Про огосударствление экономики, которое наивный обыватель принимает за "путь к социализму"

Крупный государственный сектор хозяйства в рамках существующего способа производства - это никакой не «социализм» и даже не «зародыш социализма». Буржуазные и реформистские идеологи, извращая суть «огосударствления» экономики, представляют его наивному обывателю, как уже наступающий «социализм», а либералы начинают истошно вопить про «удушение бизнеса». А если уж действующая власть начинает «щемить» особо обнаглевших олигархов, то это даже некоторыми коммунистами может восприниматься как начало социалистических преобразований в стране!...(с)

Государственно-монополистический капитализм (ГМК) - это сложная система, соединяющая силу капиталистических монополий и силу буржуазного государства для обеспечения интересов монополистического капитала.

Возникновение и развитие ГМК обусловлено процессом обобществления производства в ходе роста производительных сил общества, которое с особенной энергией ускорилось в середине XX столетия с наступлением научно-технической революции (НТР); оно обусловлено углублением и обострением на вышеуказанной базе основного противоречия капитализма - противоречия между общественным характером производства и частнокапиталистической формой присвоения. Именно обострение этого противоречия, которое проявляется в кризисах перепроизводства, самым мощным из коих выступила Великая Депрессия 1929-33 годов, заставляет буржуазное государство вмешиваться в экономическую жизнь, регулировать её. Это осуществляется наперекор воспеваемым апологетами буржуазии объективным законам «свободного рынка», которые якобы сами по себе способны эффективно регулировать экономику и приносить обществу благополучие (т.н. принцип laissez faire - сие французское выражение можно вольно перевести как «пусть всё идёт само собой» или «пусть они [субъекты хозяйствования] делают, что хотят»).

Понятно, что делается это отнюдь «не от хорошей жизни» - в такой практике «насилия» над «естественными» законами рынка находит выражение фактическая капитуляция капитализма перед требованиями развития производительных сил, находит подтверждение тот факт, что мощные производительные силы, выросшие при капитализме, давно уже переросли его производственные отношения, и для их дальнейшего прогресса в интересах всего человечества требуется революционный переход к социализму. Всё настоятельнее и жёстче требуется устранение анархии производства и, соответственно, переход к планомерному и пропорциональному развитию хозяйства, к его централизованному руководству со стороны общества.

С другой стороны, однако, буржуазные и реформистские идеологи, извращая суть того «огосударствления», что осуществляется при капитализме, представляют его как уже наступивший «социализм», обманывая этим рабочих. И либералы, упрямо отстаивающие принципы «свободы предпринимательства», тоже при всяком мероприятии буржуазного государства, вмешивающегося в экономику, начинают истошно вопить про «навязывание социализма», про «удушение бизнеса», попрание «прав человека» и т.п. А уж если действующая власть вдруг начинает «щемить» отдельных, особо обнаглевших олигархов, то это даже некоторыми коммунистами может восприниматься как начало социалистических преобразований в стране!

Поэтому необходимо уяснить себе, чем такое огосударствление отличается от подлинно социалистического обобществления народного хозяйства.

Процесс буржуазного огосударствления экономики, в котором - повторимся ещё раз и подчеркнём это особо - находит выражение объективный и закономерный процесс обобществления производства, включает в себя целый комплекс мер и реализуется по многим направлениям. Прежде всего следует отметить создание крупного государственного сектора экономики, основанного на государственной капиталистической собственности. Госсектор формируется,

• во-первых, путём буржуазной национализации отдельных предприятий и целых отраслей,
• а во-вторых, посредством строительства новых предприятий за счёт государственных вложений.

Раньше всего, ещё в конце XIX века, в руки государства начали переходить железные дороги, почта и телеграф, военные заводы. Такого рода мероприятия были, например, проведены в Германии при «железном канцлере» Отто Бисмарке. Отметим, что наиболее развитый госсектор в военной индустрии исторически сложился в Германии и Японии, и во многом в силу данного обстоятельства указанные страны сумели лучше подготовиться ко Второй мировой войне и быстрее перестроить своё хозяйство на военный лад, чем США и Великобритания.

Традиционно государственный сектор экономики очень силён во Франции. Самая масштабная национализация там была проведена в 1982 году в правление социалиста Ф. Миттерана, причём в ситуации случившегося тогда экономического кризиса её, по опросам, поддержало громадное большинство французов. Были национализированы 5 промышленных групп и 2 финансовые компании. В результате, доля госсектора в цветной металлургии страны достигла 63%, в военно-промышленном комплексе - 75%, в авиаракетостроении - 84%; в целом же - 32% (до 1982 года - 18%). В последующем, правда, политика национализации сменилась реприватизацией, возвращением ряда предприятий в частные руки, но и сегодня во Франции, согласно некоторым сведениям, до ¹/₃ ВВП создаётся в госсекторе.

Вообще, в настоящее время в большинстве развитых капиталистических стран удельный вес госсобственности в национальном богатстве колеблется от 20% (США) до 35% (Италия). Ниже этот показатель в Японии (ок. 10%), для которой характерно абсолютное доминирование в экономике нескольких могущественных финансово-промышленных групп («дзайбацу»). Интересно, что в Соединённых Штатах, где традиционно вмешательство государства в экономику меньше, нежели в странах Европы, третья часть всей земли пребывает в федеральной собственности.

Типичным является нахождение в собственности или под плотным контролем государства таких ключевых, жизненно важных для всего общества отраслей, как электроэнергетика и газоснабжение, - сама их природа требует централизованного управления ими в масштабах всей страны, организации в них «естественных монополий» (типа российского «Газпрома» или «Электриситэ де Франс»).

Государственная собственность на средства производства противоположна собственности частной (от слова «часть»). Но вместе с тем государственная собственность при капитализме и при социализме - это «две большие разницы». Первая есть государственная капиталистическая собственность - собственность буржуазного государства, защищающего интересы буржуазии. Она и частная собственность суть всего лишь две формы капиталистической собственности.

Переход предприятия в руки буржуазного государства ничего не изменяет в существе производственных отношений - разница лишь в том, что рабочие данного предприятия эксплуатируются не конкретным индивидуальным капиталистом или группой капиталистов, объединённых в акционерное общество, а всем классом буржуазии, интересы которого представляет государство. Впрочем, как показал К. Маркс, эксплуатация рабочего капиталистом - это, по сути, всегда эксплуатация совокупного рабочего совокупным капиталистом, т.е. всего рабочего класса данной страны (а ныне во всевозрастающей степени - всего мира) всем классом буржуазии.

Буржуазное государство, как собственник средств производства, точно так же, по тем же экономическим законам, эксплуатирует пролетариев, покупая их рабочую силу. Госсектор, вообще, подчиняется общим стихийным законам капитализма.

Кроме того, нужно иметь в виду, что «чисто» государственные предприятия (унитарные, казённые) составляют меньшинство; преобладают же предприятия в форме АО, где государству принадлежит контрольный или просто крупный пакет акций. В этом случае госкомпания обязана так или иначе удовлетворять интересы частных держателей её акций, обеспечивая им «приличные» дивиденды за счёт эксплуатации рабочих и монополистического «зажимания» потребителей её продукции. Вот так и общество «Газпром», «бумаги» коего принадлежат тысячам российских и зарубежных акционеров, должно проводить политику повышения цен на газ не только для зарубежных стран, но и для своих, отечественных покупателей. 

Так же и буржуазная национализация в корне отличается от национализации, проводимой государством диктатуры пролетариата. Во втором случае фабрики и заводы отбираются у капиталистов безвозмездно или же с выплатой им небольшой материальной компенсации - в таком размере, чтобы бывший владелец мог сносно существовать, но лишился возможности владеть далее средствами производства и присваивать на этой почве чужой труд. А вот национализация по-капиталистически позволяет буржуа сохранить свой капитал, перебросив его просто в другую сферу.

Ибо если социалистическая национализация направлена - в этом её суть и смысл - на подрыв, на уничтожение капитализма, то буржуазная национализация служит делу его сохранения и спасения. Буржуазное государство всецело служит интересам буржуазии и даже национализацию оно, как правило, проводит так, чтобы та была выгодной капиталистам - собственникам национализируемых предприятий. Известны случаи, когда государство расплачивалось облигациями госзайма на бóльшую сумму, чем реальная стоимость приобретаемых активов.

Сплошь и рядом национализации - на достаточно выгодных для владельцев условиях и к их превеликой радости - подвергаются малорентабельные или вовсе нерентабельные, или даже стоящие у черты банкротства предприятия. Тому классический пример: национализация угольной промышленности Англии после Второй мировой войны. Равно как в годину недавнего финансово-экономического кризиса власти США бросили триллион долларов на фактическую национализацию банков и инвестиционных фондов, доведённых аферистами до состояния краха!

Буржуазии выгодно переложить нерентабельные, но жизненно необходимые для общества и для самой буржуазии отрасли на «крепкие плечи» государства, т.е. на налогоплательщиков, разделив с ними, со «всем обществом», свои издержки.

К примеру: почта и связь - они дотируются государством, но их услугами более всего пользуется-то как раз бизнес! Или те же государственные железные дороги, которые устанавливают льготно низкие тарифы для промышленников-монополистов на перевозку руды, зерна и проч., - а покрывается это за счёт субсидий из госбюджета или вздорожания цен на билеты для пассажиров. А в нашей стране ради барышей компрадорской олигархии долгое время железные дороги эксплуатировали «на износ», «выжимали» из них всё, что можно, не вкладывая средств в обновление фондов. И в итоге к 2011 году износ локомотивного парка «Укрзалізниці» достиг 80%, и свыше 80% грузовых вагонов исчерпали свой ресурс! Теперь будут думать-гадать, как провести давно требовавшуюся модернизацию за народный кошт или путём привлечения очередных ссуд - так, чтоб поменьше «напрячь» олигархов!

Напротив, когда некоторая отрасль «встаёт на ноги», начинает работать с прибытком, она представляет лакомый кусочек для капиталистов, и те добиваются от государства её реприватизации. Буржуазное государство не только скупает («национализирует»), но и продаёт предприятия и прочие активы таким способом, чтоб это способствовало обогащению олигархии, тесно связанной с госаппаратом.

Про нашу «прихватизацию» за бесценок (но с «откатами» для чиновников!) можно даже не упоминать - об этом известно всем. Многие скажут: ну, у нас же «дикий» капитализм, чего с него возьмёшь?! Так что лучше привести пример из капитализма «цивилизованного». Во время Второй мировой войны в США за счёт государства были построены заводы с общими активами в 17,2 млрд. долл. Их передали крупнейшим корпорациям («эффективным собственникам») на выгодных для тех условиях, а после войны правительство продало эти предприятия, опять же, задёшево. С обанкротившимися банками политика такая: взять их под контроль государства, «влить» в них огромные деньги из дефицитного госбюджета, а когда по окончании кризиса банк «оздоровится», снова вернуть его частникам!

Вот и получается, что крупный государственный сектор хозяйства в рамках существующего способа производства - это никакой не «социализм» и даже не «зародыш социализма». Расширение этого сектора в ходе «национализаций» само по себе вовсе не приближает социализм, как это может представляться сторонникам реформистского, социал-демократического пути. Вместе с тем, наличие крупного, контролирующего важнейшие отрасли экономики государственного сектора на момент социалистической революции позволило бы государству победившего пролетариата сразу же завладеть командными высотами народными хозяйства.

Да и, вообще, огосударствление, даже проводимое при капитализме, означает тенденцию прогрессивного развития производительных сил общества. Из этих соображений коммунисты в большинстве случаев (за редкими исключениями, скажем - нацистские экспроприации по этническому или религиозному признаку) должны поддерживать национализацию, если таковая проводится, и бороться против приватизационных планов буржуазного правительства. Противиться им - тем паче, что приватизация почти всегда означает «реструктуризацию», увольнение «лишних» работников под предлогом необходимости «повышения эффективности работы предприятия», с усилением эксплуатации тех, кто остался в штате.

Фактическая степень огосударствления современной капиталистической экономики, впрочем, выше номинальной доли государства в национальном богатстве и ВВП. Нужно принимать во внимание, в частности, ещё прямые и косвенные («скрытые», «замаскированные», в самых разнообразных формах) субсидии частным корпорациям из государственного бюджета. Государство финансирует решающую часть (до трети и даже более) научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ (НИОКР), не говоря уж про финансирование фундаментальных научных исследований, которые не могут принести быстрой материальной отдачи - и оттого они «неинтересны» капиталистам.

Скажем, в авиастроении - что в гражданском, что (особенно) в военном, - нечасто бывает, когда самолёт проектируется компанией в «инициативном» порядке за её собственные средства. Обычно государство заказывает и проплачивает (хотя бы частично) постройку и испытания прототипов летательного аппарата, избавляя авиастроительную корпорацию от финансовых рисков в случае неудачи проекта.

Особо щедро буржуазное государство раздаёт субсидии в периоды кризисов, спасая терпящих бедствие капиталистов. Например, во время Великой Депрессии правительство США скупало «товарные излишки», чтобы попросту уничтожить их, ликвидировать таким манером перепроизводство товаров и поднять цены на них.

Государство, далее, использует такой исключительно мощный и эффективный механизм, как бюджет, для перераспределения национального дохода в пользу тех или иных отраслей, регионов, социальных групп. Это позволяет отчасти устранять и смягчать диспропорции народного хозяйства, неизбежно возникающие в силу капиталистической (рыночной) анархии производства. Развитие современных производительных сил, обостряющее основное противоречие капитализма, круто усиливающее анархию, диспропорциональность развития экономики, объективно выдвигает требование увеличивать долю национального дохода, распределяемую централизованно на нужды всего общества через бюджет государства.

Оттого доля ВВП, перераспределяемая через госбюджет (если рассматривать его расходы), в США выросла с 10% в 1929 году до 32,8% в 1990-м и 29,3% в 2000 году; в Великобритании - с 24% в 1929 году до 43% в 1980 году (максимум был достигнут перед началом либеральных реформ Маргарет Тэтчер) и 38,4% в 2000-м. Швеция начала с 8% в 1929 году и достигла 60,1% (!) в 1980-м; 2000 год - 53,9%.

Огромные бюджетные средства направляются на реализацию госзаказа. Государство, по существу, сделалось крупнейшим покупателем товаров и услуг (в первую голову - вооружения и военной техники), поглощая в развитых странах до ¹/₄ всего общественного продукта. Государственный заказ означает не что иное, как гарантированный спрос на продукцию, закупаемую обычно по самым выгодным для производителей ценам (отчего предприниматели жаждут работать под госзаказ и делают всё возможное, чтоб его заполучить!). Рисковая работа на неизвестный свободный рынок, таким образом, заменяется весьма «комфортной» работой на заказ; сфера «чисто рыночной» экономики, соответственно, суживается.

Но, опять же, буржуазное государство по природе своей неспособно проводить бюджетную политику действительно в интересах всего общества, как того требует развитие современных производительных сил. Капиталисты ведь не особо рвутся отдавать свои «кровно заработанные» барыши в бюджет в виде налогов, всячески избегают налогообложения, обкрадывают родное государство, которому приходится «выбивать» налоги из капиталистов, интересы которых оно же и защищает!

Вокруг налогов и бюджета постоянно идёт ожесточённая борьба. Капиталисты требуют снижения налогов на бизнес и переложения налогового бремени на простых трудящихся - хотя с них «содрать» что-либо всё проблематичнее, и это чревато «социальными взрывами»! В условиях глобализации капиталу необычайно легко «перетекать» в страны с «мягким налоговым климатом», из-за чего развитым государствам тоже приходится снижать налоги - что ведёт теперь уже к уменьшению доли национального дохода, перераспределяемой через госбюджет, - вопреки объективной потребности. Для финансирования растущих в эпоху общего кризиса капитализма государственных расходов (ведь приходится принимать чрезвычайные меры по спасению капиталистов и капитализма!) приходится во всё больших размерах использовать дефицит госбюджета, наращивать государственный долг.

Поскольку речь идёт о бюджете буржуазного государства, здесь невозможно, по большому счёту, распределение средств на действительно общественные потребности, осуществляемое на строго научной основе. Вместо этого капиталисты разных отраслей, лоббирующие свои интересы в парламентах-министерствах, ведут борьбу за лучшие куски «бюджетного пирога» в виде госзаказа, субсидий и проч.

И не случайно, наверное, в Верховной Раде среди её комитетов традиционно самым большим по численности членов является Бюджетный комитет! Нынче в нём заседают 37 народных избранников. Второе-третье места - что тоже показательно - делят комитет по аграрной политике и земельным отношениям (землица, да-да!) и комитет по вопросам налоговой и таможенной политики (по 27 нардепов в каждом). Зато, скажем, в комитете по делам пенсионеров, ветеранов и инвалидов - всего.

Если капиталисты и отдают изрядную часть своих прибылей в бюджет в порядке налогообложения, они стремятся «отбить» эти «потери», используя всё тот же бюджет - в ущерб простым трудящимся и всему обществу. Государственный бюджет буржуазного государства неминуемо выступает орудием обогащения части буржуазии - а именно крупной монополистической буржуазии, олигархии, что имеет связи в государственном аппарате и задействует эти связи в своих интересах.

Одновременно развитая система госзаказов и субсидий для частных фирм и корпораций служит плодороднейшей почвой для коррупции и обогащения чиновничества, для всевозможных злоупотреблений, для сращивания аппарата монополий с госаппаратом, о котором речь шла в предыдущей нашей лекции. И с этими явлениями, разъедающими общество, невозможно до конца справиться, даже если изобретать и внедрять самые честные и «прозрачные» схемы тендеров.

В интересах всего общества, в интересах планомерного и быстрого развития его производительных сил и удовлетворения потребностей трудящихся может функционировать только бюджет социалистического государства.

И только при социализме, на базе общенародной собственности на средства производства, действует экономический закон планомерного, пропорционального развития народного хозяйства в интересах всего общества, который обеспечивает более быстрые темпы и бóльшую устойчивость экономического роста. Такой характер развития невозможен при господстве частной собственности, неизбежно порождающей, напротив, анархию производства, кризисы в экономике. Хотя, конечно, и буржуазное государство может использовать для противодействия анархии и экономическим кризисам определённые, весьма развитые в наше время методы регулирования и «программирования» капиталистической экономики.

Денежно-кредитная политика (расширение или сужение, по ситуации, кредитования в стране, регулирование находящейся в обращении денежной массы), таможенно-тарифная политика (стимулирование национального производства путём возведения таможенных барьеров для тех или иных товаров), налоговая политика(манипулирование ставками налогов для разных отраслей, регионов, форм хозяйствования), амортизационная политика (установление т.н. ускоренных норм амортизации, способствующих ускорению обновления производственных фондов) и проч. - арсенал методов буржуазного государства чрезвычайно широк. Целый комплекс мер, носящий название «антициклическое регулирование», позволяет государству «подталкивать» экономику в периоды кризиса и депрессии и, наоборот, сдерживать её от «перегрева» на фазе подъёма, сглаживая этим капиталистические циклы, ослабляя разрушительные последствия кризисов перепроизводства.

Но все эти методы регулирования экономики носят непрямой, косвенный, т.н. «индикативный» характер - в противоположность прямым («директивным») методам планирования развития народного хозяйства при социализме. Эти непрямые методы могут лишь в той или иной мере подкорректировать, подправить рыночный механизм, но не устраняют имманентных ему изъянов. Государство, по сути, лишь реагирует на уже возникшиедиспропорции, когда они уже достигли угрожающих величин и начинают мешать функционированию и росту экономики. Реакция при этом не может быть быстрой, непрямые методы регулирования столь же инертны, как и сам рыночный механизм, - буржуазные экономисты признают, что для того, чтобы регулирующий экономику закон начал действовать, со дня его принятия должно пройти не менее полугода! И результаты принятых мер в условиях рыночной анархии могут быть совершенно непредсказуемыми, не теми, которые ожидались, такими, что только усугубят сложившуюся ситуацию!

К тому же, снова-таки, такого рода законы и постановления принимаются в ходе борьбы капиталистов-конкурентов, лоббирующих свои корыстные интересы. Скажем, автопроизводители добиваются повышения защитных ввозных пошлин на автомобили (без чего проблематично выжить, например, нашему «ЗАЗу»!), тогда как категорически против этого выступают дилеры, торгующие импортными авто.

Ускорение научно-технического прогресса, усложнение структуры экономики, всей «паутины» межотраслевых связей, убыстрение экономических процессов всё более требуют использования именно прямых методов регулирования народного хозяйства, перехода к долгосрочному планированию его развития на основе познания потребностей общества. С другой стороны, мощное развитие компьютерного дела, информационных и коммуникационных технологий управления создаёт адекватную материально-техническую базу для организации эффективного планирования и оперативного руководства экономикой (причём руководства гибкого, без излишней централизации, дающего бóльшую инициативу массам и возможность оперативно реагировать на изменения потребностей и вкусов общества - чтоб корректировать ранее намеченные планы). Закладывает, наряду с другими замечательными научными и техническими достижениями современности, круто повышающими производительность физического и умственного труда, ту самую материально-техническую базу коммунизма вообще, которой, вероятно, недоставало во времена Советского Союза - из-за чего коммунизм, собственно, и не смог реализовать свои возможности, не смог одержать решительную победу над капитализмом.

Создались, наконец, все условия для реализации гениальной идеи академика В. М. Глушкова о создании ОГАС (общегосударственной автоматизированной системы управления) - идеи, которая могла бы дать импульс развитию советской экономики и кардинально изменить самый ход истории СССР, но была отвергнута партийно-хозяйственной верхушкой, сделавшей тогда выбор в пользу пресловутой «косыгинской» реформы, подготовившей реставрацию капитализма.

В этом отношении, как и во многих других, компьютерно-информационная революция современности закладывает самый основательный и прочный фундамент будущего коммунистического общества. При этом только и именно коммунизм с его централизованным управлением экономическими и социальными процессами в масштабах - и в интересах - всего общества (всего человечества), способен дать подлинный простор развитию информационных и коммуникационных технологий.

...Упадок и развал СССР, ослабление угрозы капитализму со стороны рабочего движения и реального социализма обусловили с начала 1980-х годов «поворот» от огосударствления к неолиберализму, к политике разгосударствления и дерегуляции. Последний кризис - самый мощный со времён Великой Депрессии, ознаменовавший крах либеральных моделей, - вновь ребром поставил вопрос о большем вмешательстве государства в экономику. 

Однако в действительности возможности «спасения» и «улучшения» капитализма подходят к исчерпанию.