Очень многое говорит о том, что исчезновение оппозиционного журналиста Джамаля Хашогги приведет к изменению отношений между США и Саудовской Аравией. Непонятно только, затронут ли эти изменения ту область, в которой Эр-Рияд сильнее всего давит на Вашингтон, — в вопросе Ирана. Нынешняя иранская стратегия, с радостью принятая в Белом доме и активно поддерживаемая Саудовской Аравией и Израилем, скорее всего, приведет к военной конфронтации, независимо от того, окажутся предположения американского лидера о состоянии иранской экономики и политической живучести правильными или нет, пишут Трита Парси и Сина Азоди в статье для американского издания The National Interest.

 Так, проводя свою иранскую политику, администрация Трампа полагает, что исламская республика находится на грани коллапса. В Белом доме считают, что достаточно слегка подавить на страну в течение следующих нескольких недель, и обвал государства неизбежен. Такое предположение опасно, поскольку и президент США Дональд Трамп, и наследный принц Саудовской Аравии Мухаммед бен Салман могут оказаться неправы, а иранская теократия продемонстрирует свою живучесть, став намного злее и враждебнее, чем прежде. Если же и Вашингтон, и Эр-Рияд правильно оценивают состояние иранского режима, разве будет руководство исламской республики бездействовать, пока США, Саудовская Аравия и Израиль роют им могилу? В истории полно примеров, когда давление приводило скорее к конфронтации, нежели к капитуляции, даже тогда, когда предположения оказывающей давление стороны оказывались верными.

Если Трамп неправ и иранская теократия проявит излишнюю устойчивость, США окажутся в невыгодном положении. Если полная изоляция Трампа на состоявшемся недавно с его участием заседании Совета Безопасности ООН была чем-то из ряда вон, то вскоре такая ситуация может стать нормой. Одновременно Вашингтон будет своими действиями подталкивать другие страны к тому, чтобы создавать альтернативные финансовые системы для защиты себя от американских санкций, которые все больше рассматриваются как незаконные. В результате велика вероятность ослабления доллара и сокращения способности Вашингтона использовать существующую финансовую систему в качестве инструмента собственной национальной мощи.

Более того, в результате эскалации напряженности со стороны администрации Трампа и ее попыток сменить политическое руководство в республике, Иран, скорее всего, начнет проводить гораздо более враждебный курс, стремясь противодействовать американскому влиянию на Ближнем Востоке. Уже сейчас видно, что из-за давления Трампа те умеренные силы, которые выступали за дипломатическое разрешение противоречий между Ираном и Западом, а также за ослабление напряженности, потеряли свои позиции. С другой стороны, воинственная политика Трампа сыграла на руку сторонникам жесткой линии в Иране, которые отвечают за курс страны в Сирии и Йемене. Иранские политики считают, что попытка пойти на взаимодействие не оправдалась из-за саботажа Трампом ядерной сделки. В свою очередь, проводимый военными курс в регионе поспособствовал безопасности республики.

Тем не менее существует реальная проблема с подходом максимального давления США. Даже если предположения Трампа верны и иранский режим находится на грани коллапса, много исторических примеров того, что дальнейшие события будут развиваться не так, как считает глава Белого дома: вместо капитуляции Тегерана, Трампу стоит ожидать конфронтации. И похоже, что именно этого и хотят в Эр-Рияде.

Достаточно много примеров, когда политика оказания давления приводила к неконтролируемой эскалации. Так, в декабре 1941 года посол Японии в США выступил с тревожным предупреждением: если США продолжат свое неприемлемое газовое и нефтяное эмбарго против Японии, тогда для Токио будет «предпочтительнее сражаться, нежели уступить давлению». Через пять дней Япония атаковала Перл-Харбор, в результате чего погибло 2 тыс. 403 американских военнослужащих и началось прямое столкновение между США и Японией в Тихом океане. Хотя многие считают, что нападение на Перл-Харбор стало неожиданностью, на самом деле это не так, и предупреждения были.

Параллели с иранской ситуацией очевидны. Как показывают недавно рассекреченные документы Государственного департамента, американские союзники в Европе и на Ближнем Востоке предостерегали администрацию Клинтона от изоляции Ирана и введения против него санкций. Так, в июне 1995 года посольство США в Абу-Даби направило шифровку в Вашингтон с сообщением от одного из высокопоставленных политиков ОАЭ. Он указывал, что если исламскую республику подтолкнуть к грани, последствия для всего региона могут быть значительными.

Со своей стороны, европейские союзники США так же предупреждали США, что политика полной изоляции Ирана сыграет на руку исключительно сторонникам наиболее жесткой линии. Согласно коммюнике посольства США в Париже бывшему госсекретарю Уоррену Кристоферу, тогдашний глава Елисейского дворца Жак Ширак указал, что полная изоляция Ирана чревата проблемами, а эмбарго способствует усилению экстремистов.

Если возможно отталкиваться от японского опыта и если экономическое эмбарго Трампа сможет подтолкнуть теократический режим Ирана на грань коллапса, тогда предупреждения Тегерана о блокаде Ормузского пролива могут перестать быть исключительно пустой риторикой. На протяжении многих лет официальные лица США неоднократно предупреждали, что если Иран не сможет экспортировать свою нефть, он пойдет на то, чтобы не дать другим странам переправлять свою нефть через Персидский залив. Тогда на подобные заявления закрывались глаза, поскольку такой шаг означал бы блокировку собственного нефтяного экспорта Ирана.

Тем не менее, если Тегеран окажется в ситуации, в которой он в любом случае не может продавать свою нефть, пассивность властей сделает их коллапс неизбежным, поэтому увеличивается риск того, что Тегеран последует примеру Японии. По словам бывшего командующего Корпусом стражей исламской революции Хоссейна Алайи, если Тегеран придет к выводу, что на кону стоит его выживание, он может посчитать необходимым предотвратить «смерть посредством тысячи порезов» и предпринять экстраординарные шаги для изменения ситуации. То, что в нормальных обстоятельствах считалось бы нерациональным, даже самоубийственным шагом, в созданных Трампом условиях становится вполне разумной политикой и, возможно, единственной возможностью для Ирана.

В этом и заключается парадокс иранской политики США и Саудовской Аравии: независимо от того, прав ли Трамп в своем видении Ирана или нет, конфронтация неизбежна.