«Империалист» Ермек Тайчибеков: В Казахстане происходит украинизация.

Сторонник единого государства РФ и РК освободился после двух лет заключения.

За что сидят в Казахстане, в местах не столь отдаленных? Здесь приведено интервью с человеком, который только вышел оттуда.

Российские СМИ часто указывают, что  Назарбаев - друг России.  Это ошибка. "Друг" он только в кавычках.  Майданизация Казахстана идет медленно, но верно. Это очень опасное явление для России.

Таких людей как Ермек Тайчибеков стоит поискать. В эпоху разгула на постсоветском пространстве больших и малых национализмов он — последовательный сторонник дружбы народов. Что касается его родины — Казахстана, то Ермек уверен, что ему лучше быть вместе с Россией единой страной. Как это было во времена СССР.

Себя Ермек называет «русским империалистом». В полном соответствии с этими убеждениями он говорил о необходимости придать русскому языку в Казахстане статус государственного. Активность Ермека была столь высока, что КНБ — Комитет национальной безопасности Казахстана — открыл против него уголовное дело.

Следствие и суд закончились обвинительным приговором. Уже находясь в колонии, Ермек передал на волю свое обращение к Нурсултану Назарбаеву, в котором продолжил вступаться за русский язык. Сейчас, спустя два года, Ермек вновь на свободе. Живет в Алматы. Свой пост в Фэйсбуке от 19 октября он подписал так: г. Верный (так до революции называлась Алма-Ата — авт.), Семиреченская губерния, Российская империя.

«СП»: — Суд приговорил вас к четырем годам лишения свободы, они еще не прошли…

— Я освободился условно-досрочно. Отсидел 2 года и 1 месяц, 1 год и 3 месяца «оставил», а 8 месяцев мне скостили по амнистии. Срок отбывал сначала в исправительном учреждении ЖД 158/2 города Тараза (бывший Джамбул — авт.), а потом в поселке Заречный, это 50 километров от Алматы, в учреждении ЛА-155/8.

«СП»: — Какие впечатления от воли? Заметны ли какие-то изменения, случившиеся в период вашего отсутствия?

— В первые дни непривычно было. Люди вокруг не в робе, а в разноцветной одежде. Долго привыкал к компьютеру, к телефону. За два года немало событий случилось в Казахстане. Посадили на 21 год Тохтара Тулешова за, якобы, попытку госпереворота. Уж не знаю, правда ли это. Некоторых других бизнесменов. Я им сочувствую, так как сам был бизнесменом. Многих представителей власти посадили. Бывшего замглавы администрации президента, бывшего министра экономики. У вас, в России, я слышал, тоже многих сейчас сажают?

«СП»: — Да, в основном по коррупционным делам… На суде вам среди прочего вменяли в вину отрицание так называемого «ашаршлыка», казахстанского Голодомора?

— Я стал первым человеком в Казахстане за 25 лет, которого осудили за то, что я публично отрицал Голодомор, который был в 1930-х годах в Казахстане. Это легло в основу обвинения. Я спрашивал прокурора и судью, обязан ли я верить в то, что голодомор был. Они отвечали — да. А если нет, то я — преступник. Хотя никакого специального закона, как, например, в Израиле за отрицание Холокоста, в Казахстане нет.

«СП»: — В Астане весной 2015 года я лично видел памятник «ашаршлыку». Такой трагический черный обелиск. Наше издание писало об этом…

— Да, такие памятники в централизованном порядке установлены практически в каждом населенном пункте Казахстана. Идет на самом деле украинизация. Не знаю почему.

«СП»: — Напомните, в чем вас еще обвиняли?

— Мне официально вменили разжигание национальной розни между казахами и русскими. Я был поражен, как это возможно?! Мне говорили: вы принижаете казахов и тем самым возвышаете русских. Но ведь я сам чистокровный казах! Мне кажется, именно так и должно себя вести национальное большинство.

Возможно, причина тут в том, что у меня предпринимательский склад ума. У меня нет больного самолюбия, как у чиновников или сотрудников КНБ. В бизнесе, встречаясь с контрагентом, партнером, стараешься расположить собеседника. А для этого собеседника чуть возвышаешь. Это помогает установить взаимную комплиментарность.

Поэтому у меня, казаха, срабатывает такая же предпринимательская базовая настройка. Я считаю, что нужно приуменьшать гордыню, которая есть у казахов. А другие нации чуть возвышать. Это логично. Только через такой подход можно сохранять взаимное дружелюбие. Если бы моя жизнь сложилась иначе, и я был не предпринимателем, а чиновником, то возможно, я действительно был бы другим.

Еще один удивительный момент, касающийся обвинения… В материалах дела содержалась видеозапись, где я рассуждаю о внутренней израильской политике. Причем здесь Казахстан, тоже неясно.

«СП»: — В свое время вы общались с Евгением Вдовенко, которого осудили в Астане за «наемничество» в Донбассе и приговорили к шести годам лишения свободы. И еще был парень Игорь Сычев из города Риддер Восточно-Казахстанской области, которого осудили за сепаратизм. У вас есть какая-то связь с ними?

— Нет. Единственное, что я знаю, так это то, что они по-прежнему отбывают срок. Вдовенко на строгом режиме, а Сычев на общем. Искренне сочувствую, что такие хорошие люди, которые сохранили в себе благородство, оказались репрессированными.

Но мало кто знает, что в Казахстане отбывает срок еще один такой заключенный — Лямин Тимур Маратович. Он служил в Донбассе в штабе у Мозгового. Затем вернулся в Казахстан и его осудили на три года лишения свободы. Только об этом широко не говорили. Мы с ним некоторое время отбывали срок вместе в одном отряде. Он уже год отсидел. Я походатайствовал, чтобы ему дали поощрение и положительную степень. А также написал ходатайство о замене ему наказания на более мягкое, в виде ограничения свободы. Возможно, в течение двух месяцев он освободится по ограничению.

«СП»: — Расскажите, что можно, о его истории. Так, чтобы не навредить, конечно. Все-таки он по-прежнему в заключении…

— После событий в Одессе он поехал в Донбасс защищать Русский мир, русский народ. Больше года воевал. Но когда его близкая подруга, фактически, гражданская жена, которая тогда уже была беременна, погибла в момент артобстрела, а его самого контузило, он вернулся в Казахстан. Его тут сразу и приняли комитетчики.

«СП»: — Сразу после своего ареста вы были политически активны. Помню, ваш брат Марлен рассылал в российские СМИ ваше обращение к президенту Нурсултану Назарбаеву с предложением придать русскому языку государственный статус. Но потом ваша политическая активность как будто пошла на спад. Во всяком случае, так казалось глядя отсюда, из России. Как-то удавалось проявлять себя в лагере?

— В первые месяцы после приговора я писал, да. В январе, феврале, марте… А потом просто сконцентрировался на внутрилагерных делах. Потому что и в лагере в Таразе, и в лагере в Алматы я был, пожалуй, самым сильным юристом и оказывал квалифицированную юридическую помощь всем осужденным. Очень сильно в это погрузился. Буквально, «обслужил» порядка полутысячи осужденных. Ежедневно писал жалобы, заявления, ходатайства от четырех до десяти осужденным. Такой насыщенный был график.

«СП»: — Ничего себе производительность! Но был ли толк? В России, как правило, результатов от подобных жалоб осужденных немного.

— Я видел конкретный результат от своей деятельности. Людям реально срока снижали. Отпускали условно-досрочно. И самое главное — отпускали без взяток. Потому что до моего прихода все было отлажено так, что пока человек не заплатит, его не отпускали. То есть удалось немного сломать эту систему.

«СП»: — Но как?

— Дело в том, что основная масса осужденных при обращении в суд пишет так, как будто обращается в райсобес. Мол, у меня семья, четверо детей, прошу меня отпустить и т. п. Так не надо писать! Надо признавать, что исправился, писать, что никогда, мол, больше преступления не совершу, что в случае рецидива готов на пожизненный срок и т. п. Эти ключевые слова и позволяют прижать судью так, что он вынужден освобождать осужденного.

Что касается самих уголовных дел, то основная масса осужденных либо юридически безграмотна, либо полностью доверяется адвокатам. Адвокаты же рекомендуют им признаваться даже в тех преступлениях, которых они не совершали — якобы им за это дадут меньший срок. Потом это шло на пересмотр, я приводил в жалобах объективные доводы, указывал на нарушение процессуального законодательства полицейскими, прокурорами, судьями. И это работало.

«СП»: — У вас есть юридическое образование?

— У меня бухгалтерское образование. Юридического образования нет, но есть 15-летняя юридическая практика, потому что я работал в крупнейших банках Казахстана, в управлении по организации претензионно-исковой деятельности. Контролировал деятельность около 70 юристов. Поэтому мне все это близко.

«СП»: — Что можете сказать о лагере с бытовой точки зрения?

— Это ужасные условия. Например, абсолютно невыносимое состояние санузлов. Никакого ремонта, никакой гигиены. Но еще ужаснее то, что из-за высокой плотности заключенных были очередь и в туалет, и к умывальнику. Баня — всего лишь душ, раз в неделю. К этому долго пришлось привыкать.

И еще я так и не смог привыкнуть к тому, что многие осужденные допускают в разговоре нецензурные слова, плюются, где попало. По характеру они все хорошие люди, но культура, увы, низкая.

«СП»: — Как заключенные воспринимали вас и вашу, как говорят у нас в лагерях, «делюгу»?

— Относились ко мне очень хорошо. Хотя поначалу и были некоторые, кто пытался как-то меня спровоцировать на конфликт. Но потом они сами же извинялись. Оказалось, что их не правильно информировали сотрудники администрации колонии. То есть администрация, по сути, натравливала осужденных на меня. Но со временем они убедились, что я отношусь к категории «порядочных арестантов» и в целом меня уважали. Особенно, когда увидели результаты моей юридической помощи.

«СП»: — Вернемся к актуальным событиям. В свое время вы назначили награду в 1 млн. рублей за голову Коломойского, в ответ на намерение олигарха платить за пойманных на Украине пророссийских активистов. Сейчас, говорят, Коломойский готовит новый Майдан уже против Порошенко. Есть мнение, что Саакашвили в Киеве бузит как раз в его интересах. Следите ли вы за этим всем?

— Я пока еще нахожусь на стадии адаптации… В 2015 году я посетил Крым. Просто приехал в Севастополь и побыл там несколько дней. Когда я вернулся в Казахстан, это было за два месяца до ареста, следователь КНБ спрашивал меня: по какому праву я посетил Крым? Крым, говорит, это Украина, туда ездить запрещено и за это меня посадят на длительный срок. Представляете?! По этой причине подробнее комментировать ситуацию я сейчас не готов. КНБ как-то слишком болезненно реагирует на все это. Я даже не могу понять, почему.

«СП»: — Поскольку и Казахстан и Киргизия союзники России по ЕАЭС, нас всех интересует, что там случилось между Назарбаевым и Атамбаевым? Последний устроил недавно прямо-таки демарш… Говорят даже о блокаде границы между странами. Это какой-то застарелый конфликт или что-то новое?

— Я прокомментирую… К сожалению, та масса людей, которые меня ненавидят в Казахстане, они почему-то считают, что я по национальности киргиз. Хотя я казах. Кроме того, за месяц до ареста тот же следователь КНБ мне предъявлял за то, что я посещал Киргизию, давал интервью киргизским газетам, говорил, что хочу, чтобы Киргизия вошла в состав России. Я смотрел на него квадратными глазами и спрашивал, почему их это волнует, если я ни слова не сказал о Казахстане или казахах? Я до сих пор не могу понять, почему их это так задевает. В их понимании, я не должен вообще никуда ездить и ничего говорить.

«СП»: — Как поживает ваш брат Марлен? Он сначала популяризировал ваше дело, а потом пропал с публичных площадок в интернете…

— На него было оказано давление. Ему сказали, что его тоже посадят, а у него трое малолетних детей. Хотя он и объяснял, что вне политики. От него потребовали вообще перестать писать что-либо в мою защиту. Кстати, мой второй брат вообще ничего не писал в интернете, он музыкант, но даже на него вышли спецслужбы и попросили нигде не выступать. Объяснили это тем, что у него «фамилия такая же, как у Ермека».

«СП»: — Что-то хотите добавить?

— Хочу поблагодарить всех, кто меня поддерживал. Я ни к кому не обращался за помощью, но мне было очень приятно, что столько людей выступили в мою защиту. Предположу, что многие поддержали даже не столько меня, сколько свободу слова. Нельзя репрессировать человека только за его точку зрения.

Сергей Аксенов