Life is Like / Жизнь, как одобрение

Повествование в стилистике альтернативной реальности,  с авантюрно-бытовым сюжетом и элементами фэнтези.

Из уважения к реальности, все персонажи вымышлены, все события нереальны, все совпадения случайны.

Осторожно! может содержать сарказм (18+)

_____________________________________

Как всякий ребёнок, Коля привык к разным именам. Для бабушки он был Колюня и внучек, папа называл его сын, а мама - сынок. Когда он становился Николаем, значит плохо дело - вместо мультиков придётся стоять в углу. Быть Николаем Коля не любил и старался, чтобы это случалось пореже.

Когда Коля пошёл в школу, оказалось, что он - Пыщев. А вскоре он стал ещё и Коляном для других мальчиков, имена которых он не сразу запомнил. Коле нравилось быть Коляном - это было интересно и весело, даже если потом несколько дней он был Николаем (потому что разбить окно в учительской Коляну не слабо).

Но для себя он оставался Колей, хотя Николаем был всё чаще.  Он радовался, когда ему удавалось побыть Коленькой - мама разговаривала с ним ласковым голосом, поила его чаем с малиновым вареньем и разрешала целый день смотреть мультики (а боль в горле можно и перетерпеть). Коля любил болеть. Однако чем больше он старался простудиться, стоя под форточкой (а потом и босиком на балконе), тем реже болел, а со временем закалился настолько, что зимой шёл от школы до дома без шапки - и всё равно не простывал.

В старших классах  он уже и для себя был Коляном и Пыщевым, ему уже не нравилось болеть, но мультики всё равно любил.

Институт от школы отличался для него только тем, что он почти всегда был Пыщевым (и редко Коляном). Даже знакомясь с девушками, так и представлялся - Пыщев. Девушки находили его забавным, но он их немного побаивался. Пыщев (и внутренне - Колян) боялся показаться смешным и не выказывал особой заинтересованности, даже если девушка ему нравилась.

На последнем курсе он познакомился с серьёзной девушкой, которая сразу уточнила, что её зовут Гертруда. Не Гера, а именно Гертруда. Эта неожиданная серьёзность очень понравилась Пыщеву (почти так же, как ноги Гертруды, а то, что у неё длинноват нос и губы ниточкой он даже и не заметил).  Зато она никогда не подшучивала над Пыщевым и не находила его забавным. Гертруда вообще была очень серьёзной девушкой с чёткими жизненными приоритетами (не включавшими хихиканье и прочие глупости). Она стала называть Пыщева Никой (имя Коля ей казалось простоватым, о Коляне даже заикаться не стоило), а когда они поженились, он стал Никой и для её родителей.

В офисе, куда Пыщев устроился после института, он сначала был Никой, а потом стал Николаем Александровичем. Волею судеб и стараньями его супруги друзья, называвшие его Коляном, сменились теми, для кого он был только Никой. Постепенно он стал Никой и для себя самого.

* * *

У супруги Пыщева (Гертруда Валерьяновна не одобряла слово "жена"), оказался сильный характер, а серьёзной она была всегда. Её неустанными заботами Ника бросил курить, заметно округлился, начал носить костюмы с покушениями на моду и питаться лицензированно-полезной пищей. Он уже не морщился, услышав визгливое сопрано певицы из телевизора, рефлекторно воспринимая его признаком культурности. Но мультики всё равно втайне любил и всегда с удовольствием смотрел их за кампанию со своим маленьким сыном Алексом (который бывал Алексеем за куда меньшие проступки, чем в своё время Коля - Николаем). Своё легкомысленное увлечение "детским контентом" Ника объяснял тем, что "он же должен знать, что смотрит его ребёнок". Такой серьёзный подход к воспитанию снискал одобрение Гертруды Валериановны, и просмотр мультфильмов (но всё равно - мультиков!) тоже стал признаком культурности.

В офисе Пыщева уважали за серьёзность и благообразие, а его давнишний страх попасть в нелепое (а тем более - рискованное!) положение помог ему сделать карьеру. Став начальником своего отдела, Николай Александрович начал приятельствовать с начальником отдела  маркетинга Артуром Быдловайским - господином столь культурным и респектабельным, что даже серьёзная Гертруда Валериановна одобрила его безоговорочно. Дружба Пыщева и Быдловайского выражалась в долгих разговорах о служебных делах и карьерных перспективах обоих (всегда исключительно в парламентских выражениях).

Единственное, что омрачало достойную жизнь Николая Александровича - это его сослуживец  Будылов, с гипертрофированным чувством юмора, острие которого он направлял на руководство компании. Для Пыщева и Быдловайского, даже в приватных беседах ухитрявшихся произносить должности высшего руководства с большой буквы, шутки в адрес Генерального Директора и (о ужас!) Собственника компании были немыслимы. Всякий раз, слыша очередную шутку Будылова,  друзья бывали глубоко шокированы услышанным, и даже напуганы своей невольной причастностью к озвучиванию "пасквиля".

Но Будылову было мало изливать яд ехидства на руководство, он любил в минуту мрачной весёлости иронизировать над сослуживцами. Больше всех доставалось Николаю Александровичу, которого Будылов называл "наш жантильный Н.А.Пыщев" и, однажды, подметив лёгкое сходство в чертах Ники с Последним Императором, комически пугал командировкой в Екатеринбург.

Быдловайского, впрочем, тоже не  минула отравленная чаша иронии, однако приправленная жалостью со стороны Будылова, что было ещё обиднее.

Уход Будылова из компании стал для друзей истинным облегчением, они даже на радостях охотно сделали взнос  на прощальный подарок. Им было его немного жаль - Будылов уходил, чтобы начать своё дело - что в глазах острожных друзей было проявлением крайней авантюрности и неизбежного краха в будущем, вплоть до маргинальности.

* * *

Где-то через год после счастливого избавления от гнёта шуток, Пыщев случайно встретил своего мучителя в торговом центре.

Будылов вальяжно шёл под руку с вызывающе красивой женщиной и, гримасничая в своей обычной манере, что-то увлечённо рассказывал. Женщина внимательно слушала и волнующе улыбалась. Поравнявшись с Николаем Александровичем, она случайно задела его гладкой надменно-дорогой сумкой.

Пыщев вспотел от страха грядущей неловкости и затравленно глянул на Будылова. Но тот смотрел на свою спутницу и что-то говорил, похожий на довольную обезьяну. Женщина весело рассмеялась, и они прошли мимо.

Не заметил! Будылов его не заметил!

Пыщев почувствовал себя растоптанным. Он был глубоко уязвлён тем, что этот благополучный мерзавец, терзавший его несколько лет, этот изощрённый садист, отравивший лучшие годы офисной жизни Николая Александровича, его не узнал.  И лишь спасительная мысль о том, что супруга и отпрыск не стали свидетелями чудовищного унижения, удержала страдальца от обморока.

* * *

 

После мучительной встречи, Николай Александрович потерял покой, стал плохо спать, ел без аппетита, да и обсуждение карьерных перспектив уже не приносило прежнего удовольствия.  Новые  неприятные мысли царапали ранимую душу Пыщева. Особенно его оскорбляло воспоминание о надменной сумке, маслянистым глянцем намекавшей на какой-то иной мир, где обитают смешливые красавицы с сияющей кожей и почему-то единороги.

Николай Александрович впервые в жизни был откровенно несчастен. Он лелеял свою постыдную тайну и страдал.

По совету чуткого Быдловайского Пыщев начал записывать всё, что его беспокоило. Литературный метод пост-стрессовой терапии практиковал (под присмотром модного психоаналитика) родственник Быдловайского - Геннадий Наумович Цид, пострадавший от микроагрессии троллей в соц.сетях.

Николай Александрович создал отдельный текстовой файл для тревожных мыслей и вместо брезгливого чтения новостей о моральном упадке современного общества, врачевал душу. Поначалу писать было тяжело и даже как-то неловко, но терапия помогала.

Случайно наткнувшись в глянцевом журнале супруги на статью "Стань автором бестселлера: 10 шагов!" Пыщев взял себе псевдоним ник.лайк и дело пошло на лад.  Он избавился от канцелярита, вырвался из рамок острожной практичности и воспарил на крыльях фантазии. Будучи человеком методичным, он писал по пять страниц в день, благо времени в офисе было предостаточно. Через полгода он закончил второй текстовой файл, всё чаще ощущая себя ник.лайк'ом

В начале зимы Пыщев поскользнулся и сломал ногу. Временная малоподвижность стала для него настоящим подарком, и ко времени снятия гипса ник.лайк успел перечитать все прежние записи, переписать заново неудачные куски и собрать бессвязные отрывки в стройное повествование на стержень авантюрно-мелодраматического сюжета в стилистике альтернативной реальности с моралью для поучения и элементами фэнтези. Немалым подспорьем для начинающего автора стал Гугл - благодаря этой сокровищнице дармовых знаний текст приобрёл налёт квази-интеллектуальности обилием перевранных цитат и недостоверных фактов.

* * *

Плод терапевтических трудов оказался довольно увесистым. Пыщев дважды перечитал роман, любовно шлифуя фразы, и окончательно уверился в том, что он не только ник.лайк, но и немного гений.

Однако роман пока не имел названия и требовал благодарного читателя. Разделить гордость творения с Гертрудой Валериановной Пыщеву казалось немыслимым - критическое неодобрение супруги убило бы литературное детище, заодно уничтожив и автора. Юный Алекс тоже не подходил - роман получился откровенно взрослым. Вообще-то, роман был местами  откровенным и взрослым даже для Николая Александровича, но ник.лайк счёл свой труд законченным шедевром креативности.

Первым читателем стал доброжелательный Быдловайский. Он прочитал роман на удивление быстро и выказал неописуемый восторг. Пыщев (и в душе - ник.лайк) чуть не разрыдался от благодарности.

Быдловайский настаивал на немедленной публикации, обещал привлечь своего родственника, подвизавшегося в издательском деле, и даже предложил себя в качестве литературного агента.

Название роману тоже предложил Быдловайский: Мат и дилдо. "Хорошо для продаж!" - горячо убеждал он и приводил примеры маркетинговых удач из мировой практики.

Разомлевший автор был согласен на всё.

* * *

Быдловайский договорился с родственником, расхвалив Пыщева столь убедительно, что тот окончательно уверился в шедевральности своего творения. Роман был распечатан и унесён на суд профессионала торговли мыслями.

Через мучительно долгий месяц невыносимого ожидания поступил ответ: издатель готов был встретиться с автором для обсуждения.

На судьбоносную встречу робеющий Пыщев отправился вместе с деловитым Быдловайским. Вопреки ожиданиям Николая Александровича, издательство оказалось не таким, как в кино, но характерная атмосфера офиса успокаивала.

Издатель Шноркель похвалил роман за смелость, отдал должное фантазии автора, отметил пост-модернистский подход и креативность. Однако не обошлось без критики: текст требовал сокращения и разбития на главы "для оптимизации восприятия  читателем, испорченным фрагментарностью мышления и клиповостью потока информации".

"Сегодня у Толстого не было бы шанса" - безапелляционно заявил Шноркель.

Пыщев был деморализован профессиональной уверенностью "литературного акушера" (как образно охарактеризовал себя издатель), а сравнение с Толстым (ник.лайк не сомневался - со Львом!) сделало его податливым.

Пыщев взялся за правку. Сердце ник.лайк'а обливалось кровью авторского тщеславия - удалённые куски он заботливо сберёг в отдельном файле.

Улучшенная версия романа была одобрена, все хлопоты по подписанию договора взял на себя Быдловайский, как литературный агент.  Он же занялся и художественным оформлением книги (Пыщев счёл визуальный аспект несущественным) и строил планы по продвижению романа посредством вирусной рекламы в соц.сетях.

"Надо раздуть скандал помощнее", - откровенничал он с растерянным автором. "Скандал хорошо продаёт!".

По счастливой случайности у Быдловайского нашёлся блогер, бичующий пороки   общества (дальний родственник), пообещавший информационную поддержку.

Книга вышла небольшим тиражом с яркой залихватской обложкой, на которой эффектная блондинка в чёрной косухе и балетной пачке палила из автомата, сидя верхом на единороге радужной расцветки.  Вместо унылой фамилии автора значился псевдоним ник.лайк, а название было заменено на #флуд&дилдо, как более отвечающее духу времени (да и мат был вымаран по соображениям цензуры).

* * *

К моменту появления книги в магазинах, скандал по поводу безнравственного романа, "пошатнувшего устои общества и низвергнувшего остатки нравственности на самое дно", бушевал вовсю!  Блогер-обличитель добросовестно выполнил свою часть договора, щедро поливая помоями "этот образчик моральных нечистот, оскорбивший общество", получая новых подписчиков на блог приятным бонусом к оговоренной сумме гонорара.

Скандал охотно подхватили СМИ, всегда готовые грудью встать на защиту Нравственности, с особым усердием освещая самое непотребное.

Настоящим триумфом Быдловайского стала истерика популярного теле-ведущего, еженедельно в своём шоу получавшего дофаминовый приход от вспышек праведного гнева. Холёный моралист старался не зря - о сочном ломте порока узнали даже те, кто книг и вовсе не читал.  После залпа разоблачений рейтинг шоу показал положительную динамику, целевая аудитория оскорбительного романа существенно расширилась, а Быдловайский торжествовал маркетинговую победу.

Первый тираж расхватали, как горячие пирожки. Ко времени выхода второго тиража поднаторевший в продажах Быдловайский запустил петицию, требовавшую оградить подрастающее поколение от тлетворного влияния безнравственной книги. Стараниями блогера-обличителя (за дополнительное вознаграждение) петиция разошлась по сети и собрала немало подписей.

Теперь роман продавался в бумажном пакете с большой яркой наклейкой 18+ и вдвое дороже. Второй тираж раскупали не столь бойко, но брали, тем не менее, хорошо - мировой опыт маркетинговых успехов не подвёл.

А что же автор? ник.лайк с наивной доверчивостью читал хвалебные рецензии искушённых авторов. Хулителей романа он счёл завистливыми ханжами, обманутыми рекламой Быдловайского, брезгливо досадуя на их неспособность понять глубину замысла.

Укрывшийся в тени псевдонима, осторожный Николай Александрович был глубоко шокирован скандальной шумихой и уже не находил агентские 35% Быдловайского чрезмерными.

Ника же пребывал в отчаянии от священного ужаса неодобрения супруги. Титаническими усилиями ему удалось скрыть свою причастность к непристойной книге и сохранить образ человека сугубо положительного.

А для Пыщева коммерческий успех стал приятным сюрпризом.

Вопреки тревогам, с Гертрудой Валериановной обошлось без тягостных сцен. Узнав о литературных трудах своего осторожного супруга, она охотно согласилась с маститым критиком широких взглядов  с тем, что роман - это "аллегория процесса глобализации", а её креативный супруг - "утончённый интеллектуал, вопиющий в пустыне конфликтного мира бездушной коммерции" и с достоинством носила давно вожделенное норковое манто.

Став привычным, скандал тихо загнивал, вытесненный новыми событиями в болотистые заводи инфопотока. Издатель возмутительного романа перестал получать оскорбительные послания, а пикетировавшие издательство активисты (как ни странно, не имевшие отношения к Быдловайскому) откочевали к соседнему кафе фастфуда - протестовать против трансжиров и свободного вай-фая.

И пока успех дебюта окончательно не зачах, издатель Шноркель поторапливал со следующим романом.

* * *

 

Быдловайский же грезил экранизацией. Подготовив коммерческое предложение (на трёх языках), он разослал его, куда только смог и задействовал всю обширную паутину родственных  связей и знакомств.

Ответ пришёл с неожиданной (для Пыщева) стороны. Порностудия  Vasell Inn. заинтересовалась нашумевшим романом, нагло обозначенным в коммерческом предложении, как бестселлер Евразии. Евразия впечатлила, и студия выказывала осторожное намерение приобрести права на идею романа.

Быдловайский и мечтать не мог о такой удаче! Он захлёбывался от восторга и пламенно вещал ошалевшему Пыщеву о радужных перспективах на ниве самой успешной индустрии развлечений, самой новаторской и передовой, с невообразимо широкой целевой аудиторией и фантастическими прибылями. Он с лёгкостью жонглировал именами порноактрис и порнорежиссёров, поразив Пыщева своей неожиданной осведомлённостью. "Хорошо бы на главную роль - Дану РобботраХХер" - говорил Быдловайский срывающимся голосом. "А если ещё будет карлик Лолдолл, то мы - в шоко!".

Пыщева смело цунами энтузиазма его разностороннего компаньона и, по обоюдному согласию, Быдловайский взял на себя хлопоты по продаже романа.

После переговоров, полных драматизма, Быдловайскому удалось навязать роман с условием, что автор не будет писать сценарий и вмешиваться в процесс производства фильма, студия получает все права на персонажей и сюжет,  а так же эксклюзивное право на экранизацию всех последующих произведений ник.лайк'а. И да! - главную роль сыграет порно-звезда  Дана  РобботраХХер.

Быдловайский, стабильно удерживающий статус "посетитель месяца" на любимом порносайте, был счастлив, как дитя, дорвавшееся до мороженого (даже несмотря на то, что встретиться с восхитительной Даной так и не удалось).

* * *

Пыщев, понукаемый деловитым Шноркелем и подсигивающим от нетерпения Быдловайским, взялся за второй роман. Тут-то и пригодились вымаранные прежде куски и длинноты. Поднаторевший в сочинительстве ник.лайк, уверовавший во все хвалебные рецензии, писал в той же манере параллельной реальности с элементами фэнтези, но уже без морали для поучения, зато с большей авантюрностью сюжета.

Работа спорилась, и вскоре книга была написана.

Издавать решили под раскрученным именем, продолжая прятать автора от любопытной публики, что должно было способствовать продажам и сохранению декорума почти респектабельной жантильности, столь ценимой Николем Александровичем.

Попытка прорекламировать новую книгу прежней истерикой была подбита на взлёте сиюминутной судьбоносностью политических новостей, столь некстати взбудораживших общественность. Не увенчались успехом ни натужные старания Быдловайского, ни тщательно спланированный инсайд об участии в экранизации первого романа порнозвезды мирового пошиба. Книга расходилась вяло.

Изобретательный Быдловайский предложил, было, двинуть ник.лайк'а в политику, но осмотрительный Пыщев категорически отказался выйти из тени псевдонима. Да и пополнять когорту мелких гешефтмахеров от политики, в подавляющем большинстве вызывавших у него отвращение, Николай Александрович не хотел.

* * *

 

Дабы подстегнуть интерес читателей (и покупателей!) новой книги, находчивый Быдловайский залил первый роман на торренты и, накрутив количество скачиваний до небес и нажав на все рычаги связей, поднял шумиху в защиту авторских прав ник.лайк'а, гневно указуя на размах воровства.

Факт появления на торрентах выстраданной книги, а главное - количество скачиваний потрясло Пыщева. Вулкан ярости настолько напугал Быдловайского, что незадачливый агент не решился признаться в своей маркетинговой инициативе. Последовавший рост продаж новой книги и вновь вспыхнувший интерес к дебюту не принесли облегчения. 

С решимостью парового катка, Пыщев бросился отстаивать своё право интеллектуального собственника.

Предусмотрительно дистанцируясь от сомнительной славы ник.лайк'а, Пыщев влился в движение ущемлённых правообладателей как представитель творца, волею судеб пребывающего за границей.

Совмещение пламенной борьбы со службой в компании (место в которой он, безусловно, сохранил) потребовало определённой ловкости, но Пыщеву удавалось посещать собрания и конференции.

Поначалу он смущался своего двусмысленного положения, но потом с удивлением заметил, что авторов там не так уж и много, а всё более - представители. Он жадно внимал гневным речам с призывами покарать пиратство, запретить всё, что мог вспомнить каждый из ораторов, и испытывал страстное желание вздёрнуть любого пирата на рее. 

В качестве публичного лица загадочного ник.лайк'а, он завёл знакомство с другими авторами. В кулуарных беседах он иногда забывался и восклицал "мы, писатели…", но говорил так проникновенно и убедительно об общей беде упущенной выгоды, что его никто не поправлял.

На одной из конференций Пыщев встретил свою бывшую одноклассницу Лолиту Быконах. Она работала в детской редакции одного из телеканалов, но тут была вместе с подругами из движения феминисток, чьи интересы представляла на общественных началах, как частное лицо.

С оглушительностью пулемёта, она поведала о печальной судьбе её подруги (и сестры по движению) детской писательницы-лесбиянки Киры Штранц, чью книгу "Малышам без папы лучше!"  подло выложили в сеть с ехидными комментариями, и о других, не менее вопиющих случаях попрания авторских прав и общечеловеческих свобод. Накал эмоций не оставлял сомнений в искренности.

"А ты совсем не изменилась" - умильно заметил Пыщев, чем вызвал симпатию Лолы, напомнив ей о тех благословенных временах, когда съеденный кусок торта не приносил чувства вины, а жизнь ещё не стала такой сложной. Они обменялись визитками,  ни разу не позвонили друг другу, но всегда мило здоровались при случайных встречах.

Со временем битва с пиратами стала для Пыщева частью привычной жизни. Он всё так же посещал мероприятия, но, утратив пыл неофита, даже иногда подрёмывал под пламенные речи ораторов.

* * *

Шапочное знакомство с бывшей одноклассницей незаметно переросло в приятельские отношения. Лола любила поговорить, а Пыщев привык слушать, и это тоже сближало.

Несмотря на активное участие в феминистическом движении и демонстративную защиту прав ЛГБТ, Быконах не была ни феминисткой, ни лесбиянкой. Одержимая общественной деятельностью, она принимала участие в мелкой возне модных партий и движений.

Воспитанием ребёнка пассионарии занималась, в основном, бабушка, пока Лола энергично самоутверждалась в блошином цирке борцов всех мастей.  Имелся у неё и муж, но эта тема старательно не муссировалась.

Как-то после особо неприятного заседания, закончившегося склокой между авторами, с безобразной сценой упрёков в плагиате и неуклюжей попыткой рукоприкладства, Пыщев и Быконах решили смыть неприятный осадок и обрести истину в вине. Они засиделись в уютном пабе, благо торопиться было некуда (семейство Ники отдыхало на даче, а Лола по натуре была вольной птицей).

В приступе авторского тщеславия и под воздействием выпитого, Пыщев признался в том, что он - ник.лайк. В ответ Лола открыла тайну своего замужества. Её таинственным спутником жизни оказался по-своему знаменитый Лолдолл, в быту - Станислав Лоник. Этот моральный стриптиз взаимных откровений стал началом новой дружбы.

За годы супружества Пыщев научился избегать неодобрения Гертруды Валериановны, тактично умалчивая о том, что могло ей не понравиться, а Лоле вообще было плевать на всё, кроме её самой.  Их дружескому союзу ничто не препятствовало.

* * *

Без особого ажиотажа оба романа понемногу продавались, опекаемые чутким Быдловайским. Для инфо-поддержки отшумевших дурной славой произведений,  он создал аккаунты в соцсетях, где разместил портрет ник.лайк'а, взяв фотографию какого-то манекенщика, изуродованную Фотошопом до неузнаваемости. С дивной изобретательностью мастер продаж наполнял странички скандального автора кадрами из фильма по мотивам первого романа,  манящими видами неких тропических островов и изображениями соблазнительных яств и красоток. Конечно, не обошлось без восторженных отзывов почитателей таланта плейбоя и творца. Ник.лайк зажил своей собственной виртуальной жизнью, не имевшей отношения ни к Пыщеву, ни к Нике, ни, тем более, к Николаю Александровичу.

Визуализация образа ник.лайк'а окончательно превратила Пыщева в представителя креативного бунтаря, что принесло Николаю Александровичу немалое облегчение.

Борьба со свободой информации стала для него уютным хобби, таким же, как соц.сети с фотографиями симпатичных  животных и ярмаркой тщеславия чьих-то псевдо-жизней, унылых, как чужой семейный альбом. О моральном упадке общества он уже не читал - краткое знакомство с миром обличителей контузило Николая Александровича и неприятно напоминало о прежнем ник.лайк'е, которому Пыщев немного завидовал.

* * *

 

В попытке расшевелить своего снулого друга, Лола предложила Пыщеву написать сценарий мульт-сериала. Она решительно отвергла его отговорки, что, он, мол, отнюдь не детский писатель, а в чём-то даже  "растлитель коллективного бессознательного" (по мнению моралиста-телеведущего) и порнограф. Мысль о проно для всей семьи показалась Лоле интересной и прогрессивной, но, к её великому сожалению, пока невоплотимой в силу отсталости общества.

По её задумке, сериал должен был научить детей жалостливому отношению к маленьким существам, нетолерантно названным вредителями и заставить полюбить их. У Диснея с мышами же получилось!  

Она же придумала и название - Принц Моль, вполне в духе последних тенденций.

Неожиданно для себя, Пыщев увлёкся идеей. Он споро написал историю о юном Принце Моли, который живёт под ковром, мечтает съесть весь ковёр, стать сильным и многого добиться в жизни. Работая над сценарием, Пыщев всё чаще чувствовал себя дядей Колей, снова полюбил какао (но пил его теперь с ромом) и смотрел мультики уже в полном праве и без самооправданий.

Сказка получилась забавной и предельно толерантной. Главный герой был мил и трогателен жалким величием мечты под полусожранным ковром. Маленький амбициозный паразит умилил Лолу и вызвал сочувствие чуть не до слёз.  Сценарий под авторством Н.Пыщева (по идее Л.Быконах) был одобрен руководством Лолы и принят к производству.

Пыщев, войдя во вкус,  сочинял одну за другой истории о маленьких ошельмованных существах для сборника  Сказки дяди Коли, издавать который собирался уже под своим именем. Он был счастлив будничным скучноватым счастьем. Быть дядей Колей ему нравилось куда больше, чем ник.лайк'ом, Никой, Николаем Александровичем или кем-то ещё.

А все хлопоты по договорам с издательством и телеканалом по традиции взял на себя неутомимый Быдловайский…

(c) ko_mon