Шведский взгляд. Происхождение названия «русь» - сначала так называли не славян, а шведов. Скандинавы и их роль в формировании первого русского славянского государства.

В древние времена под «русью» понимали совсем не славян, и не русский народ, которого тогда еще не существовало, а скандинавов-шведов. Подробнее об этом в нижеследующем обзоре по шведским публикациям.

 

Сначала предлагаем по нашей теме выдержку из книги «Все, что вы хотели знать о Швеции», изданной в 2000 г. для заграницы «Шведским институтом» (Svenska institutet), «государственным шведским учреждением, стимулирующим интерес и доверие к Швеции в мире»:

«В 907 году многоязыкое войско русов осадило с суши и моря столицу Византийской империи — Константинополь. Варваров было так много и силы их были столь велики, что греки сочли за лучшее не испытывать судьбу в сражении, а откупиться от непрошеных гостей богатыми дарами. Для мирных переговоров в Константинополь отправились послы русов—Карл, Фарлоф (Олоф), Вель-муд (Вемунд), Рулав (Улав) и Стемид (Стенхид). Судя по именам, послы принадлежали к германскому роду-племени. Скорее всего, это были свеи, известные нам как далекие предки современных шведов.

Впервые свеи появились на Востоке по крайней мере за несколько десятилетий до описанных выше событий. Еще в IX веке свейских купцов-дружинников видели на рынках Булгара (недалеко от сегодняшней Казани), Итиля (Астрахань) и в самом Багдаде. Тогда же с неутомимыми путешественниками должны были познакомиться и племена восточных славян, чьи земли, а точнее реки, лежали на пути скандинавов к богатствам цивилизованного мира.

Полноводные реки Восточной Европы свеи преодолевали, налегая на весла. Поэтому те из них, кто отправлялся на Восток, называли себя гребцами, возможно, «рутсмен» или «рутскарл» (от древнескандинавского «roths-» — гребля). Финские племена, встретившие этих «гребцов» раньше славян, переиначили скандинавское название на свой лад — «роотси/руотси». Это имя сохранилось в современном эстонском и финском языках и обозначает Швецию. Большинство филологов сходятся сегодня на том, что именно из эстонско-финского варианта произошла славянская форма того же слова — «русь»

На первых порах общение скандинавской руси со славянами ограничивалось мелкой торговлей да банальным разбоем. Анархия продолжалась до тех пор, пока самые дальновидные и прозорливые не пришли к выводу, что совсем не обязательно отправляться за тридевять земель в чужие страны, чтобы стать богатыми и счастливыми. Для этого достаточно было взять под свой контроль основные торговые пути с запада на восток И с востока на запад.

Вскоре на перекрестках водных магистралей появились крупные торговые и административные центры, защиту которых взяли на себя пришлые вожди и их хорошо вооруженные дружины. Анализ археологических находок говорит о том, что население этих центров по преимуществу составляли славяне и скандинавы.

Причем из скандинавов в славянские земли переселялись, прежде всего, выходцы из Средней Швеции (провинции вокруг озера Мэларен) и Аландских островов. Следы древних шведов и, что не менее интересно, древних шведок, были обнаружены археологами в Старой Ладоге, под Новгородом, Ярославлем, Ростовом, Владимиром, Смоленском и во многих других местах.

Согласно «Повести временных лет», составленной летописцем Нестором в конце XI — начале XII века, от одного из вождей Севера — легендарного Рюрика — вела свое происхождение и великокняжеская династия. Будучи скандинавами, князья и их дружинники привычно величали себя русью. Славяне такой «привилегией» первоначально не обладали. Но не прошло и полувека, как ситуация начала меняться.

Появление славянских воинов в рядах княжеской дружины, успешное освоение скандинавами славянского языка, наконец, проникновение в разноплеменную языческую среду христианской религии привели к тому, что название «русь» постепенно утратило заморский оттенок. Так стала называться новая аристократия зарождающегося восточнославянского государства, а затем и все подвластные руси племена и земли.

Русские князья еще на протяжении полутора веков поддерживали оживленные контакты со своей прародиной, приглашая на воинскую службу наемников из Скандинавии. На Руси последние стали известны под именем «варягов» (от скандинавского varingjar — приносящие клятву верности). Тесными оставались и династические связи — великий князь Ярослав Мудрый был женат на шведской принцессе Ингегерд, дочери короля Улофа Шётконунга.

 

Русские следы в Швеции прослеживаются не менее отчетливо, чем варяжские на Руси. О влиянии Православной церкви на распространение христианства в Средней Швеции и на острове Готланд свидетельствуют исторические документы, а также археологические находки и изображения «круглых» византийских крестов на рунических камнях. Целый ряд русских слов, таких как седло (sadel), лавка (lave), торг/рынок (torg), соболь (sobel), толмач (tolk) и другие, получили распространение в шведском языке. В свою очередь русский именослов пополнился именами скандинавского происхождения — Олег (Helgi), Игорь (Ingvar), Глеб (Giuthleifr), Ольга (Неlga)», пишет шведская публикация «Все, что вы хотели знать о Швеции» (2000 г. издания).

 

Шведский историк русского происхождения Александр Кан в своей книге «Швеция и Россия в прошлом и настоящем» (1999 г.) в том числе пишет о шведах-скандинавах на славянских землях, не только упоминая о том, что первоначально именно скандинавов-шведов называли «русью», но подробнее рассказывает, как скандинавы заложили основы первого будущего русского государства, и почему славянам повезло, что к ним пришли шведы-варяги. Цитируем:

«Главным местом уже не временных стоянок, а прочных поселений древних шведов в Восточной Европе стало южное побережье Ладоги с городищем, а затем крепостью и городом Ладогой (ныне село Старая Ладога), в скандинавских источниках именуемая Aldeigjuborg (Старая Ладога располагается в России, в Волховском районе т.н. Ленинградской области Portalostranah.ru).

Там уже с середины VIII века обнаруживаются следы скандинавских поселенцев. Распространение определенного вида украшений — женских бронзовых застежек-фибул и гривен (железных обручей) с молоточками Тора (языческое божество у германцев), соотношение разного типа погребений указывают на переселение скандинавов семьями из восточной Швеции в район южного Приладожья и верхней Волги в IX-X веках. По сравнению с отпором экспедициям датчан и норвежцев на западе шведы на востоке встретили гораздо меньшее сопротивление.

В русских летописях слава у варягов далеко не столь воинственная и дурная, как в западноевропейских хрониках и византийских источниках.

В русской литературной и устной традиции варяги выступают в разных обличьях — князей, купцов, дружинников, воинов-наемников или как особая часть, группа населения. Любопытно, что их во многих случаях вспоминают с одобрением, крайне редко как врагов, хотя средневековые русские летописцы бывали щедры на осуждение иноземцев.

Не свидетельствует и археология о каких-то крупных вооруженных стычках с северными пришельцами. Со временем скандинавских поселенцев в Приладожье становилось все больше, о чем говорят и первые русские летописи XII века.

Судя опять-таки по распространению других — восточных и преимущественно русских — типов украшений в Швеции, множество шведов ездили туда и обратно. Селились они в четырехугольнике между южной Ладогой, верхней Волгой и озерами Ильмень и Чудским. Поселения скандинавов с большой долей достоверности найдены в Полоцке, Новгороде, Старой Ладоге, Белоозере и Ростове к северо-востоку от Москвы.

Антропологические исследования на русском Северо-Западе показали, что у современных его обитателей больше сходства с нынешним населением восточной Швеции, чем у русских в остальной России.

Известная немецкая хроника сообщает под 839 годом, что вместе с греческим посольством к императору Людовику Благочестивому (королю франков и Запада Прим. Portalostranah.ru) прибыли купцы народа rhos, которые при ближайшем рассмотрении оказались «свионами», т. е. шведами. Они утверждали, что были посланы к византийскому императору своим khakan\’om, т. е. князем (первое слово ~ заимствование у хазар). Шведские исследователи единодушны во мнении, что княжество народа rhos действительно существовало где-то в Восточной Европе и было скандинавским, часть же российских историков Продолжает считать его славянским государством.

Слово «русь» для обозначения скандинавских поселенцев является, по мнению большинства исследователей, в том числе и молодых российских (в отличие от еще советского старшего поколения), финно-угорским по происхождению. Швеция зовется поныне Ruotsi на финском и Rootsi на эстонском языке. Слово считают производным от древнескандинавского rodr или rodz. На современном шведском rodd означает греблю, гребное плавание, оно могло быть перенесено соседями на скандинавов, нередко шедших вдоль балтийских берегов на веслах.

В восточной Швеции есть и приморская область Roslagen, ведущая свое название от средневекового Roden. Кстати сказать, и сама Россия зовется на финском и карельском языках Vene от одноименного слова, означающего лодку. «Русь» и «русин» постепенно стали самоназванием высшего слоя восточнославянского общества: слой этот явно был смешанным — скандинавско-славянским. Со временем это понятие распространилось на всю славянскую Восточную Европу, на Киев и Новгород. Впоследствии «Русь» стала корнем немецкого Russland, латинизированного как Rusia. В конечном счете слово вернулось в Москву и в виде «Россия» стало самоназванием страны и государства с XVII века.

Как ни странно, скандинавские источники эпохи викингов и позднейшие исландские саги не знают ни страны, ни народа «русь», на пользуются другим древнесеверным понятием Gardar, Gardariki, возможно от географического на именования Holmgardr — так сначала скандинавы назвали резиденцию новгородских князей на острове посреди реки Волхов — Рюриково городище. Корень grd имелся в обоих языках — древнешведском и древнерусском. Земли восточных славян поражали викингов обилием укрепленных, огороженных поселений — «протогородов».

 

О Славяно-скандинавском симбиозе второй половины IX— первой половины X веков

 

Напомним, что понятие симбиоз означает взаимно полезное сожительство двух организмов. Греческие источники IX века сообщают о нападениях народа rhos на византийские владения с моря, даже на Константинополь. Самым опасным был поход 860 года. Очевидно при этом, что греки считали нападающих морских разбойников прежде всего скандинавами. Во главе их должны были стоять те скандинавские князья, что уже правили Киевом, крупнейшим городом восточных славян.

Новгородские и киевские князья в IX веке сплошь носили северные имена и явно были скандинавского происхождения: Рюрик (Rorik), Трувор (Torvard), Олег (Helge), Ольга (Helga), Игорь (Ingvar) и др. Равно и посланцы этих князей в первой половине X века имели в большинстве случаев скандинавские имена. Это явствует из известных договоров киевских князей с византийскими императорами, включенных в Начальную Летопись. Летопись (составленная, по общему мнению, в Киеве около 1100 г.) сообщает также, что местные племена — славянские и финно-угорские — в прежние времена платили дань варягам. На это названные племена пошли добровольно, по договору («ряду») с варяжскими вождями, дабы оградить себя от прочих нападений извне. Кормление («гощение») иноземной дружины ощущалось, конечно, как тягость, но варяги обеспечивали безопасность в первую очередь водных торговых путей, в том числе «из варяг в греки».

Следуя распространенной во всей Европе фольклорной традиции, летописи представляли появление вооруженных отрядов, дружин варягов в славянской и финской среде как призвание, приглашение, причем трех братьев (опять-таки фольклорный образ) во главе с упомянутым Рюриком. Около 862 года те утвердились у впадения реки Волхов в Ладогу. Эта-то весьма условная, недостоверная дата и стала считаться в новое время официальным годом рождения Русского государства.

Впрочем, приглашать князя извне стало впоследствии в средневековом Новгороде правилом, традицией. Однако некоторые, в том те не шведские, исследователи считают призвание «из-за моря» чистой легендой, бродячим мотивом. На пороге XII века мотив этот был подхвачен летописцами для подкрепления легитимности правящей на Руси династии. Российские же приверженцы этой точки зрения считают легенду местным славянским созданием.

Письменные данные о каком-то договоре с вождями викингов могут быть согласованы с выводами новейших исследователей о скандинавских поселениях между Ладогой и верхней Волгой. Договор о защите от нападений извне, скорее всего, заключался с уже знакомыми и осевшими в крае пришельцами. Сбор и уплата дани не обходились без сопротивления и насилия, и все же, повторяем, скандинавские князья и дружинники выглядят в позднейших русских источниках иначе, чем в греческих и западноевропейских. На богатом феодальном Западе норманнские опустошения запечатлелись в отчаянии и ужасе местных летописцев, скандинавская колонизация и владычество оставили там прочные следы в топонимике и политико-правовой терминологии. Ни того, ни другого на Руси не наблюдалось.

Зато скандинавские изделия в раскопках здесь гораздо обильнее, чем на Британских островах. Конечно, грабить бедных славянских земледельцев или финских звероловов, разбросанных среди лесов и болот, было пустым делом. Вместо этого напрашивался сговор, компромисс между верхами пришельцев и аборигенов. Варяги обеспечивали не только упорядоченный сбор дани, но и сбыт ее на внешних рынках, куда местной славянской родовой знати было просто не добраться. В удобных местах возникали пункты для сбора дани — погосты. Из их системы вырастало «данническое государство, вырастало не на пустое месте..., а с опорой на уже существовавшие у восточных славян и поразившие воображение викингов «протогорода» — местопребывание родовой элиты. До средневекового феодального строя с его сетью господских сельских имений-замков было еще далеко и славянам, и шведам. Даже много более поздние записи законов «Русской правды» и еще более поздние — областных законов Швеции — не знают развитых феодальных отношений западноевропейского типа.

Восточнославянский город был отныне резиденцией князя (князь — слово германского корня kunja, находимого и в шведском слове konung), взимавшего дань с окрестного населения, находившегося под его защитой, покровительством. Защитная функция совмещалась с управленческой: город становился административным центром даннической округи. Княжеская дружина первоначально располагалась за пределами города, в собственном укрепленном лагере. В городской ограде либо близ «гарнизона» селились тор говцы и ремесленники. Город являлся также и рынком, и славянское слово «торг» в значении рыночном площади вошло в скандинавские и финский языки.

Рюрик, согласно летописи, переселился из Старой Ладоги в Новгород (по-древнешведски Holmgard, возможно прямое заимствование славянского «Холмгород»).

Его сменил малолетний сын Игорь, при котором правителем стал Олег. С него в истории славяно-скандинавского симбиоза начинается новый этап: экспансия в южном направлении. И 880-х годах Олег овладел Смоленском в верхнем течении Днепра. В окрестностях Смоленска расположился крупнейший в Восточной Европе дружинный лагерь Гнездово, столь много давший археологам (в том числе крупнейший на Руси клад скандинавских украшений).

Далее Олег двинулся на Киев, уже в и время крупнейший город восточных славян (но еще не златоглавая столица князя Владимира Великого). Там он низложил и умертвил своих земляков князей Аскольда и Дира.

Благодаря завоеваниям Олега выросло крупное княжество, простиравшееся от Ладоги до среднего течения Днепра. То было первое исторически засвидетельствованное у восточных славян государство, и несколько десятилетий оно возглавлялось и управлялось скандинавскими выходцами. Слово «русь» означало в ту пору уже господствующую верхушку в целом, т.е. и скандинавов, и славян, впоследствии же стало названием новой державы.

 

Первым важным успехом нового государства стало изгнание кочевников-печенегов, долгое время нападавших из степи на славянские поселения и мешавших торговле по Днепру. Во второй половине X века было также разбито царство хазар в нижнем Поволжье и на Северном Кавказе. Хазары тоже пришли из Азии (они были в родстве с волжскими булгарами) и наживались, в частности, на посреднической торговле между Средней Азией и Византией.

 

Печальная участь балтийских народов под игом немецких рыцарских орденов показывает, что присутствие варягов (скандинавов) оказалось весьма полезно для восточных славян. Тем самым удалось создать сильное собственное государство еще до начала грозного германского «Дранг нах остен» (букв. «Натиск на Восток»).

Далее, в условиях славяно-скандинавского симбиоза древнерусское общество развивалось быстрее и успешнее, чем шведское, пока Киевское государство не распалось в середине XII века на удельные княжества, став затем легкой добычей монгольских завоевателей. Сказанное не означает, будто скандинавский этнический слой долгое время господствовал на Руси. Скандинавские элементы налицо и в древнерусском языке, и праве (например, порядок, вернее беспорядок, престолонаследия), и в народном песенном творчестве (былины), в названиях местностей и погребальном обычае вплоть до XI века включительно. Однако следы эти но сравнению с теми же Британскими островами малы. Первоначальный симбиоз сменился, пусть не так скоро, как считали советские историки, ославяниванием (советские историки всячески отрицали и замалчивали доминирующие иноземное скандинавское участие в основании первого государства славян на Руси, потому что признать это было не слишком патриотично, как и то что «русью» первоначально именовали скандинавов-шведов, пришедших на славянские земли, о чем говорилось выше Прим. Portalostranah.ru).

Такое развитие (ославянивание пришедших скандинавов) напоминает множество случаев в ходе великого переселения германских народов (шведы, напомним, относятся к германской семье народов Прим. Portalostranah.ru). Захватчиков «приручали» как наемных защитников, те вливались в правящую элиту, на время овладевали властью, ассимилировались, после чего следы их таяли.

 

Двойной ряд — скандинавский и славянский — названий днепровских порогов говорит о том, что пресловутый славяно-скандинавский симбиоз отчетливо проявлял себя и в сфере торговли, судоходства. Довольно скоро после варяжских плаваний по славянским рекам торговля с Востоком приобрела важнейшее значение для Швеции», пишет шведский историк русского происхождения Александр Кан в своей книге «Швеция и Россия в прошлом и настоящем».

Этот обзор подготовлен Portalostranah.ru по следующим шведским публикациям: книге «Все, что вы хотели знать о Швеции», изданной в 2000 г. для заграницы на русском языке «Шведским институтом» (Svenska institutet), «государственным шведским учреждением, стимулирующим интерес и доверие к Швеции в мире»; и книге 1999 г. написания «Швеция и Россия в прошлом и настоящем» шведского историка русского происхождения и профессора Упсальского университета Александра Кана (годы жизни: 1925-2017), цитата по изданию, вышедшему в России в 1999 г.