Империя наносит ответный удар

Немецкий историк Герфрид Мюнфред в своей знаменитой книге "Империи. Логика господства над миром" пишет, что необходимо четко различать империализм как продукт некоей воли к доминированию и собственно имперские проекты.

"Англичанин Джон Роберт Сили в 1883 году заметил, что Британская империя возникла по недомыслию. Тем самым Сили хотел призвать к сознательной империалистической политике, так как опасался, что без этого осмысления необходимости борьбы за соответствующий статус Британию потеснят США и Россия", - отмечает Мюнфред.

И далее продолжает: "Большинство империй обязаны своим существованием определенному сочетанию случая и ситуативных решений, которые нередко еще и принимались людьми, не обладавшими достаточными на то правами".

Соединенные Штаты не стремились в целом к мировой гегемонии. Она на них скорее обрушилась вместе с крахом Восточного блока.

Но размывание этой гегемонии, воспринимаемой крепнущими другими державами вроде Китая и Россия как ограничивающей их пространство для развития, теперь уже и в самом Вашингтоне стало оцениваться в качестве угрозы безопасности самой Америки.

"Я не затем стал премьер-министром Его Величества, чтобы председательствовать при ликвидации Британской империи", - эти слова произнес Уинстон Черчилль в 1942 году после победы при Эль-Аламейне.

Сравнивать Дональда Трампа с великим британцем, конечно, моветон. Но какая эпоха, такие и лидеры.

Тень дракона

Американцы более не хотят быть мировыми полицейскими, отвечающими за все.

Геноцид народности рохинджа в Бирме не привел к каким-либо осязаемым действиям против тамошней власти, пришедшей кстати к штурвалу при поддержке Вашингтона. То же самое касается и конфликтов в субсахарской Африке, и войны в Йемене, и глубокого политико-экономического кризиса в Венесуэле. США не тратят более огромные ресурсы на стабилизацию все более неспокойной планеты.

Наоборот управляемый хаос считается лучшим вариантом в сравнении с формированием множества антизападных режимов на разных континентах.

Сколь плачевны бы ни были последствия арабской весны для Ливии, своенравный и обладавший огромными финансовыми ресурсами Каддафи для США был опаснее. Настоящей угрозой в такой системе координат являются относительно крепкие и сильные державы, обладающие самым редким на сегодняшний день ресурсом: суверенитетом.

Одновременной возможностью и желанием вести самостоятельную от США игру на мировой арене сегодня обладают только КНР, РФ, Турция, Иран, Саудовская Аравия, в известной степени Израиль. Могли бы с ними соревноваться Япония, Германия, Бразилия и Индия, но особого рвения в этом направлении пока незаметно. Даже у Нью-Дели.

Очень хотят, чтобы с ними считались как с великими державами в Париже и Лондоне, но в их случае трудности с ресурсами. А Британия еще и пребывает в порожденной Brexit турбулентности.

Продолжительное время США поддерживали либеральную глобализацию, видя в ней экономическую выгоду и реализацию теории "демократического мира": похожие между собой по модели демократические страны менее склонны к войнам между собой.

Но все это в прошлом.

Верх в США взяли силы, считающие саму глобализацию большим злом.

В Украине широко обсуждают громкий тезис Владислава Суркова о том, что Россия прекратила "многократные и бесплодные попыток стать частью Западной цивилизации, породниться с "хорошей семьей" европейских народов".

Но еще революционней была бы статья Дональда Трампа (его бывший главный стратег Стивен Бэннон много раз писал что-то подобное), в которой бы объявлялось об отказе от более чем столетней "политики открытых дверей".

Америка более не выигрывает от того, что мир становится более взаимосвязанным. Ее товары уже давно не самые конкурентоспособные по соотношению цена/качество. Но в последние годы наметилась более опасная тенденция: США могут утратить и технологическое лидерство.

Китай, которые многие у нас привыкли воспринимать как огромный сборочный цех, отчаянно рвется в передовики научно-технического прогресса. КНР уже контролирует примерно 85% мирового производства солнечных батарей. Их европейские и американские конкуренты стремительно разоряются. На очереди производство электрокаров, гаджетов, сложных лекарств, роботов и искусственного интеллекта – всего того, что составит будущее мировой экономики.

Под Шанхаем семимильными шагами строят промышленные мощности для запуска китайского конкурента Boeing и Airbus, призванного потеснить их в области гражданской авиации. Все эти технологии в китайском случае неизбежно будут адаптироваться и к военной сфере.

Гнев Вашингтона вызывает то, что вся эта масштабная модернизация происходит за счет принуждения работающих на китайском рынке западных компаний к передаче соответствующих ноу-хау, масштабном промышленном шпионаже и фактическом субсидировании наукоемких бизнесов государством через кредиты под уникально низкие проценты.

Согласно планам Пекина в программу "Сделано в Китае 2025" в прорывные отрасли в ближайшие годы вложат около 300 млрд долл. Завершивший в этом году максимальную концентрацию власти председатель Си Цзиньпинь видит в преодолении отсталости Поднебесной от Запада ключевую свою миссию. До конца XVII века Китай был богаче и развитие Европы.

В этом столетии Пекин настроен вернуть былое преимущество. 

Потеря технологического лидерства в перспективе 10-20 лет может привести и к потере Соединенными Штатами военного превосходства. Из этих опасений и выросла объявленная Трампом угроза масштабной торговой войны. Против экономики ХХI века Белый дом намерен применить инструменты века ХХ: ограничительные тарифы для китайского импорта.

Но других средств добиться своего и остановить уже не просто экономический, а технологический рост Китая у США просто нет.

"Речь идет о гораздо большем, чем торговля; гораздо более глубоком, чем тарифы. Речь идет о глобальной конфронтации двух систем", - заявил на днях Стивен Бэннон.

В начале ХХ века в подобном положении оказалась Великобритания, бессильно наблюдавшая за накачиванием Германией промышленных, а с ними и военных мускулов. Тогда дело закончилось мировой войной. При этом тот же Бэннон заметил, что он стал пессимистичнее в прогнозах относительно не торговой, а уже настоящей войны с КНР, чем был в 2016 году.

Тогда он предсказывал прямой конфликт в Южно-Китайском море в перспективе 5-10 лет. Напомню, что в конце минувшей недели китайские ВМС провели беспрецедентно масштабные учения в районе спорных островов в этой акватории.

На следующий день после их завершения маневры начала ударная группировка во главе с атомным авианосцем "Теодор Рузвельт". И это параллельно к тому, что происходит вокруг Сирии.

Линии на песке

Разное восприятие итогов "холодной войны" в Вашингтоне и Москве во многом предопределяет и различия в трактовке событий в Сирии. Для американцев Кремль при помощи военной интервенции рвется к переустройству Ближнего Востока, вытеснению оттуда США и укреплению позиций Ирана как регионального гегемона.

Для команды Владимира Путина их действия в целом таковы, какими должна была быть реакция руководства СССР на Войну в заливе 1991 года, когда Михаил Горбачев дал зеленый свет американцам и союзникам, чем наглядно показал, что в мире осталась только одна сила, к которой можно обратиться за защитой. Эту оценку усилила операция НАТО против Югославии в 1999-м, вторжение в Ирак в 2003-м и, наконец, интервенция против режима Муаммара Каддафи в Ливии в 2011-м.

В Москве убеждены, что вмешательством в Сирию они остановили Арабскую весну, подорвавшую стабильность в целом регионе и при этом не принесшую ни демократии, ни процветания.

В команде Трампа согласны с тем, что проект "демократизации Большого Ближнего Востока" провалился, хотя один из его вдохновителей – Джон Болтон – недавно стал советником президента по национальной безопасности. Но они не намерены уступать в лишенной пафосной вуали ценностей схватке за сферы влияния.

Подобно тому, как экономический и технологический рост Китая заставляет многие компании и страны искать стимулы к развитию в Поднебесной, военно-политический успех России в Сирии на фоне фактического поражения США в Ираке и Афганистане может лишить Вашингтон и приоритета в предоставлении зонтика безопасности.

Удары по правительственным войскам Асада важны для Белого дома не столько для решения внутриполитических задач или изменения хода сирийской гражданской войны, сколько для демонстрации уважающим только силу восточным странам, что от гнева США Россия своего союзника защитить не в состоянии.

В Вашингтоне уверены, что в случае серьезной эскалации Кремль в последний момент уступит. Это автоматически мало что изменит в самой Сирии, но станет очень важным сигналом Турции, Ирану, Египту и даже Саудовской Аравии, искавшим в последние годы расположения Москвы, что списывать США со счетов еще рано.

Понимание размера ставок в этой игре нервов может заставить Россию идти на самые жесткие шаги, чтобы не потерять "положения среди великих держав" (этот же аргумент приводился Николаем II в манифесте о начале мобилизации в ответ на нападение Австро-Венгрии на Сербию, что и послужило началом Первой мировой войны).

По большому счету, США устроил бы фактический раздел Сирии, как некогда британцами и французами были поделены ближневосточные владения Османской империи (эти искусственные границы многие истории называют "линиями на песке"). Еще год назад у Кремля был хороший шанс по этому вопросу по-хорошему договориться с Белым домом.

Но в Москве взяла верх продвигаемая Ираном точка зрения, что Башар Асад сможет вернуть силой под свой контроль почти всю территорию страны. И действительно за последние несколько месяцев ключевые районы, остававшиеся под контролем оппозиции, оказались на грани капитуляции.

Якобы имевшая место химическая атака в Думе к востоку от Дамаска лишь предлог, чтобы остановить успешное наступление правительственных войск.

Главная задача США и их союзников не дать разгромить антиасадовские силы в этой важнейшей области буквально на окраине столицы. С ее завоеванием Асад потеряет всякий интерес к компромиссам с оппозицией. Авторитет американцев в глазах арабских союзников и так основательно подорван.

Новый фактический лидер Саудовской Аравии Мохаммед бен Салман не скрывает настроя на сотрудничество с РФ вплоть до неслыханных прежде планов закупать российские вооружения. Турция уже приобретает комплексы ПВО С-400. Успешный ракетный удар по Сирии, как вероятно считают американцы, еще способен все это изменить при условии, что Россия не него не решится ответить.

В совокупности с экономическим давлением на Китай, по-настоящему болезненными санкциями против российских олигархов решительность в проецировании военной мощи, по задумке американских стратегов, должны принудить ключевых соперников к уступкам.

Соединенные Штаты пока еще достаточно сильны, чтобы заставить Москву и Пекин пойти на попятную или, по крайней мере, попытаться это сделать.

Председатель Си уже заявил, что настроен обеспечить защиту прав интеллектуальной собственности зарубежных инвесторов. А Кремль уже несколько месяцев демонстрирует относительную умеренность в переговорах по поводу введения миротворцев на Донбасс.

Но все это не означает возможность остановить ход истории. И не снимет уже в полной мере проявившие свою принципиальную непримиримость противоречия между выгодополучателями сформированной после "холодной войны" системы международных отношений и склонными к переписыванию правил обладателями суверенитета.

Как заметил российский эксперт Федор Лукьянов: "Холодная война, особенно в начальной фазе (мы именно на таком этапе, ведь это не просто продолжение того, что было 40 лет назад, а качественно иное противостояние), имеет свою логику и диктует свои законы. Это время не объяснений и убеждений, а демонстраций — уверенности в себе и той самой "не имеющей себе равных силы", которую так уважает президент США. Либеральный порядок со всеми его плюсами и минусами не состоялся. А насколько антилиберальным станет тот, что идет на смену, выяснится за следующие шесть лет".

Главное, чтоб еще до этого война не переросла в горячую.