устройства в люстру в родном доме. И снял её тёмной ночью с потолка, отвёз в лес и закопал поглубже, чтобы не семафорила грибникам из-под земли.  А это якобы оказалась какая-то секретная инновационная разработка, за неё отвечало куча народу с разными уровнями допуска. И тут сцецаппаратура приказывает долго жить. Головы полетели. Потом дело лопнуло, Стеблецов переехал в Орёл. Когда мы его просили пояснить, правда оно или нет, он только как-то задумчиво, по-ленински, прищуривался.

- Ко мне кагебешники чекисты ещё лет пятнадцать ходили. Просили отдать госимущество обратно. А я – хрен вам. Ничего не знаю.  Может, археологи в далёком будущем найдут – хоть какая-то польза от этих чекистских приблуд будет…

В общем, веселуха в розыске была. Да и сама область весёлая. Достаточно депрессивная – предприятия позакрывались, мужчины подались на заработки в богатые регионы, так что всё как у незабвенного итальянского режиссёра Феллини – «Город женщин». Они в основном по улицам и барам шатались. Мужчины все на войне – за денежные знаки, в чужом краю, в чужой земле. А женщины тут, но какие-то хоть и красивые, но смурные и неконтактные. Зато в гостинице невозможно было заснуть. С десяти вечера начинались прозвоны: «Мужчина, отдохнуть не желаете. Триста рублей». Закончились звонки, только когда шалавам намекнули, что нехорошо московских ментов так доставать.

Бессменно, с 1985 по 2009 год, Орловской областью руководил Егор Строев – он же председатель Совета Федерации, третье лицо в государстве.  Когда столько руководишь, становишься больше феодалом, эдаким удельным князем, обросшим проектами, родственниками – ну очень успешными предпринимателями, ну а ещё - со своими капризами, своей изысканной чудинкой.

Помню замначальника областного розыска по имущественным преступлениям – вечно замотанный тоже до состояния глубокого цинизма, матершинник и охальник матерился долго:

- Опять эти зубры, черти их дери! Я с ними уже ветеринаром стал!

Зубры – это и была была  любимая игрушка удельного князя, а заодно его чудинка. Разводил их Строев в заповедниках и заказниках, чуть ли не по именам знал. И, честно говоря, огромное ему за это спасибо – восстанавливал популяцию редких животных. Однако те самые зубры постоянно попадали в какие-то криминальные истории – то одного подстрелят,  то вожак стада от старости сдохнет, то сена им не доложат или сопрут. И все такие дела сразу на особом контроле. И всё это сваливалось на зам по розыску. Так что этих зубров он иначе как матерным словом не поминал.   Мы тоже этих зубров видели – солидные такие, внушающие уважение. Короли лесов, так сказать. Фабрика шерсти и мяса из Красной книги.

Кстати, потом Строева всё же сожрали после долгих его мучений. Мой шеф Андрей Геннадьевич до службы в ГУУРе был настоящим терминатором в отношении губернаторов и мэров. Работая в ДЭБ, он их целую толпу пересажал или снял с должностей. В Орёл его послали на должность заместителя начальника УВД, намекнув, что неплохо бы и с коррупцией на самом верху решить. Ну, он и решил – такая компра полезла по всем феодальным перегибам на местах, что Строев с креслом распрощался.

Но это уже позже было.

 

Третья командировка

Орловскую губернию я два раза упорно и бестолково проверял. Потом в нашем Главке по итогам года подбили бабки по динамике преступности в стране. И в регионы со сложной оперативной обстановкой послали оперативные группы из сотрудников ГУУР – поднимать боевой дух на земле, организовывать ОРМ по резонансным преступлениям, давить гидру преступности. Мне, как знатоку провинциальных реалий, назначили в качестве объекта данной экскурсионной поездки Орловскую губернию.

Принял меня там руководитель розыска, как своего. То есть с усмешкой и здоровым цинизмом:

- Не прошло и года, как опять здесь. Как же мы рады вас видеть, черти вас дери!

Область как раз приходила в себя после визита всем известного, нашего родного и неповторимого ВВЖ (кто знает – поймёт).

Приехал он с целой свитой - охранниками, соратниками по его  либерально-тоталитарной партии и кучей самых разных прихлебателей. Горожане посчитали, что прибыл бесплатный Шапито. И в ожиданиях не ошиблись.

Перво-наперво пришелец отправился в администрацию области - бороться за демократию, то есть рекламировать себя, как её главного законного представителя на бренной российской земле, а то и во всем мире.   Строев объявил, что говорить с гостем не собирается и в свой родовой замок его не пустит. Тогда ВВЖ собрал митинг, пообещал чуть ли не штурмовать  администрацию. Потом успокоился.

Мы мероприятия проводили, шалав каких-то провязали.  Они нам, ностальгически закатывая глаза, вспоминали этот исторический приезд ВВЖ в Орёл:

- Да работали мы у него. Хороший такой дядька. В гостинице целый этаж снимал. Ну и девочек целую толпу пригласил.

- И чего делал? – с интересом спрашиваю я.

- Да ничего. Собрал нас в круг. Сидел в центре и целую ночь нам анекдоты и истории разные травил. Весёлый дядька.

- И никого ни-ни?

- Не-а. Только истории рассказывал. Смешные такие…

Ну и по области он тоже прогастролировал с помпой и хлопушками. Кортеж его едет. В деревне останавливается. ВВЖ выходит важно из лимузина. Охранник ему в руку дробовик  кладёт. И начинается пальба по курам. Тут бабка ошалевшая выскакивает из избы:

- Что же ты, фашист, творишь?!

- Не бойся, бабка. За все заплатим, - он важно кивает своему охраннику.

Тот начинает отсчитывать за курей купюры.

В общем, любит его народ за весёлый нрав и остроумие, иногда принимающее экзотические очертания.

Этот цирковой десант местные милиционеры как-то пережили. А тут мы – тоже ма-асквичи. Но мы смирные, в общем-то. И, типа, помогать приехали.

Вообще, идея, что может приехать  из центра группа таких суперсыскарей, которая за две недели переборет всю преступность в области – это фэнтези. Не имея своих источников информации, не зная город, много не навоюешь, будь ты хоть Рэмбо, хоть Пуаро. Если, конечно, тебе не дали особые полномочия и СОБР в нагрузку. Единственно польза – свежим взглядом посмотреть на болевые криминальные точки, предложить организовать какие-то мероприятия, попинать за нераскрытые преступления. Посмотреть оперативно-поисковые дела, поставив там закорючку. И ещё попугать местный криминалитет – мол, из Москвы, за вами, котами помойными,  приехали. Теперь вам каюк приснится. Часто действует – бывало, люди после такого кололись.

Вот и погрузились мы в захватывающий и сумрачно-притягательный мир местного криминала.

- Да я и искать никого не буду! - кивает Стеблецов на ОПД по зависшему убийству. – РУБОП с ним все обнимался, сделать ничего не мог. При их попустительстве этого клоуна в политическую фигуру надули.  Их птенец, памятник безответственности. Пускай они и раскрывают!

Это он про главного преступного авторитета Орловской области. По масти тот происходил из бакланов, то есть хулиганов. На рубеже девяностых почему-то самое большое количество бандитов и авторитетов вышло не из профессиональных воров, а из хулиганья. Феномен такой. Посмотришь на наших главных гангстеров – из них первоходки по хулиганке, наверное, больше половины. Гопнические структуры отлично вписались в веянье времени – повальный рэкет. Сперва лотки бабулек на рынках переворачивали, требуя долю в яблоках и редиске. Потом принялись за ларьки. Бодались с такими же гопниками. Потом оружие появилось. Ну а дальше пошло-поехало.

Этого самого Орловского авторитета один из сотрудников областного розыска все вспоминал:

- Он у меня на полу по кабинету ползает, а я его ногами пинаю, потому что сволочь была неописуемая. Постоянно в отделе ему звиздюли прописывали.  А тут поднялся. Дом себе отстроил больше колхозного клуба в богатеньком посёлке за городом. С одной стороны  прокурор в соседях. С другой – замгубернатора. Это у них типа уже элитная тусня. И он не гопник и бандит, а уважаемый человек. И теперь его уже не попинаешь ногами, как раньше.

Самое смешное, как мы приехали в Орёл, отвезли нас поужинать в элитное такое питейно-развлекательное заведение. Фонтаны плещутся, подсветка там, сосенки, рыбки в аквариуме и прочие радости буржуазной российской респектабельности. Встречал нашу делегацию местный участковый. И чуть не плакал с горя:

- Ох, такой человек хороший отстроил всё это! Но вот убили враги!

Этот хороший человек был тот самый экс-гопник.

Чего-то с кем-то не поделил. А от  его загородного дома через поле дорога шла, по которой на своей машине каждый день на нелёгкую работу ездил. Из зарослей на поле выбирается мужик, по-моему, с «Сайгой!». А на поле крестьянки в поте лица работают.

- Пригнитесь, бабоньки! – орёт злодей.

Те в разные стороны прыснули или на землю кинулись. А киллер с «Сайги» по машине зарядил.

В общем, авторитет против пули не сдюжил…

Расползлись мы по области мероприятия организовывать.  Группа у нас, правда, была ограниченно-боеспособная. Трое умных, а один паразит Виталик – легенда Главка.  Жертва социологического эксперимента. Был период, когда подразделения центрального аппарата министерства решили разбавить молодой некоррумпированной кровью, минуя все нижестоящие ступени карьерной лестницы. Вот и попали в Главк несколько выпускников высшей школы милиции – это было в начале девяностых. Кончилось, понятное дело,  плохо. Большинство вундеркиндов в течение года-двух вылетели работать не землю. Но пара неожиданно прижилась.

Виталик, надо сказать, в плане подготовки документов и министерских игр был человек достаточно грамотный, нашёл свою нишу и в целом был сотрудником ценным. И стал вскоре таким аксакалом – можно сказать, с детства в конторе. Но на почве какой-то дурной бессмысленной энергии, переходящей в кураж и зазнайство, у него начались памороки в создании. Его кипучая гиперактивность время от времени требовала выход. Тогда с головой он переставал дружить. Однажды отправился на своей машине отдыхать на Украину. Умудрился не сдать табельный ствол в оружейку. Прихватил его с собой – от разбойников по дороге отбиваться, до последнего патрона. На границе с дружественно-враждебной Украиной наши погранцы его повязали. Контрабанда оружия налицо - статья корячится. А главное – скандал грандиозный. Подполковник из ГУУР МВД России влетел, а не из сельского отдела.

У нас Боря работал – балагур, юморист и вообще уникальный типаж по контактности и связям. Знал всех и везде. У него приятель был – командующий погранвойсками. Боря ему звонит:

- Твои нашего балбеса повязали. Отпустил бы. Он же не злоумышленник. Он просто идиот. Поверь.

Бориными связями и уговорами удалось утрясти всё это дело. У Виталика после того случая ствол отобрали, чтобы больше ни при каких условиях не давать, даже в случае войны. А без оружия и весёлых запоев он как-то сдулся. И когда мы собирались на выезды по Орловской области, он обычно сладко зевал и заискивающе просил:

- А можно я в гостинице посижу?

Ну, хочешь – так сиди. Опер, для которого  телевизор  важнее, чем выезд на мероприятия, только под ногами будет путаться.

А у нас – работа. Выезды. Мероприятия. Ночные дороги в свете фар. В общем, жизнь кипит.

И ещё череда лиц моих коллег. Сколько общаюсь с операми, столько и убеждаюсь – угрозыск это как бы отдельная планета.

Ночь. Один из райотделов Орла.  Начрозыска – молодой парень, но уже достаточно  ушлый. На своей территории неплохо так прижал весь криминал. Правда, такое обычно достигается сверхусилиями – когда целыми неделями и месяцами с работы домой не появляешься.

Есть такой штамп в телесериалах. Жены пилят оперов – мол, надоела твоя работа, или я, или она. Этот штамп вовсе не абстрактный. И таких оперов, и таких жён полно.

- Месяц как развёлся, - опрокинув с нами стопочку, заявляет парень. – Жена мне говорит – или я, или работа.

Он усмехается цинично:

- Ну, понятно же, кого я выбрал!

А выбора в таких ситуациях обычно и нет. На оперативной работе в уголовном розыске ты будто проваливаешься в иное измерение. И становишься его неотъемлемой частью. В этом параллельном мире вместо улиц – барыжные точки и маршруты. Вместо квартир – хаты, малины, элитные бандитские логова. А люди вокруг делятся на своих - ментов и им сопричастных, а ещё на потерпевших и уголовную, полууголовную и псевдоуголовную шушеру. Этот мир полон демонов – насильников, разбойников, убийц. И ты в нем как стражник на стене «Игры престолов» - не допускаешь, чтобы оттуда в большой мир пробивались исчадия холода. Ты окутываешь окружающую тебя реальность агентурными сетями и маячками резидентур. Вращаешься в замкнутой и тесной географии дежурок, конспиративных квартир и явочных помещений. Постоянно находишься на грани жизни-смерти-свободы, где идёт вечная, не стихающая никогда война. При этом большой мир воспринимаешь скорее как фон. И не мыслишь себя вне твоего страшного, но притягательного параллельного мира. Недаром значительная часть оперов, выйдя на пенсию, в течение года отбывает на тот свет. Тяжело  вырываться из той реальности, многих она так и не отпускает.

Самое забавное, когда муж и жена работают в органах. Значит, ребёнок будет беспризорным.  Одну следачиху видел, так ей не на кого пятилетнего ребёнка было оставить.  И она его с собой на работу таскала. Так и росло дитя, играясь вещдоками, слушая допросы…

 

Собака бывает кусачей только от жизни собачьей

Показатели по розыску скрывшихся преступников в Орловской губернии были неважные. Перед командировкой нам давали наказ, чтобы мы хоть немножко цифру подняли.

А как её поднять? Элементарно. Провести несколько широкомасштабных мероприятий с привлечением всех сотрудников УУР. Перед этим поднять розыскные дела со списками родственников, контактов. И проехаться по ним вечером. Хоть кого-нибудь, да найдёшь.

И вот собрали причастных в кабинете Стеблецова, разбили по группам.

- Только вот не надо этого либерализма – разрешите войти, не разрешаете, до свидания? – напутствует мрачно своих нукеров начальник областного розыска. - По закону о милиции за разыскиваемыми можем спокойно входить  адрес, никого не спрашивая, без постановления. Жёстче себя надо вести. Все понятно?

Всем всё понятно.

Мы разбредаемся по экипажам. У каждого – целый свиток адресов, которые надо проверить.

Надо сказать, что в итоге мероприятия себя, оправдали. Наловили мы  кучу всякой мелкой плотвы на радость следствию и судам. Ведь большинство разыскиваемых вообще дома живут, только по повесткам не ходят. Так что извлекаешь его за ухо, и меняет ему следователь меру пресечения, как скрывающемуся от тяжелой длани правосудия.

Старший важняк из розыскного отдела говорит мне, когда машина трогается с места:

- Ты только своей ксивой не свети. Не поверят.

Действительно, представляю изумление местного воришки, стянувшего мешок комбикорма, когда домой по его душу заявляется полковник из Москвы.

- Понял, - кивнул я.

Первый адрес – никого. Второй – тоже. Нет ничего тягостнее, когда результат откладывается в мутную сферу неопределённости.

Очередной адрес. Там разбойник живёт. Уже месяца три прячется, объявлен в федеральный розыск.

Поднимаемся всей толпой на третий этаж пятиэтажки. Стук в дверь – зрассьте, милиция, в общем, открывайте, люди добрые, пока вам дверь не снесли.

Открывает  швабра такая лет тридцати на вид – вся высокомерная, хорошо одетая, в маникюре, педикюре, химической завивке.  На нас смотрит, как римская матрона на охамевший плебс:

- Нету мужа дома!

- А мы посмотрим, - говорит важняк, напирая на неё стокилограммовой массой.

- Не пущу!!! – вдруг срывается на визг тётка.

Если визжит, значит, есть, что прятать, то есть – кого. И её разбойник родной там, в этих комнатах.

Протискиваемся через тётку в коридор. А она в истерике бьётся:

- Не пущу!!!

А потом орёт:

- Джекки, фас!

Джекки – это огромный бультерьер с зубами в палец величиной.  Такая зубастая увесистая машина убийства.

У меня рука на рукоятку пистолета ложится. Если эта собака Баскеврилий сейчас на нас бросится, останется только её пристрелить.

- Джекки, фас!!! – всё не успокаивается деваха.

Все же собака где-то и друг человека, а в некоторых случаях может быть и её учителем.

Джекки, поскуливая, забивается подальше в угол. Хозяйка бросает на него укоризненный взгляд – эх ты, предатель, на тебя надеяться.

А собака смотрит так виновато: «Ну, хозяйка, они же такие здоровые и страшные. А кто я? Обычный слабенький бультерьер?.. Пущай проходят!!!»

Разыскиваемого, кстати, на адресе нет.

Хозяйка квартиры метает глазами молнии то на нас, то на собаку. Обещает привычно написать жалобы.

Осматриваюсь в квартире. Одета эта стерва прилично. Фотографии разбойника – тоже вроде выглядит джентльменом. И квартира такая – средний класс, все на месте,  техника, мебель. То есть не бедствуют.

Одно плохо – у её обитателей совсем нет башки на шее, так, кочан какой-то с опилками. И тормоза отсутствуют полностью. Зато в изобилии гипертрофированное «Я», когда мир оцениваешь не по его реальности, засадам, ловушкам и углам, о которые можно удариться, а по своим хотелкам и обидкам. Хочет такое «Я» пограбить – идёт и грабит. Хочет вторая половинка этого «Я» натравить  на милицию бойцовую собаку – ну ведь хочется же. Натравливает. А дальше хоть трава не расти. О последствиях они думать не умеют. Зато умеют обижаться, когда что-то не по ним выходит.  Да и думы о последствиях - это высшая математика, а эти «Я» со сложением ещё справляется, но не понимает, что иногда приходят те, кто умеют вычитать и делить, иногда на ноль…

Я бы на месте этой дамы диким волком на свою собаку не смотрел, а устроил бы ей праздничный ужин. Эта стерва с перманентом на свободе осталась благодаря тому, что у бультерьера хватило ума не ввязываться в заведомо проигрышную битву.  Покусай он кого из нас, и парится бы хозяйке на нарах вместе с муженьком. Собака расценивалась бы как орудие преступление. 

Но собака оказалась умнее человека.  Так что зря виновато смотрит.  У собаки тормоза оказались в наличие, в отличие от хозяйки. Ну что, выходит, слухи о разуме некоторых хомо сапиенсов сильно преувеличены. А о собачьем разуме – приуменьшены…

 

И ещё, уже традиционное. Вышла в продажу книга Илья Стальнов «Цирк с конями в казённом доме». Поскольку морально к её появлению причастны посетители сайта – она составлена в большинстве из напечатанных здесь историй, то и призываю скупать её тысячами, поскольку речь идёт сейчас об издании второго тома, и мне сильно хотелось бы, чтобы он появился в бумажном издании. Кто разделяет мои устремления, предлагаю заказать её…

   https://book24.ru/product/tsirk-s-konyami-v-kazyennom-dome-3637219