РФ-Великобритания-Оффшоры. Отмыв денег и налоговые гавани.

В марте комитет британского парламента по международным делам попросил меня прийти и рассказать о том, что можно сделать с грязными российскими деньгами. Как журналист я много писал о финансовой коррупции в бывшем Советском Союзе, однако такое приглашение удивило меня. В конце концов, в 1990-х годах, когда я еще учился в школе, британские политики уже встречали сверхбогатых россиян и их деньги в распростертыми объятьями. Политики устраивали праздники, когда олигархи покупали наши футбольные клубы, и ликовали, когда олигархи регистрировали свои компании на нашей фондовой бирже. Британцы с радостью принимали их пожертвования на политические нужды и оказывали поддержку их благотворительным фондам.
Когда журналисты и ученые указывали на то, что при помощи этих богатств сомнительного происхождения олигархи могут оказывать влияние на нашу демократию и ослаблять диктатуру закона, чаще всего их мнение просто игнорировали, поскольку они были неудобными пророками, призывавшими парламентариев бояться россиян, дары приносящих. Однако в марте, после отравления бывшего агента разведки Сергея Скрипаля и его дочери Юлии в Солсбери, эти ранее проигнорированные пророчества внезапно оказались главной темой парламентских дебатов. «Но тем, кто хочет причинить нам вред, я скажу просто: вам здесь не рады, — заявила Тереза Мэй в своем выступлении в Палате Общин 14 марта, в котором она обвинила в отравлении Россию. — В нашей стране нет места ни этим людям, ни их деньгам».

Весь политический класс Великобритании поддержал премьер-министра в ее решении резко изменить курс. Те члены парламента, которые долгое время называли открытость своей страны в вопросах торговли величайшим преимуществом, внезапно захотели, чтобы все считали, будто они занимают жесткую позицию в отношении клептократов и деятельности этих самых клептократов. Впустив в Великобританию огромное количество российских денег, эти члены парламента внезапно испытали глубокое беспокойство в связи с тем, что Владимир Путин — посредством своего влияния на сверхбогатых россиян — сможет оказывать воздействие на наши институты. Внезапно они задались вопросом о том, не продали ли они Путину веревку, на которой он сможет нас повесить.

Именно поэтому 28 марта я явился на заседание комитета в кабинете номер шесть, расположенном на верхних этажах Вестминстерского дворца, который обставлен тяжеловесной мебелью, выходит окнами на Темзу и в котором лежит ковер, способный вызывать головную боль. Комитет по международным делам существует для того, чтобы следить за работой Министерства иностранных дел — то есть, по сути, чтобы следить за работой Бориса Джонсона (Boris Johnson) — однако его члены могут заниматься изучением абсолютно любых вопросов на свое усмотрение. На этот раз они решили проверить чистоту тех денег, которые Путин и его соратники хранят в Великобритании и в офшорах, чтобы изучить новые возможности для ужесточения санкций.

Я принес с собой список вопросов, которые мне хотелось обсудить: как мы можем укрепить наши механизмы защиты от отмывания денег; как мы можем обеспечить прозрачность в вопросе собственников недвижимости; как члены парламента должны перестать брать деньги у вызывающих недоверие олигархов из бывшего Советского Союза, если они хотят добиться того же от других.

Но первый же вопрос, заданный бывшим министром международного развития Прити Пател (Priti Patel), выбил меня из колеи: «Не могли бы вы разъяснить комитету масштабы отмывания так называемых грязных денег через Лондон?»

Это довольно обширная тема, на которую можно целую книгу написать, и даже Национальное агентство по борьбе с преступностью вряд ли сможет внятно и коротко на него ответить, не говоря уже обо мне. Потом она задала второй вопрос: «В какие активы были вложены эти спрятанные деньги?»

Я очень старался — я упомянул о недвижимости, обучении в частных школах, предметах роскоши — но, я полагаю, и ей, и мне было понятно, что я не справился с поставленной задачей. Мне следовало предоставить им конкретные примеры с временными рамками, датами и именами. Неудобная правда заключается в том, что, хотя я 20 лет писал о России и ее соседях и все это время подробно анализировал ситуацию с коррупцией, мне никогда не приходило в голову выяснить, сколько именно украденных российских денег осело в Соединенном Королевстве, или проследить, куда именно они были вложены.

Если даже такой человек, как я, проявил настолько преступное безразличие к подобным деталям, то нужно ли удивляться, что политики, у которых масса иных приоритетов, не могут разобраться, с чем именно мы имеем дело. И следующие два месяца я потратил на то, чтобы найти ответы на заданные комитетом вопросы.

Ситуация оказалась даже более тревожной, чем я предполагал.
 

* * *

Одним из способов начать выяснять, сколько именно российских денег находится Великобритании — и сколько из них грязные — это проанализировать официальные данные. По данным российской Федеральной службы государственной статистики, на конец сентября в Соединенном Королевстве российским инвесторам принадлежали активы на общую сумму в 3,5 миллиарда долларов или 2,6 миллиарда фунтов стерлингов. Наше собственное бюро национальной статистики приводит гораздо более значительную цифру: по его оценкам, на конец 2016 года она составила 25,5 миллиарда фунтов стерлингов.

Это может показаться огромной суммой, однако в национальных масштабах это мелочи. Только инвесторы из Финляндии вложили в Великобританию в два раза больше денег, однако мы почему-то не беспокоимся о том, что финны могут дестабилизировать нашу демократию. К сожалению, официальная статистика в определенном смысле сбивает нас с толку. Российские деньги, которые проходят через другую юрисдикцию, прежде чем попасть в Великобританию, уже не считаются российскими, и, поскольку большая часть денег, покидающих Россию и попадающих к нам, сначала проходит через налоговые гавани, такие как Кипр и Багамы, можно сделать вывод, что официальные цифры отражают лишь малую часть тех денег, которые интересуют членов парламента.

За последнее десятилетие 68 миллиардов фунтов стерлингов попали из России в такие офшорные сателлиты, как Британские Виргинские острова, Каймановы острова, Гибралтар, острова Джерси и Гернси. Это в семь раз больше того объема денег, которые прибыли в Соединенное Королевство непосредственно из России. (Около 94 миллиардов фунтов стерлингов прибыло из России на Кипр, 13 миллиардов фунтов стерлингов — в Швейцарию, и 23 миллиарда фунтов стерлингов — в Нидерланды, у которых тоже есть своя сеть налоговых гаваней.)

На самом деле эти деньги вовсе не находятся в этих офшорных центрах: они просто там зарегистрированы, что помогает скрыть их происхождение. Если вы российский чиновник, чье состояние абсолютно непропорционально вашей официальной зарплате, такая анонимность позволяет вам тратить свои деньги в Лондоне так, что никто никогда не догадается, что вы мошенник. По оценкам французского экономиста Тома Пикетти (Thomas Piketty), более половины богатств россиян находятся в офшорах — это около 800 миллиардов долларов (597 миллиардов фунтов стерлингов) — и принадлежат небольшому количеству людей, возможно, всего нескольким сотням человек. «Богатые россияне живут между Лондоном, Монако и Москвой, — написал Пикетти в своем блоге в апреле. — Посткоммунизм стал худшим союзником гиперкапитализма».

Это значит, что не существует никакой отдельной трубы, по которой грязные российские деньги перекачиваются в Соединенное Королевство и на которую мы могли бы установить измерительный прибор, чтобы узнать ее пропускную способность. Эти деньги рассеиваются в огромных приливных волнах капитала, которые ежедневно и со всех сторон накатывают и откатывают от лондонского Сити. Таким образом, грязные деньги российских мошенников и клептократов — благодаря навыкам и умениям лучших умов в налоговых гаванях — невозможно отделить от обычных инвестиций.

Одним из немногих исследований, в рамках которых были предприняты попытки проанализировать этот феномен, стало исследование, проведенное аналитиками Deutsche Bank, которые в 2015 году обратили внимание на расхождения в данных о тех потоках денег, которые прибывали и утекали из Соединенного Королевства. Они пришли к выводу, что с начала 1990-х годов в Соединенное Королевство прибыло в общей сложности 133 миллиарда фунтов стерлингов, о которых никто публично не отчитывался. По оценкам аналитиков Deutsche Bank, «менее половины» этой суммы, вероятнее всего, принадлежали россиянам, а это значит, что у россиян могли быть в Соединенном Королевстве секретные активы на общую сумму в 67,5 миллиарда фунтов стерлингов — помимо официально задекларированной цифры. (Но это все равно довольно небольшая сумма по сравнению с активами немецких, американских и французских инвесторов.)

Чьи это деньги? Как они сюда попадают? Аналитики банка не стали искать ответ на этот вопрос. Однако, если бы они захотели это сделать, им стоило бы пройтись по своей организации и поговорить со своими коллегами, потому что, как выяснилось, сам Deutsche Bank занимался выводом денег из России, не информировав об этом власти. Спустя менее двух лет после публикации этого доклада под названием «Темная материя» стало известно о том, что трейдеры Deutsche Bank в Москве тайно выводили из России деньги своих клиентов — около 10 миллиардов долларов (7,5 миллиарда фунтов стерлингов) — незаконным образом используя механизмы фондового рынка. (В результате банку пришлось заплатить штрафы в размере 425 миллионов долларов (317 миллиона фунтов стерлингов) в США и 163 миллиона фунтов стерлингов в Соединенном Королевстве.)

Если такие институты, как Deutsche Bank, помогают прятать российские капиталы, неудивительно, что никто не может назвать точную сумму денег, попавших в Соединенное Королевство. Таким образом, на первый вопрос комитета по международным делам невозможно дать точный ответ — можно только сказать, что объем российских денег в Великобритании намного больше той суммы, о которой нам рассказывает официальная статистика.

Есть две причины, по которым нас должно это беспокоить. Первая из них заключается в том, что, хотя вероятность этого довольно мала, Путин прячет в Соединенном Королевстве деньги в финансовых эквивалентах спящих ячеек, готовых в любой момент вступить в игру и приобрести влияние в случае кризиса. Вторая причина является более значимой: никто не станет красть деньги, если их будет некуда прятать. Позволяя союзникам Путина отмывать их украденные капиталы и прятать их в нашей стране, мы подводим черту под их преступлениями и вознаграждаем их за действия, которые мы не должны поощрять. Неужели мы действительно хотим, чтобы Великобритания была тем местом, где Кремль прячет украденные деньги?

* * *

Чтобы попытаться ответить на второй вопрос Прити Пател — в какие активы были вложены эти деньги — нам необходимо проанализировать то, как богатые россияне отреагировали на крах коммунизма. Они решили потратить свои внезапно освободившиеся деньги на такие активы, которых они долгое время были лишены и которые у них уже никто не сможет забрать. Прежде всего они покупали предметы роскоши и недвижимость за пределами своей родной страны, особенно в Лондоне.

В начале 1993 года богатые россияне еще были достаточно новым явлением, чтобы издание Independent написало о статью о троих россиянах, которые купили квартиры в Кенсингтоне — по цене от 200 тысяч до 320 тысяч фунтов стерлингов — под заголовком «Недвижимость — гавань для богатых беженцев». Спустя месяц один российский магнат потратил 1,1 миллиона фунтов стерлингов на дом в Хэмпстеде, а затем полностью обставил его. «Он привез в дом только четыре телевизора и полный фургон пакетов из Harrods», — рассказал агент по недвижимости в интервью Evening Standard.

Те покупки были всего лишь первыми признаками надвигающегося цунами богатства, которое обрушилось на юго-восток Англии и обернулось поразительными последствиями. В 2013 году агентство недвижимости Knight Frank сообщило, что почти десятая часть всех покупателей лондонской элитной недвижимости — это выходцы из стран бывшего Советского Союза, а другое риэлторское агентство Savills отметило, что россияне любят покупать самые большие дома. За последние 20 лет средняя цена на дома в Кенсингтоне выросла в восемь раз, и отчасти такой рост объясняется притоком российских денег.

Идеальным олицетворением показного расходования денег стал олигарх Роман Абрамович, который в 2003 году приобрел футбольный клуб «Челси». Но даже его лондонский дом стоимостью в 125 миллионов фунтов стерлингов относится лишь ко второй категории в лиге расходования денег. В апреле 2011 года украинец купил самую дорогую в мире квартиру — пентхаус в жилом комплексе One Hyde Park — за 136,4 миллиона фунтов стерлингов. Спустя пять месяцев россиянин купил роскошный дом Park Place рядом с Хенли-на-Темзе за 140 миллионов фунтов стерлингов. Россияне, которые приобретали дома всего за несколько десятков миллионов фунтов стерлингов, едва ли заслуживали внимания.

Но одним из таких россиян был 42-летний банкир по имени Григорий Гусельников, который переехал в Лондон в 2008 году. Он вместе с семьей приехал в Соединенное Королевство по инвесторской визе Tier 1, которая предоставляет успешным заявителям вид на жительство в обмен на инвестиции (в тот момент размер инвестиций должен был составлять не менее 1 миллиона фунтов стерлингов) в государственные облигации. Из 3396 человек, получивших эти так называемые золотые визы за восемь лет до сентября 2015 года, 764 человека были россиянами — они стали второй по численности группой успешных заявителей после граждан Китая. В результате в Соединенное Королевство было привлечено около 800 миллионов российских инвестиций, однако этот поток заметно уменьшился после апреля 2015 года, когда британские власти начали проверять происхождение тех денег, на которые приобретались государственные облигации. Как только стали проводиться проверки источников нажитых капиталов, а цена визы выросла вдвое, число заявок на инвесторские визы резко снизилось. За последний квартал прошлого года только 16 россиян подали заявку на получение золотой визы.

По мнению Гусельникова, внезапная паника политиков вокруг российских денег в Великобритании попросту неуместна. Когда мы встретились с ним в его кабинете в доме с огромной террасой на Гросвенор-Сквер, он начал с того, что российские деньги оказывают на британский бизнес меньше влияния, чем многие полагают. «Я не могу припомнить ни одного крупного предприятия, ни одной крупной компании, которую контролировали бы россияне. Они открывают рестораны, винные магазины, они покупают предметы роскоши, такие как, к примеру, футбольные клубы».

«Влияние очень заметно в сфере недвижимости, — продолжил Гусельников. — В первую очередь, недвижимости Лондона». Его самой заметной инвестицией стал магазин на первом этаже комплекса One Hyde Park, магазин, у которого была лицензия на продажу Rolex и который он приобрел в 2011 году за 12 миллионов фунтов стерлингов (а тремя годами позже продал его за 20 миллионов фунтов стерлингов). Эта его инвестиция продемонстрировала любопытную динамику в верхних слоях рынка недвижимости, где цена на жилую недвижимость раздувается до невероятных размеров, намного превышая потенциальный доход, который она может принести. «Есть магазин с рекламой, 300 квадратными метрами и стоимостью в 12 миллионов фунтов стерлингов. У квартиры над ним нет рекламы, в ней нет магазина, и она не может приносить деньги. Она такого же размера, как и магазин, то есть 300 квадратных метров, и она стоит 25 миллионов фунтов стерлингов. Магазин был в два раза дешевле квартиры, и это было очень забавно», — рассказал он со смехом.

Далее Гусельников отметил, что идея о том, что россияне — это некие коварные умы, скупающие куски британских территорий, чтобы ослаблять нас изнутри, — это большое заблуждение. «Вы должны понимать, почему люди покупают недвижимость за границей: они рассматривают ее как свое пособие, они хотят диверсифицировать риски. В России нужно постоянно быть готовым все потерять — никогда не знаешь, что будет дальше, — объяснил он. — Они просто тратят здесь свои деньги. Они не инвестируют, они тратят».

По словам Гусельникова, одна из причин, по которой сверхбогатые россияне приезжают в Великобританию, — это образование. Его собственные дети учились в частных школах, хотя у них уже есть британские паспорта, поэтому они не попали в список тех 2806 российских детей, обучающихся в Соединенном Королевстве в школах, которые в прошлом году изучал Совет частных школ. Умножив количество детей на среднюю стоимость обучения и проживания, которые ежегодно оплачиваются родителями этих детей, мы можем сказать, что каждый год в британские частные школы из России поступает как минимум 48,3 миллиона фунтов стерлингов.

Оригинал статьи: https://www.theguardian.com/news/2018/may/25/how-britain-let-russia-hide...