Мужчины живут, как евреи в Германии

После дела Вайнштейна и последовавших за ним разоблачений других крупных деятелей кинобизнеса, многие из которых закончились увольнениями и отменами проектов, в Голливуде царит атмосфера паранойи: один из собеседников The New Yorker называется все происходящее «чисткой». Как рассказывают собеседники Гудьир, речь об историях вокруг сексуальных домогательств и насилия заходит на любой деловой встрече и любой вечеринке — причем белые мужчины зачастую гадают, совершили ли они что-нибудь, что можно поставить им на вид. «Никто не знает, как теперь себя вести. Правила изменились», — говорит один телевизионный менеджер.

Эти правила касаются даже мелочей. Например, люди в Голливуде почти перестали обниматься («нежелательные объятья» были одним из обвинений в адрес главы студии Pixar Джона Ласcетера). Продюсер и глава организации «Женщины в кино» Кэти Шульман рассказывает, что теперь, когда она встречается с мужчинами в их кабинетах, они требуют оставлять дверь открытой — а на встречах менеджеры считаются говорить нейтральное «они» вместо «он» или «она» и извиняются, если употребляют гендерно окрашенные местоимения.

Обеспокоены все голливудские мужчины, с которыми поговорила Гудьир. Они не понимают, в чем их могут обвинить. У большинства из них работают ассистентки — молодые девушки, — и они не понимают, как вести себя с ними. «Я никогда не делал ничего сопоставимого с тем, что творили эти парни, но я не совершенен, — говорит один из них. — Мужчины живут, как евреи в Германии».

Другая история случилась в конце 1990-х, когда чернокожая девушка Амани Лайл устроилась в сценарную группу «Друзей» — одного из самых популярных на тот момент американских сериалов. Ее работа заключалась в том, чтобы записывать идеи сценаристов, которые были белыми мужчинами. Как Лайл впоследствии утверждала в судебных показаниях, мужчины постоянно говорили о мастурбации, анальном и оральном сексе, обсуждали цвет волос и размер груди женщин; один из них регулярно рассказывал о своей фантазии — серии «Друзей», в которой один из героев застает героиню в душе и насилует ее. Одним из предложений Лайл было внести в сериал немного расового разнообразия — у Джоуи должна была появиться девушка-афро-американка. Через четыре месяца Лайл уволили — поводом послужило то, что она слишком медленно печатала.

Лайл подала в суд, обвинив студию в несправедливом увольнении и расовой дискриминации. Студия в ответ заявила, что происходившее внутри сценарной группы защищено первой поправкой к американской Конституции, гарантирующей право на свободу слова: все эти обсуждения были «творческой необходимостью» для сценаристов, сочиняющих сериал о неженатых взрослых. В 2006 году Верховный суд штата Калифорния принял сторону студии. После того, как Лайл подала иск, ее карьера в Голливуде по сути закончилась. Лайл говорит, что, если бы ее не уволили, у нее вряд ли возникли бы претензии к происходившему в сценарной группе: по ее словам, она была «полностью погружена» в культуру Голливуда.

The New Yorker рассказывает истории и других женщин, которые говорят о том, что культура сексуального превосходства была в Голливуде повсеместной. Одна телесценаристка признает, что выработала в себе психологические механизмы, позволившие ей адаптироваться к ситуации, когда на нее смотрели сверху вниз и постоянно шутили с ней про секс. Бывшая вице-президент одной из продюсерских студии рассказывает, как ее постоянно домогался начальник: когда они говорили по работе, он спрашивал не о проектах, которые она вела, а о том, как она выглядит голой; он открыто говорил ей, что хочет с ней переспать, при этом хвастаясь красотой своей девушки.

Еще недавно слухи о сомнительном сексуальном поведении в Голливуде ни к чему не приводили. Ким Мастер, журналистка The Hollywood Reporter, сделал расследование об обвинениях в адрес главы студии Amazon Роя Прайса еще в августе — но его не хотели публиковать, поскольку сама женщина, обвинившая Прайса, неохотно говорила с журналисткой. После публикации расследований о Вайнштейне она передумала и все рассказала Мастерс; Прайс был отстранен от должности в день публикации материала и впоследствии уволился.

Теперь в The Hollywood Reporter есть специальный отдел сомнительного сексуального поведения; в нем работают семь человек, к которым приходит от десяти до пятнадцати историй в день. Мастерс утверждает, что новые разоблачения неизбежны. Параллельно полиция Лос-Анджелеса создала оперативную группу по сексуальным преступлениям из десяти человек; они ведут уже 27 расследований различных обвинений. Профессия частного детектива, специализирующегося на секс-расследованиях, процветает. Напротив, почти не востребованы люди, которые ранее занимались реабилитацией обвиненных в сексуальных преступлениях: теперь компании не отправляют мужчин на лечение, а, как правило, сразу избавляются от них.

Голливудские активистки стараются использовать всю эту ситуацию для того, чтобы поменять правила игры всерьез и надолго. Как утверждают собеседницы Гудьир, ситуация в индустрии с точки зрения гендерного равенства по-прежнему плачевная: Стейси Смит, профессор журналистики в Университете Южной Калифорнии приводит статистику, согласно которой, например, среди героев голливудских фильмов и сериалов, которым больше сорока лет, мужчин — почти 75 процентов. Более 70 процентов сценаристов и почти 85 процентов режиссеров — мужчины.

Смит предлагает ввести в Голливуде правило, аналогичное правилу Руни в НФЛ: оно требует, чтобы на роль главных тренеров команд интервьюировали разнообразных кандидатов. Голливудские женщины, обладающие влиянием, — Опра Уинфри, Ава Дюверней, Риз Уизерспун и другие — собираются вместе на совещания, чтобы скоординировать действия по изменению индустрии (2 января 2018 года стало известно, что они организовали движение Timeʼs Up — прим. «Медузы»). Два агентства уже заявили, что к 2020 году должно достичь равного гендерного баланса в своем руководстве. «Мы используем придуманное Наоми Кляйн понятие капитализма катастроф — когда, например, случается стихийное бедствие, а корпорации зарабатывают на хаосе, который оно порождает, — объясняет одна из активисток. — Мы занимаемся феминизмом катастроф. Как в нынешнем хаосе мы можем совершить структурные изменении, которые останутся на месте, даже когда все это закончится?»